- Да. А потом я выбросил ее на дороге, и бросил ей вдогонку пять рублей. Эта была первая и последняя шлюха, которой я заплатил.
- Но вы делали это не из ненависти… не из мести, а только потому-что их страх возбуждал вас. Вы питались их ужасом. Получали наслаждение от их страданий. Вы были счастливы в те минуты. Но… вы не хотели их смерти… Вы же не убийца. И так же как вы не могли убить своих женщин, вы не смогли убить мальчика…
Слова Лены прозвучали спокойно, как приговор, как известный факт и эти слова повергли Чиренкова в дикий ужас. Он гневно сверкая глазами вскочил, отбросив в сторону стул и нависая над девушкой закричал:
- Я не трогал мальчишку!
- Сидеть! - в тот же момент Власов рванул к подозреваемому и схватив его за горло откинул от Лены.
Но все происходящее, на удивление не повергло девушку в шок, она совершенно спокойно поднялась, подалась корпусом вперед и облокотилась ладонями на стол.
- Не трогали… я верю. Но я хочу знать, где вы спрятали тело вашей матери? - спросила она.
Власов удивленно обернулся. А Чиренков обреченно обхватил голову руками затрясся, и шокировал следователя жутким признанием.
- Залил в цементе нашего садового дома.
Это была победа, пусть она не нашла мучителя ребенка, но она подтвердила свою догадку. Лена опустилась на стул, достала чистый листок, ручку и серьезно произнесла:
- Пишите.
После признания, разговор с Чиренковым проходил более естественно.
Он рассказал, что оказался в доме случайно. Зашел в подвал погреться и заснул. Разбудили его шаги и странные звуки. Он знал, что в том доме частенько работали торгаши с рынка, они потрошили там бездомных собак и продавали как свежее мясо.
Он услышал, как кто-то спускался по лестнице. Мужчина, шаги были уверенными и тяжелыми. Тогда Чиренков и решил осмотреть дом. В одной из комнат он нашел свечи, немного еды и выпивку, и решил провести ночь в тепле. Мальчика он не то чтобы не видел, а даже не смотрел. Даже в самом страшном сне он не представлял, что рядом обреченно умирает ребенок.
После рассказа о злосчастной ночи, Чиренков написал признание в убийстве матери, подробно описал причину и место. Когда его увели, Власов театрально хлопнул три раза в ладоши.
- Я поражен. - восхищенно воскликнул он, поймав удивленный взгляд девушки.
Лена склонила голову в благодарственном поклоне.
- Как вы догадались? Про мать?
- Это вы догадываетесь и предполагаете. Я читаю по эмоциям, он говорил о матери сухо, и с сожалением. И не отреагировал на мое "была". Это было его первое непредумышленное убийство.
- Почему вы считаете, что оно было не предумышленным.
- Вы же сами сказали - он не продолжил убивать. Он остановился. Он раскаивался и сожалел.
- Поразительно. Но как? - развел руками Власов.
Лена загадочно улыбнулась.
- Мой отец был известным специалистом в области судебной психологии, он работал по самым громким делам серийных убийц, написал немало трудов по теме психологии убийцы. С детства он учил меня читать по лицам и поведению состояние души человека, в то время как обычные дети читали сказки. Это моя жизнь, я по другому не умею.
- Почему был?
- Может быть вы слышали, в 2007 году, один психопат нанес ему два ножевых ранения, на пороге нашего дома в Германии. Одно из них оказалось смертельным. Отец прожил еще сутки, и умер. На суде Борн смеялся и повторял: "Кто он такой чтобы читать наши души!" Его признали виновным и осудили на десять лет. Мне кажется он просто хотел славы. Сейчас сидит и пишет книги.
- Профессор Нильсон фон Гильденштен. - вспомнил Власов. - Прости, что напомнил.
Лена кивнула, и печально улыбнулась.
- Это жизнь. Я уже смирилась. Он был великим человеком, но к сожалению не мог предугадать все.
Власов попытался перевести тему.
- А что ты можешь рассказать обо мне.
