Грязные игры - Фридрих Незнанский 20 стр.

Я вам рассказал все очень откровенно, - отве­тил Стриж, - и надеюсь, что вы меня оградите от...

Ни о чем не волнуйтесь. Езжайте домой. У дверей вашей квартиры мы поставим охрану. У вас есть плотные шторы?

Да, есть.

Занавесьте все окна и старайтесь, чтобы вас видело как можно меньше людей. Машину оставь­те здесь, я сейчас вызову дежурный наряд, он вас и отвезет.

Стриж растрогался:

Спасибо, спасибо вам, Александр Борисович! Спасибо за чуткость и отзывчивость! Спасибо за...

Это наша работа, - скромно ответил я.

Вскоре снизу сообщили, что наряд готов.

Ну, до свидания,- протянул мне ладонь Стриж.

Минуточку, Александр Эдуардович. Позволь­те телефончик.

Ну конечно, конечно!

Он полез в карман и достал изящный кожаный футляр для визиток.

Вот. Тут и служебный и домашний.

Он ушел вслед за милиционерами, то и дело ог­лядываясь и махая мне рукой.

Ну и что теперь прикажете делать? Этот разго­вор со Стрижом, вместо того чтобы внести ясность, вконец запутал меня. Врагами были Старевич и Серебров или закадычными друзьями? Почему, если Серебров был застрелен, как говорит Стриж, "для острастки", Старевича убили в тот же день? Даже не дав ему времени на размышление и "исправле­ние"? И в конце концов, что это за "Просперити" такое? А Стриж знал это название, голову даю на отсечение, что знал. Но говорить все-таки не стал. Значит, можно предположить, что именно здесь та­ится что-то важное. А вот что - неизвестно.

И все-таки я чувствовал, что действительно, как выразился Меркулов, "становится все теплее". И разгадка близко.Я сделал самое разумное, на мой взгляд, в этой ситуации. Я позвонил Грязнову домой.

Слава? Это Турецкий.

Слушаю. Ты еще на работе?

Да. Тут ко мне Стриж-старший в гости прихо­дил.

Врешь, - не поверил Грязнов.

Падла буду, - пользуясь его любимым уго­ловным лексиконом, ответил я.

И что он рассказал?

Много интересного. Но это долгая история. Пока что я хочу, чтобы ты поставил на прослуши­вание его телефоны.

А как быть с законом об оперативно-следственной работе? Будем дожидаться решения суда? - иронически спросил Слава.

В гробу дождемся.

Ну ты же понимаешь, что я не могу поручить это муровцам из второго отделения.

Я надеюсь, что ты поручишь это Денису, пле­мяннику своему.

Разумно. Моя "Глория" идеально подходит для подобных дел. Но имей в виду, что использовать эти материалы в качестве доказательств будет нельзя.

Плевать. Сейчас для нас главное факты. О чем будет говорить он. И главное - с кем. Ну так сде­лаешь?

Диктуй.

Я прочитал домашний телефон Стрижа на его визитке и добавил:

У него наверняка есть мобильный. И может, даже не один. Надо срочно выяснить номера и по­ставить на прослушивание и их.

Трудновато будет это сделать. Но можно.

Только я тебя прошу, Слава, побыстрее.

Само собой.

И еще. Как там с "Просперити"? Ты что-ни­будь выяснил?

А как же! - важно ответил Грязнов.

Я прямо как будто видел перед собой эту самодо­вольную рожу!

И что?

Очень интересно. Фирма занимается менедж­ментом, в частности в области спорта. Борьба, бас­кетбол, теннис. Хоккей. Фигурное катание...

Я уже понял, что они решили охватить весь список "Спортлото". Давай покороче.

Владелец агентства некий Михаил Островский. Занятная, кстати, личность. Кандидат философии, некоторое время преподавал в МГУ эстетику. По­том внезапно ударился в криминал.

Что значит "ударился в криминал"?

