- Я понимаю, конечно. Но до меня дошли слухи, что он потихоньку встает на ноги.
Джозеф нахмурился.
- Что это за слухи?
Делла почувствовала скрытое беспокойство в его голосе. Она знала, что тема Томми для него очень щепетильная. Она не говорила Джозефу о том, что уже видела Томми. Ее подруга из "Бинго" показала его в магазине. Она жила с Томми в одном округе и сообщила ей, что все соседи любят Малыша. Но когда Делла взглянула на него, она поняла Джозефа. Его сын безобразно толст, а мужчине с таким темпераментом трудно жить с человеком, далеким от совершенства.
Джозеф был очень скрытен в отношении того, что касалось его сына, долгое время он даже отказывался говорить о нем. Одно это уже показывает, как он относится к малышу. До нее доходили отдельные сведения, что Джозеф, мягко говоря, недолюбливает сына, но она не знала, верить ли этому: он ведь так добр к ее детям, а ее внучек просто обожает. Джозеф говорил: как приятно быть членом настоящей семьи, и она понимала, что он имеет в виду.
- Ничего особенного, - ответила она наконец. - Старый ты болван! Я хочу сказать, он, видимо, отыскал для себя маленькую нишу, вот и все.
Джозеф почувствовал явное облегчение.
- Не знаю, Делла. Я не могу просто так взять и бросить его.
Она нежно улыбнулась.
- Ну что ж, предложение остается, созревай.
Затем Делла сменила тему. Она не собиралась углубляться в беседу, так как, не ровен час, он попросит ее согласиться на то, чтобы этот урод стал жить в ее доме. Нет уж, на это она не пойдет ни при каких обстоятельствах. Делла не столь добродушна, как думают некоторые. Она умеет отстаивать свою позицию, когда необходимо. Ее покойный муж понял это и, соответственно, изменил свое отношение к ней. Она была уверена, что с Джозефом Томпсоном произойдет то же.
Но нельзя забывать главного. Она должна подойти к нему с другого конца.
Делла улыбнулась и сказала:
- А как насчет яиц с ветчиной к ленчу?
Джозеф ухмыльнулся:
- Звучит заманчиво.
Она открыла холодильник и вытащила жаркое из мяса с овощами.
- А еще я приготовила вчера капусту с картофельным пюре. Это будет вкусно с мясом.
Она также вынула помидоры, грибы и колбасу. Она знала, как завоевать мужчину, - она была мастерицей в этом. Прежде всего она замечательно готовила, содержала дом в чистоте и не ограничивалась только лишь словесными заботами.
Джозефу здорово повезло, он понимал это. Он готовился к тому, чтобы сообщить Томми неприятную вещь.
Джеспер чувствовал себя лучше, но он не был настроен на беседу с Десси.
Он смотрел на своего друга так, будто видел его впервые. Он видел, какие взгляды бросали медицинские сестры на его татуировки. На шее Десси было выколото: "Режь здесь", а тонкие голубые линии, указывали, где именно. И кто-нибудь действительно резанет в один прекрасный день - Джеспер почувствовал усталость при этой мысли. Одна из сестер, негритянка с приятной улыбкой, направилась к кровати, но, перехватив взгляд холодных глаз Десси, тут же отступила. Джеспера вновь одолело смущение. В последние дни это становится нормой. Она отлично ухаживала за ним; чувствуя его страх, она выполняла все манипуляции эффективно и заботливо. В данный момент он испытывал боль, и укол, который она собиралась сделать, был бы весьма кстати. Он хотел, чтобы Десси ушел, но, разумеется, не собирался произносить это вслух.
- Она что, тебе нужна?
- Она - замечательная медсестра и, по правде говоря, действительно нужна мне в данный момент.
Десси кивнул, но недовольно, и это было заметно. Что-то не так - он чувствует это. Он ждет рассказа обо всем, а Джеспер избегает разговора.
