Мало кто не слышал о вчерашнем происшествии на Ленинградском шоссе. Эта весть моментально облетела всю страну и повергла в шок не только хоккейных знатоков и болельщиков, но и вообще всех, кто когда- либо слышал фамилию Бородин. А таких в нашей стране, смею предполагать, немало. В Москве так вообще, думаю, нет человека, кто бы не знал этого хоккеиста.
И тот факт, что Павел Бородин лежит в реанимации, пожалуй, заслонил для многих то, что в катастрофе погибли двое его товарищей по команде "Нью- Йорк вингз" - Шаламов и Коняев. Ну разумеется - это же не звезды первой величины, их никто не сравнивал со славными игроками золотого века нашего хоккея. В конце концов, их гонорары не дотягивали до тех огромных сумм, что платили в HXJI Бородину. А для нашего (и не только нашего) хоккейного обывателя количество миллионов долларов, пожалуй, рейтинг почище, чем число забитых шайб.
Шаламов и Коняев с точки зрения большинства болельщиков были обычными рабочими лошадками, которые между тем и явились той силой, которая вытянула тяжелый и до сей поры неповоротливый воз "Нью-Йорк вингз" к заветному Кубку Стэнли. Хотя многими нашими профанами от хоккея эта славная победа приписывается почти полностью Бородину.
Не будем спорить. Это не тот случай, когда в споре способна родиться истина. Попробуем апеллировать к фактам. Может быть, факты откроют нам истинное положение дел в "Нью-Йорк вингз".
Один американский корреспондент перед вылетом команды в Москву взял интервью у Шаламова и Коняева. Не будем называть его имя, хотя оно нам известно, а пленка с интервью имеется в редакции. В этом интервью хоккеисты рассказывают, что Бородин методично создавал невыносимую для других игроков атмосферу в команде. Он мог без разрешения тренера покинуть тренировку, бросить клюшкой в чем-то не угодившего ему игрока или же запросто ударить. Все попытки призвать его к порядку оканчивались ничем- Бородин отвечал, что его, дескать, везде примут с распростертыми объятиями, а на "Нью-Йорк вингз" ему "положить" (цитирую запись).
Даже владелец команды, известный в эмигрантских кругах предприниматель Патрик Норд, не мог приструнить зарвавшуюся звезду. И это несмотря на то, что главной побудительной причиной того, что эта команда состоялась на катках HXJI, была попытка достойного представления российского хоккея за рубежом. И надо сказать, благодаря Патрику Норду, фанатичному поклоннику советского, а потом и российского хоккея, это удалось. "Нью-Йорк вингз" выиграла Кубок Стэнли.
Но, видимо, для Бородина эти благородные мотивы не имеют ровно никакого значения. По словам Шаламова и Коняева, в последние дни их отношения настолько ухудшились, что Бородин перешел к открытым угрозам.
"Он говорил, что, если мы не будем у него, что называется, на подхвате, он нас убьет" - это говорил Шаламов. Теперь он погиб, как и другой "заклятый враг" Бородина, Коняев.
А теперь давайте попробуем проследить события того трагического вечера. Встречать хоккеистов приехал Владимир Осипов. В одиночку. Это объясняют тем, что хотели избежать ненужного ажиотажа и не сообщили время приезда команды в Москву. Но это же бред! Где это видано, чтобы хоккеисты, которые привезли в страну Кубок Стэнли, эту престижнейшую хоккейную награду, приезжали, как жулики, под покровом ночи? Рискну предположить, что на этом настоял Бородин. Его товарищи по команде вообще несколько раз говорили о том, что он был неравнодушен к чужим успехам. И то, что лавры ему придется разделить еще и с другими игроками, он вынести не мог. Конечно, это только предположение, но предположение, основанное на словах хорошо знавших его плохой характер людей.
