Этот шрам останется у ребенка на всю жизнь, и что бы не говорили психологи и другие там ученые умы, этот шрам не затянется никогда. Для ребенка насилие еще большая травма, чем для взрослого, ведь просто он не понимает что это такое, в силу своей неопытности, и к сожалению не может с этим бороться. Именно бессилие и отсутствие сопротивления, делает маленьких ангелочков легкой добычей для ущербных ублюдков, которые безжалостно воруют у них детство и рушат их крошечные жизни.
Глава 6
Безумных не в монастыри определять, но построить на то нарочитый дом, как то обыкновенно и в иностранных государствах учреждены доллгаузы, - а впрочем быть по сему.
Волков въехал на парковку больницы за час до начала рабочего дня. Он часто приезжал на работу раньше обычного. Утром он любил посидеть в тишине и поработать.
Едва припарковавшись, он заметил у входа знакомую машину и понял что утро обещает быть неспокойным. Полиция редко обращалась к нему за помощью, так как он не был поклонником законодательной власти. Он считал систему несовершенной, о чем не упускал возможности заявлять при каждой встрече. У него были натянутые отношения с властью, хотя по жизни он был законопослушным гражданином. Он презирал их бездействие, они его снобизм и высокомерие.
Поднявшись в свой кабинет, Волков самодовольно усмехнулся. Как он и предполагал его ожидал давний друг-неприятель Власов.
Власова он знал уже давно. Как-то вместе им довелось работать над одним делом. Волков должен был освидетельствовать психическое состояние одного убийцы-педофила. Власов ждал заключения о вменяемости, на что Волков, вопреки всем прогнозам выдал совершенно противоположное. Тогда преступника признали невменяемым, положившись на опыт и знания Волкова, и поместили в клинику.
Но спустя месяц, больной бежал. С тех пор Власов и Волков стали непримиримыми врагами. Власов обвинял Волкова в коррупции. Он утверждал, что врач пользуясь своим положением, содрал с семьи обвиняемого кругленькую сумму. Волков тогда прилюдно назвал Власова дилетантом и клоуном.
Эта вражда длилась уже более пяти лет. И каждый из них при встрече общался сквозь зубы, ожидая прокола своего противника. В природе есть особый вид ящерицы, которые кусают свою жертву, впрыскивая с укусом в кровь яд, и после повсюду следуют за ней по пятам в ожидании смерти. Поведение обоих мужчин напоминало поведение этой самой ящерицы - они укусили друг друга и теперь внимательно следили, ожидая ближайшего провала своего противника.
Волков бросил холодный взгляд на Власова и прошел к своему креслу.
- Чем обязан? - недовольно спросил он.
- Мне нужна твоя помощь. - слишком спокойно и неожиданно ответил Власов.
Его тон насторожил Волкова, но ожидая подвоха, он не спешил сдавать позиции. Он опустился в кресло и откинувшись на спинку пошутил:
- От тебя, Павел, это звучит как ругательство.
- Илья, поверь мне. Моя воля, и ты был бы последним к кому я обратился, но… тут такое дело… Даже язык не поворачивается говорить об этом. Смотри.
Власов бросил на стол папку.
Волков извлек несколько фотографий, изображающих дьявольскую комнату. Следы крови на стенах. Сгнивший матрас. Грязь. Волков перелистывал их безразлично, с некой брезгливостью, даже не рассматривая. И вдруг он замер. На одном из снимков был изображен ребенок, лежащий на больничной койке. Его кожа была почти прозрачной, она буквально обтягивала кости, и сквозь нее просвечивалась каждая венка. Почти пустые глазницы, впалые щеки на которых явно прослеживались следы побоев. Редкие волосы, и синяя нитка губ.
- Кто это?
- Женя Иванов.
- Мальчик, который пропал два дня назад?
- Да.
- Из Новгорода, если мне не изменяет память.
- Совершенно верно. Ужас в том, что до сегодняшнего дня его продолжали искать.
Волков откинул снимки в сторону и заострил свое внимание на одном. На нем был изображен тот самый бомж, которого задержали в дьявольской комнате.
- Подозреваемый?
- Да. - ответил Власов. - Мы задержали его на месте. Но он клянется что не видел мальчика, а зашел в помещение случайно, увидев свет. Он искал ночлег, а нашел проблемы. Мы проверили, следы спермы принадлежать другому. Мальчик не опознал его как своего мучителя. Дело разваливается на глазах.
Волков посмотрел на следователя. Отложил фотографии и сложил руки.
- Хорошо. А в чем заключается моя помощь?
- А ты его не узнаешь? - с грустной иронией спросил Власов.
Волков еще раз бросил взгляд на снимок.
