Хозяин не сел рядом, он отодвинул стул от стола и примостился на самый его краешек, как бы подчёркивая, что у него нет времени рассиживаться и он не рекомендует этого незваному гостю.
- Покажите, пожалуйста, документы на машину, - попросил я.
Горобец встал, вышел в соседнюю комнату и сразу же вернулся с техническим паспортом, аккуратно обёрнутым целлофаном.
Я развернул документ. На первой странице все, как полагается: фамилия Бабаевского, номера двигателя и шасси, номерной знак, на другой тоже все в ажуре: печать автоинспекции, соответствующие подписи.
- Целлофаном обернули вы? - спросил я.
- Да.
Что ж, подумал я, это хорошо: возможно, на техпаспорте сохранились отпечатки пальцев человека, выдававшего себя за Бабаевского. Шансов, правда, не много, хотя все может быть.
Горобец протянул руку за паспортом, но я сделал вид, что не заметил этого. Спросил:
- Где вы работаете, Микита Власович?
- Вахтёром автопредприятия, - ответил он с вызовом, - но какое это имеет значение и какие у вас претензии ко мне?
Я ждал всего, только не этого. У вахтёра зарплата не больше ста рублей, на какие же шиши построен двухэтажный дом и приобретена "Волга"?
Не торопясь я вынул из кармана кусок бумаги, аккуратно завернул в него технический паспорт, спрятал. Краешком глаза не без удовольствия следил за выражением лица Микиты Власовича. Деланно вздохнул и только после этого счёл возможным объяснить:
- Дело в том, что вы приобрели краденую машину, и мы сейчас производим расследование.
Микита Власович побледнел. Побледнел, потому что, наверное, был стреляный воробей и сразу сообразил, чем это может обернуться для него. Однако все же ещё не до конца поверил мне.
- У меня подлинные документы! - воскликнул он. - Заверенные государственными учреждениями. Я заплатил за машину, и у вас нет никакого права!..
- Но "Волга" краденая, - ответил я твёрдо, - и вы, уважаемый, на сей раз лопухнулись.
Мне было приятно употребить именно это слово, потому что оно полнее всего выражало суть сложившейся ситуации. Старый жук, пройдоха, способный, очевидно, любого обвести вокруг пальца, сам угодил в западню.
- Не может быть… - уже не так уверенно произнёс Микита Власович. - Такой солидный и порядочный человек!
- Бабаевский?
- Да… Ещё приглашал в гости…
- Он такой же Бабаевский, как вы - римский папа. Где познакомились?
- Где же знакомятся - на базаре.
- Какого числа?
- В воскресенье… Постойте, значит, тринадцатого июня. И черт меня попутал - чёртова дюжина…
- А во вторник оформили соглашение?
- Да, в понедельник он снял автомобиль с учёта, и мы встретились во вторник, в десять, у магазина.
- Сколько заплатили за "Волгу"?
- Есть же документ, - неопределённо ответил он. - Я заплатил деньги в кассу.
- А сверх того?
Этих нескольких секунд Горобцу хватило, чтобы определить линию своего поведения.
- Ничего, - ответил он твёрдо. - Я не имею дел со спекулянтами.
- Так я вам и поверил. За такую машину берут, кажется, двойную цену.
Я допустил ошибку, и Микита Власович тотчас же воспользовался ею.
- А это уже дело милиции, - сказал он не без ехидства, - бороться со спекулянтами… распустили!..
Он махнул рукой и даже чуть приподнялся на стуле, словно хотел произнести целую речь против мерзавцев, нарушающих законы, но, очевидно, вовремя вспомнил, что у самого рыльце в пушку, и запнулся.
Теперь была моя очередь переходить в наступление.
- У вас большая семья? - спросил я.
- Жена и сын.
- Жена работает?
- Дай бог по хозяйству управиться.
- Сколько же платят вахтёру автохозяйства?
- А-а, вот вы о чем! - сообразил он. - Немного, девяносто пять рублей в месяц.
