В доме было грязно, но винить в этом некого: Моника перепоручила ей уборку несколько лет назад. Одежда и постельное белье всегда были несвежими; Моника удосуживалась стирать, лишь когда бывала трезвой. Теперь, поссорившись с Джоани, она зачастила в паб, и Бетани понимала, что все заботы о доме полностью легли на нее. В отличие от Киры, ей нравилось легкое опьянение, хотя она решила не пить слишком много, а так - для поднятия духа. Чтобы утолить боль, которая жжет ее изнутри.
О Кире заботятся сразу несколько человек. У Бетани же никого нет, кроме Моники, которая лишь время от времени вспоминает о своих материнских функциях. Любовь к алкоголю перевешивает у нее любовь к дочери.
Принятый коктейль заставил Бетани расплакаться, но это лучше, чем ничего. Она оглядывала неубранную комнату, и слезы катились еще сильнее! Плача, она прикладывалась к бакарди. Как и в случае с матерью, это заглушало боль.
Томми был смертельно напуган тем, что произошло с Кирой. Джозеф уже в который раз выслушивал его сбивчивый рассказ, пока ему это не осточертело. Он хотел вырваться отсюда. Он хотел пользоваться теми благами, которые могут ему предоставить Делла и его семья.
А благ было немало. Дом записан на Деллу, он узнал об этом. У нее есть деньжата на счету - страховка за старика, она прекрасно стряпает и не отказывается пропустить рюмочку-другую, играя в бинго.
К тому же Делла такая мастерица в области секса. В те несколько случаев, когда они занимались интимом, все кончалось быстро и с минимумом возбуждения. Она - подходящая для него партнерша. Последняя, с которой он имел дело, то и дело требовала от него подвигов, она изматывала его. Секс опасен, если хотите знать его мнение, особенно в их возрасте.
Дом Деллы светлый и просторный, у нее спутниковая антенна, а смех повышает настроение.
Чего же он ждет?
Он снова внимательно посмотрел на сына и ощутил отвращение. Надо уходить отсюда. Он чувствовал себя как в тюрьме, а может, и хуже.
- Послушай, присядь-ка на минутку, я хочу кое-что сказать тебе.
Малыш Томми сел. В его пухлых руках была чайная чашка, которая казалась игрушечной.
- Я уезжаю отсюда, Томми.
Сын смотрел на него несколько секунд, а затем спросил:
- Что ты имеешь в виду под словом "уезжаю".
Джозеф вздохнул.
- Тебе пора заботиться о себе самому. Я переезжаю к своей знакомой.
Джозеф ждал, как он отреагирует, но был немало удивлен, когда Малыш Томми лишь ухмыльнулся:
- Это будет для тебя хорошо, папа. Когда ты собираешься съехать?
Джозеф был выбит из колеи. В его ожиданиях явной радости сына не было места. Что, черт возьми, он будет делать без него?
- С тобой все будет в порядке, Томми?
Раньше отец никогда не задавал ему таких вопросов, и он ощутил, что-то, похожее на грусть, - в конце концов они живут вместе слишком долго.
Слишком долго.
Он радостно улыбнулся.
- Конечно, будет. Когда я еще встречу счастливую спутницу для себя?
Джозеф ответил уклончиво:
- Всему свое время. Сначала дай мне отсюда уехать.
Томми понял, что отец не очень-то высокого мнения о нем, и сразу сник.
- Твое белье почти высохло. Я проглажу его, - сказал он. - Думаю, тебе не терпится уйти. Она добрая?
Джозеф пожал плечами.
- Она хорошая. Наверное, добрая.
- У нее есть близкие?
Вопрос был простодушный, и Томми был удивлен, когда услышал ответ:
- Не суй нос, куда не надо! Ты имеешь в виду маленьких девочек. Я знаю тебя!
Томми покачал головой.
- Я не имел в виду ничего подобного, и тебе известно это. - Он уловил напряжение в собственном голосе. - Я рад за тебя, только за тебя. Надеюсь, тебе будет хорошо с ней.
Немного помолчав, он едва ли не вскричал:
- За что ты меня так ненавидишь, папа?