То и значит. В восемьдесят втором году органи­зовал подпольный цех по производству фуфловых об­ручальных колец с золотым напылением. Реализо­вывали через подставных лиц в салоне "Гименей" на Ленинском проспекте. Так что никому и в голову не приходило проверять. Ну контролеры, понятно, были в доле. По л го да цех работал и, если бы одному из брачующихся, любознательному ювелиру, не пришла в голову мысль вычислить плотность металла, из ко­торого сделаны кольца, проработал бы еще столько же. Ну всю банду посадили на полную катушку, а самому Островскому дали всего пять лет, непонятно почему. Чувствую, взятки там были о-го-го...

Ну и что дальше?

Ничего. Вышел через три года по амнистии и на этот раз занялся антиквариатом. Поймали на контрабанде и опять посадили. И снова всего на два года. Что делал после освобождения - неизвес­тно. Но в милицейских сводках не светился и ни по каким делам не проходил. Думаю, просто ни разу не прокололся. Умный, гад.

Философ, - вставил я.

Да, кстати, и кликуха у него соответствую­щая. Сократ. Но не только из-за образования. Во время первой отсидки ему сломали нос, и хрящ не­правильно сросся. Так что и нос у него соответ­ствующий, как у Сократа.

Значит, Сократ, - задумчиво повторил я, - неизвестно, связан ли он с Нордом?

В том-то и дело. Насколько мне удалось выяс­нить, раньше агентство Сократа и фирма Норда кон­курировали. А примерно месяца четыре назад Норд вдруг объявил, что его хоккеисты перезаключают контракты с "Просперити". Это было очень нео­жиданно.

Может, полюбовно договорились?

Нет. Сократ надавил на Норда, и тому больше ничего не оставалось, как согласиться.

Откуда такая уверенность? - изумился я.

Сегодня я был в больнице у Бородина. Он выз­доровел и заговорил. И рассказал, кстати, массу интересного.

Что же ты, подлец, сразу мне не сказал? - закричал я в трубку.

А ты не спрашивал, - спокойно ответил Грязнов.

1 октября 1997 года

11 часов 30 минут

Москва,

Генеральная прокуратура РФ

Не успел я заявиться на работу, как в мой каби­нет ввалился Грязнов собственной персоной.

Привет, Слава, - изумился я, - какими судь­бами?

Да вот решил навестить. Ты, Турецкий, ка­жется, не рад?

Да нет, заходи, гостем будешь.

Грязнов потопал на пороге, чтобы стряхнуть с по­дошв грязь (как будто не мог сделать этого внизу!), бухнулся на стул и положил мне на стол папку.

Вот, - сказал он.

Что - вот? - не понял я.

Сработало.

Говори толком, Слава, - погрозил я ему паль­цем.

У тебя, Турецкий, ранний склероз. Это я тебе как начальник МУРа говорю.

Временный, - уточнил я.

Это ничего не меняет, - важно надул щеки Грязнов, - ты что, не помнишь наш вчерашний разговор?

О чем?

О том. О Стриже.

Помню ли я наш разговор! Да я всю ночь не спал, размышлял, что из сказанного им вчера правда, а что ложь. И надо сказать, так ни к чему и не пришел.

И что Стриж?

Я уже сказал. Сработало. То есть позвонил он.

Кому?

Во-первых, не "кому", а "как". То есть "от­куда". Это самое главное.

И откуда же?

Из телефонной будки. Представляешь, через час после возвращения домой он сказал присланным тобой охранникам, что идет в магазин за сигарета­ми. Они предложили ему свои. Но он отказался.

И что? - от нетерпения я начал грызть ногти.

Ну вот. Действительно, Стриж дошел до бли­жайшего киоска и купил сигарет.

Сигарет? А у меня в кабинете он курил сига­ры... - вспомнил я.

Конечно. В киоск-то он ходил только для от­мазки. Вернее, не только. Он в нем купил несколь­ко телефонных жетонов. Потом он прошел квар­тал, завернул за угол и дошел до телефонной будки.