- А за "Волгу" вы заплатили девять тысяч с гаком. Или вдвое больше!.. Но, если даже сойдёмся на государственной цене…
- Мы подрабатываем на цветах.
- Эх, много ли на них заработаешь!
Микита Власович искоса бросил на меня взгляд какой-то странный, как на дурачка. И тут этот старый воробей, как я понял чуть погодя, имел несомненное превосходство над капитаном уголовного розыска.
- На жизнь хватает и на машину тоже, - ответил он. - И все по закону.
- Разберёмся… - туманно пообещал я. - А теперь прошу вас описать внешность человека, у которого вы купили машину.
Оказалось, что у Микиты Власовича зоркий глаз: его устный портрет как две капли воды совпал с нарисованным лейтенантом Харченко.
- Давайте посмотрим машину, - предложил я, - В гараже?
- Где же ей ещё быть? - мрачно пробормотал он. - Но "Волгу" я вам не отдам!
- Это уже не от меня зависит, - весело сказал я, - как решит начальство… Хотя мне кажется, что на неё будет наложен временный арест. Как на вещественное доказательство.
Он не ответил и, ссутулясь, направился к выходу.
За гаражом тянулась большая стеклянная оранжерея. Она занимала чуть ли не всю территорию усадьбы Горобца, - между нею и домом остался только узкий проход. Я заглянул внутрь и увидел только несколько горшков с довольно чахлыми растениями.
- И на этом зарабатываете? - я пренебрежительно ткнул пальцем в горшки.
- Оранжереи существуют для того, чтобы выращивать цветы зимой, - поучительно ответил Горобец.
- И что же вы разводите?
- Тюльпаны.
- Зимой?
- Когда же ещё!
Вдруг я вспомнил большие красные тюльпаны, которые покупал Марине Восьмого марта. Сколько же я тогда заплатил на Бессарабском рынке? Кажется, по трёшнице за штуку! И раскупили их у какой-то тётки за несколько минут.
- Подгадываете к Восьмому марта? - спросил я.
- Приходится.
- И сколько же тюльпанов выращиваете?
Микита Власович смутился.
- Ну, тысяч девять - десять.. Как когда…
Вот тебе и вахтёр автохозяйства! Если даже оптом по два рубля за штуку, сколько выходит? Конечно, и дом можно построить, и каждый год "Волгу" покупать.
Видно, Горобец что-то прочитал на моем лице, потому что начал оправдываться:
- Отапливаем и освещаем электричеством, по счётчику платим. Рабочей силы не используем. Все по закону.
Да, судить его нельзя. И все же - проклятый хапуга, нахал, сукин сын… Пользуется любовью людей к прекрасному, наживается на лучших чувствах.
И куда смотрят местные органы?
Дав себе слово сегодня же позвонить в эти органы, я пошёл осматривать машину.
Белая "Волга" стояла в просторном окрашенном помещении, как королева. Микита Власович был-таки настоящим хозяином - отполировал машину до блеска, и я с неудовольствием подумал, что вряд ли найду в ней что-нибудь достойное внимания.
Открыв дверцу, заглянул внутрь. В автомобиле ещё пахло свежей синтетикой - специфический запах новой вещи. Я где-то читал, что в Италии похитители автомобилей пользуются специальной жидкостью, опрыскивают ею сиденья и обивку машины, чтобы создать иллюзию новизны. В этом же случае не надо было создавать никаких иллюзий: "Волга" и так новая. Кроме того, Микита Власович, кажется, вылизал её собственным языком и вытер носовым платком.
Я зачем-то пощупал сиденья, заглянул в багажник. Пусто: новый хозяин ещё не успел набросать туда всякой всячины, которую всегда надо иметь под руками.
- Машину купили с чехлами? - спросил я.
- Заказал сам, - ответил он и не удержался, чтобы не похвалиться: - Мне обещали достать овечьи шкурки. Говорят, красиво и удобно.
Конечно, удобно, однако где же можно достать сейчас выделанные овечьи шкурки? Хотя этот пройдоха из-под земли выкопает.
Я протянул руку.