Наконец Десси потерял сочувствие, которое, возможно, и испытывал к Джесперу, и агрессивным тоном рявкнул:
- Послушай, Джеспер, я никак не могу понять. Что произошло? Твоя мамаша считает, это дело рук Джон-Джона Бруера.
Он незаметно следил за своим другом, произнося это, но на лице Джеспера не дрогнул ни один мускул.
- А, чепуха.
- А твоя мамаша считает, что это все-таки он.
- А что ей остается? Тоже мне, нашелся источник информации! Еще скажи, что она была трезвая - ее даже выгнали отсюда. Она ненавидит Жанетту и хочет отвадить ее от нашего дома. Улавливаешь, откуда ветер дует?
Его тон был таким жестким, что Десси расслабился. Несмотря на свой пыл, он не стремился к реальной конфронтации, если можно этого избежать. Джон-Джон - это какая-то аномалия. Поначалу он даже нравился им. Но он такой непредсказуемый… Достаточно знать, как он поступил с Карти.
- Так кто ж тебя, черномазые?
Джеспер отрицательно покачал головой.
- Нет, скинхеды, как ты.
Десси нахмурился, на его крупном открытом лице отобразилось недоумение.
- Ты имеешь в виду нас?
- Нет, Десси, я хочу сказать, такие, как ты. Здоровые, абсолютно невежественные, с инстинктом толпы.
Десси обиделся, и это было заметно. Уже не в первый раз ему указывают, что он не самый смелый среди борцов за веру, когда действует в одиночку. Он успешно действует лишь в толпе.
- Приятный комплимент, спасибо.
Джеспер улыбнулся.
- Не заводись.
Десси тоже улыбнулся, но ему было не до шуток. Правда никогда не бывает смешной. Они оба понимали, что нанесен большой ущерб их отношениям.
- Откуда же они взялись?
Группировки скинхедов часто вступали в противоборство - такова была их звериная природа.
Джеспер пожал плечами.
- Они забыли представиться.
Похоже, Десси верит ему, значит, другие поверят. Придется теперь продолжать в том же духе.
Он надеялся, что Жанетта будет действовать так же, как и он. Она нравилась ему, пожалуй, он даже любил ее, но, разумеется, он никогда не признается в этом. Он был слишком крут для таких признаний.
- Прошу тебя, Джон-Джон!
Он пил кофе и всматривался в лицо сестры. Она не только хорошенькая, она умная, по крайней мере, умнее тех, кто по субботам дерется на футбольных матчах с силами правопорядка, а в остальное время шумят о том, что Англия должна оставаться белой.
Как же такое случилось с Жанеттой? Что бы ни говорили о Бруерах, они - многорасовая семья. Жанетта унаследовала длинные темные волосы от этого турка, с которым жила их мать. Турок удрал спустя пять месяцев, прихватив телик, видак и кошелек Джоани. Его прощальным подарком стал живот, который рос день ото дня.
Кожа Жанетты белая, но с оливковым оттенком, если присмотреться, поэтому она выглядит так необычно. Ее потрясающие глаза - зеленовато-коричневого цвета. Но ведь и Джоани брюнетка, она просто красит волосы, чтобы выглядеть блондинкой. Жанетта поступает так же, но ее волосы скорее каштановые, а это смягчает резкие черты лица.
Джон-Джон провел рукой по щекам. Он здорово устал.
Жанетта вновь сделала попытку.
- Он ничего не сказал фараонам. А всем остальным он сказал, что это дело рук скинов из соперничающей банды. Он не заложил тебя!
Джон-Джон по-прежнему молчал.
"Все остальные" - это скинхеды, друзья Коупса.
- Еще раз говорю тебе: перестань встречаться с ним, понятно?
Жанетта кивнула, и он не мог смотреть ей в глаза. В них отражалось то, что и должно было отражаться.
Он еще раз сказал, нежно и выразительно:
- Я серьезно, Жанетта. Не просто ради красного словца. Я имею в виду: ты не должна видеться с ним - это сказано раз и навсегда. Или в следующий раз я действительно убью его и с чувством выполненного долга пойду в тюрьму.