Все ясно, - грустно сказал я, - он понял, что мы можем прослушивать его разговоры даже по сотовому телефону, и решил нас перехитрить. Умный, гад. Все-таки обошел!

Обошел бы, ты хотел сказать, - самодоволь­но произнес Грязнов.

Что?! - не веря своим ушам, закричал я. - Ты прослушал его разговор?!

Ты, Турецкий, опять забываешь, что я хотя и временный, но все же начальник МУРа. Что же я, по-твоему, не смогу подслушать какой-то парши­вый телефонный разговор? Денис моментально, как только он вошел в будку, позвонил моим ребятам, которые уже дежурили на станции. Они и перехва­тили разговор. Все очень просто.

Он эффектно щелкнул кнопками своей папки и достал оттуда лист бумаги.

Молодец, Грязнов! Что бы я без него делал!

Давай скорее распечатку!

Погоди. А благодарность? - Слава задержал руку в воздухе.

Получишь от министра, - отрезал я и прямо-таки выхватил у него лист.

СИНХРОННАЯ ЗАПИСЬ ТЕЛЕФОННОГО РАЗГОВОРА

Телефонный разговор был произведен из телефо­на-автомата № 375-907, расположенного по адре­су: ул. Пречистенка, дом 21. Разговаривали двое мужчин, в дальнейшей записи обозначенные как "1" и "2". Разговор начался в 23.14 и продолжался 3 минуты 24 секунды. Номер абонента - 567-6540.

- Алло.

- Я слушаю.

- Миша, это я,

- Привет.

- Я звоню из автомата. Боюсь, что мой теле­фон поставили на прослушивание.

- Правильно опасаешься. Хотя я сомневаюсь, что они так быстро успели. Ну как прошло?

- Вроде ничего.

- Ты рассказал все, как договаривались?

- Да. Но пришлось еще кое-что добавить. Сле­дователь въедливый и хитрый.

- Мы же договаривались - ничего, кроме того, что необходимо.

- А что было делать? Он как прицепился. Кро­ме того, насколько я понял, ему и так многое изве­стно.

- О чем?

- О Норде.

- Ну это нам, наоборот, поможет. Еще о чем?

- О деньгах. О счетах. А о твоей конторе - не знаю. Но название ему известно.

- Спрашивал что-нибудь?

- Да. Но я ничего не сказал.

- Хорошо, хорошо... Ну, в общем, я думаю, что удалось. А защитить от бандитов просил?

- Конечно (смеется). У меня возле порога теперь менты дежурят.

- (После небольшой паузы.) Много?

- Двое. Так что, если что... (смеется).

- Типун тебе на болтун. Ты когда собираешься?

- Завтра вечером.

- Ну давай. Счастливо.

1. - Пока, Миша.

Ну вот и верь после этого людям. Честное слово, еще несколько лет такой работы, и я окончательно потеряю веру в человечество. Шутка.

Как я понимаю, звонил он Сократу?

Да, - ответил Грязнов, - хотя определить но­мер поначалу было трудно. У Островского дома ка­кой-то аппаратик в телефоне стоит.

Анти-АОН, - продемонстрировал я свою ос­ведомленность.

Вот-вот. Но, конечно, против мощи нашей ап­паратуры он не устоял.

Ясно... Это что же получается? Он вчера меня на понт брал? Я правильно выражаюсь?

Думаю, что да. Но мне кажется, что часть того, что Стриж рассказал тебе, - правда.

Это и так понятно. Только вот как опреде­лить, где эта правда?

Может быть, пора брать Сократа?

Эта мысль мне пришла в голову сразу же после того, как я прочел расшифровку телефонного разговора.

Думаю, что нет. Не забывай, мы расследуем убийства и покушения на убийства. А против Со­крата у нас, кроме этой бумажки, ничего нет. Так что пошлет он нас на три буквы, и все.

Тогда давай установим за ним слежку. Авось какой-нибудь следок покажется.