- Ключи!
Горобец неохотно достал их из шкафчика, подал,
- И дубликат.
- Но я же… - нерешительно начал он.
- Машину запрём, а ключи я передам экспертам. Так нужно.
Он вытащил ещё один комплект ключей. Я посмотрел на спидометр.
- Много наездили?
- Вот только пригнал из магазина… - вздохнул он. - Куда ж ездить?
На спидометре было около пяти тысяч километров. Старик Бабаевский сообщил, что сын перед путешествием в Крым наездил три тысячи. Сказал: приблизительно три тысячи. Следовательно, можно прибавить ещё сотни две или три. Пять тысяч минус три двести - тысячу восемьсот километров проехала "Волга" после двенадцатого июня. Или две тысячи.
- Когда осматривали машину на базаре, сколько было на спидометре?
- Четыре девятьсот.
Это уже о чем-то говорило: Бабаевский мог отъехать от Киева приблизительно девятьсот километров или меньше. Куда-нибудь за Мелитополь.
- Когда приехали на базар? - уточнил я.
- С утра, в девять.
- "Волга" уже стояла?
- Нет, подъехала что-то около двух.
- И в ней был один человек?
- Да.
- Сразу договорились?
- Почему сразу? Поторговались…
- Новые "Волги" продают не каждый день… Покупатели были?
- Ну, были, так что?
- А то, что вы не очень-то и торговались. Боялись конкуренции.
Горобец ничего не ответил, но мне и не нужен был его ответ. Быстро подсчитал: приблизительно за тридцать два часа - от шести утра двенадцатого июня до двух дня тринадцатого, когда она появилась на базаре в Киеве, - "Волга" пробежала минимум тысячу шестьсот километров. Возможно? Вполне.
- Машина была грязной? - спросил я.
- Блестела как новая.
- Так она же и есть новая.
- Вот теперь, после полировки… - Горобец нежно поласкал ладонью капот "Волги", и я понял, что он влюблён в неё.
Должно быть, не очень и торговался, денег у него хватает, выложил чуть не все, что запросили, - только для чего? Очевидно, один из тех владельцев, которые очень редко и неохотно выводят машину из гаража, моют, полируют её, оснащают разными приборами, зеркалами, колпаками ручной работы, - люди, на мой взгляд, чудаковатые. Но Миките Власовичу нельзя было отказать в здравом смысле, - единственно, что человек немножко помешался на вещах: вон какой ковёр лежит в "зале", да и гарнитур импортный, тянет тысячи на три…
Я решительно хлопнул дверцей "Волги", положил оба комплекта ключей в карман.
- Заприте гараж, - приказал я, - и никого не подпускайте к "Волге". Конечно, кроме наших сотрудников. Скоро приедут.
- Век бы их не видеть! - невежливо пробурчал Горобец себе под нос.
Но какое мне дело до его манер?..
Открывая калитку, оглядываюсь. Стоит у распахнутых ворот гаража, похожий совсем не на воробья, а на ворона, опытную старую птицу, которая все видела в жизни и которую на мякине не проведёшь.
И вот тебе на - так опростоволоситься!
Однако я тут же забываю не очень-то уважаемого Микиту Власовича Горобца и спешу на автобус. Мне ещё надо в сберкассу, центральную сберкассу Дарницкого района, куда были переведены из комиссионного магазина деньги гражданина Бабаевского и которые вместо него получил преступник, вероятно, убийца, лысый нахал, которого уже видело столько людей и который пока не оставил ни одного следа.
В магазине мне сказали, что гражданин Бабаевский требовал немедленно уплатить ему деньги, - его хорошо запомнила бухгалтер, потому что ссылался на командировку, чуть ли не скандалил, однако бухгалтер не нарушила инструкцию, отбила все атаки и перевела деньги на только что открытый счёт в сберкассе.
Я поинтересовался: откуда она знает, что счёт был только что открыт.
Оказывается, Бабаевский, поскандалив с бухгалтером, поехал в сберкассу, открыл счёт и вернулся через час уже с книжкой, на которую на следующий день ему перевели деньги.
