А пока что Валера присматривался и делал то же самое, что и все остальные эмигранты, - восторгался в недавнем прошлом чужой благополучной жизнью, учил английский язык, иногда подрабатывал грузчиком в магазинах, хозяева которых давно просекли, что использовать дешевую рабсилу гораздо выгоднее, хоть и более рискованно.Как бы там ни было, через полтора года Валера оказался в Америке. Более того, в самом главном городе Соединенных Штатов - Нью-Йорке. Надо сказать, здесь ему понравилось гораздо больше, чем в стерильно-чистой, сонной и до омерзения благополучной Европе. Его характер неосознанно требовал конфликта - в Нью-Йорке этого добра было предостаточно. Буквально через два месяца после приезда, вечером, когда он возвращался с языковых курсов, к нему подвалила компания негритянских подростков и жестами (разговаривали они на своем кошмарном сленге, что, впрочем, для Валеры было все равно - он тогда едва умел объясниться с продавцами магазинов), угрожая сверкающими в свете уличных фонарей ножами, потребовали вытряхнуть кошелек. Денег пришлось отдать немного, но это Валере совершенно не понравилось. Он привык брать деньги у других сам. Но уж никак не отдавать.Поэтому Валера понял, что чем быстрее он будет соображать, куда лучше приложить свои таланты и хранящиеся на банковском счету деньги, тем лучше. Эмигранты прибывали в Америку толпами, причем по большей части не из СССР, а из Азии и Латинской Америки. Толпа прохожих на улицах "Большого яблока" становилась все более живописной. Соответственно точку приложения своего таланта найти было все труднее.
Как всегда, помог случай. Открыв в один прекрасный день эмигрантскую газету "Новый русский вестник", он прочел, что редакция приносит извинения своим читателям, так как "по причине отсутствия финансирования газета переходит с ежедневного выхода на еженедельный". Валера вдруг понял, что выпал его шанс. Почему он так решил, сам Мунипов объяснить бы не смог. В газетном деле он ничего не смыслил, да и не мог смыслить. Скорее всего, это была просто интуиция, которая не подвела.Валера пошел к хозяевам газеты и спросил, сколько они хотят получить за нее. Пряча улыбку от низенького, неважно одетого парня, издатели назвали цену. Они, конечно, были бы рады избавиться от малоприбыльного предприятия, но больно уж покупатель пришел невзрачный какой-то...Сумма поразила Валеру. Он давно знал, что его деньги - не такой уж большой капитал в Нью-Йорке. Но то, что эмигрантская газета будет стоить так дорого, - этого он не предполагал.Валера попытался торговаться. Издатели немного спустили цену. Но все равно сумма намного превышала наличность Валеры.Любой другой бы на его месте отступил. В принципе на его деньги можно было купить в рассрочку маленькое кафе не в самом лучшем районе или, например, дом в Нью-Джерси - мечту многих эмигрантов, до воплощения которой им нужно будет вкалывать в лучшем случае три-четыре года. Но Валере дом был ни к чему. Он твердо решил, что "Новый русский вестник" станет его собственностью.
...С некоторых пор у владельцев этой газеты настали еще более тяжелые времена. Как-то раз машина, которая перевозила весь тираж газеты из типографии, внезапно загорелась. Когда пожар потушили, обнаружилось, что пачки кто-то обильно полил бензином. Так как виновного найти не удалось, обвинили шофера. Впрочем, за неимением доказательств, пришлось ограничиться его увольнением со службы. Через пару дней в типографии во время обеденного перерыва неизвестный злоумышленник рассыпал почти готовый набор. Метранпажи взбунтовались и отказались делать номер заново. Газета опять не вышла. Еще через несколько дней в редакции прорвало водопроводные трубы. Материалы спасти не удалось. Так продолжалось полтора месяца.Издатели терпели большие убытки, поскольку приходилось отдавать рекламодателям назад деньги за невышедшие объявления. Газета оказалась на грани банкротства.И вот тут-то в редакции опять появился низенький человечек с шапкой густых и черных как вороново крыло волос. Он снова предложил приобрести газету. На этот раз издатели оказались более сговорчивыми. Они были готовы отдать ее за любые деньги. И отдали.Так Валера Мунипов стал хозяином второй по популярности русскоязычной газеты в Нью-Йорке.Неприятности, как по волшебству, прекратились. Газета стала выходить регулярно и вскоре вернулась к ежедневным выпускам. Валера изменил здесь все: уволил главного редактора, пригласив недавно приехавшего из Москвы опытного журналиста из "Известий", почти полностью обновил штат сотрудников, договорился с другой типографией на гораздо более выгодных условиях. В "Новом русском вестнике" стали печатать массу интересных новостей с исторической родины - причем в отличие от других эмигрантских газет не только отрицательного характера. Это, неожиданно для многих, пришлось по вкусу читателям. Соответственно поднялся тираж.