Вот это бы не мешало. Только давай это тоже сделаем через Дениса.

Ладно, - Грязнов встал со своего стула, - у меня еще куча дел. Ты обмозгуй и мне сразу звони, если что...

Но долго думать мне не пришлось. И звонить Грязнову тоже. Потому что не прошло и пятнадцати минут, как он позвонил сам...

Двадцатью минутами раньшеМосква, улицаПречистенка

На лестничной площадке было тихо. Редко-ред­ко тишину нарушал звук поднимающегося или опус­кающегося лифта. Один раз он даже остановился на пятом этаже, где, устроившись на двух склад­ных стульях, дежурили старший сержант Мальков и младший сержант Птицын. Следуя инструкции, они разом вскочили со своих мест и сделали по шагу в сторону друг от друга.

Однако это оказалась женщина с коляской, ко­торая, видимо, жила на этой площадке. Они даже не стали проверять документы. Испуганно покосив­шись на милиционеров, женщина скрылась за сво­ей стальной дверью.

Мальков и Птицын снова уселись на свои стулья.

Кого ждем-то хоть? Не знаешь? - подал го­лос Птицын.

Хрен его знает. Не сказали.

А в квартире кто живет?

Не знаю.

Важная шишка небось. Раз охрану приставили.

Не твоего ума дело, Птицын, - наставитель­но сказал Мальков, - твое дело охранять.

Ну интересно же, - не унимался Птицын.

Тебя не касается.

Птицын вздохнул. И замолк на несколько минут.

И чего нас сюда посадили? - наконец не вы­держал он. - Домофон, привратница, попробуй пролезь.

Посадили - значит, надо, - угрюмо бубнил Мальков.

Дом видишь какой шикарный. Лифты чистые, в подъезде никто не насрал. Не то что у нас в Би­рюлеве.

Мальков молчал. Птицын же продолжал размыш­лять вслух:

Небось правительство в таких домах живет. Ну и понятно, кто же бомжей всяких сюда пустит? Вот и чистота, культура. Цивилизация.

Мальков молчал.

Слушай, - Птицын заговорщически понизил голос, - а Ельцин не здесь живет?

Нет, - нехотя отозвался Мальков.

А где?

Не твое дело. Где надо, там и живет. Это госу­дарственная тайна, - ответил умудренный опытом Мальков.

Ну ясно...

Птицын надолго замолк. Малькову даже показа­лось, что он уснул. Так оно и было на самом деле. Вскоре мысли в голове у Малькова тоже стали за­туманиваться. Задремал и он.Поэтому ни один из милиционеров не услышал звук приближающегося лифта. Только когда раз­дался лязг раздвигающихся дверей, они разом от­крыли глаза.В ту же секунду яркая вспышка ослепила Маль­кова. Вспышка - это стало последним, что он уви­дел в своей жизни. Спустя миг он тихо сполз со своего стула с аккуратной темной дыркой посреди лба.

Господи, не надо. Не надо... - успел прошеп­тать Птицын, прежде чем раздался еще один не­громкий хлопок и пуля прошила его грудь. Он так и остался сидеть на своем стуле.

Через несколько секунд Александр Стриж услы­шал звонок в дверь. Он посмотрел в глазок. Широ­кая тулья милицейской фуражки закрывала почти весь обзор.

Кто там? - на всякий случай спросил Стриж.

Хозяин, - донеслось из-за двери, - нам бы в туалет...

Стриж загремел замками. Дверь широко распах­нулась... Спустя пятнадцать минут соседка обнаружила на площадке подозрительные пятна. Прибывший на­ряд милиции вскрыл дверь и обнаружил в прихо­жей три трупа в большой луже крови.

