Ио дворе тоже толпился народ. Около самого крыльца стояли Екатерина Васильевна и Женя. В глазах жены Дмитрий увидел сострадание. Он было кинулся к ней, но Женя, вытянув руки ладонями вперед, остановила его. Она побледнела, плотно сжатые губы задрожали.
- Иди! - раздался голос Екатерины Васильевны. - Разговор потом будет. Вначале оправдайся. Докажи, что ты невиновен. Иди!
Женя, прикусив нижнюю губу, чтобы не расплакаться, кивнула головой. Бубенец, пошатываясь, почти ничего не видя перед собою, вошел в комнату.
Первым, кого увидел Дмитрий, был секретарь райкома партии Юлдашев. Он только что вошел и закрывал за собой дверь из комнаты, в которой, как знал Дмитрий, обычно останавливался Лобов. За столом сидел человек в милицейской форме и писал. В нем Бубенец узнал начальника районной милиции Гулямова.
- Вот привел, товарищ Гулямов, - сказал задержавший Бубенца колхозник, входя следом за ним в комнату.
- Благодарю, - не отрываясь от бумаги, ответил Гулямов. - Садитесь, Бубенец. А вы, товарищ, можете быть свободны.
Но Бубенец не сел. Когда захлопнулась дверь за колхозником, он посмотрел на секретаря райкома и, заметив его изучающий взгляд, спросил:
- Зачем меня сюда привели? Сказали - я и сам бы пришел. - В голосе Дмитрия звучала обида.
- Скажите, товарищ Бубенец, - не отводя от Дмитрия взгляда, спросил Юлдашев, - где вы были вчера вечером и прошлую ночь? Только говорите честно, как коммунист.
- Вчера вечером? - смутился Дмитрий. - Вчера вечером я был пьян, товарищ секретарь райкома. - Голос Дмитрия от смущения и подавляемого волнения звучал хрипло.
- А что делали между одиннадцатью и двумя часами ночи?
- Не помню, товарищ секретарь райкома, - так же хрипло ответил Бубенец.
- Как это? Совсем не помните? - В голосе Юлдашева послышалось недоверие.
- Ей-богу, ничего не помню, - ответил чистосердечно Бубенец, покраснев, но глядя прямо в глаза секретаря райкома. - Пьян был, как самая последняя сволочь.
Гулямов, еще при первом вопросе Юлдашева отложивший перо, откинулся на спинку стула и, опершись подбородком на ладонь, пристально и недоверчиво смотрел на Дмитрия.
- Пьянство не является смягчающим вину обстоятельством, - раздельно, поучительным тоном заговорил он. - Вам лучше сразу самому во всем сознаться. Рассказывайте.
- Да чего рассказывать? - волнуясь, горячо заговорил Дмитрии. Голос его дрожал. - Я ничего за собой не знаю. Может быть, вчера пьяный чего-нибудь натворил, тогда скажите. Я ничего не помню.
- Нет, это вы сами припомните и расскажете, - повысил голос Гулямов. Юлдашев досадливо, с упреком взглянул на начальника районной милиции, но тот, не заметив этого, продолжал: - Из-за чего вы сегодня в два часа пополуночи выстрелом из пистолета через окошко убили Александра Даниловича Лобова?
Бубенец пошатнулся. Мгновение он, широко открыв глаза, глядел на Гулямова, не переводя дыхания. Довольный произведенным впечатлением, начальник районной милиции торжествующе взглянул на секретаря райкома, ожидая одобрения, но, встретив осуждающий взгляд Юлдашева, потух.
- Полковник убит?! - выдохнул наконец Дмитрий остановившийся в горле крик. Лицо его искривилось. Он успел еще выкрикнуть: - Кто же на него посмел?.. Чего вы городите!.. - и вдруг заплакал, размазывая кулаком катившиеся по щекам слезы.
Юлдашев подставил Бубенцу стул. Дмитрий сел и, облокотившись о колени, закрыл ладонями лицо. С минуту все молчали. Слышались только удерживаемые, рвущиеся из горла Бубенца рыдания.
- Разве вы еще не слышали, что Лобов убит? - спросил Юлдашев, когда Дмитрий немного пришел в себя.
