– Космонавты на центрифуге не курят, а ты пыхтишь как паровоз, – заметил на это ему Ваняшин, не отрываясь от компьютера.
– Подумаешь. Могу и бросить, – согласился Грек и не останавливаясь вынул изо рта окурок, швырнул его. Целился в окно в форточку, но немного не подрасчитал и попал в дверь, да еще в тот самый момент когда она открылась и в кабинет вошел сам начальник отдела полковник Васильков.
Грек стал лихорадочно тормозить ногой об пол, но сразу кресло остановить не получилось. Когда оно наконец остановилось, усатый майор вскочил, вытянувшись в струну.
Говорили, что "батяня" может сделать замечание своим подчиненным просто так, без повода. А тут такой случай. Чуть прищурившись правым глазом на Грека, который был ниже его ростом аж на целых две головы, полковник Васильков сказал:
– Все крутишься.
Отпираться было бессмысленно. Но признаваться и того хуже. Грек решил соврать.
– Да я подшипник проверял… – ляпнул он, глянув почему-то не на Василькова, а на старлея Ваняшина, который едва сдерживался, чтобы не расхохотаться.
– Гад, – шепнули губы усатого майора в сторону старлея.
А полковник Васильков опешив от такого ответа Грека по поводу подшипника, с интересом уставился на него. Но тут же видно понял, что Грек разыгрывает его и покраснев лицом от негодования, набросился на усатого майора.
– Какой подшипник?
– Стул сломался, – положил руку Грек на спинку кресла. – Ну я его починил и решил проверить… – он не договорил, не зная верит ли ему Васильков или нет. Если верит, ничего, а если нет – вставит по первое число.
– Чего ты мне мелишь? – грозно спросил "батяня".
Грек побледнел, хотя подобное с ним случалось редко.
– Вот этот стульчик, – толкнул он от себя кресло. – На нем Федор Николаич сидит. А он тяжелый…
Васильков уставился на пустой стол, на то самое место, где обычно сидел Федор Туманов.
– Где Туманов? Он должен был зайти ко мне, – проговорил Васильков сердито.
– Да он и пошел к вам. Вы, наверное, разминулись по дороге, – сказал Грек так, словно коридор где располагался их кабинет и кабинет начальника представлял из себя широченное шоссе.
– Скажите Туманову, чтобы срочно зашел ко мне, – напомнил Васильков то, зачем заходил.
– Хорошо, – с готовностью отреагировал Грек. Ваняшин промолчал. Ему Васильков ничего не сказал, а вот Греку как мальчишке строго погрозил пальцем.
– А ты делом займись, вертун!
Когда он вышел из кабинета, Ваняшин не смог больше сдерживать себя и заржал над Греком, но тот себя виноватым не считал.
– Это он из-за Николаича приперся сюда к нам. Туманов шляется где-то, а достается от начальства нам.
* * *
Полковник Васильков по своему обыкновению выглядел хмурым. В управление упорно ходили слухи о том, что "батяня" болеет, хотя и тщательно скрывает это от вышестоящего руководства, но все равно долго он не проскрипит и вот-вот уйдет на заслуженный отдых. Но пока Васильков еще оставался на своем месте и его отдел был в управление на первом месте. Оперативники работали, старались, зная, если что, поблажек от "батяни" не жди.
Не рассчитывал на это и Федор, переступив порог кабинета начальника.
– Разрешите? – на всякий случай спросил он. Вдруг попал не под настроение. Бывали случаи, когда строгий полковник по полчаса держал подчиненных в приемной, казалось, без видимых на то причин. Правда с самим Тумановым такого не бывало.
– Заходи, – сказал Васильков, откладывая лежащую перед ним папку с бумагами в сторону. – Садись, – кивнул он на один из стульев, стоящих возле стола в длинный ряд.
Туманов сел. Прекрасно понимал, что пригласил его "батяня" не чаю попить, но пока решил, что называется не забегать вперед паровоза, и молчать. Спросит полковник, он ответит на вопрос, а самому пока лучше язык попридержать.