В сберкассе за несколько минут я выяснил, что действительно двадцатого июня на счёт Бабаевского поступили из комиссионного магазина деньги, которые он снял с книжки в тот же день наличными.
Произошло это ещё неделю назад, следовательно, преступник имеет фору в неделю и мог за это время…
Куда мог отправиться за эту неделю преступник или преступники, мне не хочется даже думать…
Выясняю, кто из контролёров и кассиров работал двадцатого июня. Обе тут. Вызывают в кабинет заведующей молодую красивую девушку - у неё на лице тревога, значит, успели предупредить, кто я, и она не ждёт ничего приятного от нашего разговора.
Контролёрша садится на стул, положив руки на колени, как прилежная ученица, и смотрит в пол, стараясь не встретиться со мной глазами. Она очень хорошо помнит человека, получившего деньги, переведённые комиссионным магазином. Это закономерно, большие суммы выплачивают не каждый день, и я соглашаюсь с Людмилой Федоровной - так зовут контролёра, - что такого человека забыть трудно. Кроме того, именно она работала и в тот день, когда этот человек открывал счёт - он был разговорчив, любопытен, и я понимаю почему. На всякий случай хотел, чтобы работники сберкассы запомнили его: ведь для получения такой большой суммы нужен паспорт, и стоило контролёру или кассирше что-то заподозрить… Поэтому и сказал Людмиле Федоровне, что открывает счёт ради денег из комиссионного магазина, интересовался, когда они должны прийти, и сразу предупредил, что получит наличными.
Потом этот посетитель заходил накануне, спрашивал, не пришли ли деньги, - естественно, что когда, наконец, двадцатого июня выписал чек на полную сумму, это ни у кого не вызвало подозрений.
- А что, - интересуется Людмила Федоровна, - мы сделали что-нибудь не так?
Что я могу ей ответить?
В конце концов, однозначного ответа и не может быть. Обвёл её вокруг пальца опытный преступник, кстати, обвёл вокруг пальца не только её, а и работников автоинспекции - ведь переклеил фото квалифицированно и подделал подпись Бабаевского почти точно, - это мы уже знаем, только эксперты установили разницу, чего же требовать от контролёра сберкассы. Тем паче, что подписи на выплатном ордере и карточке клиента абсолютно тождественны.
Я пожимаю плечами и начинаю расспрашивать Людмилу Федоровну о разных мелочах, на самом же деле хочу услышать ответ на очень важный для меня вопрос.
- Когда Бабаевский получал деньги, много было в кассе народу?
- Нет, пусто.
- В котором часу он появился?
- Через полчаса после открытия, когда разошлись первые посетители. Знаете, всегда перед открытием собираются люди, и пока их отпустишь…
- Да, - соглашаюсь я, - а как он вёл себя? Беспокоился, нервничал?
- Кажется, нет. Поздоровался, вежливо так, и сразу: "Конечно, уже пришли мои деньги?.."
- Значит, в кассе было пусто?
- Ну, несколько человек…
- Он был один?
- Один.
- Точно помните?
- Я подумала: такие деньги, неужели не боится? Ещё вошёл за ним какой-то мужчина, смотрит, будто ограбить хочет.
- Почему вы так решили?
Людмила Федоровна задумалась. Наконец ответила, посмотрев мне в глаза:
- А я, знаете, всегда на посетителей обращаю внимание. Работа у нас такая, с деньгами…
- Нервная работа, - согласился я. - И что же делал тот мужчина?
- Разглядывал лотерейные таблицы.
- К Бабаевскому не подходил?
- Нет.
- И вышел вместе с ним?
- Чуть раньше. Бабаевский клал деньги в карман, когда тот вышел.
- И он видел, что Бабаевский получил большие деньги?
- Вот оно что? - В глазах Людмилы Федоровны вспыхнул тревожный огонёк. - И тот тип ограбил нашего клиента? А я думаю: зачем милиция…
Мне не хотелось её разочаровывать. Но и подтверждать её догадку я не мог. Попросил:
- Опишите внешность этого человека.