Пойдем дальше. Бородин садится за руль и ведет машину. Как известно, это случилось потому, что пропал водитель. А когда верстался этот номер, нам удалось узнать, что, по неподтвержденным пока данным, его труп был обнаружен в лесу, недалеко от Шереметьева-2. Если это правда, то становится понятно, почему было возбуждено уголовное дело. Как бы то ни было, Бородин оказался за рулем. А не родился ли у него тут план, что именно сейчас он может отомстить своим коллегам по команде.
Чушь? Давайте разберемся.
Бородин профессиональный водитель. Это нам удалось узнать у его коллег. А профессиональный водитель способен разбить машину так, чтобы пострадали только сидящие сзади пассажиры. Характер катастрофы это только подтверждает. Шаламов и Коняев погибли от упавшего на крышу дерева, которое продавило крышу. То, что погибли эти два главных оппонента Бородина, конечно, случайность, но случайность, весьма выгодная Бородину. Теперь у него в команде нет конкурентов.
В Древнем Риме говорили: "Ищите, кому выгодно". В данном случае гибель лучших игроков "Нью- Йорк вингз" выгодна только одному человеку. Дальнейшие выводы можете сделать сами. Кстати, хотим посоветовать то же самое и Генеральной прокуратуре, следователи которой, по слухам, уже занялись расследованием этого потрясшего спортивный мир происшествия.
Статья была не подписана.
Вы знаете, несмотря на абсолютно хамский тон этой статьи, я остался доволен. Потому что, несмотря ни на что, журналистам не удалось пронюхать, что машина была расстреляна из автомата. Молодец, Меркулов!
Ну и что вы хотите от меня? - поинтересовался я, возвращая ей газету.
Здесь все от начала до конца вранье. Ложь от первой до последней строки. Паша не такой. Он никого в жизни пальцем не тронет. А тут такое! Я ехала к Паше в больницу, купила по дороге и... и... - Она снова зашмыгала носом.
Постойте, постойте, - поспешил я направить ее в нужное русло, - газеты часто пишут неправду. Я бы сказал, большая часть того, что в них написано, - неправда. И что из этого? Если по поводу каждой такой статьи люди будут жаловаться в Генеральную...
Нет-нет, - перебила она меня, - вы не поняли. Этого не знает никто. Потому что Паша только мне это рассказал. И то под большим секретом...
Честно говоря, поначалу я слушал ее не очень внимательно. Но потом рассказ Инны Донской показался мне настолько интересным, что я посадил рядом Женю Мишина, чтобы он запротоколировал ее показания. Должна же быть от практикантов хоть какая-то польза!
А как вы думаете, такие... аргументы при приеме в свою команду Патрик Норд применял и ко всем остальным? - спросил я, когда она закончила эту потрясающую даже для меня историю.
Не знаю. Паша говорил, что никто не хотел рассказывать об этом. Все молчали. Не называли даже настоящих сумм своих гонораров. Да и сам Паша никогда бы никому не рассказал. Потому что боялся за маму и меня. От Норда всего можно ожидать.
Хорошо. Но почему именно эта статья так взволновала вас. "Московский доброволец" - это желтая газета, которая дает сенсационные материалы, и рассчитывать найти в ней правду нельзя.
Да, я знаю. Но это неправда, что Паша бил хоккеистов. И потом, мне кажется, что это Норд мстит ему.
Погодите. Вы хотите сказать, что статья заказная и заказал ее Патрик Норд, чтобы опорочить Бородина?
Да. И может быть, чтобы отомстить Павлу.
Только ему? А остальные? Среди них есть погибшие.
Не знаю... Может быть, и им тоже.
А вы знаете, за что именно может мстить Норд Бородину? Павел вам рассказывал что-нибудь еще?
Нет.
Так почему же вы в этом уверены?
Она посмотрела на меня и сказала только:
Я это чувствую.
Вот вам женщины! "Чувствую" - и все тут. И никаких логических объяснений. А ты, Турецкий, бейся как рыба об лед, разбирайся, что к чему.Потому что, уж поверьте моему опыту, чаще всего это женское "я чувствую" потом принимает совершенно осязаемые черты...