Раньше, до того как Кира вошла в его жизнь, он равнодушно принимал от отца оскорбления. Теперь же все изменилось. Он сожалел о том, чего не было, - о нормальных отношениях между близкими людьми.
Джозеф продолжал пить чай, не обращая внимания на обиду, испытываемую сыном. Он сказал что хотел, теперь надо готовиться к переезду. Он обвел взглядом маленькую убогую кухоньку и подумал о доме, в котором скоро обоснуется.
Перспектива новой жизни вызвала на лице Джозефа редкую улыбку.
Пол с интересом наблюдал за молодой девушкой, входящей в салон. Среднего роста, полная, натуральная блондинка с большими голубыми глазами - она могла бы привлечь клиентов.
Девушка улыбнулась и тихо спросила:
- Могу я поговорить с кем-нибудь из администрации?
Она была вежлива, и он ответил ей тем же.
- Что вам угодно, любезная?
Она снова улыбнулась.
- Мне нужна работа. - Голос ее излучал уверенность.
- А сколько тебе лет?
Девушка не смутилась:
- Я знаю, что выгляжу моложе, но мне почти двадцать. У меня с собой документы.
Она обезоруживала честностью. У нее легкий акцент, но он не мог определить, какой именно.
- Проходи в офис.
Она без приглашения села напротив него и положила ногу на ногу. Полнота шла ей, и она знала это. Ее одежда была простой, но в то же время притягивающей взгляды мужчин. Она была похожа на шестиклассницу. Черная юбка, несколько коротковатая, белая блузка, незастегнутая, чтобы демонстрировать загорелое тело. На ногах - туфли на высокой платформе.
Но больше всего о девушке говорили ее глаза. Казалось, что она знает слишком много, и Пол понимал, что такие глаза привлекут клиентов в салон. У нее невинный вид - пока не взглянешь в глаза. И Пол не сомневался, что она прекрасно знает о впечатлении, какое производит на мужчин.
Девушка в буквальном смысле золотая жила.
- Как тебя зовут - я имею в виду настоящее имя, а не то, каким ты пользуешься. Ты меня понимаешь?
Она кивнула.
- Лиз Паркер, а так - Анжела.
- Имеешь ли ты представление, с чем сопряжена эта работа?
Девушка улыбнулась как ни в чем не бывало.
- Да, знаю. Я занималась этим с тринадцати лет. Хотите меня испытать по высшему разряду?
Глаза ее теперь посуровели. Он понимал, что она выбросила козырную карту. Видимо, она очень нуждалась в работе, если сама предложила проверить ее. Он знает хозяев, которые проверяют девушек. Имеется в виду оральный секс, и большинство мужчин не преминут воспользоваться моментом.
Девушка обворожительно улыбнулась. Теперь наступил его черед. Но он лишь улыбнулся, и она напряглась.
- Я не дотронусь до тебя, дорогая. Покажи-ка лучше свое свидетельство о рождении и, если есть, другие документы. Я посмотрю, и мы договоримся. Но связи между нами не будет, идет?
Ее по-детски добрый взгляд сменился жестким выражением. Она открыла сумочку, подделку под "Берберри", и выложила документы на стол. Оба молчали, пока Пол не пошел снимать копию.
- Зачем вам это?
Он улыбнулся ее вопросу.
- Спасаю свою задницу, милая. Если кто-нибудь справится о тебе, у меня будет что показать.
- У вас не справятся, мистер Мартин.
Он снова улыбнулся. Теперь вот "мистер Мартин". Она знает, кто он, хотя сначала не подавала виду. Он восхищался тем, как быстро она сменила подход. Теперь она - сама вежливость, девушка, ищущая работу. Настоящую работу, не связанную с сексом.
Ему хотелось засмеяться, но он воздержался.
- Вынь все из сумки.
Она прижала сумку к груди.
- Зачем?
Он положил ее на лопатки и радовался этому.
- Вынь все из сумки, слышишь?
Она все еще прижимала сумку к груди.
- Сумка принадлежит мне!