- Честное слово, ничего не знал, - поднял голову Дмитрий. Но лицо его вновь начало кривиться. - На фронте из каких только переделок живым выходил, а тут… - выговорил он глухо и снова уткнулся в ладони.
- Он вам пока больше не нужен? - спросил Юлдашев Гулямова.
Я должен его еще опросить, а потом взять под стражу, - ответил начальник милиции.
- Товарищ Бубенец, - обратился к Дмитрию Юлдашев, - пойдите в сени и посидите пока там. Мы вас позовем.
Гулямов сделал протестующий жест, но секретарь райкома снова твердо повторил:
- Идите, Бубенец. Выпейте воды, умойтесь и посидите.
Гулямов, не желая спорить с секретарем райкома партии, вызвал со двора одного из приехавших с ним милиционеров и приказал:
- Задержанный Бубенец пока будет сидеть в сенях. Смотрите, чтобы он не скрылся.
- Ты точно установил, что здесь произошло: убийство или самоубийство? - спросил Юлдашев начальника районной милиции, когда милиционер закрыл за собою дверь.
Начальник милиции пожал плечами.
- Без экспертизы определенно ничего сказать нельзя, - внушительно заговорил он. - Из пистолета, который лежал около тела Лобова, был сделан выстрел, но когда - в два часа ночи или в два часа дня - может сказать только экспертиза. Но я склонен думать, что экспертиза подтвердит самоубийство.
- Не верю я в самоубийство Александра Даниловича, - негромко произнес Юлдашев. - Такие люди не стреляются.
- Да и я не особенно верю, - согласился Гулямов. - Поэтому и надо отрабатывать обе версии. Допускать и самоубийство, и убийство.
- Но ведь ты не сможешь предъявить Бубенцу конкретных обвинений? - спросил Юлдашев.
- Пока, конечно, не могу, - согласился Гулямов.
- А сам ты его подозреваешь или нет? - добивался прямого ответа секретарь райкома.
- А кто же тогда убил Лобова?
- Ну, это уже твое дело, разыскать того, кто убил Лобова.
- Вот я и думаю прощупать Бубенца. Посажу - он увидит, что деваться некуда, и сознается.
- Нет, - резко ответил Юлдашев, - на арест Бубенца я согласия не дам. Оснований не вижу.
- Но в последнее время он сильно пьет.
- В этом и наша вина есть. Больше всех, конечно, моя. Мало знаю, чем живут мои коммунисты.
- А разве то, что он вчера грозил Лобову, не доказательство? - упирался Гулямов.
- Слабое доказательство. Бубенец был пьян, дебоширил. Лобов в таких случаях излишней вежливостью не страдал. Допускаю, что спьяна и разозленный Бубенец, после того как его Александр Данилович вышвырнул из комнаты, мог грозиться. Но, конечно, он мог это сделать только до бесчувствия пьяный. Ведь они фронтовые друзья. Нет, Бубенца арестовывать не нужно.
- А если он сбежит? - выкинул последний козырь Гулямов. Юлдашев с сожалением посмотрел на Гулямова.
- Нужно тебе научиться разбираться в людях, - уже сердясь, заговорил он. - Бубенец гибель Лобова больше, чем мы с тобой, переживает. Я уверен, что в убийстве Лобова он не замешан. Ведь Александр Данилович его в партию рекомендовал. А ты знаешь, когда это было? В окружении. Люди на смерть шли и хотели умереть коммунистами. И Бубенец такой. Куда он от партии побежит? А кроме того, он жену любит…
Требовательный гудок легковой машины около ворот дома прервал речь Юлдашева. Секретарь райкома выглянул в открытое окно.
- Кажется, из республиканского аппарата приехали, помогут разобраться, - с удовлетворением сказал он.
- А вы разве вызывали? - скрывая под безразличным тоном свое неудовольствие, спросил Гулямов.
- Нет, не вызывал. Я просто звонил в Цека, - ответил Юлдашев, выходя навстречу приехавшим.
Алексей Кретов, познакомившись с Юлдашевым, первым долгом попросил провести его и приехавшего с ним эксперта в комнату, в которой произошло убийство. Не заходя на половину хозяев, они прямо, через отдельные маленькие сенцы, прошли в горницу.