Через год "Новый русский вестник" стал самым читаемым на Брайтон-Бич и в других "русских" районах Нью-Йорка.Конечно, для Валеры это был тяжелый год. Он лично, не доверяя рекламным агентам, бегал по всему городу, выколачивая из бесконечных бывших советских граждан - стоматологов, держателей мелких лавок и магазинов, ресторанов и частных фирмочек, объявления для своей газеты. Валера сам читал все материалы, безжалостно бракуя то, что, по его мнению, будет неинтересным. Он даже добился, чтобы газету получали не только в Нью-Йорке, но и в других американских городах, где много русских, - в Лос-Анджелесе, Балтиморе, Сан-Франциско, Бостоне, Чикаго. И наконец, газета начала приносить прибыль.Может быть, видя успехи Валеры, прежние владельцы газеты догадывались, кто на самом деле стоял за всеми свалившимися на них бедами. А может, и нет. В любом случае после драки, как говорится, кулаками не машут...
Итак, популярность "Нового русского вестника" росла. А остальных эмигрантских изданий соответственно падала. Выходцев из СССР и России в Америке не так уж много - во всяком случае, не так много, как кажется на первый взгляд. Куда нам до латиноамериканцев, китайцев, итальянцев или даже тех же самых осевших здесь чуть ли не сразу после открытия Нового Света и продолжающих оседать и по сей день ирландцев. Борьба за русского читателя, русского зрителя, русского слушателя в Америке всегда была очень жесткой. А Валерий Муни- пов постепенно набирал очки в этой борьбе.Следующим его приобретением стала небольшая русскоязычная радиостанция. Валера купил ее за бесценок - хозяин радиостанции, бывший дирижер из Ленинграда, пытался бороться с бездуховностью и жаждой наживы эмиграции своеобразным способом - он с утра до вечера крутил в эфире симфоническую музыку, сопровождая ее скучнейшими комментариями. Радиостанция как-то держалась на плаву только потому, что ежедневно в выпуске новостей сообщали о свадьбах и похоронах среди русскоязычных жителей города. В конце концов полностью разочаровавшийся в своих соотечественниках дирижер устроился настройщиком, а радиостанцию продал Валере. Причем, прощаясь, он выразил надежду, что у Валеры "получится то, что у него не получилось".Конечно, у Мунипова и на этот раз все получилось. По радио начали транслировать Вилли Токарева, Новикова, Аркашу Северного, Мишу Гулько и остальных приблатненных певцов. Разумеется, каждый эмигрант по дороге на работу и с работы включал только "Радио "Балалайка" (так, не мудрствуя лукаво, Валера назвал свою станцию) и пускал слезу под "Поручика Голицына" или "Призрачно все в этом мире бушующем". Всем очень нравилось.
Дальше - больше.
Валера постепенно скупил все русскоязычные газеты Нью-Йорка, еще две радиостанции и кабельный канал телевидения. Он уже мог позволить себе купить просторный дом и хорошую машину.Нельзя сказать, что он никогда не вспоминал свою бывшую родину. Он переписывался со своими братьями - Пашей и Жорой, впрочем откровенно игнорируя просьбы забрать их в Америку. В отношении братьев у него были другие планы. И конечно, писал письма Фатиме. Примерно раз в год. Но ответа по-прежнему не было...
Так пролетело пять лет.
И вот наступил долгожданный момент обретения американского гражданства. На Валеру не произвела никакого впечатления торжественно-напыщенная церемония и тем более высокопарная речь судьи о том, что с этой минуты он обязан служить благосостоянию Соединенных Штатов Америки. Если уж кому и собирался служить Валера Мунипов, то только самому себе. А уж отнюдь не Соединенным Штатам.Однако этот день, спустя пять лет после того, как он ступил на американскую землю, стал началом новой жизни для Валеры Мунипова. Он, Валера, умер, исчез. Вместо него появился новый гражданин Соединенных Штатов Патрик Норд. Проще говоря, он поменял фамилию и имя.Фамилия "Норд" очень распространена в англоязычных странах. Услышав ее, никому и в голову не придет спрашивать о ее происхождении. И уж конечно мало кто знает, что так в Астрахани почему-то называют дующий с моря южный ветер...