- Я думаю не стоит нам с вами играть в эти игры. Вам может не понравится…
- А я рискну.
Власов сел на край стола и крестом сложил руки на груди.
- Приступайте.
Лена бегло осмотрела следователя.
- Я скажу вам только одно - вы одинокий трудоголик.
Павел присвистнул.
- Это скажет даже дилетант. Поразите меня своими способностями.
Лена грустно вздохнула, словно его просьба была для нее в тягость и даже не изучая свой объект - начала, спокойным, размеренным голосом:
- Вы сирота. Выросли в детском доме. В детстве вас часто подвергали психологическому насилию старшие дети, но в силу своего волевого характера и сильного духа, эта травма осталась для вас лишь неприятным воспоминанием. Вы домосед, но почему то предпочитаете короткие ни к чему не влекущие связи - крепким, семейным отношениям. Я могу предположить, что вы боитесь нести ответственность за другого человека или, что более вероятно, в прошлом вы в ком-то разочаровались. Ваше хобби, охота - охота преимущественно на крупного дикого зверя. У вас нет друзей - только коллеги. У вас нет родных - только вы сам. Вы типичный волк, одинокий и замкнутый. И по человечески - мне жаль вас.
Власов аж выдохнул. Как точно и жестко она подметила все детали. Он действительно рос в детском доме, потому что мать его умерла когда ему было два года, а других родственников у него не было. В детстве мальчишки часто дразнили его слабаком и поэтому в тринадцать лет он начал заниматься боксом. Его хобби охота, куда он частенько выезжает со своими друзьями и коллегами. И отношений у него серьезных нет. Были, когда то давно, но дама сердца не выдержала трудовых будней и предпочла скрыться. С тех пор он не приводит женщин к себе домой.
- Нет слов. - уже не так весело ухмыльнулся Павел.
- Я что-то упустила?
- Боюсь, что я что-то упустил из своей жизни, раз такая юная и прелестная особа, читает меня словно открытую книгу.
- Я принимаю ваши слова как комплимент. - улыбнулась Лена.
Как она была очаровательна когда убралась. Белоснежные зубы, ямочка на правой щеке, и Власов не устоял.
- А теперь моя очередь узнать тебя получше. Может сходим перекусить в кафе через дорогу?
- С удовольствием. Там ведь подают великолепную солянку.
- Вы были там?
- Нет. Она изображена на уличном стенде, значит это самое лучшее блюдо в меню. Это уже не психология, это маркетинг.
Власов все больше и больше попадал под чары своей новой помощницы, и уже сомневался, что ему хватит сил устоять перед ее природным обаянием.
Глава 8
Человеку свойственно подниматься, животному - карабкаться.
В. Гюго.
В комнате Милы звучала музыка. Музыка ангелов. Мила сидела на табурете перед зеркалом, и расчесывала свои густые вьющиеся волосы. Плавными, легкими движениями, расческа скользила по волосам. Мила не смотрелась в зеркало, она задумчиво изучала рисунок на занавесках, так как будто бы видела его впервые. Светлые ангелы, купидоны, кто такие эти купидоны? Дьяволята, которые распоряжаются твоей судьбой.
Мила ненавидела их.
Это мама повесила ей в комнату эти ужасные шторы, еще очень давно. Как будто специально, издеваясь над дочерью. Мама вообще все делала назло ей. Она ненавидела ее за то что Мила жила. Она всегда жалела, что не ее в ту ночь искромсали. Что не она провела пол своей жизни в психушке. С той силой любви, слепой и преданной, с которой матери обычно любят своих детей, ее мать - ненавидела. В последнее время даже не скрывая это.
Мила не хотела плакать. Ей не было обидно. Она уже привыкла. Ее расстраивало только то, что мама не хочет ей помочь освободиться от кошмара, ведь то что сейчас с ней происходит это не нормально, и вместо того чтобы помочь дочери, ее мать отвернулась и что хуже - позвала на помочь самого ужасного для Милы человека. Этого доктора Волкова. Неужели они не видят, что у него глаза полоумного. Он словно паук плетет свои паутины. С ним надо думать что говоришь, следить за каждым словом, иначе он быстро вплетет тебя в паутины безумия, и вновь ее домом станут стены палаты номер 13.
