- Да я, - еще более смутившись, пробормотала Ирина Романовна, - хотела кое о чем поговорить… Знаете, в другой раз зайду.
Максим пожал плечами и потом спросил:
- А вы над нами живете?
- Ну да.
- Да, конечно, я вас помню. Я скажу Наташе, что вы заглядывали. Впрочем, если вам нужна соль или спички…
- Нет, нет, спасибо.
Поднявшись к себе в квартиру, Ирина Романовна стала размышлять об этом деле, которое, впрочем, еще в дело не превратилось и не лежало перед ней в суде. Итак, двое молодых людей приходят к ее соседке, развлекаются с ней, и при этом занимаются легким грабежом. Хотя это можно назвать и оплатой услуг. Но когда муж застукал жену, то ее насиловали. Впрочем, это тоже вполне обычное дело. Если мужику приспичит, он не будет обращать внимания на женские там капризы типа "голова болит" или еще что. Так что едва ли тут было насилие, хотя Наташа утверждает, что так и было. Так бы и было, если бы она до этого им сама не давала. В спальне, на супружеском ложе, и с превеликим удовольствием. Кроме того, если верить соседке, секретаршу мужа изнасиловали полчаса спустя и, похоже, те же самые тинейджеры. Там тоже мелкий грабеж, сережки и еще что-то, но также и важные документы. После этого исчезает брат Наташиного мужа. Уезжает с молодым человеком в вязаной шапке. Кстати сказать, один из Наташиных гостей тоже приходил в вязаной шапке. И по наблюдениям соседки, он не случайно ее носил в летнюю жару. Уши у него оттопыренные и странной формы. Слишком приметные. Поэтому скрывал шапочкой. Не один ли и тот же это человек? И какая у него связь с братом Наташиного мужа. Соседка рассказывала, что мужнин брат Юра работает в его же фирме юристом. Теперь хорошо бы знать, что за дама посещала младшего брата. Кто она? Надо будет съездить еще раз к матери и порасспросить, составить словесный хотя бы портрет. Если это невеста, которую тоже, кстати сказать, изнасиловали, это одно, а если какая-то другая…
Ясности пока в этом деле никакой не было. Разве что сходство почерка преступника с тем давним делом, когда некая Маргарита Бристоль не признала на суде своего насильника Древяскина, и его пришлось оправдать.
На другой день Ирина Романовна, придя на службу, решила позвонить Макарову. Она сказала ему, что у нее появились, возможно, новые для него сведения по делу ее соседей, и предложила встретиться. Майор согласился, пригласив ее вместе пообедать на Среднем проспекте, в кафе, где он встречался обычно с осведомителями. Кафе это было примечательно тем, что его владельцем был бывший сотрудник ОБХСС (было такое при Советской власти подразделение в милиции, боровшееся с расхитителями социалистической собственности). В свое время он был уволен за взятки, и вот теперь, будучи хозяином достаточно дорогого заведения, по-прежнему служил в милиции, но уже сексотом, и позволил бывшим коллегам оборудовать кафе "жучками".
На столе, за которым Макаров обычно встречался с агентами, постоянно стояла табличка "зарезервировано". Официанты, зная, что майор приходит обедать в определенное время, в другие часы сидели за этим столиком сами, не подозревая, что вся их болтовня записывается. Когда майор зашел в кафе, там почти никого в этот час не было, но Ирина Романовна уже сидела в глубине зала. Макаров хотел было пригласить ее за свой, с "жучком", столик, но потом решил, что не стоит.
- Здравствуйте, Игорь Андреевич, - первой начала беседу Ирина Романовна, - мне очень хочется вам помочь в раскрытии преступления в квартире моих соседей. И прежде, чем я вам расскажу факты по этому делу, хотелось бы задать вам пару вопросов. Не возражаете?
- Нет, конечно, спрашивайте.
- Где живет брат моих соседей Павлодаевых?
- Точный адрес сказать не могу, не помню, но знаю, что на Московском проспекте неподалеку от метро "Московские ворота". Там еще заметные такие кованые ворота, ведущие во двор.