У Патрика Норда (будем теперь называть его так) дела шли в гору. Он уже стал фактическим хозяином всей русскоязычной прессы Соединенных Штатов, контролировал два русских телеканала в Нью- Йорке и один в Лос-Анджелесе. Ему принадлежали несколько радиостанций.О нем стали с уважением говорить в кругах богатых эмигрантов. А в среде обычных обитателей Брайтон-Бич его без обычного завистливого злобствования, не обращая внимания на его новое имя, называли "наш Валера". Дескать, утер нос американцам.Между тем в СССР перемены шли своим чередом. На членов Политбюро напал мор, в результате которого к власти пришел Горбачев.И вот тут-то Норду и понадобились его братья. И он их все-таки перевез из Астрахани. Но не в Америку, а в Москву. Он организовал совместное предприятие "Норд и братья", которое занималось многим - туристической деятельностью, организацией гастролей российских эстрадных звезд в Америке и Израиле, даже устройством выезда за границу стремительно беднеющих ученых. Словом, образно выражаясь, Норд протянул свои щупальца и через океан.Норд уже стал очень обеспеченным человеком. У него были большие дома в Калифорнии и под Нью- Йорком, несколько шикарных автомобилей, офис в центре Нью-Йорка и квартира в Манхэттене. Он добился многого. Иногда ему казалось, что он добился всего, чего хотел. Но не прошло и пяти лет, как Норд понял, что это далеко не так...
Когда братья рассказывали ему по телефону о меняющейся жизни в Москве, Норд не очень-то и верил. Пока не увидел своими глазами расхаживающих по Нью-Йорку "новых русских" с золотыми цепями и перстнями, которые поначалу опустошали ювелирные магазины, потом начали покупать виллы, а потом и открывать счета в американских банках.
Норд разволновался. Он почувствовал запах денег. Больших, даже огромных денег. Которые потоком пошли из России на Запад. Хотя газеты почему-то утверждали обратное - что это Россия выпрашивает у Запада кредиты и инвестиции. Впрочем, Норду было не до газетной лжи и политических тонкостей. Он боялся упустить время.
Однако неожиданно для самого Норда удача на этот раз отвернулась от него. Он пытался заняться экспортом нефти - ничего не получилось. Пытался пролезть в московский гостиничный бизнес - его чуть не убили солнцевские братки. Хотел купить металлургический комбинат - его вежливо попросили. Норд был в недоумении.
"Как же так, - думал он, - правительство призывает инвесторов, они, в моем лице, являются - и что? Оказывается, мои деньги никому здесь не нужны? Как так?"
Он долго не мог ничего понять. А понял только через некоторое время, когда открыл газету, где статья, в которой сообщалось об убийстве одного российского банкира, называлась "Русские играют в бизнес по собственным правилам".
И тут до него наконец дошло, что за годы, проведенные в Америке, он отвык от России. Вместе с именем он сменил и свой менталитет. Он забыл, каким образом приобрел в собственность свою первую газету. Он превратился в обычного американского бизнесмена.
А в России действительно надо было играть по другим правилам. И Норд, конечно же, решил тряхнуть стариной.
Начать он решил с самого естественного для России продукта - с водки. Он за копейки купил в Польше маленький заводик по производству "Зубровки". Водка разливалась по-прежнему для внутреннего рынка, но в обширных подвалах, ради которых Норд, собственно, и купил именно этот завод, он Наладил производство шотландского виски "Джонни Уокер". Основным ингредиентом был, естественно, тот же отвратительный картофельный спирт, из которого наверху делали вполне легальную "Зубровку". Бутылки производились рядом, на стекольном комбинате, наклейки - в местной типографии. Больше всего Норда поразил ничтожный размер взяток для чиновников местного воеводства.
Через свою фирму "Норд и братья" он "импортировал" товар в Россию. Паша и Жора распродавали его мелкими партиями.
Результат превзошел все ожидания. Чистая прибыль составила восемьдесят процентов от вложенных средств! Норд немедленно увеличил производство. Окрестные поляки начали ощущать дефицит "Зубровки". Зато в Москве "Джонни Уокером" Норда торговали даже самые лучшие магазины. И никто даже не заметил разницы.
Потом Норд случайно узнал, что в Сербии во время войны разрушили фабрику, где изготавливали лицензионные сигареты "Мальборо". Он немедленно выехал на место и чуть ли не под пулями купил ее за пятьсот долларов у сторожа, который в одночасье, после внезапного бегства дирекции в полном составе, стал обладателем и фабрики, и всех документов на нее. Впрочем, пятьсот долларов в Югославии были в то время просто гигантской суммой.
Склады фабрики были забиты упаковочными материалами - пустыми пачками, коробками, фольгой и так далее. Норд нанял охрану и, не обращая никакого внимания на грохочущие в километре взрывы, начал производить сигареты на сохранившемся оборудовании. И производил, пока не иссякли запасы табака и упаковки. Через неделю после того, как он вывез товар, фабрику разбомбили натовские бомбардировщики, наносящие "превентивные удары". На часть денег от этой операции Норд купил еще одну табачную фабрику - на этот раз во вполне благополучной Румынии. Здесь начали делать то же самое "Мальборо".