- Но не в моем салоне, дорогая, привыкай к этому заранее.
Он силой вырвал у нее сумку и высыпал на стол содержимое. Девушка начала было кричать, но он быстро отреагировал:
- Заткнись, стерва!
Из сумки выпала туго набитая косметичка, презервативы, набор шариковых ручек, трубка для крэка и несколько монет из кошелька. В косметичке лежал экстази и, как ему показалось, амилонитрат. Но больше его обеспокоил шестидюймовый нож-бабочка.
- Гляди-ка, как ты вооружена!
Теперь она побледнела.
- Так кого же ты собиралась пришить?
Он держал нож в руке, будто взвешивая его.
- Это для обороны. Я работаю на панели. А вам известно, что это такое.
Ее голос звучал жалобно, и ему даже стало ее жаль. Когда бравада улетучилась, она превратилась в маленькую испуганную девочку.
- Послушай-ка, что я тебе скажу, - сказал он. - Твоя первая ошибка заключалась в том, что ты предложила мне оральный секс. Я мог бы проглотить это, прости за каламбур, но наркотики и оружие… В моем салоне это недопустимо. Убирайся отсюда!
Она не шевельнулась. Она посмотрела на него, и он понял, что у нее глаза - как у его младшей дочери. О, этот обезоруживающий взгляд девочки-подростка, практикующей свое обаяние на близком человеке, как правило, на отце.
- Прошу вас, мистер Мартин! Мне действительно нужна эта работа. Я бы никогда не принесла сюда ничего такого. Я знаю правила и, клянусь, оставила бы все это дома!
- А как же крэк? Если ты сидишь на нем, то без него не обойдешься…
- Это не для меня, это для моего приятеля!
- Ты купила это для него?
Она кивнула.
- Ну и тип, этот твой приятель! Думаю, ты купила крэк на свои деньги?
Она вновь кивнула.
- Хочешь совета, детка? Меняй своего приятеля - и чем скорее, тем лучше. Не пройдет и трех месяцев, как ты сама пристрастишься к крэку. Я не в первый раз встречаюсь с этим.
Девушка тяжело вздохнула. Он видел, что она вот-вот расплачется.
- Поверьте, мне нужна эта работа… Я не могу больше проводить все ночи на панели. Я хочу получить работу, чтобы расплатиться за комнату…
Пол сел и некоторое время внимательно смотрел на нее. Девушка цепляла. Он понимал, что она принесет пользу бизнесу. Джоани могла бы оформить ее, но из-за проступка Киры она отсутствует. Ее напарница тоже отсутствует - где-то в загуле с новым любовником. Выходит, ему придется самому заниматься этим.
- Кто твой приятель?
Она удивилась.
- А зачем вам знать это?
- Потому что я такой любопытный! Давай выкладывай, кто он?
Девушка вновь вздохнула, и он увидел, что она собирается соврать ему. Чтобы предотвратить это, он резко сказал:
- Я за пару часов могу узнать его имя, адрес и размер члена, дорогая, так что не ври мне.
- Пиппи Лайт.
Брови Пола поползли вверх от удивления.
- Пиппи… Боже милостивый, так ты действительно начала с самого дна! Пробиваешься в люди?
Она пожала плечами.
- Откуда ты?
Она поразмыслила и осторожно сказала:
- Из Кардиффа, но с детства живу здесь на попечении.
- Ты знаешь, что у меня много девушек? Они постоянно приходят и уходят.
Она дружелюбно улыбнулась.
- Мне нужно лишь начать, мистер Мартин, но я отработаю своей задницей, если вы предоставите мне шанс.
- А как же Пиппи? Как сутенер, он невоздержанный и высокомерный. Не хочу, чтобы он досаждал нам здесь.
- Он и не будет! Послушайте, могу я быть откровенна с вами?
Он кивнул.
- Хорошее начало, девочка.
- Я выбрала этот салон из-за Пиппи. Я знаю вашу репутацию и уверена, что вы отвадите его от меня, пока я на работе. Вчера вечером он привел нового клиента, но я не хочу такой работы. Я готова работать, но не когда у тебя отбирают каждое пенни!