- Ну, я так и думала. Если точный адрес совпадет, то может оказаться, что он живет в том же доме, что и моя мать. И она мне рассказала, что предположительно в день его исчезновения он уехал на своей машине вместе с высоким парнем в вязаной шапке. Ее удивило то, что в жаркую погоду у него на голове была эта шапка. Я тоже подумала, что это неспроста. Описания моей матерью внешности этого молодого человека совпадают с описаниями моей соседки Наташи. Она мне говорила, что у почтальона были странной формы уши. Именно это, на мой взгляд, и пытался скрыть молодой человек вязаной шапкой. Чтобы не бросалась в глаза такая яркая примета. И вот еще что. На моей памяти очень похожее дело. Некто Древяскин оказался на скамье подсудимых по очень похожему делу. Он ограбил одну даму. Но на суде та отказалась признать в нем насильника. Пришлось Древяскина оправдать. У него тоже были странные уши.
- Да что вы говорите? Ведь фамилия того, кого мы ищем тоже Древяскин! И фото у меня с собой.
Майор вынул из бумажника фото и показал Ирине Романовне.
- Так я и думала, - сказала она, - все совпадает. И вот еще что. Моя мать говорила, что видела брата моего соседа в обществе стройной блондинки.
- Блондинки? Странно. Невеста Юры темненькая. Впрочем, если не возражаете, я встречусь с вашей мамой и покажу ей фото. Да и вопросы ей хочу задать. Ведь мне-то она почему-то ничего не рассказала о своих наблюдениях.
- Ну, это понятно. Старая больная женщина не хотела становиться свидетельницей. Вы уж ее простите. И хочу попросить, чтобы вы ее пока не тревожили. Я сама у нее все узнаю. Вы только снабдите меня фотографией ее невесты, а также секретарши моего соседа.
- Секретарши?
- Ну да. Ведь она блондинка.
- Логика интересная. Кстати, ее тоже изнасиловали и прямо на рабочем месте. Вы об этом знаете?
- Знаю. И даже думаю, что это блеф.
- Блеф?
- Есть у меня подозрение, что она является не жертвой, а сообщницей.
- Есть факты?
- Нет, я же сказала - подозрения. И вообще картина тут, на мой взгляд, вырисовывается такая. Брат Максима Павлодаева несомненно связан с подозреваемым Древяскиным. То, что они исчезли вместе, это доказывает. Секретарша, если это она встречалась с Юрием, также с ними связана, и наверняка она и стащила из сейфа документы. Но вот пока не ясно, кем в этой связи является Юрий - жертвой или сообщником?
- Направление интересное. Надо еще раз допросить секретаршу.
- Думаю, она также сбежала.
- Проверим. Обязательно проверим. И прямо сейчас.
Макаров вынул мобильник и набрал номер Максима.
- Здравствуйте, Максим Рустамович. Хотели мне звонить? Не вышла на работу? Так, дома ее нет, говорите? И вещи тоже? Думаете у матери? В Любани? Проверим, не беспокойтесь. Хотите подъехать? Давайте через пару часиков. Договорились. Прихватите с собой ее фото. И Машино тоже, если у вас есть.
Майор с улыбкой посмотрел на собеседницу и поднял вверх большой палец.
- Вы - прямо Шерлок Холмс. Она действительно куда-то уехала.
- И теперь, главное, Игорь Андреевич, оперативность. Чем скорее вы нападете на след - тем лучше.
- Ох, судья, и зачем вы ушли из милиции? У вас талант. А вы его разбазариваете на Лобном месте.
Ирина Романовна в ответ только улыбнулась.
14
Когда Макаров приехал в свое отделение, Максим уже ожидал его, сидя на стуле возле двери. Они прошли в кабинет, и едва Павлодаев присел у стола, у него в кармане зазвонил телефон. Он тут же быстро встал и вышел в коридор. Ему не хотелось говорить при Макарове. А тот, тем временем, выложил на стол папку с делом Древяскина. Павлодаев вернулся через пять минут и, грузно опустившись на стул, сказал:
- Вы были правы. Юру похитили. Требуют выкуп.