Она вновь кивнула и была готова разрыдаться, но он проговорил нежно:
- Дай мне все обдумать, оʼкей?
Жанетта вытерла глаза. Это было больше того, на что она надеялась.
Глава седьмая
Джоани хорошо выглядела и пребывала в прекрасном настроении. Ее волосы были безукоризненно уложены, макияж смотрелся естественно: над этим умело потрудилась симпатичная девушка из салона "Дебнемс лейксайд". Она надела сшитый на заказ брючный комплект с белой блузкой. В нем она выглядела сексуально, но в то же время деловито. Открытые туфли на высоких каблуках подчеркивали длину ее ног.
Джоани взглянула на себя в зеркало и была удивлена происшедшей с ней переменой. Она походила на женщину, собирающуюся на работу, на настоящую работу, и мысль о том, что свои прелести теперь не придется выставлять напоказ ради заработка, возносила ее к вершинам счастья.
Восхищение Джон-Джона, который вошел в комнату, растрогало ее до слез.
- О, мама, как ты выглядишь!
Джоани крепко обняла сына. Он красивый, Джон-Джон. Даже кудри ему к лицу. Орлиный профиль придает ему артистический вид, что соответствует действительности. Джон-Джон умеет блистать. В школе, когда он учился, намекали, что он может прославить свое имя. И это действительно так. Он и сейчас может - только не законным путем.
Джоани выбросила из головы эти мысли. Сегодня хороший день, и она не позволит, чтобы что-либо испортило его.
- Мне кажется, я начинаю совершенно новую жизнь, и все это благодаря тебе, Джон-Джон.
Он усмехнулся.
- Да нет, мама, здесь нет моей заслуги. Просто тебе давно уже нужна была достойная работа. Пол говорит, что ты должна использовать свои возможности.
Она снова улыбнулась.
- Мне - достойную работу? Жаль, что этого не слышала моя мама: она умерла бы со смеху!
- Или напилась бы до чертиков.
Оба засмеялись.
- Кира что-то задерживается, - сказала Джоани.
Они, не сговариваясь, взглянули на часы, которые представляли собой весьма приблизительную копию Тадж-Махала, выполненную из золотистой пластмассы. Кира купила их на Рождество. Никто так и не решился сказать ей, что они думают об этих часах на самом деле.
Теперь они оба смотрели на циферблат с озабоченными видом. Уже почти пять - Кира должна была прийти часом раньше.
- Возможно, она пошла к Томми.
- Пойду узнаю, мама. А ты приготовь пока чай.
Джон-Джон выскользнул из квартиры, радуясь небольшой передышке. Не так давно он курил марихуану, и, поскольку предстояла работа, требовавшая принятия решений, надо было проветриться.
Он не мог успокоиться по поводу Джеспера. До него доходили слухи, что тот очень плох. Отбитая печень или что-то в этом роде. Странно, обычно он контролирует свои удары. Возможно, во всем виновата Жанетта. Он перенервничал из-за нее, потерял контроль, и это волновало его больше всего.
Кира была пьяна. На нее было ужасно смотреть.
Бетани очень испугалась, так как все начиналось в виде шутки. Она незаметно сунула под жакет бутылку бакарди, взятую у матери, и принесла ее в парк. Это казалось замечательной забавой. Но бакарди, смешанный с кока-колой вызвал у собравшихся девчонок тошноту. А Кира продолжала пить. Теперь ее выворачивало наизнанку, лицо ее то смертельно бледнело, то горело так, что можно было прикуривать.
Запах рвоты вызвал у Бетани ответную реакцию. Бетани знала о разрыве между ее матерью и матерью Киры. Ее мать ревновала к новой работе Джоани. Бетани не понимала почему, она заметила только, что Джоани ходит к ним в дом, а ей самой велено было не водиться с Кирой.
Теперь ей за все придется отвечать.