- Знакомое лицо но…
- В 1980, Павловский душитель. Он изнасиловал 15 и задушил 1 женщину в Павловском парке. О нем совсем недавно показывали репортаж.
- Да… да. Я что-то видел. Припоминаю. Его держали в специальном учреждении…
- Да. В дурке.
- И выписали…
- Дьявольская ирония - они признали его совершенно здоровым и отпустили на волю. Выпустили хищника на охоту. Вот такая у нас система.
- Но ты ведь сам понимаешь, что в демократическом обществе подобное не в новинку. Их сажают - выпускают - и они продолжают зверствовать. Это замкнутый круг - наш проклятый жизненный цикл.
- Вот только не надо со мной в доктора играть. - недовольно огрызнулся Власов. - и без тебя все это знаю. Не за этим я пришел.
- А зачем?
- Мне помощь нужна. Допроси под видом нашего сотрудника этого упыря. Он трусоват, но хитер. Ты легко с ним справишься.
- А сам почему не можешь?
- Да боюсь сорвусь, и прямо там придушу его. Не объективен я буду - пристрастен. Мальчишку видел, молодчинка держится. Он выжил то только потому что безумно хотел жить. Отважный. И от этого еще больше хочется своими же руками…
Волков достал сигару и закурил. Облокотился локтями на стол и задумался.
- Наверно лучше не мне идти. - вдруг заявил он. - Я тебе специалиста дам. Если я правильно представляю себе вашего изувера, ему лучше бы пообщаться с женщиной. Трусливая натура, избегает эмоционального и прямого контакта с женщиной, считает их виновницами всех своих бед. Она настоящий профессионал, перед ней он опешит.
Власов попытался было возразить, но Волков уже вызвал по телефону в кабинет своего доктора, и через пять минут по коридору застучало эхо тонких каблучков.
Открылась дверь, в кабинет вошла молодая девушка, слишком красивая для того чтобы работать в подобном заведении. Высокая, темноволосая, с раскосыми восточными глазами и точеными чертами лица. На ней был белоснежный халат, возможно слишком белоснежный для больницы, колготки телесного цвета и туфли на высокой шпильке, оттенка шампань. Несколько мгновений Власов не мог оторваться от любования девушкой, пока Волков не вернул его в реальность.
- Познакомься, Павел, кандидат психологических наук - Хелена.
- Можно просто Лена, - нежным и бархатным голосом представилась девушка и протянула следователю свою аккуратную, холеную ручку.
Власов привстал, пытаясь изобразить джентльмена и галантно предложил даме присесть. Девушка улыбнулась, и грациозно опустилась в предложенное кресло.
В голове следователя сразу промелькнула мысль о романе между Волковым и доктором наук, но он не подал и виду.
- Надо допросить одного подозреваемого, задать все необходимые вопросы, и постараться выяснить его причастность к одному делу. - Властно произнес Волков.
Девушка приняв все к сведению кивнула.
- Вы проедете с Павлом… - Волков запнулся, он совершенно не представлял и никогда даже не узнавал отчества Власова. Он бросил взгляд на следователя, но тот только развел руками.
- Можно просто Павел. - ответил он.
Лена улыбнулась и Власов заметил маленький бриллиантик на ее правом, верхнем клыке.
- Лен, когда закончите. - уже менее официально начал Волков. - Сообщишь мне.
Лена послушно кивнула.
Власов попрощался с Волковым, на удивление тепло и по дружески, и в сопровождении девушки покинул кабинет.
Оставшись один, Волков поднялся, подошел к массивному шкафу. Буквально пару минут порылся в содержимом среднего ящика, и достал довольно увесистую, толстую папку. На которой, крупными буквами было написано: "Немирова Людмила Владимировна".
Он осторожно убрал ее в портфель. Потушил сигару и вышел.
Он должен был ехать навестить свою пациентку. Утром позвонил ее отец, и слезно уговаривал приехать и осмотреть девушку. Он утверждал что наступил рецидив. И родители подозревали у несчастной новый приступ шизофрении.
В машине Волков вбил в навигатор адрес загородного дома полковника и нажал: "Старт".
- Двигайтесь сто метров вперед, затем поверните направо. - произнес противный женский голос, и повинуясь неизвестной властной женщине, Волков выехал на шоссе.
Глава 7
Власов выправил машину на шоссе, и понесся по направлению к городу. Лена в это время рассматривала материалы дела.
- Прежде он не убивал? - спокойно спросила она.
- Один раз.
- Это было случайно, скорее всего по неосторожности или непредумышленно. Он боится смерти, его цель унизить, втоптать в грязь, утвердить свою власть, но не убийство.