- Кто звонил?
- Мужской голос. Но не трудно догадаться, кто.
- Те, кто выкрал документы?
- Вот именно. Чистый шантаж. Причем такую сумму хотят, что волосы дыбом. Даже если я соберу все свои активы, все равно не хватит.
- Номерок какой-нибудь высветился? А впрочем, это неважно. Встречу назначили?
- Нет пока. Сказали, позвонят завтра. Предупредили, конечно, чтобы к вам не обращался и так далее. Пригрозили, что документы уйдут в прокуратуру, если не соберу денег и все такое прочее. Однако убийством брата не угрожали.
- Ну что ж, и отлично. Не в первый раз таким делом занимаюсь, не в первый раз. Итак, Максим Рустамович, сразу после звонка сообщаете место встречи, и, будьте уверены, мы их накроем. Не в первый раз.
Между тем, ближе к вечеру, Ирина Романовна решила все-таки увидеться с Наташей. Она позвонила ей на мобильный, и та, всхлипывая, ответила.
- Что-нибудь случилось?
- Случилось.
- Может, я смогу чем-то помочь? Может, поднимитесь ко мне, расскажете?
- Ладно. Сейчас только приведу себя в порядок.
Через четверть часа она пришла, вытирая кончиком платка остатки слез.
- Чайку? - Предложила Ирина Романовна, но тут же поправилась, - вам, может, Наталья Сергеевна, капелек накапать?
- Ой, какие тут капельки. Вот они капельки, - показала она платок, - разводиться, урод, хочет. Да еще из дома гонит.
- Ну, это не так просто. Вы тут прописаны?
- Конечно.
- Тогда и не берите в голову.
- Если бы у меня была голова, я бы этих почтальонов в дом не пустила. А теперь…, - и снова "поехала на соленый водопад".
- Да успокойтесь вы, - увещевала ее соседка, - все обойдется.
Соседки все же пошли на кухню, и попили чайку с тортиком. Ирина Романовна, как всегда, смотрела на Наташу с обожанием, и в голове при этом как бы кружился розовый туман. Гостья, между тем, успокоилась и стала жаловаться на судьбу и дурака мужа, который ей не верит. Ирина Романовна слушала ее, не перебивая, и профессиональным чутьем понимала, что Наташа, которой хотелось так неоглядно верить, тут наверняка говорит неправду. Или, во всяком случае, не договаривает. Она еще раз сказала соседке, что все обойдется, погладила по плечу и спросила:
- Признайтесь честно, Наташа, ведь если бы ваши дружки пришли, когда вашего мужа дома не было, вы бы пропали?
- Какие такие дружки?
- Так неужели приходили другие, а не те, что раньше?
- Ой, Ирина, не бередите мне раны.
- Вы же мне говорили, что лопоухий вам очень понравился. А тот ведь, кто сбежал, тоже с растопыренными ушами.
- Ой, да мало ли на свете лопоухих?
- Значит, не тот?
- Вы про фото? Нет, не тот.
Ирина Романовна видела, что соседка говорит неправду, но решила эту тему больше не затрагивать. Ведь, в конце концов, она не следователь, и какое ей до всего этого дело? Наташа, между тем, уже не проявляла расстроенных чувств, и резко сменила тему разговора. Стала рассказывать о любанской ворожее, которая оказалась матерью секретарши, любовницы мужа. После той памятной встречи со Светкой в доме ее матери Наташа боится, что колдунья теперь ради дочки наведет на нее порчу. Если уже не навела. Максим требует не только развода, но и предлагает съехать с квартиры. Говорит, что предоставит ей коттедж или другую квартиру на выбор. Но это у него не получится. Не такая она дура, чтобы из-за этой вертихвостки лишаться всего. Тут ее прервала Ирина Романовна:
- А вы знаете, Наташа, что соперница ваша исчезла?