Норд чувствовал, что теперь он действует так, как надо действовать. В России, разумеется.
Оборот спиртного и сигарет давал огромные доходы. Единственное, что огорчало, - непомерно большие таможенные пошлины. Такие, что, если бы продукция была настоящей, Норд давно бы прогорел. Требовалось найти выход. И он был найден.
Норд прослышал, что недавно Ельцин подписал указ, по которому доходы от коммерческой деятельности спортивных организаций не облагались налогами.
Этот указ стал настоящим подарком Патрику Норду. Он моментально нашел несколько, а именно три крупные спортивные организации, с руководителями которых удалось очень быстро договориться. Он организовал множество мелких фирм, через которые пошли потоки фальшивого спиртного и сигарет.
Это были настоящие деньги. Норд купил офис в одном из нью-йоркских небоскребов, а для фирмы "Норд и братья" - старинный особняк в тихом центре Москвы, в Сухаревских переулках.
Дела шли как нельзя лучше. Норд был доволен, как никогда еще в своей жизни. И только одно его заботило. Иногда, правда. Несмотря на свои частые поездки в Россию, он ни разу не встретил Фатиму. Ему не удалось узнать ничего о ее дальнейшей судьбе. Шамиль Караханов давно умер от инсульта, не выдержав конкуренции, которую ему так и не удалось сдержать, а певицу с таким именем забыли. А временами Патрику Норду хотелось узнать о ней. О ней и о последствиях той шуточки, которую он выкинул перед своим отъездом. То, что она удалась, он не сомневался.
Между тем деньги уже некуда было девать. Домов покупать не хотелось, даже в Ницце - Норд плохо переносил жару. К машинам он был равнодушен. К золоту и бриллиантам питал отвращение. В еде он был невзыскателен- самый дорогой в мире продукт питания, черную икру, на дух не переносил.
Единственное, что любил Норд с детства, - это хоккей. О том, чтобы играть самому, и речи не могло быть - рослые великаны-хоккеисты его бы просто не заметили на катке. Да и по возрасту он уже не подходил. И тогда Норд решил просто-напросто купить хоккейную команду. И собрать в нее лучших российских игроков. Почему российских? Для Норда, как и для любого человека его поколения, это был не вопрос. Разумеется, наш хоккей, а соответственно и наши хоккеисты - самые лучшие. Норд даже испытывал какое-то чувство ревности, когда хоккеист из России блистал в HXJI, тогда как отечественные и такие родные "Крылышки", "ЦСКА" и другие терпели поражение за поражением.
Правда, когда он узнал размер гонораров лучших игроков, это несколько остудило его пыл. Но Патрик Норд, Валерий Мунипов, не привык останавливаться на полпути. Не остановился он и на этот раз.
Конечно, возникло много препятствий. Спорт как бизнес, приносящий огромные барыши, привлекал многих. Особенно после того, как были введены налоговые льготы для спортивных организаций. Норд вскоре почувствовал просто давление, потом прессинг, а потом, неожиданно для самого себя, пришлось вести прямо-таки настоящую войну.
Вот к этому Норд готов не был. Все-таки годы, проведенные в Америке, не могли не отразиться на нем. Поэтому те методы, которыми вели войну против него противники, шокировали Норда каждый раз, когда он читал в газетах сообщения об очередной смерти своих людей - таковыми он считал "Трех С". А нападение на команду стало последней каплей. Теперь и он собирался начать войну теми же методами. Для этого, собственно, он и ехал в Москву. Это, конечно, было рискованно. Но другого выхода не было.
Самолет мягко приземлился на мокрую взлетно- посадочную полосу. Через пятнадцать минут Патрик Норд уже сидел в черном "мерседесе", который катил по Ленинградскому шоссе в направлении центра. А точнее, небольшого старинного особняка в Сухаревских переулках, где помещался офис фирмы "Норд и братья". Впрочем, множественное число в слове "братья" было уже неуместно...
17 часов
Москва,
Генеральная прокуратура РФ
Итак, все продолжается совершенно естественным образом. Третий "С" погиб, как и два предыдущих. Правда, как сказали эксперты, пуля на этот раз была пистолетная, от "магнума". Но не все ли равно? Убийце снова удалось уйти незамеченным. И ты, Турецкий, ничего с этим поделать не можешь. Хоть тресни!
Ладно, попытаемся рассуждать логически. И последовательно. По мере сил, во всяком случае.
Значит, Сереброва и Старевича, по словам покойного Стрижа, убили по заказу Норда. Может это быть правдой? Может.