- Совершенно верно. Последнюю свою жертву он затащил на стройку, и девушка упала в шахту, когда пыталась бежать. Благодаря этому его и взяли. Но суд признал его виновным в убийстве по неосторожности, и в нескольких фактах изнасилования. Когда дело приняло огласку, стали появляться его жертвы, прежде предпочитавшие молчать.
- Проститутки. - утвердительно заявила Лена. - Его жертвы были проститутками, и не обращались в милицию, понимая, что им все равно никто не поверит. Он не так глуп, как кажется.
Лена дошла до снимка мальчика, и затаила дыхание.
- Сколько ему?
- Восемь, но он настоящий боец.
- Над ним надругались?
Власов кивнул.
В глазах Лены мелькнула грусть.
- Никогда не понимала, как рождаются подобные твари. Это генетическое отклонение, или может быть мутированное уродство сознания. Как устроен их мозг? Жутко представить.
- Вы Леночка еще слишком молоды, чтобы понять всю грязь нашего мира.
Лена с прищуром посмотрела на Власова.
- Вы думаете это он?
- Не знаю. Возможно. Он только вышел из места, где его держали несколько лет. Он озлоблен и знает свою безнаказанность.
- Что вы имеете ввиду?
- Один раз он уже преступил черту жизни, второй раз это происходит уже без угрызений, не составляя трудности. Человек, один раз преступивший жизнь, уже никогда не станет прежним.
- Это из психологии? - спросила Лена.
- Это из жизни.
- Вы наверно подобное каждый день видите?
- Нет. Даже для меня случившееся слишком ужасно. Преступления против взрослых ужасны, убийства, грабеж, насилие, все это плохо - но когда что-то случается с детьми… - Власов запнулся, и сжал руль так, что костяшки пальцев побелели, - это бесчеловечно. В это не хочется верить…
- Я общалась с педофилом год назад, когда проходила практику. Это не передать словами. Ледяное безразличие и самоуверенность, вот что я видела в его глазах. Он словно не понимал, за что его наказывают. Он пытался убедить нас, что девочка, которую он изнасиловал, сама соблазнила его. Вы можете себе представить? Ребенок допуберантного возраста, который еще даже не имеет представления о состоянии полового созревания. Девочка, играющая с куклами и верящая в волшебную фею - соблазнила взрослого, сорокалетнего мужика. И самое страшное - то, что в его словах есть правда. Его правда, которую он сам себе придумал. Все мы видим то, что хотим видеть. К сожалению.
Они подъехали к адресу. Власов припарковал машину и помог Лене выйти.
Девушка в дорогом пальто, накинутом на белоснежный докторский халатик, привлекла много внимания, перекуривающих на крылечке служителей закона. Наградив всех любопытствующих очаровательной улыбкой, Лена грациозно продефилировала к центральному входу.
Власов открыл дверь, и пропустил девушку вперед.
- А Волков-то похорошел. - усмехнулся долговязый участковый.
Власов усмехнулся в ответ и вошел следом за девушкой.
Лена вошла в душный кабинет и невольно сморщилась от жуткого запаха, который исходил от непрезентабельного и грязного мужика сидевшего в наручниках на стуле. Власов вошел следом и сел в углу. Лена села за стол напротив подозреваемого.
Увидев девушку, Чиренков обнажил свою зияющую дырой пасть и осклабился.
- Вот молодцы. Обвиняют меня черт знает в чем, и приводят на допрос куклу.
Лена не отреагировала на злорадную издевку душегуба, и спокойно открыв свою папку, достала ручку. Закончив приготовления она начала допрос.
- Вы знаете, по какому обвинению вас задержали?
- Мне сказали.
- Вы признаете себя виновным?
Чиренков подался вперед и нервно моргнув правым глазом сухо произнес:
- За кого вы меня принимаете? Он же ребенок.
- Значит, вы продолжаете отрицать свою причастность.
- Да.
- Кости животных, ошейники - ваших рук дело?
Подозреваемый еле сдержал приступ тошноты.
- Нет.
- У вас есть собственное жилье?
- Да. Но я пока сдаю его.
- Зачем?
- Мне нужны деньги, я хочу уехать из города в деревню, где вырос.
Чиренков вновь откинулся на стул и принял потерянный вид затравленной и до противного сентиментальной жертвы.
Лена улыбнулась одними кончиками губ, почти не заметно. Он был плохим актером, но все же умел правильно манипулировать своими эмоциями и мимикой. Когда он злился его глаза темнели, а когда пугался - начинал часто моргать. Предсказуем и поверхностен - он был открытой книгой для того кто умел читать по человеческим душам. Лена знала как разговорить подозреваемого, и уже после пяти минут общения была полностью уверена в его непричастности к делу. Нона сумела разглядеть в нем нечто другое и хотела выяснить все до конца. Так же она не оставляла надежду, что подозреваемый мог что-то видеть или слышать.