- Куда это исчезла?
- Пока неизвестно. Разве вам муж не говорил?
- Нет. Это забавно! Так чего ж он меня выгоняет, если эта пропала? Что, у него третья, что ли, появилась?
У Наташи был настолько наивно-удивленный вид, что Ирина Романовна рассмеялась.
- Все возможно, - сказала она, - но разве вам, Наташа, так хочется вновь вернуться в ярмо семейной жизни? Разве не лучше быть свободной и самой выбирать…
- Ой, Ирина Романовна, какие тут могут быть выборы, если таких мужиков, как мой, на пальцах пересчитать можно, да и те все окольцованы.
- Но почему же непременно мужики? - Робко спросила Ирина Романовна и лицо ее покрылось густым румянцем.
До Наташи не сразу дошел смысл сказанного соседкой, но когда она поняла, бровки ее полезли на лоб.
- Ага, - сказала она, с любопытством рассматривая пунцовую соседку, - без мужиков, конечно, хлопот меньше. Ладно, пойду я, Ирина Романовна.
И Наташа быстрой походкой направилась к входной двери. После того, как захлопнулась дверь, Ирина Романовна долго сидела, закрыв лицо руками.
Наталья Сергеевна тем временем уже пришла к себе в квартиру и с возмущением думала о соседке сверху, которая, оказывается, жаждет женской любви. Максим сидел на диване с бутылкой пива и с интересом смотрел на жену, которая явилась домой в халате и тапочках. И с румянцем на щеках. Неужели теперь где-нибудь на чердаке с этими почтальонами трахается?
Наташа, хоть и была сердита на мужа, но в свете полученной от соседки информации о сбежавшей секретарше, решила с Максимом примириться. Присела рядом, закинув ногу на ногу так, что халатик распахнулся, потрепала по волосам и сказала:
- Прости меня, родной. Ну, виновата, виновата! А ты у меня такой замечательный, я ведь все поняла и сказала себе и тебе обещаю: никогда, ни с кем и ни за что. Все. Верна до гроба.
- Свежо, как говорится, предание, но верится с трудом. Нет, дорогая, наша совместная жизнь закончилась, хочешь ты этого или нет.
Максим проговорил это как-то вяло и неубедительно. Он пил пиво, и в голове у него вместе с легким кайфом плыли безрадостные мысли. Все бабы, искренне думал он, - продажные твари. Взять хотя бы Светку. Ну чего ей не хватало? А эта, законная? С первым встречным. И теперь вот: прости, больше не буду. Как же. До следующего почтальона или сантехника, как в нехорошем кино.
Жена его, между тем, продолжала прорывать оборону. Ее шаловливые пальцы делали свое дело, и, в конце концов, она оседлала дружка, и примирение состоялось.
Максим сразу стал жаловаться на судьбу, безжалостных соперников по бизнесу и кредиторов и так далее. Наталья Сергеевна на этот момент была удовлетворена во всех отношениях, поэтому гладила мужа по голове и искренне ему сочувствовала.
Было восемь утра, когда зазвонил телефон. Максим высвободился из объятий жены, взял лежавший рядом со стаканом пива мобильник. Высветилось слово "Юра", и Максим дрожащими пальцами нажал кнопку. И услышал давешний мужской голос, который без лишних слов назначил встречу в лесу на тридцать втором километре Московского шоссе, за кладбищем. Через три часа. С выкупом. И трубка отключилась.
Максим тотчас же, не раздумывая, набрал номер Макарова, и тот рассказал ему, как он должен действовать. Ему надо было ехать на эту встречу, во-первых, с травматическим оружием, во-вторых, наблюдать в зеркало заднего вида синие "Жигули", где будет Макаров и еще двое сотрудников. В процессе движения черный "Форд" будет меняться с "Жигулями", чтобы преступники не подумали, что он тащит за собой "хвост". Причем чередоваться они будут через две-три идущие в ряду машины. Это на случай, если преступники поедут сзади автомобиля Максима. А так оно скорей всего и будет, потому что они поедут, убедившись, что Максим выехал в нужном направлении.