Пол поверил и сжалился над ней. Время от времени ему приходилось встречать девушек в таком положении. Затем он взглянул на часы. Он опаздывает, да к тому же ему наскучила собеседница. Пиппи не придет к нему, он это знал.
- Заступай прямо сегодня, ровно в шесть. Работаешь до двух, понятно?
- Спасибо, мистер Мартин, вы не пожалеете.
- Если я пожалею, дорогая, тебе будет известно об этом.
Когда они выходили из офиса, Лиз чувствовала себя гораздо лучше, чем раньше, и это было заметно.
Джон-Джон ждал Пола на улице. Он посмотрел на девушку и улыбнулся. Она ответила ему, и Пол заметил, что это была настоящая улыбка, не похожая на ту, которой обычно одаривают клиентов. Она стала выглядеть еще моложе и еще симпатичнее.
В машине он взглянул на Джон-Джона и проговорил с иронией:
- Мы влюблены, не так ли?
Джон-Джон не ответил, и Пол рассмеялся.
- Она бывала на нашей территории гораздо чаще, чем Ред Рам, сынок, а ее нынешний любовник - Пиппи Лайт, так что желаю удачи, Джон-Джон, она тебе пригодится!
Джон-Джон лишь улыбнулся.
Ему нравилась девушка, и его больше ничего не интересовало.
Глава восьмая
Кира чувствовала себя больной и выглядела таковой.
Как и многие до нее, она поклялась, что больше никогда не будет пить. Голова по-прежнему болела, мучила жажда. После инцидента прошла уже неделя, но последствия продолжали ощущаться. Однако больше всего ей не хватало Бетани. Она знала, что мать находится в состоянии войны с Моникой, но не могла понять, почему Бетани не разрешают бывать у нее. Она утешала себя мыслью, что конфликт будет улажен, когда она вернется в школу. По крайней мере на это она надеялась. Раньше размолвки между матерью и Моникой не были столь затяжными, а теперь это заставляло ее волноваться.
Лежа на софе перед телевизором, по которому передавали "Улицу Коронации", она казалось маленькой и уязвимой. Даже Жанетта жалела сестру. Ее собственные проблемы наконец-то отступили, и теперь она угощала Киру чаем. Видя ее в таком состоянии, она осознала, как сильно любит сестру. Однако преданность, в таком изобилии проявляемая другими членами семьи, все же была ей недоступна. Жанетта была на грани деяния, в такой степени не отвечающего моральному кодексу Бруеров, что ей страшно было даже подумать об этом, не говоря уже о том, чтобы осуществить задуманное.
Теперь, когда мать после недолгого перерыва приступила к работе, Жанетта сама предложила сидеть с сестрой, руководствуясь, однако, при этом корыстными мотивами. Джон-Джон следил за ней, как ястреб, и она старалась продемонстрировать брату, что она дома, с сестрой, хотя на самом деле собиралась навестить Джеспера. Он уже выписался из больницы, хотя был все еще слаб. Он фактически обслуживал себя сам и поправлялся гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Но он стал другим: нервным и мрачным.
Жанетта чувствовала свою вину в этом. В конце концов на Джеспера напал ее брат. За это она крепко ненавидела брата, хотя и любила его. Она понимала, что Джон-Джон считает Джеспера расистом, и считает не без оснований. Но она желала Джеспера, и это было для нее главным.
Весь день они обменивались SMS-ками, и она собиралась пойти к нему во что бы то ни стало. Даже если это чревато разрывом с Джон-Джоном, хотя сама мысль об этом ее пугала. Тем не менее она осуществит свой замысел любой ценой.
Сегодня вечером Карен с друзьями пойдет в паб, а Джуни будет ее сопровождать, чтобы предупредить их, когда та пойдет домой.
Она наблюдала, как Кира допивает остатки сладкого чая, и ждала, когда сестра заснет. Действие снотворного рассчитано на весь вечер. Подруга сказала ей, что постоянно дает таблетки своей маленькой дочери. Это позволяет ей заниматься бизнесом, что на их жаргоне означает добывать наркотики или отрабатывать за них.