Она никогда не любила доктора Волкова, и не хотела чтобы он появлялся в ее доме. Это все равно что впустить волка в клетку с ягненком. Он хищник. Он профессионал. Даже если Мила будет самой нормальной из всех индивидов, он назовет ее латентной социопаткой, найдет причины и доказательства и вновь упечет в психушку.
Они держали там ее брата. Сделали из него психа, вместо того чтобы помочь, а теперь пытаются то ж самое проделать с ней.
За этот год Мила много переосмыслила. После выписки, она перестала принимать эти ужасные лекарства, и со временем стала чувствовать себя намного лучше… У нее уже не болела голова, пропало состояние сонливости, она более уверенно могла распоряжаться своими мыслями, улучшилась координация. Вот так они лечат. Превращают нормальных людей в овощей, и в насмешку называют этот бесчеловечный процесс зомбирования - лечением.
Зачесалась рука, Мила не гладя провела по коже расческой. Последнее время у нее часто появлялось это безумный зуд. Вспоминая ту ночь, когда она пряталась в лесу, Мила раз за разом отталкивала брезгливые ощущение - когда по тебе ползают разнообразные мошки, жучки, червячки и прочая лесная букашня. И как она выдержала все это в ту ночь. Не закричала, не заплакала и лишь периодически стряхивала с себя ненавистных насекомых. Тогда надо было молчать. В ту ночь у молчания была слишком высокая цена - жизнь.
Вновь зачесалась кожа, Мила посмотрела на руку и заметила черную букашку. Она брезгливо дернулась и тыльной стороной расчески скинула с себя божью тварь. Но тут же рядом появилась еще одна, что-то микроскопическое похожее на блоху. Мила и ее стряхнула.
Появилась еще одна. Туда же.
Затем еще, и еще, и вскоре Мила с ужасом наблюдала как по ее коже роятся черные точки. Их было несколько десятков, а может и сотен.
Мила закричала, вскочила и начала давить их расческой. Раздирая кожу в кровь, она терла острыми зубчиками прямо по коже. Но точек становилось только больше. Мила истошно кричала, продолжая терзать себя расческой. Руки ее были в крови. Глаза наполнены отчаянным страхом. Она не знала что делать, и не могла помочь себе.
В этот момент, кто-то попытался открыть дверь. Мила закричала:
- Помогите!
За дверью послышалось ругательство, и затем глухой удар. Замок хрустнул и дверь с грохотом распахнулась. В комнату буквально ввалился запыханный Волков. Он быстро сообразил что происходит. Подбежал. Выхватил расческу, откинул ее в сторону. Достал шприц, и вколол девушке в тонкую венку на запястье. Мила уже не сопротивлялась, молча наблюдая за действиями врача. Она была без сил.
Волков опустил девушку на пуф, и обхватил ладонями лицо. Взгляд у Милы блуждал из стороны в сторону, она дрожала и всхлипывала.
- Ты перестала принимать лекарства?
Мила молчала.
- Мила. Родная, без них тебе будет плохо. Я прошу тебя ответь, мне необходимо знать - ты принимаешь лекарства.
Словно в бреду, Мила отрицательно покачала головой.
- Господи. Почему с тобой так сложно. - воскликнул Волков, подхватил девушку на руки и направился к двери.
Собрав последние силы, Милы прошептала с мольбой в голосе:
- Я не хочу обратно. Пожалуйста.
Волков на один лишь миг замер в дверях. Что то было в ее голосе В ее отчаянной мольбе. И он пожалел девушку. Тяжело вздохнув, он вернулся в комнату и опустил Милу на постель.
- Если я оставлю тебя дома, ты обещаешь следовать моим назначениям и не нарушать процесс?
- Да.
- Расскажи мне, что случилось?
- Я не знаю..
- Когда это началось?
- Недавно.