Максим быстро оделся, взял ключи и сказал жене, чтобы никому дверь не открывала. И добавил, что едет на опасное деловое свидание, и если все пройдет благополучно, жизнь у них наладится.
15
Бросив на заднее сидение кейс с пачками нарезанной в размер стодолларовой купюры бумаги (так называемыми "куклами"), Павлодаев сел в автомобиль и покатил в сторону Московского проспекта. Выехав из города, он встал на обочину, потому что синих "Жигулей" позади не высматривалось. Через пять минут на обочину, сзади него, вылез джип с настолько затемненными стеклами, что увидеть в нем кого-либо не представлялось возможным. Так, подумал Максим, это очень хорошо. Наверняка это вымогатели, которые ехали за мной. Теперь я знаю, в какой они машине. Он тотчас позвонил Макарову. Тот спросил номера, но их не было видно, потому что джип остановился довольно далеко. Через минуту черный внедорожник развернулся, сумел вписаться в движение на противоположной полосе дороги и покатил в сторону города. Странно. Что-то тут не так. Или это случайная машина или преступники подумали, что засветились, и решили поменять автомобиль. Скорее всего, второе. Так что подсказка убежала. И он сообщил об этом оперативнику.
Между тем появились "Жигули" и Максим поехал дальше. За столбиком с цифрой 32 был поворот к кладбищу, которое располагалось возле шоссе, и ухабистая за ним дорога вела к густому темному лесу. Туда и свернул Максим. Он проехал около полукилометра и остановился. Огромные темные ели вздымали свои остроконечные верхушки в сумрачное небо. Вскоре он увидел, как синие "Жигули" приткнулись у обочины шоссе. Через пару минут к кладбищу подъехал и черный "форд".
Из "Жигулей" тем временем вышел невзрачный мужик в клетчатой рубашке, открыл багажник, вынул "запаску" и стал ставить домкрат под заднее правое колесо.
Прошло минут двадцать, но ни один автомобиль так и не свернул на дорогу к лесу. И тут вдруг из-за густо растущих у дороги молодых елок выскочил высокий парень в вязаной на голове шапке, резким движением открыл дверь машины, плюхнулся на сидение рядом с Максимом, приставил к его голове пистолет и выкрикнул:
- Быстро разворачивайся и гони по шоссе! Давай, не рассусоливай, пистолет заряжен!
Павлодаев развернулся на обочине и поехал в сторону Москвы, видя в зеркало заднего вида, как "жигули" сорвались с места и ринулись следом, оставив на обочине "запаску" и домкрат.
Итак, погоня. Причем тот, кто был за рулем, страстно хотел, чтобы его догнали, и как можно скорей. Поэтому Максим, несмотря на пистолет у виска, делал все возможное, чтобы его "бумер" двигался не на максимальной скорости. И, тем не менее, "жигули" безнадежно отстали, зато черный "форд" мчался с приличной скоростью, и был виден в зеркале заднего вида на расстоянии примерно в километр.
Молодого человека, сидевшего теперь рядом с ним с пистолетом в руке, Максим, конечно же, узнал. Это был тот самый почтальон, который наставил ему рога и кого он крепко угостил клюшкой. Дикая ненависть к нему взвивалась в душе, и он, скрипя зубами, держал в руках руль и думал о том, как бы избавиться от холодящего висок дула. Пальцы у парня дрожали, и Максим, покрываясь бледностью, думал о том, что этот щенок снял оружие с предохранителя, и просто случайно, от нервов, может нажать на курок. Впереди на обочине стоял черный "мерседес", и парень ткнул дулом в лоб и прохрипел:
- Паркуйся рядом с "мерсом"!
Оставляя за собой темные полосы на асфальте, "Бумер" резко тормозя, прижался к "мерседесу", хозяин которого стоял невдалеке под деревом и застегивал ширинку.