14 часов
Москва,
Шарикоподшипниковская улица
Голова была тяжелая, словно ее набили мокрым песком. И с чего бы это? Водка вроде вчера была ничего, нормальная. "Абсолют" из Юрки- ных запасов.
Юр, а Юр, - с трудом проговорил Лева Стриж, приподнимая свою как будто набитую песком голову, - чего это у меня голова так болит? Ведь "Абсолют" пили, не чернила какие-нибудь.
Из другого конца комнаты, где находилась широкая тахта, донеслись кряхтенье и возня.
Чего-чего? - подал голос Юра, двоюродный брат Левы.
Я говорю, чего это у меня черепушка раскалывается?
А хрен ее знает, - авторитетно ответил Юра, - выпей анальгину.
Где у тебя лекарства?
Юра покряхтел, пытаясь вспомнить, а потом пнул локтем лежащую рядом с ним белобрысую веснушчатую женщину с длинными нечесаными волосами.
Эй, Людка, просыпайся.
А-у-ы-ы, - промычала Людка, приподнимая голову. - Что такое?
Где у нас анальгин, помнишь? Вон, у Левы башка болит.
Болит... - проворчала Людка, - пить надо было меньше.
Как будто сама не пила, - обиделся Лева.
Пила, - назидательно произнесла Людка, - но закусывала. А ты? Весь вечер лакал. Как бегемот.
Юра, а чего это она на меня наезжает? - пожаловался старшему брату Лева.
Юра откашлялся и прикрикнул на жену:
Ну хватит! Раскомандовалась! Иди вон человеку анальгин дай!
Тьфу, черти, - пробурчала Людка, вставая с тахты, - и поспать толком не дают.
Она, ничуть не смущаясь брата своего мужа, как была, совершенно голая, встала с постели и прошла через всю комнату к стулу, на котором висел ее халат.
Лева внимательно наблюдал за Людкой. А посмотреть действительно было на что: огромные крепкие груди с большими сосками, широкие аппетитные бедра, ягодицы, похожие на два сильно прижатых друг к другу футбольных мяча. Если бы Лева подозревал о существовании художника Рубенса, он, безусловно, вспомнил бы женщин на его картинах. Но Лева не был искушен в области искусств. Поэтому он только и подумал: "Е-мое!"
Через десять минут после таблетки анальгина голова прошла. А когда Лева выпил полтора литра воды, жить стало явно лучше и веселей.
Скоро Людка собрала на стол.
Опохмелись, - посоветовал брат, доставая из холодильника полбутылки вчерашнего "Абсолюта".
Не-а, - любая мысль о водке была глубоко противна Леве.
Вот это правильно. Молодец, Левчик, - сказала Людка, щедро нарезая сервелат, - а ты, проглот, не успокоишься никак.
Молчи, - рявкнул на нее Юра, стукая о стол толстым донышком высокой стопки, - после такой работы можно.
И только тут Лева вспомнил вчерашний день, который оказался едва ли не самым трудным и напряженным в его в общем-то довольно короткой жизни. А вспомнив, он все-таки решился:
Плесни и мне, Юр!
Вот это по-нашему, - обрадовался брательник и щедро наполнил его рюмку до краев.
Под укоризненным взглядом Людки Лева в два глотка осушил рюмку, сморщился, с трудом протолкнул водку внутрь, занюхал кусочком хлеба и закусил хрустящим огурчиком. И только потом вытер выступившие на глазах слезы.
Вспоминать о вчерашнем не хотелось. Но все равно выгнать из головы эти мысли не удавалось. Видно, вид у Левы был очень уж мрачный, такой, что даже Юра заметил. Похлопал его по плечу и сказал:
Не кисни. Первый блин всегда комом. Все кончилось нормально. Выпей вот лучше.