13 часов 55 минутМосква,улица Пречистенка

Осмотр квартиры Стрижа ничего не дал. Войдя в комнату, я первым делом обратил внимание, что все окна были занавешены шторами. Видимо, Стриж все- таки последовал моему совету. Но это его не спасло...Дежурившая внизу привратница напрочь отвер­гла, что кто-то мог войти незамеченным. И разуме­ется, ни один подозрительный человек в дом не за­ходил. Мы с Грязновым допрашивали ее битых двадцать минут, а потом плюнули. Ну не видела старушка никого, что тут поделаешь!К тому же оперативники обнаружили с задней стороны дома маленькую дверь, ведущую в транс­форматорную, из которой убийца легко мог попасть на лестничную клетку. А потом, поднявшись на второй этаж, вызвать лифт. Все очень просто.Единственная любопытная вещь, которую уда­лось обнаружить, это был авиационный билет на имя Стрижа. Судя по всему, сегодня в 22. 40 он собирался лететь в Женеву. Так что все его рассуж­дения о бескрайних российских просторах, на ко­торых легко затеряться, тоже оказались блефом...

10.20 по среднеевропейскому времениБорт самолета авиакомпании "Дельта"

В салоне бизнес-класса было пусто и тихо. Кро­ме Патрика Норда здесь было только четыре чело­века. Толстый и лысый банкир, с самого начала уткнувшийся в свой ноутбук и так и не поднявший головы до самой Москвы, два одинаковых, одетых в черные костюмы и пестрые галстуки бизнесмена и "новый русский" с молодой любовницей, в ушах которой болтались ненормально большие брилли­антовые серьги.Патрик Норд плотно поел, запил обед двумя ста­канами красного калифорнийского вина, выкурил сигарету и решил соснуть. До Москвы оставалось еще три часа...Прошло полтора года, прежде чем Валера Мунипов попал в Америку. Год в Вене, потом год в Ита­лии, в Риме - обычный путь эмигранта тех лет. В Израиль отправилась лишь небольшая часть, у ко­торых там были настоящие, а не служащие лишь для того, чтобы проставить имя в вызове, родствен­ники. Все остальные жили в скромных квартирках на маленькое пособие, рыдали от счастья при виде забитых полок продуктовых магазинов и свободно продающихся дубленок. Они писали письма на ро­дину, взахлеб рассказывая о своей новой жизни. Родным письма приходили распечатанные, кем-то (известно кем!) прочитанные, а потом неаккуратно заклеенные. Но никто на это особого внимания не обращал. Главное - держать в руках эти листочки ненашенской бумаги, вчитываться в строки, рас­сказывающие о заграничной сказке, потом читать вслух родственникам, потом показывать знакомым чудные цветные фотографии, без конца удивляться и... немножечко не верить во все это великолепие.

Валера никому писем не писал. Отец, узнав, что сын "уезжает", молча подмахнул отказ от взаим­ных претензий и просто отвернулся. Сын оказался еще более неудачным, чем он думал раньше. Мать - как отец. Правда, через восемь месяцев он отпра­вил маленькое письмо Фатиме. Однако ответа не было...Свои деньги Валера получил спустя неделю пос­ле прибытия в Вену. Караханов сдержал слово - Валеру разыскал один советский дипломат и вру­чил ему семьдесят тысяч долларов наличными - за вычетом своих комиссионных. Валера сразу же отнес деньги в банк.Правда, он быстро понял, что сумма, казавшая­ся ему в Советском Союзе фантастической (300 ты­сяч рублей, это же гостиницу "Россия" купить мож­но), на Западе хоть и достаточно крупна, но все же не настолько, чтобы обеспечить ее владельцу без­бедную жизнь до конца дней. Эти деньги нужно было куда-то вложить. Куда именно - этого Валера еще не знал. Он чувствовал, что условия игры здесь, в "обществе равных возможностей", гораздо жестче, а акул, которые только и думают, как бы тебя про­глотить, намного больше. Поэтому Валера принял мудрое решение - просто на время забыть о своих деньгах. До тех пор, во всяком случае, пока он не разберется, что здесь к чему. И не сможет ударить наверняка. В самую десятку.