Тело Лобова уже лежало на застланной чистой простыней кровати, усыпанной цветами. У самого изголовья, наклонившись над лицом покойного, сидел седовласый худощавый старик-узбек.
- Кто это? - шепотом спросил Алексей у Юлдашева.
- Абдукадыр Мерген, - так же шепотом ответил секретарь райкома, - старый друг Александра Даниловича. Проводником у него был, когда с басмачами дрались.
Скорбь старика была так по-человечески горька, что Алексей, а за ним и Юлдашев с экспертом остановились на пороге. Вдруг Алексей услышал, что старик негромко говорит по-узбекски. Он прислушался.
- …сабли грязных собак басмачей не могли убить тебя, Искандер, - говорил старый Абдукадыр, вытирая катившиеся по щекам слезы. - Немецкие басмачи-фашисты бежали перед тобой и твоими друзьями, мой Искандер. Как же сейчас ты недосмотрел? Почему позволил какому-то змеенышу подползти и ужалить тебя? Ой-бой, мой Искандер! Моя старая грудь разрывается от горя. Разве можно старику наносить такую боль, Искандер? Ямного старше тебя, мой Искандер, и скоро закрою навеки свои глаза, как это сделал ты сегодня ночью. Но прежде чем это случится, Искандер, я найду тех, кто нанес тебе предательский удар. Это сделал не тот молодой джигит, который женился на дочери нашего друга Сеньки. Сейчас на него упала грязная тень, но ты не верь этому, Искандер. Я разыщу следы твоих убийц, клянусь тебе, Искандер. И если я найду их среди людей, то пусть суд говорит свое слово, а если я встречу их в горах, тогда пусть говорит моя старая винтовка. Ты знаешь, я никогда не даю промаха и обещаю тебе, Искандер…
В сенях послышался топот тяжелых сапог - это спешил к начальству Гулямов. Абдукадыр оглянулся на шум и, увидев Юлдашева, встал. Он еще раз скорбно посмотрел на побелевшее лицо Лобова и медленно пошел из комнаты. Алексей посторонился, чтобы дать дорогу старику.
Проходя мимо секретаря райкома, Абдукадыр остановился и сказал по-узбекски:
- Какое горе свалилось на нас, друзей Искандера! Какое горе…
- Мы все горюем, отец. Александр Данилович был другом каждого честного человека.
- Искать надо, кто убил Искандера. Это сделал чужой нам человек. В "Счастливом" нет таких, в колхозе Кирова нет таких, во всем районе нет таких. Это к нам приходил чужой человек. Искать надо!
- Найдем, отец, - по-узбекски ответил старику Алексей. - От нас они никуда не уйдут. Найдем.
- На подозрении уже есть один, - вставил свое слово Гулямов.
Старик не ответил на слова начальника раймилиции. Пристально, оценивающим взглядом посмотрел он на Кретова.
- Ищи. Мы тоже искать будем, - по-русски ответил он и, скорбно улыбнувшись, добавил:
- Если народ ищет, куда враг спрятаться может? Найдем.
Эксперт, внимательно осмотрев голову Лобова, уверенно заявил:
- О самоубийстве не может быть и речи. Выстрел произведен с расстояния не ближе пяти метров. Подтверждаю факт убийства.
- Я с самого начала был убежден в этом, - поддержал эксперта Гулямов.
- А где пистолет, лежавший около тела Лобова? - осведомился эксперт.
- Не беспокойтесь, - заверил эксперта Гулямов. - Я сам, производя подъем трупа и осмотр места происшествия, два часа тому назад металлической линейкой передвинул пистолет на бумагу и завернул. Пистолет на боевом взводе, и из него был произведен выстрел. Время выстрела без экспертизы установить мы не могли.
- Установим, - пообещал Алексей, принимая от Гулямова завернутый в бумагу пистолет. Осторожно развернув его, он поставил оружие на предохранитель.
- У входа в палисадник я выставил пост, - докладывал тем временем Гулямов. - Туда еще никто не заходил.