В девятнадцать лет у Лорны уже пятилетний ребенок, и скоро будет еще один. Она - королева округи; молодые девчонки прислушиваются к ее мнению, как в вопросах секса ("Дай им то, чего они хотят, и получишь всё желаемое"), так и по поводу школьных дел ("Всегда поступай по-своему, тебя отругают и отстанут в конце концов"). Все ее советы оказывались полезными.
Лорна - признанный авторитет. И раз у ее дочери не было побочных эффектов, то Жанетта не тревожилась за сестру. К тому же никто не подумает, что она бросит ее на произвол судьбы после случившегося. План был без изъянов. Когда она вернется домой, то будет сидеть на софе и смотреть телевизор, будто бы и не ходила никуда.
Малыш Томми заслужил вечерний отгул, тем более, что он стирает и гладит белье отцу, готовившемуся к большому переезду. Все разработано до мельчайших деталей, будто это - подарок судьбы.
Джон-Джон занимается сексом с новой пташкой из салона, а мать разбирает с Полом документацию.
Жанетта улыбнулась. Она впервые слышала, чтобы это так называли!
В последнее время Пол регулярно бывает у них, и мать сияет в лучах его внимания. С одной стороны, Жанетта рада за нее, но с другой - бомба вот-вот разорвется: Пол исчезнет, как это всегда бывало, и мать опять останется на бобах.
Но сама она не упустит своего шанса на счастье, если это еще возможно. Джеспер для нее все, и она принимала это как данность, точно так же, как и ее мать, много лет назад.
Глаза Киры уже смыкались. Жанетта нежно взяла у нее из рук пустую чашку и поставила на тумбочку. Казалось, что она вот-вот взорвется от возбуждения, вызванного предстоящей встречей с Джеспером, возможностью любить его.
Спустя десять минут она взглянула на крепко спавшую сестру и выскользнула за дверь.
Джон-Джон был во власти страстей, и понимал это.
Лиз Паркер притягивала его как магнит. Хотя он и презирал ее, заниматься с ней сексом ему нравилось. Но когда все кончалось, ему хотелось бежать как можно быстрее.
То, что она проститутка, не волновала его: он же не собирался соединять с ней свою судьбу. Но все же он замечал за собой странные поступки. Как помощник Пола Мартина, он имел право выбора проституток - такая вот должностная привилегия. Однако он не спешил воспользоваться ею. Лиз заменяла ему всех остальных. Правда, в данный момент он хотел смыться от нее, и как можно быстрее.
Когда Лиз натягивала на себя трусики, он сказал как бы невзначай:
- Я, пожалуй пойду, через двадцать минут у меня встреча с Полом.
Лиз никак не отреагировала, и он понял: она догадалась, что он врет. Он дал ей десять фунтов на такси и ушел. Дома он собирался принять душ, отдохнуть немного и заступить на работу в ночь. После секса с Лиз он каждый раз ощущал потребность отмыть свое тело. Но он трахался с ней трижды в день. Соответственно, это означало три душа в день. Оставалось лишь надеяться, что вскоре он завяжет с ней, и все станет на свои места.
Бетани вошла в квартиру Бруеров и увидела спящую на диване подружку. Она открыла дверь ключом, который Джоани прятала в угольном люке - такие люки есть у каждой квартиры. Кроме угля в них обычно бросают всякий мусор. Многие хранят в люках запасные ключи, и Джоани не была исключением. Сначала Бетани долго стучала в дверь. Она не ожидала застать Киру одну, да к тому же спящей. Киру никогда не оставляли одну, в отличие от самой Бетани, которая росла без чьего-либо участия.
Она попыталась разбудить подружку, но, не преуспев в этом, удовлетворилась сущими пустяками: кольцом с туалетного столика Джоани и пятьюдесятью фунтами из гардероба Джон-Джона. Она покинула квартиру так же тихо, как вошла, не уверенная в том, что будет делать с украденным, но удовлетворенная содеянным. Подобно матери, она всегда использовала предоставлявшиеся ей шансы.