Осознание того, что он совершил, вдруг взорвалось в его мозгу, как заряд динамита. Он ведь не хотел убивать… Но после выстрела в голову это стало чистой воды убийством. Не будь этого выстрела, он мог бы ещё выпутаться. А теперь… К тому же незаконное ношение оружия. Он понял, что пути назад нет.
Его снова охватил страх. Страх перед законом - ведь он принимал присягу. Страх перед судом, перед которым он предстанет, страх перед не знающим снисхождения решением, которое будет справедливым.
Но паниковать он не стал. В конце концов, это негр мёртв, а он-то пока жив, и если не запутается, то может отделаться испугом. А оружие… что ж, о нём действительно никто не знает.
Поднявшись наверх, он стал наблюдать за тем, как загружается мусоровоз. У окна стояла скамеечка, но он остался в густой тени, где его никто не мог увидеть.
Большая машина стояла перед знакомой ему железной дверью. Двое рабочих грузили на неё урны, доставая их из грузового лифта. Одного он узнал - это был Луки; другого он раньше не видел.
Мотор машины шумел, и это его успокоило. В таком шуме лёгких хлопков выстрела никто, конечно, не услышал.
Шофёр сидел в кабине, поднимая урны с помощью гидравлики и автоматически опрокидывая их.
Детектив наблюдал, как трое мужчин, смеясь, переговаривались о чём-то. Второй рабочий выглядел моложе остальных. Сам он говорил немного, но смеялся вместе с остальными.
Когда они закончили погрузку, Луки дал шофёру пакет сэндвичей. Шофёр помахал рукой и уехал. Детектив почувствовал облегчение. Он был рад, что рабочие не пригласили шофёра на чашку кофе.
Мысль о толстяке Сэме доставляла ему теперь лишь глухие укоры совести. Страха как не бывало. Так, небольшое огорчение.
Он следил за тем, как негры ставили пустые урны в грузовой лифт. От дыхания на холодном ветру у ртов их клубились облачка пара. Младший сдвинул урны в лифте, а сам встал на платформу. Наверху остался один Луки…
Он увидел детектива в тот момент, когда захлопывал за своим напарником дверь. Странное выражение лица, белого поразило Луки. Он не ожидал, что детектив окажется рядом, да притом всё ещё раздражённый; он полагал, что тот сидит внизу и проводит время за кофе и приятной болтовнёй с Сэмом.
- Ну как, знал Сэм что-нибудь про вашу машину, босс? - поколебавшись, спросил Луки, стоя перед дверью. Сам того не замечая, он снова взял в руки кабель с железным ключом.
- Он ничего не знал, Джордж, - ответил детектив. - Я, наверное, ошибся…
Луки пригляделся к нему повнимательнее: лицо детектива побледнело, но красные пятна на щеках остались, и всё-таки кофе Сэма, очевидно, отрезвил его. Луки улыбнулся облегчённо и повесил кабель с ключом на крюк двери.
- Всё бывает, - сказал он философски. - Меня, между прочим, зовут Луки, а не Джордж…
- Да, Луки, всё бывает. Даже самый лучший детектив иной раз может ошибиться. - Он вынул руку из кармана и провёл ею по глазам.
Луки искоса наблюдал за ним. Перемена, случившаяся в этом человеке, сбивала его с толку. Детектив стал совсем другим. Каким-то усталым, скучным… каким-то опустошённым.
- Вообще-то я один из лучших детективов. Просто не понимаю, как это у меня вышло, - проговорил полицейский медленно.
Луки попытался приободрить его:
- Да вы не беспокойтесь, мистер. Я сразу понял, что, если к вашему виски вы добавите немного горячего кофе, всё придёт в норму. А где вы поставили машину, вспомните.
- Дело вовсе не в моей машине, - сказал детектив. Это прозвучало как признание. - Дело в том, что, проходя мимо, я вдруг связался с вами, цветными. А ведь вы ничего такого не сделали, работали как полагается…
Луки был вне себя от удивления: вот это да, вот что значат проповеди толстяка Сэма! Полицейский, детектив, а запричитал вдруг как обращённый в Армии спасения.