– Ну, Федор, чем порадуешь старика? – спросил "батяня", сверля Туманова своим тяжелым взглядом.
У многих, кому доводилось разговаривать с Васильковым, этот взгляд вызывал робость. Да и сама колоритная фигура "батяни", это что-то. Рост – два метра и вес за сто с лишним килограмм. И разговаривая, Васильков имел привычку как хороший боксер чуть наклонять голову вперед, словно собирался боднуть собеседника.
Но сейчас глядя на Василькова, Туманов подумал о том, что полковник и в самом деле сдает. За те три дня пока не виделись, "батяня" осунулся, даже как будто постарел, а под глазами отчетливо проступили мешки. Не хотелось старика разочаровывать, но придется, и Туманов сказал:
– Да радовать-то особенно и нечем, товарищ полковник.
– Жаль, – посетовал "батяня".
– Мы работаем, стараемся…
– Видел я, как твои помощники стараются. Один за компьютером сидит, а другой на стуле вертится. Побольше гоняй их. Нечего им в кабинете сидеть. Опера кормят ноги. Вот и пусть на земле работают.
– Хорошо, – кивнул Туманов, не желая перечить начальнику, видя, что тот и так разошелся.
– С этой работой и до инфаркта не далеко, – сказал Васильков, а Туманов не понял, жалоба это или упрек, но уточнять не стал.
– Бумага тут пришла на имя начальника управления. Вот, – вынул Васильков из папки лист бумаги и подвинул его Туманову. – Вы вчера были в квартире у гражданки Житоревой?
– Ну так вот ее родственница принесла заявление…
Федор не смог скрыть удивление. А Васильков заметив это, сказал:
– Да, да. Жалуется, что вы разговаривали с Житоревой не корректно, пытались ее запугать, незаконно провели обыск, якобы даже рылись в мусорном ведре. Было? – спросил полковник.
– Никакой обыск мы в квартире не проводили, – возразил на это Туманов.
– А в мусорном ведре рылись?
– Было дело, – вздохнул Туманов.
– А кто вам давал такое право? Какое основание у вас было для подобных действий? Вот, – ткнул Васильков своим пальцем в лежащий перед Тумановым лист бумаги, текст которого был отпечатан на компьютере, – в заявление говорится, в следствие ваших действий гражданка Житорева получила нервное расстройство, что в конечном итоге стало причиной ее смерти. Ты почитай и поймешь, как все грамотно изложено. Почитай, почитай.
Туманов взял лист в руки. Пока он читал, Васильков молчал, ни говорил ни слова, внимательно следил за выражением лица подполковника.
– Ну, сыщик, что скажешь? – поинтересовался он, когда Туманов прочитал заявление до конца.
– А каким образом эта заява попала в канцелярию начальника управления? – спросил Туманов.
Васильков постарался скрыть раздражение и не повышать голос на подполковника. Заговорил ровно без эмоционального срыва.
– Да какая разница?
– Не скажите, товарищ полковник, – возразил Туманов и тут же, чтобы не вызвать у шефа приступ гнева объяснил: – Вас не удивляет та оперативность, с какой это заявление попало к нам в управление? Смотрите: вчера в восемнадцать пятнадцать было зафиксировано дорожно-транспортное происшествие со смертельным исходом, а утром это заявление уже в канцелярии генерала. – Говоря это, Туманов знал, что полковник Васильков человек очень внимательный и подобного рода бумаги читает с толком и не поверхностно, а так сказать, вникает в самую суть.
Васильков кивнул.
– Удивляет, – сказал он, тут же забыв о возможном инфаркте, о котором пару минут назад жаловался Туманову, вытащил из пачки сигарету, закурил.
– И правильно, – одобрил Федор Туманов действия своего начальника. – Тут есть чему удивляться. Скажу более того, тот кто писал это заявление, ставил перед собой одну цель – напакостить нам любыми путями.
– Да? – на крупном лице полковника Василькова отчетливо отразилось недоумение. Кажется, то, что сейчас сказал Туманов, было для него открытием.