Но водки Леве больше не хотелось. Настроение у него, и без того поганое, испортилось еще больше.
Позавтракав, Юра пошел куда-то по своим делам, сказав, что вернется скоро. А Лева немного поболтался по квартире, а потом отправился в другую комнату, куда они вчера поставили "калаши". Один из них был румынский, с пластмассовым прикладом и дополнительной рукояткой под газоотводной трубкой. Из него вчера стрелял Лева. Второй, "десантный", короткоствольный, со складывающимся металлическим прикладом, достался Юре. И, надо сказать, он им воспользовался как надо. Не то что Лева...
Вздохнув, он положил перед собой автомат и стал по всем правилам, которым учили в армии, разбирать и чистить его. Магазин, металлический корпус, пружина, затвор, ударник. Дело было привычным, так как всего полгода назад он вернулся из Хабаровского края, где проходил действительную военную службу.
Но если с разборкой и чисткой автомата все было нормально, то с внутренними переживаниями дело
обстояло неважно. Проще говоря, мучили Леву воспоминания о вчерашней неудаче.
"Эх, - думал Лева, - надо же так облажаться. И перед братом неудобно - теперь ему за меня отдуваться. Он, конечно, не ругается, но хлопот теперь у него будет порядочно. И не у него, а у нас обоих".
Почистив и собрав автомат, Лева принялся за второй. Между тем невеселые мысли сменились более приятными.
"Вроде на сегодня никаких дел нет. Позвоню-ка я Инне. Интересно, как она отреагирует на то, что случилось вчера? Ничего. Поплачет-поплачет, да и успокоится. А я ей в этом помогу. Сейчас позвоню. Вот дочищу автомат и позвоню".
Быстро закончив работу, он пошел в большую комнату, где стоял телефон. Подняв трубку, он долго вспоминал телефон, но так и не вспомнил. Пришлось идти за телефонной книжкой.
Трубку долго не брали. Но Лева проявил терпение, и в конце концов с другого конца провода раздался женский голос:
Алло?
Инна, привет.
Привет... Кто это?
Ну ты что, не узнаешь? - обиделся Лева.
Нет...
Это же я, Лева.
A-а... Ну, привет.
Здравствуй, Инна. Что это у тебя такой голос серьезный?
Да так...
Не заболела?
Нет.
Может, случилось что?
Нет.
А может, тебя обидели? Ты только скажи! - не унимался Лева.
Все в порядке, Лева.
Ну хорошо... Слушай, а может, пойдем куда-нибудь?
Нет, Лева. Я не могу.
Почему?
У меня дела.
Какие дела?
Инна вздохнула.
Личные.
Личные?
Да
Ну, может, я тебя хотя бы на улице встречу и провожу? Очень тебя видеть хочу.
Зачем?
Ну-у. Как это - зачем? Соскучился.
Инна снова вздохнула.
Слушай, Лева, у меня теперь вряд ли будет время с тобой встретиться. Не обижайся.
А что случилось? - Лева чувствовал, как в нем нарастает раздражение.
Ничего. Просто я теперь буду занята.
Чем?
Ты знаешь, у меня действительно несчастье. Один мой знакомый попал в аварию.
Что?
Да, в аварию. И теперь лежит в больнице. Лева почесал в затылке. Неужели... Да нет, не может быть.
Кто это? -решил проверить он.
Ну-у, ты его знаешь. Это Павел Бородин.
Сомнений не осталось...
Этот твой хоккеист знаменитый?
Да. Только не надо с такой иронией.
Никакой иронии. Он сильно пострадал?
Нет. Не очень. Врачи сказали, через неделю встанет на ноги.
Ну вот видишь, - выдавил из себя Лева. - Ничего страшного. Давай по этому случаю куда- нибудь сходим. В "Метелицу", например. Ты была в "Метелице"?
Нет, Лева. Я никуда не пойду.
Не пойдешь?
Не пойду.
Лева разозлился не на шутку.