- Ничего страшного, не переживайте, босс, - сказал он. - Мы тут ко всякому привычны. Если белый переберёт маленько, ему сразу кажется, что чёрный у него что-нибудь свистнул… Вы небось с Юга, а?
- В том-то и дело, что нет: я родился на Лонг-Айленде и всю жизнь прожил в Нью-Йорке. Никогда я против вас, цветных, ничего не имел, понять не могу, с чего это вдруг я на вас взъелся? Просто затмение нашло.
Луки часто заморгал, не зная, что и подумать.
- Забудем всё, - предложил Луки. - Вы джентльмен, это сразу видно. И если ошибётесь, не боитесь в этом признаться. Другие бы на вашем месте этого не сделали. - Ему всё-таки было здорово не по себе. Он просто не привык, чтобы белый признавал свою вину. - Да, для этого нужен настоящий характер! - сказал он импульсивно и тут же пожалел об этом. С чего это вдруг он так нахваливает белого, который так грубо оскорбил его. Он хотел пройти к двери.
- Вы меня извините, - сказал он вежливо. - Я только взгляну, как там Сэм без меня справляется… - Но детектив не пропустил его.
- Послушай-ка, Луки, я хочу рассказать тебе, что сегодня со мной стряслось… Я, парни, перед вами провинился. - Он вздохнул. - Обхожу я сегодня, значит, Таймс-сквер, а там, у автомата на Бродвее, шум. Какой-то пьяный орёт, что его обокрала девчонка… Я её застукал, когда она как раз сворачивала на 47-ю стрит. Хотел я её тут же упрятать в кутузку, но, смотрю, она вовсе недурна. Тогда я ей предложил, что, если она вернёт тому пьяному деньги, а потом пойдёт со мной, я её отпущу… Я уже был пьян, иначе мне это и в голову не пришло бы. - Он снова провёл рукой по лицу.
Луки не спускал с него глаз, его что-то смутило в рассказе белого. Может быть, то, в каком тоне детектив говорил с цветным о белой женщине, такого они сроду не делают. Но Луки только ухмыльнулся, не подавая виду.
Детектив продолжал монотонно рассказывать:
- По дороге мы заглянули в несколько баров. А потом, когда приехали к ней, меня осенило: лучше всего оставить машину где-нибудь на боковой улице, чтобы её не заметил патруль. Я поднялся в её квартиру, и мы выпили ещё с полбутылки виски. Дальше я ничего не помню… А когда снова пришёл в себя, вижу, что стою на 5-й авеню. Машины нет, и я не знаю, где её оставил. Хотел было вернуться к девчонке и спросить, но адрес её забыл. Даже улицу, где она живёт. Представляешь, я не помню сейчас её имени, не то что подробностей… Полез в свой бумажник - пропали сто двадцать долларов.
Луки тихонько присвистнул - этого, наверное, ждал от него белый, сказал прочувственно:
- Ничего нет странного, что вы так расстроились. Я бы тоже расстроился. Но могу вам поклясться: никто из нас к краже вашей машины отношения не имеет, честное слово.
- Сейчас я это знаю, - согласился детектив.
Луки опять хотел пройти в дверь, но детектив преградил ему путь.
- Я скажу тебе одну важную вещь, Луки: только что я поставил крест на всей моей карьере. Всё, это конец. Ладно, может, я буду ещё работать в полиции, но никогда уже мне не быть таким, каким я был… Нет во мне той гордости… Ничего такого нет. Послушай меня, Луки: мне тридцать два года, и я холост. Хотя женщины меня любят.
- Чёрт побери, босс. Это видно сразу! Почему бы им вас не любить?
- Меня зовут Мэтт Уолкер, - сказал детектив вдруг и протянул руку. - Называй меня просто Мэтт, Луки.
Луки уставился на протянутую руку, пока не понял, что ему позволено её пожать. Он сделал это с наигранной восторженностью.
- Мэтт, - сказал он, как бы пробуя это имя на вкус.