Изверга, совершивший подобное с несмышленым существом, она представляла себе без эмоциональным, уравновешенным, с прямым и открытым взглядом, с жесткими чертами лица, но мягким и внушающим доверие взглядом.
Чиренков же на ее мнение, не подходил ни по каким параметрам. Он был полной противоположностью психологическому портрету преступника, мысленно нарисованному Леной.
Пытаясь ввергнуть подозреваемого в состояние шока, Лена с совершенным хладнокровием начала выкладывать перед собой фотографии его жертв. Одну за другой, девушки, словно карточный пасьянс открывались перед своим мучителем.
Чиренков внимательно следил за ее действиями. Когда открылось фото последней девушки, Лена посмотрела в глаза преступнику.
- Вы помните этих женщин?
- Они проститутки.
- Они женщины.
- Они словно чума. Несут смерть и порок в наше общество. Я очищал их души от грязи. Пытался излечить их.
- Прекратите Черенков, вы издевались над ними, самым извращенным способом. Вам не было их жаль?
Чиренков смекнул куда клонит девушка и попросил закурить.
Выпустив кольца сизого дыма, он вальяжно развалился и закинул ногу на ногу.
- Им это нравилось. Они разозлились только потому - что мне не чем было им заплатить. Деньги. Все упирается в деньги. Весь наш мир стоит на капиталистических китах, а мы рабы этой системы. Вы, я, он, эти. - Чиренков кивнул на снимки.
Лена положила руку на стол, и словно непроизвольно, начала постукивать ноготками о поверхность. Несколько секунд все молчали, не выдержал Чиренков.
- Вы не могли бы прекратить. - почти сквозь зубы процедил он.
- Вас это нервирует? - спокойно поинтересовалась Лена.
- Немного.
- Скольких женщин вы изнасиловали? Ведь на снимках только малая часть.
Чиренков подался вперед, и сплюнул. Власов рявкнул на него, и невольно заработал недовольный взгляд Лены. Следователь прокашлялся и притих.
- Я уже понес наказание за свои грехи. - нервно сказал Чиренков.
- Но вы же понимаете, что заслуживали иного наказания?
- А вот это уже не вам решать.
- Не мне. Вы правы. Но разве это не придало вам уверенности в своей безнаказанности. Вы зверски изнасиловали более двадцати женщин, и так легко отделались. Разве это не показало вам вашу власть и безнаказанность? Вы сейчас не чувствуете свою силу? Свое превосходство?
- Нет.
- Хорошо. Тогда я вам скажу свои выводы о вашей личности.
- Я сам прекрасно знаю все о своей личности.
- Но я настаиваю, чтобы вы выслушали меня.
Чиренков передернул плечами.
- Валяйте.
- Вы ведь весьма образованный и воспитанный мужчина, значит выросли в благополучной семье. Ваша речь поставлена правильно, интонация спокойна, ваша мать вероятно была педагогом.
- Учительницей по музыке. - уточнил Чиренков.
Лена кивнула в знак благодарности за подсказку.
- Но в детстве вы были невзрачным и тихим ребенком, и не вписывались в общую массу коллектива. Вы учились хорошо, и из-за этого вероятно были изгоем.
Чиренков вызывающе хмыкнул.
Власов внимательно посмотрел на девушку.
- Девушки у вас никогда не было. - продолжила Лена. - Вы стеснялись женщин. Вероятно ваша мать была слишком властной и деспотичной, но никогда вас не била. Вам не хватало женского внимания, но чувствуя свою неуверенность, вы все же боялись к ним подходить. Остановите меня если я вдруг начну уходить в сторону.
Чиренков кивнул.
- Впервые вы совершили это, когда вам было около двадцати лет. После долгих занятий онанизмом, вы решили попробовать свои силы с живой женщиной, и выбрали для этого одну из представительниц древней профессии. Вы нашли ее на дороге?
- На улице. Ей было пятнадцать. Она была наркоманкой. - признался Чиренков, и в голосе его больше не было резкости.
- Вероятно вы рассказали ей о своей неопытности…
- И она начала громко ржать. Я долго терпел. Просил ее остановиться. Но она продолжала и продолжала. Ее смех до сих пор стоит у меня в ушах.
- И тогда вы начали ее душить.
Чиренков поник и кивнул.
- И испытали небывалое возбуждение, понимая что девушка находится в вашей власти. Но вы не хотели убивать ее. Вы только хотели доказать ей что вполне состоятельны как мужчина.