Кира лежала на траве. Было прохладно, и ее лихорадило. Каждый раз, когда она пыталась сфокусировать свой взгляд на Бетани, получалась не одна Бетани, а несколько, и это смешило девочку. Ее волосы растрепались, она была похожа на безумную.
Бетани готова была расплакаться. Она и сама чувствовала себя приотвратно, но при виде Киры, изрыгающей из себя черную массу, ей стало еще хуже. Обеих рвало до боли в горле.
В таком состоянии их и нашел сторож парка.
Двадцать минут спустя прибыла полиция. Бетани плакала, а Кира истерично хохотала.
Женщина-полицейский взглянула на сторожа и укоризненно покачала головой. Киру по-прежнему рвало, ее платье было перепачкано, так же как волосы и руки.
Женщина-полицейский вызвала "скорую помощь".
Джон-Джон даже не подозревал, чтобы человек с такой комплекцией, как у Томми, мог быстро двигаться. Едва он услышал, что Кира не вернулась из школы, он натянул пиджак и приготовился прочесывать улицы в поисках девочки. Явная забота этого человека произвела на Джон-Джона большое впечатление. Чтобы доверять Томми, ему понадобилось какое-то время, но теперь он, так же как и мать, считал его славным малым.
Когда Томми позвонил по телефону и спросил отца, не видел ли тот Киру, волнение в его голосе оказалось заразительным. Джон-Джон всерьез забеспокоился.
Толстяк повторял:
- Ты уверен, что не видел ее?
Наконец Джон-Джон велел ему успокоиться. Томми опустил трубку и сказал:
- Это единственный номер, кроме вашего, который я знаю. Но Кира не должна быть далеко. Она не может вот так взять и уйти, она знает, как мы волнуемся!
Он был готов расплакаться.
- Пожалуй, я вернусь к маме, хорошо? - сказал Джон-Джон. - Мы будем держать тебя в курсе дела.
Он с радостью вышел на улицу. После визита к Томми он по-настоящему разнервничался.
Джоани приехала в больницу к восьми пятнадцати. Моника уже была там. Обе женщины молчали, пока врач разъяснял им ситуацию.
У Киры случился приступ эпилепсии, кроме того, она страдает от алкогольного отравления. Для Бетани все обошлось благополучно, и она может идти домой.
- Это проклятая Бетани!
Джоани проговорила это вслух, не подумав. Моника же не считала свою дочь виноватой.
- Послушай, Джоани Бруер, твоя Кира виновата не меньше. Она тоже пила эту дрянь, никто ведь не заставлял ее делать это.
Джоани злобно помотала головой.
- Заткнись! Она сама никогда бы не додумалась до этого. Твоя Бетани - мастерица на подобные проделки.
Однако Моника, все еще переживавшая повышение Джоани, не собиралась сдаваться. Она сразу же взяла быка за рога.
- Кого ты здесь из себя строишь, а?
Присутствующие могли ее слышать. Джоани закрыла глаза, опасаясь того, что должно было, по ее мнению, произойти.
- Ты приходишь сюда, разодетая, как обезьяна, и ни с того ни с сего набрасываешься на мою бедную девочку! Да твоя Кира прямо святая. А то, что ты теперь не подставляешь свою задницу, вовсе не значит, что ты лучше меня! Я все о тебе знаю, дорогая!
- Тебе известно, Мон, что моя Кира может выкинуть, что угодно, только если ее научат сделать это. Ты же знаешь, какая она.
Джоани делала все возможное, чтобы успокоить Монику, но это было трудной задачей.
Моника уперлась руками в толстые бедра и закричала:
- Почему ты скрываешь правду, Джоани? Она отстает от своих сверстниц, она глупа как пробка, признай это в конце-то концов! Многие уже и сами догадались обо всем.
Она увидела, как Джоани изменилась в лице, и тотчас пожалела о сказанном.
- Ребенок для меня всё, Моника. Она отравилась алкоголем, и с ней случился припадок. Можно говорить о ней что угодно, но она не тупица, понятно?
Рука Джоани стала сжиматься в кулак. Моника вовремя вспомнила, на что способна ее подруга, если ее вывести из себя.