- Благодарю вас. Вы поступили очень правильно, - поблагодарил Кретов начальника милиции.
Оставив эксперта писать предварительное заключение, Алексей занялся осмотром комнаты и садика.
Но еще до этого Юлдашев отвел Кретова в сторону и спросил:
- Вы не возражаете, если мы тело Александра Даниловича оденем и на несколько часов перенесем в колхозный клуб? Народ хочет с ним проститься. Его ведь тут все знают.
- Пожалуйста, - разрешил Кретов. - Санитарная машина приедет не раньше двенадцати. В крайнем случае ее можно будет задержать.
- Еще один вопрос. Вам начальник милиции пока не нужен? Я бы хотел, чтобы он наблюдал за порядком в клубе.
- Не возражаю, - ответил Алексей. - Дело будет вести наш отдел. Услуги товарища Гулямова, вероятно, не потребуются.
Осмотр комнаты показал, что здесь нет ничего, что могло бы навести на след убийц. Проходя в садик, Алексей покачал головой: у калитки, действительно, стоял милиционер, но садик был скрыт он него углом дома, и что в нем делалось, постовой видеть не мог.
Как раз против окна, через которое убийца мог стрелять в Лобова, вишенник разросся особенно густо. Осматривая зеленую стену ветвей, Кретов заметил, что некоторые листочки странно свернулись. Внимательно исследуя заинтересовавшее его место, Алексей увидел на ветках несколько пустых стебельков. "Очень похоже на след выстрела,
- подумал Кретов. - Убийца, видимо, стрелял из гущи вишенника". Выстрелом некоторые листочки были сорваны или повреждены.
Алексей обошел вишенник кругом. Так и есть. Вот оно место, где стоял стрелявший. Густая трава сильно помята, на кустах отдельные веточки надломлены, чтобы не мешали стрельбе. Алексей, не наступая на траву, наклонился и взглянул сквозь вишенник в том месте, где веточки были надломлены. В образовавшемся небольшом просвете было видно только одно окно дома Котовых - то окно, около которого упал Лобов, сраженный пулей преступника. Значит, преступник стрелял отсюда. Интересно, возьмет ли собака след? Но, наклонившись к самой траве, Кретов огорченно присвистнул: на помятых травинках виднелась коричневая пыльца. След был присыпан нюхательным табаком. Огорченный тем, что приходится отказаться от помощи сыскной собаки, Кретов выпрямился и огляделся. Справа садик был почти не огорожен. Стоявший здесь когда-то дувал давно развалился и представлял собой узкий и длинный, довольно крутой пригорок. Только через него мог прийти и уйти преступник.
Но, изучая примятую траву, Кретов удивился. Следов явно было два, причем второй след значительно свежее первого. Создалось впечатление, что преступник возвращался, чтобы полюбоваться на дело рук своих. "Что ж, бывает и такое, - подумал Алексей, - хотя в данном случае это маловероятно. Первым долгом попробуем разыскать патрон. Преступник в темноте навряд ли его подобрал".
Однако пистолетный патрон разыскать оказалось не так легко. Трудность заключалась в том, что неизвестно, из какой системы пистолета произведен выстрел, и, следовательно, неизвестно, куда выбросило патрон - вправо или назад. Только после долгих усилий Алексей разыскал маленький латунный стаканчик, затерявшийся в путанице трав у самых корней одного из вишневых кустов. Рассматривая патрон, Алексей присвистнул: "Калибр 7,65. Такой же, как и лобовского пистолета. Можно подумать, что, выстрелив, преступник подбежал к окну и подбросил свой пистолет к телу Лобова. Занятно, возможно, хотя и мало реально. Проверим". Завернув патрон в бумажку, Алексей уложил его в полевую сумку и отправился по оставленному в траве преступником следу.
На крутых ребрах обвалившегося дувала четко отпечатались два следа. Один, более ранний след, был отпечатком мужской ноги, обутой в новый ботинок никак не меньше сорок третьего размера. Второй, более свежий, оставила легкая нога человека, обутого в обувь с мягкой подошвой без каблука. Осторожно, чтобы не затоптать их, Алексей выбрался из вишенника в проходивший за домом Котова переулок. Домов в этом небольшом переулке совсем не было, и дальше, за приусадебными участками колхозников, он выходил прямо в поле.