– Уверен, тот, кто написал это заявление, не ожидал, что мы так скоро установим личность Житоревой.
– А ну, ну, продолжай? – потребовал Васильков, придвинувшись ближе к столу и не замечая, что дым его сигареты попадает на Туманова.
– Нами установлено, что женщина выдававшаяся себя за Житореву, на самом деле неоднократно судимая рецидивистка Лыскова Валентина по кличке баба Гора, совершившая побег из мест заключения…
Васильков задумчиво хмыкнул, и как видно совсем забыл про сигарету, которая теперь бесполезно дымилась в его пальцах. Он внимательно слушал Туманова.
– Сама Лыскова не проживала в квартире Житоревой. Сейчас я пытаюсь установить ее место проживания, хотя и уверен это будет почти невозможно. Так вот та девушка, которую мы обнаружили в канализационном колодце, проживала в квартире Житоревой.
– Выходит, Лыскова и та убитая были знакомы? – принялся Васильков размышлять в слух.
Точного ответа Туманов не имел на этот вопрос, поэтому пожал плечами.
– Пока нам это выяснить не удалось, – сказал он.
– А что удалось? – тут же спросил Васильков.
– Да, собственно, я уже вам в самом начале говорил, что похвастаться особенно нечем, – скупо ответил Туманов. – В деле много чего такого, над чем приходится поломать голову. Мы стараемся как можем.
– Надо стараться больше, – последовало замечание, которое следовало считать ни чем иным, как приказом. В некоторых случаях, как например с Тумановым, такие приказы звучали из уст Василькова мягко. "Батяня" знал, что Федор хороший сыщик, работу свою знает и потому давить на него не надо.
– Мы постараемся, – пообещал Туманов и тут же попросил: – И все-таки мне бы хотелось знать, кто принес это заявление?
Васильков замялся.
– Честно говоря, я не интересовался. На конверте нет обратного адреса. Знаешь что, – с оптимистическим настроем произнес полковник, – а давай об том спросим у дежурного. Я не думаю, что он пропустит кого-то через проходную только лишь за тем, чтобы тот подал заявление.
– К тому же заявление это ни что иное как анонимка. Тот кто его написал поставил внизу фамилию Житоревой, но не расписался, – в голосе подполковника Туманова была заметна досада.
Васильков снял трубку с телефонного аппарата внутренней связи, набрал на нем три цифры и услышав голос дежурного офицера с проходной, спросил его о том, о чем они минутой ранее обсуждали с подполковником Тумановым. Внимательно выслушав доклад, оторвался от трубки и сказал Федору:
– Дежурный говорит, что конверт принесла какая-то старуха. Долго задерживаться не стала, попросила передать по назначению и ушла.
– Старуха? – задумчиво повторил Туманов.
– Еще нам что-то надо от дежурного? – спросил Васильков.
– Как она выглядела, он, конечно же, не запомнил? – на всякий случай поинтересовался Федор.
Васильков положил трубку на аппарат.
– Не запомнил. Сам посуди, сколько таких бабушек и дедушек за день перед ним пройдет.
– Да я ничего. Я это понимаю. Но сейчас я вот о чем подумал…
– О чем же? – Васильков посмотрел на Туманова с каким-то задором. Словно не Туманов, а он сам вел это уголовное дело. И лицо его уже не было таким мрачным, как в самом начале, когда Федор только переступил порог кабинета начальника. И к Туманову он сейчас относился не как к подчиненному, а как к своему соратнику по работе.
– Старуха эта, которая передала заявление дежурному, могла быть случайным человеком с улицы. То есть ей мог кто-то заплатить и попросить, отнести заявление на проходную.
– Вполне, – после короткого раздумья, заключил Васильков.
Глава 13
Сегодня Грек выглядел бодро как никогда. Федор Туманов сразу заметил это и не смог удержаться от вопроса.
– Ты чего такой заводной?
– Да он ночью был обласкан своей гражданской женой Анюткой два раза, – с усмешечкой произнес старлей Ваняшин, оторвавшись от компьютера.