Людмила Федоровна потёрла щеку тыльной стороной ладони.
- Ну, высокий… и коренастый. Лицо у него ещё такое … - вздохнула. - Не помню…
- А почему вы подумали, что он может ограбить?
- Ну, знаете, есть такие типы… Смотрел исподлобья, и вообще черты лица неприятные. А у него ещё чёлка зачёсана вперёд. Ага, тёмная чёлка, и вид какой-то неопрятный. Небритый и рубашка мятая.
- Черты лица… - попросил я. - Попытайтесь описать.
- Лоб низкий, и чёлка над глазами… - повторила и задумалась. - Нет, не могу…
Я понял: больше мне из Людмилы Федоровны ничего не вытянуть. В конце концов, тот тип мог быть случайным посетителем. Только я успел так подумать, как контролёрша, оживившись, сказала:
- Совсем забыла… Извините, но совсем позабыла… Он же просто так смотрел на таблицу, ну, понимаете, когда проверяют выигрыши, лотерейные билеты держат в руках, а у него не было…
- Вот это уже кое-что… - Я сказал Людмиле Федоровне, что она умница, наблюдательна, и поспешил в управление.
Каштанов слушал меня молча, с живым любопытством в глазах, иногда поглаживал бородку, что было признаком хорошего настроения.
И все же несколько охладил меня:
- Говоришь, двое? И контролёрша наблюдательна… Женщины знаешь какие? Выдумать могла…
Я не согласился с полковником, но промолчал: Каштанов догадался об этом, потому что сказал:
- А впрочем, тебе, Хаблак, виднее. Могут быть и двое, и трое. - Достал из шкафа карту, разложил на столе. - Восемьсот километров, говоришь?
- Приблизительно.
- Ясно, что приблизительно. Выходит, где-то на юге Запорожской области или в Херсонской.
- Оформлять командировку?
- А ты догадливый.
- Вы же недогадливых не держите.
- Вылетай сегодня же.
3
В кабинете начальника Запорожской ГАИ сидели автоинспекторы, дежурившие двенадцатого июня на Симферопольской трассе. Рассказав, что именно привело меня в Запорожье, я попросил вспомнить, не случилось ли во время дежурства что-нибудь такое, что могло бы навести на след лысого преступника, завладевшего машиной Бабаевского.
Мне уже было известно, что в этот день на трассе произошли две аварии: "Жигули", объезжая грузовик, врезались в "Москвича", выскочившего навстречу из-за холма, и "ГАЗ-51" помял "Запорожца". Случаев краж автомобилей зарегистрировано не было.
Инспекторы сидели молча, будто воды в рот набрали. Наконец один начал:
- Белых "Волг" знаете сколько!..
Другой прибавил:
- Представьте, какая у нас трасса! Тысячи машин, и летом больше частных.
Остальные молчали, и я уже готов был признать бесцельность нашего совещания, когда встал высокий парень с погонами старшего лейтенанта и нерешительно сказал:
- Я, конечно, ничего не утверждаю, но вот какое дело. Там один "волгарь" превысил скорость. Ну, остановил я его, компостер в талоне заработал, и надо наказывать. Просит он, ну, все просят, но ведь гнал километров сто двадцать. Хочу уже пробивать дырку, а он говорит: "Только что вашего товарища подвозил, хоть это примите во внимание". Я и думаю: вот как хочет выкрутиться, врёт… На линии с той стороны никого нет, точно знаю, ни одного автоинспектора. Так и говорю, а он своё твердит: "Только что подвозил вашего брата". Я ему дырку в талоне, конечно, пробил, чтоб правил не нарушал, а теперь думаю: а если не врал? Кто же там мог быть?
Начальник областной автоинспекции сурово спросил:
- Почему не доложили?
- Не придал значения.
- Номер машины нарушителя записан? - спросил я. - Откуда "Волга"?
- Наша, запорожская. В списке нарушений все есть: и номер, и фамилия этого лихача. Все оформил как следует.