Машина притормозила.
- Я быстро, гляну только одним глазком, - пообещал водитель.
Господи, как же я был прав! Заговор. И вправду прогнило что-то в Датском королевстве…
Машина встала.
- Сейчас проверю, и помчимся, - утешил меня детина.
- Валяй, проверяй, - ответил я.
Он выбрался из-за руля и оставил дверь открытой.
Я выглянул в окно и понял, что насчет вокзала - наглая ложь. Мы находились где-то в районе доков или рядом с водой, на востоке города, к югу от Лиффи. Складская территория. Впрочем, точно не скажу: в тумане видно было не дальше чем на десять-пятнадцать шагов. И никаких жилых домов и машин. Идеальное место для убийства.
Я приготовился. Что он собирается делать? Выйдет из машины, возьмет пушку и через окно меня пристрелит? Разумеется, если это не его машина, почему бы и нет? Наверное, угнал прошлой ночью. Как же мне быть? Думай, Майкл, шевели извилинами!
Я внимательно следил за водителем. Он нагнулся, разглядывая колесо. Распрямился - руки на бедрах. Еще раз нагнулся. "Вот сейчас!" - решил я и ухватился за дверную ручку, готовый в любую секунду выскочить из салона и помчаться прочь сквозь туман со всей возможной быстротой.
Моя удача будет зависеть от того, насколько он хороший стрелок и какое у него оружие.
Падрег стоял и улыбался:
- Так-с… Между шиной и ободом что-то застряло, подмогнешь, а?
- Не могу, извини. У меня деловая встреча, не хочется руки пачкать, - произнес я с сожалением.
- Да ты просто подержишь фонарик, пока я найду, что там застряло.
Не видя причин для отказа, я медленно и осторожно открыл дверь и двинулся к нему, стараясь держаться так, чтобы машина оставалась между нами. Бугай открыл багажник и достал фонарик. Включил его:
- Подойди-ка ближе. Мне нужно, чтобы ты прям на колесо светил. Я тебе скину пару баксов за проезд.
- А я думал, ты доллары не берешь, - подколол я.
- Евро… Скину парочку евро! - смеясь, поправил он себя.
- Короче, что я должен делать?
- Просто подержи фонарик. Из-за обода ничего не видно. А вот этим я выковыряю то, что туда попало, - произнес Падрег, держа в руке монтировку и одаривая меня еще одной восхитительно дружелюбной ирландской улыбкой.
Итак, ты хочешь, чтобы я нагнулся с фонариком, а ты в это время зайдешь мне за спину с монтировкой и несколько раз ударишь по голове. Нет, приятель, я так не играю.
- Что-то застряло в ободе диска, да? - спросил я.
- Да.
- Вот сейчас и поглядим… Ага, вижу, вот тут вот! - крикнул я и, как только он нагнулся, чтобы посмотреть, ударил его фонариком по голове и врезал в нос. Хрящ сломался, и брызнула кровь.
- Ну что, достаточно тебе света? - заорал я, колотя его по башке, но у него был мощный череп, и ударов он почти не чувствовал. Он попытался вмазать мне монтировкой. Она врезалась в "мерседес", оставив на двери большую вмятину.
В "Книге пяти колец" и прочих китайских трактатах по единоборствам есть такой совет: "Если тебя пытается пришить здоровый бугай с монтировкой, а у тебя из оружия имеется только фонарик, то самое лучшее - бежать прочь и не оглядываться".
И я побежал.
Я бежал прямиком в густой туман, скрывавший дальний конец улицы. И считал, что уже оторвался, когда он сшиб меня с ног - как в регби. Боже милосердный, да этот таксист чертовски быстро бегает для своего роста! Он вцепился мне в ноги. Я со всей силы ударил его большим пальцем в правый глаз - он завопил и отпустил меня. Снова замахнулся монтировкой, но я успел откатиться в сторону, и оружие мерзко звякнуло, ударившись о мостовую. Я вскочил на ноги и почувствовал, что отстегнулся протез. Приладить его на место было минутным делом, вот только у меня не было этой минуты.