Грек нахохлился как воробей, готовый вступить в драку.
– Слушай, Леш, заткнись, а? Или я за себя не отвечаю, – пригрозил он. – И не надо мне портить настроение. Я сегодня с утреца встал. И так мне захотелось поработать, – потер усатый майор рука об руку, – что я сразу же побежал в кассу железнодорожного вокзала где был куплен билет на фамилию Малевич. – Грек с улыбкой посмотрел на приятеля Леху Ваняшина, потом на Федора Туманова и продолжил: – Но там мне получился облом. Кассир, конечно, не вспомнила, кто купил билет. Ну это и понятно. Сколько за день перед ней народу проходит. К тому же билет ведь был куплен не вчера. И я уже был готов окончательно расстроиться, но увидел стоящий у перрона поезд номер которого указан на билете и решил положиться на удачу. И знаете, она меня не подвела. Леш, дай сигаретку, – попросил Грек у Ваняшина.
Старлей молча достал из кармана пачку сигарет и положил перед усатым майором. Грек вытянул из пачки одну сигарету, закурил и видя, что две пары глаз с нетерпением смотрят на него, продолжил свой рассказ:
– И я подошел к проводнице шестого вагона. Ну скажу я вам, это еще та тетка. Всю свою сознательную жизнь проработала на железной дороге…
– А не сознательную? – с ехидцей спросил Ваняшин, своим вопросом перебив Грека.
Грек исподлобья зыркнул на старлея.
– Насчет несознательной не знаю. Я с ней не спал.
– Леш, подожди, не мешай, – предостерег Федор Туманов старшего лейтенанта, зная за ним привычку поиздеваться над приятелем Греком. Эти двое любили друг друга поддеть чем-нибудь, и дело иной раз заканчивалось обыкновенной руганью с матюками. Но зла они не помнили. И утром как ни в чем не бывало пожимали друг другу руки. Наверное, таким образом они давали выход негативной энергии. Федор вмешивался только в исключительных случаях, когда это переполняло чашу терпения. Или мешало работе, как сейчас.
Получив замечание от Туманова, старлей Ваняшин кивнул, тем самым показав, что все понял и замолчал, даже малость отодвинулся от Грека. А тот окрыленный поддержкой Туманова, пустился в дальнейшие объяснения:
– Так вот эта тетка, как выяснилось, обладает феноменальной памятью. Она вспомнила девушку. Я показал фотографию убитой, и проводница опознала ее и подтвердила, что именно она ехала по тому билету в ее вагоне. Вот так, салага, – Грек весело хлопнул Леху Ваняшина по плечу.
– Отвали, Грек, – угрюмо отозвался тот.
– Что загрустил, Леша? Нечем похвалиться? А Николаич, между прочим, давал тебе персональное поручение. Ты выполнил его? – на этот раз каверза прозвучала в адрес Ваняшина.
– Выполнишь тут, – буркнул старший лейтенант, – когда эта Малевич является гражданкой Украины. В Москве жила без регистрации. По-видимому, убийца на это и рассчитывал.
– На что? – Грек захлопал своими черными глазенками.
– Ну что она приезжая. На территории России заявления о ее розыске никто подавать не будет. Главное было, хорошенько спрятать труп.
– Вот, вот. Правильно, – поддержал Ваняшина подполковник Туманов. – Спрятать труп. И никто бы, никогда не нашел его, если бы канализационный коллектор оказался не забитым мусором.
– Получается, что в некоторых случаях мусор помогает, – шутливо заметил Грек.
– Еще как, – кивнул Федор. – Но меня не покидает вот какая мысль. Помните, я вам о ней говорил еще тогда, когда мы только обнаружили труп девушки?..
– Что этим колодцем воспользовался тот, кто про него знал, – вспомнил Ваняшин ту самую мысль подполковника, о которой он поделился со своими помощниками как только приехал к месту преступления.