- После того как ты перестала принимать лекарства?
Мила нехотя кивнула.
- Что ты видишь?
- Видения. Они словно призраки появляются в моей голове.
- Ты видела кого-то. Кого?
- Мальчика.
- Как он выглядел?
Мила устала закатила глаза и веки ее задрожали. Волков поднял ее голову и осторожно похлопал по щекам.
- Светловолосый, восьми - девяти лет?
Мила закрыла лицо руками, сквозь пальцы потекли слезы.
- Отвечай?
- Да.
- Ты знаешь кто он?
Мила отрицательно затрясла головой. Видно было как ей страшно.
Волков поднялся, вышел и вернулся через несколько минут с фото рамкой. Мила краем глаза посмотрела на него, не понимая, что он задумал.
- Ты видела этого ребенка прежде?
Из-за слез Мила не могла сфокусировать взгляд. Она сквозь пелену смотрела на снимок, и видела только размытое темное пятно.
- Нет.
- Посмотри внимательно.
Мила удивленно смотрела на доктора. Из глаз ее текли слезы. Вид был жалким и потерянным.
Волков сел рядом осторожно промокнул ее глаза и протянул фотографию.
- Этого мальчика ты видишь?
Мила снова посмотрела на снимок и в ужасе вскрикнула. На нее смотрели ясные глаза ее неуловимого фантома.
- Откуда у вас эта фотография? - недоуменно спросила Мила.
- Ты не знаешь кто это?
- Нет.
- Это твой брат Мила.
Мила нахмурилась и еще раз внимательно посмотрела на снимок.
- Нет, Илья Сергеевич, вы что-то путаете. Мой брат другой. Этого мальчика я не знаю. Это не Никита.
- Мила, скажи мне, я не спрашивал у тебя прежде, но если ты попытаешься вспомнить, я могу помочь тебе.
- Что я должна вспомнить?
- Ту ночь. Ты понимаешь о какой ночи я говорю.
Мила кивнула.
- Расскажи мне что случилось той ночью.
Мила села на подушки, прижала колени к груди и уткнулась в них подбородком.
- Я плохо помню. Мы с Ником были дома. Мама с папой задерживались. Я уложила Никиту спать и ушла к себе в комнату. Позже я слышала крик - Ник кричал. Ник был трусишкой. Он всегда говорил что в его шкафу живут монстры. Но в ту ночь он не врал, там был другой человек. Еще один.
- А ты не видела его лица?
- Нет.
Волков пристально посмотрел на Милу, девушке даже показалось что он не верит ей.
- Скажи, тебе ведь было одиннадцать лет, и ты все так красочно помнишь?
Мила опустила глаза.
- Я никогда не забуду ту ночь. И каждый день я переживаю ее во сне. Снова и снова. И думаю иногда, а чтобы случилось не убеги я в ту ночь. Я не спасла бы Никиту.
- Мила. Когда ты в последний раз видела своего брата?
Мила потупилась.
- Вы знаете. - с болью в голосе сказала она.
- Нет. Не знаю. Я хочу чтобы ты подумала хорошенько и ответила на мой вопрос. Когда ты в последний раз видела своего брата?
- Год назад.
Волков печально вздохнул.
- Мила. Твой брат умер тринадцать лет назад. Он не пережил той ночи. Он скончался по дороге в больницу.
Мила больным взглядом посмотрела на Волкова, как на безумца и отчаянно затрясла головой.
- Не правда! Вы с ума сошли? То что вы говорите - бред!
Волков обхватил ладонями ее лицо и посмотрел прямо в глаза.
- Твой брат скончался по дороге в больницу, от полученных ножевых ранений. Тебя направили на принудительное лечение в клинику. Палата номер 13 - твоя палата. Ты жила в своем иллюзорном мире и тебя на протяжении всего времени в этом поощряли. Но в прошлом году ты не попыталась совершить суицид. Тогда я отстранил Тройкина и сам занялся твоим лечением. Ты была здорова в общепринятом понятии, когда покидала стены больницы. Я был уверен что выписываю тебя совершенно здоровым человеком. Скажи мне теперь, подумав еще раз. Ты точно помнишь события той ночи?