Значит все, да? Приехал из Америки благоверный, и Лева побоку? Да?
Ну о чем ты говоришь? Мы с тобой всего два раза и встретились. В ресторан ходили и в этот...
В "Ап энд даун".
Да. А Павел мой... ну в общем, я же тебе говорила, что я собираюсь за него замуж.
Твой Павел... - Лева от злости стал забывать слова, - он просто... мудак.
Ну, Лева, зачем же ты так говоришь? Это очень нехорошо. Он старше тебя.
Старше? Да он просто сынок по сравнению со мной. Подумаешь, шайбу по льду гоняет.
Инна рассмеялась в трубку, что еще больше разозлило Леву.
A-а, я понимаю. Он денег много заколачивает в своей Америке. Да?!
Лева, - терпеливо объясняла Инна, - деньги тут ни при чем. Просто я его люблю. Понимаешь?
"Люблю", - передразнил ее Лева, - знаю я вас, б-баб! Все вы... не буду говорить кто!
Ну ладно, Лева, - со смехом сказала Инна, - ты меня развеселил. А теперь иди и подумай над своим поведением. Взрослые люди так с женщинами не разговаривают. Особенно когда хотят куда-нибудь их пригласить.
Да я... да я... если хочешь знать, это я вчера устроил катастрофу на Ленинградке!
Лева зажал рот, как будто стараясь поймать эти ненароком вылетевшие слова. Но, в точном соответствии с известной поговоркой, это ему не удалось.
Хватит, Лева, - посерьезнела Инна, - ты уже начинаешь говорить глупости...
Окончание фразы ему услышать не удалось, потому что телефонная трубка вдруг вылетела у него из рук и шлепнулась на пол. Вслед за этим Лева почувствовал сильную оплеуху.
Ты что же это, мерзавец, делаешь, а?
Лева обернулся. Перед ним стояла Людка. Правая ее рука уже была занесена, чтобы нанести еще одну оплеуху - с другой стороны.
Болтун сраный!
Леве с трудом удалось увильнуть от удара.
Вчера весь магазин зря расстрелял, а теперь вообще нас в ментовку сдать хочешь?
С языка сорвалось, Люда, - виновато пролепетал Лева.
"Сорвалось", - бушевала Люда, - я вот сейчас тебе язык оторву. И яйца. Чтобы не болтал.
Несмотря на драматичность момента, Лева съязвил:
А яйца-то тут при чем?
Чтобы про всяких шалав раз и навсегда забыл, - назидательно сказала Людка, - и не трепался попусту.
Да ты не бойся. Она все равно мне не поверила. А я ей просто звонить не буду больше - и все. А мою фамилию она не знает.
А если у нее определитель номера?
Нет определителя.
Ну смотри, пацан, если ты нам дело завалишь... - угрожающе помахала прямо перед его носом кулаком Людка.
Кулак был большой и жилистый. Лева невольно вспомнил наблюдаемую им утреннюю сцену. И ему так вдруг захотелось прижаться к этому мощному телу! Прямо до невозможности захотелось.
Люд, - неуверенно сказал он, - а ты красивая.
Что? - Люда испытующе посмотрела на него. - Красивая?
Да. Ну такая... замечательная.
Понятно... - просекла Люда, - что, с тех пор как из армии вернулся, ни одной бабы не было?
Ну почему... - застенчиво произнес Лева, - была... одна.
Была? Да не дала! - насмешливо произнесла Люда. - Видела я, как ты с утра на меня пялился. А я-то, дура, спросонья халат накинуть не догадалась.
Лева густо покраснел.
Ну ладно, - после недолгого раздумья заявила Людка, - нехорошо мужику так, совсем без бабы.
Она решительно расстегнула халат.
Только Юрке ни слова, понял?
Лева сначала не поверил своим глазам, когда в десяти сантиметрах от них оказалась большая колышущаяся грудь Людки.
Пошли, - приказала Людка.
И он пошел...