- Правильно, Мэтт, - подтвердил детектив. - Но тут ещё одно дело. Это не насчёт женщин, понимаешь? Не в них причина… Послушай, Луки, я учился в колледже, был капитаном бейсбольной команды. Мог бы перейти в профессионалы, но тут подошёл срок службы в армии. Когда через два года вернулся, я уже был не в форме… И тогда я пошёл в полицию. Пять лет простоял на одном перекрёстке, потом три года ездил в патрульной машине. Вечером посещал разные курсы, сдавал экзамены, чтобы служить в уголовной полиции. Получил диплом с отличием. Результаты в стрельбе гораздо выше средних. Вот уже два года, как я работаю не в форме, а в штатском, в районе Таймс-сквера. Хорошее было время…
Луки вдруг потерял всякую симпатию к нему. "Ох уж эти белые, - подумал он. - Вечно они распространяются насчёт своей карьеры!" Но вслух сказал:
- Знаете, что вам сейчас нужно? Парочку Сэмовых жареных цыплят!
- Жареных цыплят… - отозвался детектив, как эхо.
"Он ведёт себя как больной", - подумал Луки. Но внешне продолжал сохранять расположение.
- Вот именно, сэр, жареных цыплят! Они будут очень даже кстати. Сэм наверняка их уже поджарил. Там на всех хватит. Если вам, конечно, не противно есть вместе с нами в подвале. Наверху нам есть запрещено. Иногда мимо проезжает полицейский инспектор и следит за тем, что мы делаем…
При этом известии Уолкер слегка вздрогнул. Но сказал только: "Я не голоден, Луки".
- Для вас цыплёнок - это на один зуб! - Луки решился наконец протиснуться мимо детектива. - Пойду крикну толстяку Сэму, чтобы принёс, - добавил он.
Детектив пошёл за ним следом.
- Я бы на твоём месте оставил его в покое, - сказал Уолкер. Но Луки не обратил внимания на его слова. Он открыл дверь в подсобку и громко крикнул: "Эй, Сэм! Сэм!"
Здесь было темно и тихо. Сэм не откликался. Луки с удивлением повернулся к детективу.
- Он давно уже должен был их пожарить, - сказал он неуверенно. - Наверно, пошёл в кладовку и сейчас поднимается к нам.
- Нет, он у холодильников, - сказал Уолкер.
Луки бросил взгляд на выключатели. Свет в подсобном помещении был выключен.
- Он там, в темноте? Он что, спит? - спросил Луки недоверчиво. - На него это непохоже.
Лицо детектива вытянулось, он криво усмехнулся:
- А ты пойди проверь!
Какое-то шестое чувство помешало Луки открыть дверь в подсобку. Наблюдая за детективом, он находил поведение его всё более странным.
- Ну давай! - сказал детектив. И тут Луки охватило ужасное предчувствие. Но возразить не посмел, его словно загипнотизировали. Он послушно включил свет.
- Открой дверь! - приказал детектив.
Негр хотел отказаться, хотел сказать белому, чтобы тот сам открыл дверь, но тут глаза Луки встретились с блестящими глазами детектива, и воля его иссякла. Он пугливо потянул на себя дверь и, заглянув внутрь, увидел Сэма, лежащего между ящиками с овощами.
- С ним что-то случилось! - вскрикнул он и бросился вперёд, чтобы помочь Сэму. - Как это он упал? - Он схватил руку мёртвого. - Эй, Сэм, что с тобой? Ты что?.. - Слова застряли у него в горле. Он заметил, как из-под волос Сэма на пол стекает кровь. Чуть погодя Луки прошептал: - Он, это… Он мёртвый…
Луки знал, что детектив стоит за его спиной и наблюдает. Он знал сейчас и то, что этот белый убил Сэма, и именно поэтому вёл себя так странно.
- Ты тоже не веришь, что это несчастный случай, а? - негромко спросил детектив. - Что я не хотел убивать Сэма?
Луки видел рану на голове Сэма и понимал, что это был не несчастный случай. Но сказал: "Конечно, не хотели…" - И, поскольку эти слова прозвучали не слишком убедительно, добавил громче:
- Вы целились в него, сэр, как перед тем, наверху, целились в меня. И потом… случайно… спустили курок вашей пушки. Это яснее ясного - сразу видно.
- Нет, ты сам в это не веришь. И никто не поверит. Цветной, которого пьяный убил из незарегистрированного оружия, - кто же поверит в несчастный случай?