Мила потрясенно смотрела на доктора. В глазах ее заблестели крупные капли слез. Она задрожала, и закусывая губу, судорожно замотала головой.
- Не правда. Все что вы говорите ложь. Он не умер… Он жив. Он и сейчас жив и скоро вернется, это все вы выдумываете, чтобы заставить меня поверить в собственное безумие. Но я нормальная! Вы слышите! Я нормальная!
- Мила. Тринадцать лет назад - ты убила своего брата. Безжалостно. А затем отнесла в лес желая спрятать, и видимо заблудилась. В доме не было обнаружено следов присутствия постороннего. Вы были в доме вдвоем. Ты и Никита. А теперь подумай хорошо и ответь - что случилось той ночью.
Мила продолжала мотать головой, затем вдруг начала нервно озираться по сторонам, закачалась их стороны в сторону. И в тот момент Волков вспомнил, что в памяти ее начали всплывать образы. Темная комната. Она над постелью брата, выдергивает из его тела нож. Кровь брызгает ей на лицо. Она берет брата и вырывается из дома. Ей кажется что ее преследуют. Ей все кажется. Все это не правда. Все ложь. Все путается.
Мила бросает затравленный взгляд в угол комнаты и видит силуэт Никиты - он весь в крови, лицо, тело и руки. Он смотрит на нее осуждающе и шепчет одними губами:
- Помоги.
Мила заламывает руки.
- Как?
- Помоги.
- Как мне помочь тебе? Как? Как?
Она вновь начинает качаться из стороны в сторону, начинает действовать лекарство и девушка медленно погружается в сон.
Волков бережно опустил ее на постель, укрыл одеялом и вышел.
Музыка стихла и в окно застучал сильный дождь. Комната наполнилась громкими звуками беснующейся природы, но Мила продолжала безмятежно спать. После всего пережитого, она еще не скоро придет в себя. Еще многое ей придется узнать о той проклятой ночи. Со многим придется смириться, и слишком многое поведать.
Вернулся Волков, заботливо обработал ей царапины, задвинул занавески, погасил свет и вышел.
Глава 9
Волков спустился в гостиную.
Светлана сидела в кресле и безразлично листала женский журнал.
Он с ужасом вспомнил, что когда она открывала ему дверь и дом наполнился жутким криком, Светлана лишь бросила холодный взгляд на лестничный пролет.
- Что это? - воскликнул Волков.
Светлана передернула плечами.
- Вам виднее, вы же ее выпустили. - Она упрекала доктора, за то что ее дочь находилась дома. - Она же чокнутая.
- Господи, она же ваша дочь. - возмущенно воскликнул Волков, оттолкнул Светлану и бросился в комнату девушки.
Его удивил тот факт что девушка запиралась в собственном дома, но больше он разозлился, когда увидел в каком она состоянии. Ее поведение явно говорило о том, что девушка не только не принимает лекарства, но в ее сознании уже произошел рецидив. Девушка вновь подверглась галлюцинациям. Волкова поразило безразличие матери к ее крикам и он решил немедленно в этом разобраться.
- Почему вы не следите за ее лечением? Она должна была принимать препараты. - сердито спросил Волков.
- Она их принимала. - сухо ответила Светлана.
- Не правда. Давно у нее начались припадки?
- Несколько дней назад.
- Почему же вы только вчера позвонили?
- Мы думали что у нее это пройдет. Но она снова начала разговаривать с зеркалами. По ночам стонет и воет. А вчера напала на меня с вопросами, и ее взгляд… я уже видела этот взгляд у нее, в ту ночь… Безумный, дикий, опасный, словно это другой человек.
Светлана достала сигарету и закурила.
- Вы ведь заберете ее обратно?
Он прошел в комнату и сел в кресло напротив Светланы.
- Не вижу смысла, - признался Волков.
Светлана едва не подавилась табачным дымом, от возмущения.
- Что значит не видите смысла? Она безумна.