За ними обеими наблюдала полная рыжеволосая женщина. На ней был пестрый хлопковый брючный комплект и черные сапоги. Сначала они подумали, что она посетительница, но женщина произнесла отчетливым, профессионально поставленным голосом:
- Я - миссис Джонс, работник общественной службы больницы. Когда вы закончите, нам, видимо, следует поговорить.
Обе женщины в шоке уставились на нее.
Ситуацию спас Джон-Джон. Крепко взяв Монику под руку, он увел ее, оставив Джоани наедине с миссис Джонс.
Моника была испугана. Джон-Джон, очевидно, слышал последние слова их перебранки, и теперь она сожалела о том, что наговорила. Но у него на уме было другое. Не очень нежно вытолкнув ее из дверей больницы, он рявкнул:
- Вали отсюда, Моника. И уведи домой Бетани.
Дважды просить ее об этом не было необходимости.
Жанетта отправила Джесперу SMS-сообщение по мобильнику. Они обменивались такими сообщениями с самого начала, и их любовь - как им казалось - была сильней, чем прежде. Получив очередное подтверждение его верности, она почувствовала себя на седьмом небе.
Необходимо изыскать способ… Она была уверена в том, что близость между ними будет восстановлена. Просто нужно использовать все возможности.
Джон-Джон все предусмотрел, но она не позволит, чтобы он диктовал ей, как строить собственную жизнь.
Она сообщила Джесперу о недавнем казусе с Кирой, называя ее занозой в теле семьи. Впрочем, она была в какой-то степени признательна Кире, что внимание на время переключилось на нее.
Миссис Джонс разглядывала сидящую перед ней хорошо одетую женщину.
- Моя Кира в общем-то не глупая девочка, просто у нее трудности с учебой.
Миссис Джонс все прекрасно понимала. Мамаша считает, что она в сговоре с полицией и потому не идет на контакт.
- Просто Кира легко подпадает под влияние других - вот в чем беда. - Джоани все больше теряла спокойствие. - Я хочу видеть свою дочь, я ей нужна. Она не может обходиться без меня!
В искренности Джоани миссис Джонс не сомневалась. Под ее опекой находились еще двое детей со сломанными ногами и пожилая работница больницы, которую, как полагали, принудил к сожительству собственный сын. С Кирой было проще. Миссис Джонс напишет докладную, и дело с концом. Для проформы через пару недель семейку посетят по месту жительства, но, судя по всему, полезный урок извлечен из этого случая. А то, что Джоани - проститутка, ее не волновало: ребенок упитан и ухожен. Видимых признаков насилия не обнаружено. Создается впечатление, что это и в самом деле детская шалость.
Джоани с благодарностями покинула офис и вернулась к Кире. В глубине души она кипела: когда она доберется до Бетани, той мало не покажется.
Спасибо миссис Джонс, что Киру не внесли в список неблагополучных детей, которых работники общественных услуг могут посещать в любое время дня и ночи.
Джон-Джон сидел у кровати сестры. Джоани внимательно наблюдала, как он давал ей пить маленькими глотками. У Киры был очень неважный вид. Вскоре к ним присоединился Томми. Все трое сидели вокруг девочки, которая чувствовала себя ужасно, но наслаждалась любовью, которую никто не скрывал.
Когда немного погодя пришел Пол, что было вполне естественным, медсестры, заходившие в палату, едва удерживались от смеха - до того идиллической казалась картина.
Бетани была обеспокоена. Мать чуть не убила ее из-за этой выпивки, и она была подавлена. Ей нравилась Кира, как подругу она даже любила ее, и в глубине души понимала, что не следовало позволять ей пить.
В середине дня у Бетани разболелся живот, поэтому она ушла из школы. Дома она сделала себе макияж в спальне матери и там же намешала в стакан бакарди с кока-колой. Мать всегда говорила, что после пьянки необходимо опохмеляться. А поскольку она пила каждый день, Бетани было известно, что она имеет в виду.