- Я поверю, шеф. Я вам верю, - это звучало как мольба.
- Никто не поверит, - повторил Уолкер. - Ни судья, ни присяжные - никто… Ты представь себе, что я стою перед судом и лепечу что-то о несчастном случае. На эту удочку никто в мире не попадётся! Предположим, там, на Миссисипи, я мог бы спасти свою шкуру, даже если бы мне не поверили. Но в Нью-Йорке? Они посадят меня на электрический стул.
- Нет, босс! - воскликнул Луки. - Я всем скажу, что это несчастный случай… Я скажу им, что я всё видел своими глазами. Я скажу, что толстяк Сэм бросился на вас и что вы оборонялись… Что у него в руках был нож… - В голосе его звучало рыдание. - Клянусь вам всеми святыми, сэр, я вам верю.
- Ничего не поделаешь, - пробормотал детектив.
Медленно, очень медленно поворачивал Луки голову к двери. Он плакал, слёзы залили всё его лицо. Он смутно видел очертания детектива, поднимающего пистолет. Всё, что он мог различить, это чёрное отверстие пистолета.
Он знал, что сейчас произойдёт, и понимал, что ничто в мире не сможет этого предотвратить.
…Пуля попала ему между глаз.
Джимми напевал красивый старый спиричуэл своим низким басом, вычищая урны и ставя их к стене у лифта. Всего-то и работы, что доставать их из подъёмника, переворачивать и подставлять под сильную струю воды.
Обычно ему в этом деле помогал Луки, а толстяк Сэм тем временем готовил завтрак. Но он знал, что Луки беседует с пьяным полицейским, и не жаловался. Луки был, так сказать, его боссом - он работал здесь дольше остальных. Работа эта для Джимми была не очень тяжёлой. Конечно, урны не пушинка, но бог не обидел Джимми силёнками.
Внешность часто обманчива: при росте в 1 метр 81 сантиметр и весе в 80 килограммов Джимми на многих производил впечатление подростка.
Этот пьяный коп злил его. Джимми был голоден, но подняться и посмотреть, что задержало Сэма и Луки, ему не хотелось. Ему не хотелось вступать в перепалку с пьяным белым. Луки и Сэм на это ещё способны, а он нет, для этого он слишком горяч. "Ничего, это у тебя пройдёт с возрастом", - говорили ему ребята постарше. Только это не совсем так. Тут дело не в молодости. Просто он хотел, чтобы с ним обращались по-человечески, вот и всё.
Но есть там полицейский или нет, пора съесть цыплёнка! Он испытывал такой голод, что мог бы запросто съесть сразу двух или трёх.
Спустившись в подвал, он повесил на вешалку халат, потом спрятал в шкафчик перчатки и шапку.
В коридоре стояли кастрюли с супом, хлеборезка, мясорезка и громадный старомодный холодильник.
Он достал из него три куска буженины, сунул в рот и, жуя, пошёл вдоль по коридору к лестнице, ведущей наверх. Перед лестницей была площадка. Отсюда Джимми взглянул наверх и увидел детектива. Уолкер закрывал подсобку, намереваясь отправиться на поиски третьего негра из ночной смены. Он решил немного передохнуть, собраться с мыслями, перезарядить пистолет. Детектив стоял на лестничной площадке боком к Джимми, держа револьвер с глушителем в правой руке. "Он даже и охнуть не успел", - пробормотал Уолкер. Тут он заметил Джимми и резко повернулся. Когда Джимми увидел его искажённое лицо с багровыми пятнами и сверкающими глазами, его первой мыслью было: это привидение! Отсюда, снизу, Уолкер производил впечатление громадины, великана. "Свинья паршивая, напился", - подумал Джимми. Но не остановился, продолжал спокойно подниматься наверх. "Пусть этот идиот не думает, что я его испугался".
Уолкер показал зубы, это было что-то вроде оскала собаки. Не говоря ни слова, он поднял руку с пистолетом и выстрелил.
Джимми инстинктивно пригнулся. Пуля скользнула по левой стороне груди. Джимми охватила ярость, но в этот миг его сознание работало так ясно, как это бывает нередко в момент смерти. Он видел лицо Уолкера словно сквозь увеличительное стекло - каждую прожилку блестящих глаз, каждую капельку пота, каждый волосок на усах.