– Именно. А из этого следует, либо тот, кто убил девушку, живет где-то неподалеку, либо частенько прохаживался по тротуару мимо этого сквера.
– Запросто может быть, – согласился Грек, воздержавшись от подробностей. Так и не досказав, что конкретно он имел в виду. Он замолчал, но за его недосказанностью подполковник Туманов разглядел вопрос. Они оба, Грек с Ваняшиным отчитались о проделанной работе и теперь настала очередь его, Федора. Он хоть и старший группы, но поставлен не только для того, чтобы командовать, а и вместе со своими помощниками проводить следственные мероприятия по раскрытию преступления.
– Ну что вы на меня так смотрите? – слегка возмутился Туманов, заметив, что к Греку присоединился и Ваняшин и теперь они вдвоем уставились на него.
– Не юли, Николаич, – Грек был строг в своем замечание. И Федор понял, теперь отдуваться ему.
– Я без дела тоже не сидел. Связался с начальником зоны, где Лыскова отбывала после суда наказание. Он охарактеризовал бабу Гору как человека в общем-то старательного в работе, общительного. В отряде Лыскова пользовалась уважением среди зечик. Все ее слушались. Хотя в этом ничего странного нет. Попробуй с ее силищей не послушайся…
– Да она любого мужика в дугу согнет, – дополнил Грек характеристику Туманова, вспоминая, что как только увидел ее, ужаснулся габаритам. – Это ж не баба – глыба.
Выждав, когда Грек закончит, Федор Туманов вернулся к тому, на чем остановился:
– Срок у нее был немалый, а отсидела она меньше чем полгода. Пока для меня непонятен мотив, из-за которого она решилась на побег.
– Подожди, – остановил Туманова майор Грек. – Но ты же сам сказал, срок не малый…
– Девять лет.
– Вот тебе и мотив, – как знающий человек заключил Грек. – Кому ж охота столько париться на нарах да форму для солдат шить.
– Саня, ей там неплохо жилось. Даже бригадиром хотели поставить, – возразил Туманов. – По-моему, большой срок, это еще не повод для побега.
– А что тогда повод? – не унимался Грек.
– Вот и начальник зоны в недоумение. Он не исключает возможности, что бабе Горе кто-то помог с той стороны колючки. Но просто так ее с воли никто бы выдергивать не стал.
– Это уж точно, – согласился Грек. Старший лейтенант Ваняшин промолчал.
– Я хотел еще переговорить с начальником оперативной части, что он обо всем этом думает. Писем она с воли не получала. На свиданку к ней никто не приезжал и вдруг – побег. Как-то же надо было с ней связаться, чтобы обговорить детали. Но после побега Лысковой начальник оперчасти вдруг уволился, хотя до пенсии ему оставалось всего полгода. И даже, как оказалось, поменял место жительства. Уехал из поселка. Я запросил его адресные данные в центральном адресном бюро. Надо отыскать его. Может у него есть чего нам сказать. Все-таки, опер есть опер, хоть вне зоны хоть на зоне.
– Довольно интересная ситуация, – недоуменно протянул Грек. – Человеку полгода до пенсии, а он вдруг увольняется. Тебе не кажется это довольно странным? – спросил он у Туманова.
Тот пожал плечами.
– Не знаю. Может совесть замучила, – сказал подполковник.
Грек уставился на Туманова.
– С чего бы это?
– Ну как же. За побег Лысковой начальнику зоны объявили строгий выговор, а майору Поречных ничего. Он в это время был на больничном. Кстати, и когда увольнялся, сослался на плохое здоровье.
Грек на это ничего не сказал, посчитав здоровье веским аргументом для увольнения. К тому же спокойной службы у майора Поречных все равно бы не получилось. Одна бы комиссия проверяющих сменяла другую. Гора отписок, и работа бы превратилась в сущий ад. Поэтому может Поречных правильно сделал, что ушел. Не известно еще, что будет с самим начальником зоны. Запросто вслед за строгим выговором может последовать увольнение. Об этом Грек заявил, как человек хорошо разбирающийся в подобных вопросах.