В конце переулка Алексей неожиданно столкнулся с Мергеном. Старик был взволнован.
- Я правильно говорил, что Искандера убили чужие люди, - без всякого предисловия обратился он к Кретову. - Следы в вишневом садике видел?
- Видел, - ответил Алексей, сообразив, что второй след был Мергена. "Проявил начальник милиции распорядительность. Поставил охрану", - усмехнулся он про себя. - Видел два следа. Один - чужого человека, другой - ваш, отец.
- Правильно, - подтвердил Абдукадыр Мерген. - Сейчас я покажу тебе, где стояла чужая машина. Пойдем прямо, здесь песок - следов совсем нет. Я хорошо смотрел.
По рядку между хлопковыми кустами, срезая угол поворота, старый охотник провел Кретова к тутовой и карагачевой посадке, росшей вдоль магистрального арыка. Параллельно арыку шла узенькая полевая дорожка. Абдукадыр Мерген подвел Алексея к обнаруженному им подозрительному месту.
На увлажнившейся от арыка земле следы автомашины были отчетливо видны. Алексей был достаточно опытен, чтобы безошибочно определить, что здесь стояла полуторка "ГАЗ", и причем стояла продолжительное время, так как следы отпечатались глубоко и чрезвычайно резко. В том, что остановка этой машины здесь связана с убийством Лобова, Кретов не сомневался. В этом его убедили следы мужских ботинок. Такие же следы он уже видел в саду Котова. Кроме того, Кретов сразу же отметил про себя, что на правом заднем скате внутренняя шина имела особенный рисунок протектора, не свойственный шинам советского производства. "Трофейная?! - удивился Алексей. - Как она до сих пор уцелела? Лет семь уже этого барахла не видел".
На странный рисунок отпечатка шины обратил внимание и Абдукадыр Мерген.
- На чужой машине одно колесо совсем не наше. Надо эту машину искать. Спросить шофера, зачем в такую-то ночь приезжал в "Счастливое"? Кого привозил? Зачем помог Искандера убить?
- Будем искать, отец, - заверил старика Кретов. - Обязательно найдем, можете быть уверены.
- Я тоже искать буду. Весь район обойду, по всем дорогам искать буду, где есть такие следы.
Алексей сообразил, что такой опытный следопыт, как Абдукадыр Мерген, может оказать уголовному розыску неоценимую помощь.
- Присядем, отец, поговорим, - пригласил он старика, усаживаясь сам на арычную насыпь. Абдукадыр Мерген присел против него на корточки. Кретов объяснил старику, как он может помочь уголовному розыску в поимке убийц Лобова. Особенно тщательно Алексей объяснил старику, чтобы тот в своем желании отомстить за Лобова не перегнул палку.
- Просто найти машину - это, отец, только половина дела. Шофер может оказаться опытным преступником, будет отпираться и затянет дело. Если машина найдется, начинайте за нею следить. Но сразу же извещайте нас. Постарайтесь выяснить, что за человек шофер, с кем он дружит, кто с ним ездит на машине. Но сами ни во что не вмешивайтесь. А обо всем, что узнаете и увидите, пишите вот по этому адресу.
Алексей на листке из блокнота написал свой адрес и подал старику. Тот внимательно прочел написанное, свернул бумажку в маленький треугольник и тщательно упрятал его за пазуху.
- Не трудно вам будет, отец? - спросил Кретов. - Это нелегкое дело!
- Я коммунист, - просто ответил старик. - Искандер поручился, что я буду хорошим большевиком еще задолго до твоего рождения, молодой чекист.
Алексей почувствовал, что он обидел старика своим вопросом. Потянулась неловкая пауза. Чтобы прервать ее, Алексей спросил:
- А куда идет эта дорожка?
- Она идет вон туда, до старой сушилки, - показал старик. - А затем поворачивает и выходит на шоссе.
Вместе с Абдукадыром Мергеном Алексей дошел до старой сушилки, но машина здесь не останавливалась, а прямо прошла к шоссе. Простившись со стариком, Алексей повернул обратно.