Всё это длилось какую-то ничтожную долю секунды - он успел только ниже пригнуться. "Бросься на негодяя! - приказывал ему мозг. - Отними у него пушку и разбей череп!"
Но всё в нём кричало: "Беги, парень, беги!"
Его сжавшиеся мускулы были напряжены до предела. Прежде чем Уолкер успел ещё раз спустить курок, Джимми, совершив невообразимый пируэт, перепрыгнул несколько ступенек.
Вторая пуля задела шею. Боль обожгла его калёным железом. Стоял он неудобно - правая нога выше левой. Но тут же сгруппировался, как акробат, готовящийся к рискованному сальто. Бросился через лестничную площадку к противоположной стене и сильно ударился о неё.
- Грязный негодяй! - крикнул Джимми, оттолкнулся от стены и скрылся за поворотом, прежде чем третья пуля Уолкера пробила дыру в штукатурке на том самом месте, где только что была тень головы Джимми.
Он катился вниз по лестнице кубарем. Не в состоянии остановить падения, продолжал кувыркаться как гимнаст, решивший поразить публику рискованным номером.
Уолкер бежал за ним следом. Не заметив последней ступеньки, он упал и оказался на четвереньках.
- Ну подожди же, чёрная образина! Подожди! - кричал он. Каждый из них жил сейчас своей одной-единственной мыслью: белый хотел убить, чёрный - спастись.
Джимми свернул туда, где стояли урны. Может, удастся вскочить в грузовой лифт… Тут его подошвы скользнули по разлитому маслу, и он изо всей силы ударился о дверной косяк. Он слышал шаги своего преследователя…
Здесь он недавно включил свет. А не оставить ли детектива в темноте? Но из коридора падала полоска света. Вернуться и закрыть дверь Джимми уже не мог. Он на секунду замер… И тут снова появился Уолкер.
Джимми представлял собой сейчас отличную мишень. Негде спрятаться, негде укрыться, нечем обороняться. Справа рядом с ним стояло ведро с губками. Ногой он ударил изо всех сил по ведру. И в тот же миг Уолкер спустил курок.
Пуля пробила дно ведра - и это спасло Джимми жизнь! Ранив его в грудь, чуть повыше сердца, пуля не убила его, а только сшибла с ног, как мощный удар железного кулака.
Ведро же угодило в Уолкера, и тот тоже упал.
Джимми вскочил и снова побежал, чувствуя, что из ран сочится кровь. Насколько раны серьёзны, он не знал. Джимми знал одно: он должен торопиться, исчезнуть, прежде чем Уолкер поднимется и сможет стрелять.
Боковым зрением увидел составленные вместе урны. На бегу он повернулся, схватил две верхние и швырнул в Уолкера. Они снова повалили его. Джимми схватил следующие две и бросил опять. В этом шуме он не мог установить, стрелял Уолкер ещё или нет.
Но Уолкер не стрелял. Он весь побелел от злости, он ругался на чём свет стоит, отбиваясь от урн, словно это были живые существа. И тут он увидел, что Джимми побежал к другой двери, к противоположной стене. В полутьме он не рискнул стрелять, тем более что в пистолете оставалась лишь одна пуля. Он заковылял вслед за убегающим негром, разбивая ноги в кровь о лежащие урны.
Джимми со всего разбегу бросился на деревянную дверь. Ржавый замок поддался. Дверь открылась и с грохотом ударилась о стенку узкого тёмного туннеля, который вёл в соседний дом. Джимми знал, что этот ход ведёт к другому, соединяющему все подвалы микрорайона. "Где-то здесь должен находиться управляющий, - подумал он с надеждой. - Где-то должны быть ночные портье, уборщицы, может быть, даже вооружённые ночные сторожа…" Но здесь, в лабиринте тёмных коридоров, были только двое, он и этот взбесившийся полицейский с бесшумным оружием.
Уолкер не отставал. Он то и дело натыкался на стены коридора, непристойно ругался, боролся с желанием достать свой служебный пистолет и сделать несколько выстрелов наугад.
Джимми со всего размаху ударился головой о стену. И почти без сознания упал на пол.