Я вновь очутился на земле и, обхватив рукой шею противника, начал душить. Ему как-то удалось подняться вместе со мной, а затем он изогнулся и упал навзничь, пытаясь раздавить меня своим весом. Я отпустил его и оттолкнул. Он ухватил меня за кожаную куртку, с остервенением швырнул на землю, покачнулся, упал и тут же снова встал - герой, вылитый Джин Келли.
Что-то сверкнуло, и я увидел, что теперь у Падрега в левой руке нож, а в правой - монтировка.
- Ты меня ударил?! Да ты за это кровью умоешься, говнюк! - прорычал он.
- Что? Я тебя ударил?! Это ты собирался мне выбить мозги! - просипел я, пытаясь отдышаться.
- Не собирался я… - прохрипел он, задыхаясь.
- Что ты бормочешь? - переспросил я.
- Да не собирался я тебя убивать…
- Повтори еще раз! Неужели не собирался?
- Черт! Что за чушь!
- То есть ты утверждаешь, что это была ошибка? Я думал, ты хочешь меня загнать в могилу. - Я разглядывал его с большим недоверием.
- Ты совсем рехнулся, что ли? - не одобрил мои действия таксист.
- Я думал, ты наемный убийца, - произнес я уже не столь недоверчивым тоном.
- Наемный убийца! Боже, ну и глюки у тебя, парень… Да я просто хотел, чтобы ты помог мне с шиной.
- Черт побери… - простонал я. Вот она, моя проблема - я всегда бегу впереди паровоза, вместо того чтобы трезво оценить ситуацию.
- Про черта - это ты правильно помянул. Я тебя отвезу в Garda, приятель. Похоже, ты мне нос сломал. Засадят тебя под арест, а я уж накатаю на тебя телегу.
- Боже, ну ошибся я, друг. Неверно понял тебя… Я вообще-то редко ошибаюсь, вот и…
- Это ты в полиции будешь оправдываться! Чхать я хотел на твои проблемы! Сейчас сядем в "бумер" и кой-чего обсудим, если не хочешь связываться с пилерами, - произнес здоровяк, отдышавшись и поворачиваясь ко мне спиной. Именно это мне и надо было. Я приготовился.
Он пошел к машине.
Хромая, я рванул и сбил его с ног. Он грузно повалился, монтировка выпала у него из руки, но он быстро откатился и взмахнул ножом. Нож попал мне в живот, пропоров кожаную куртку, футболку и оставив десятисантиметровую рану чуть ниже пупка.
Я зажал рану рукой - кровь текла сквозь пальцы - и на долю секунды замер, собираясь с духом, затем схватил монтировку и ударил его по голове, удар был таким стремительным, что он не успел прикрыться рукой. Я врезал ему по темени, за ухом, потом еще и еще…
Вышиб нож из его руки.
Землю залила кровь Падрега, по лицу текли мозги.
- За что? - простонал он и посмотрел на меня с таким недоумением, что я решил, а не ошибся ли я?
Я опустился на колено:
- Что ты сказал?
Он обреченно поглядел на меня.
- За что? - почти неслышно прошептал он.
Я наклонился над ним: сомнение взяло-таки верх. Взял его голову в руки. Он судорожно моргал, тело билось в судорогах. Я ошибся, совершил чудовищную ошибку…
- За то, что выдаешь себя за другого. Ты назвал свою тачку "бумером", но это "мерс". Как ты мог так облажаться с машиной? Только если ты ее угнал.
- Черт… - просипел он.
Я отпустил его голову и поднялся на ноги.
- Кто-нибудь… Кто-нибудь, помогите!!! - крикнул я, но вокруг никого не было. Я снова опустился на колени.
- Мне жаль, - сказал я Падрегу.
На лицо его было жутко смотреть - кровавая каша, проломленный череп. Если оставить его без медицинской помощи, ему несдобровать: кома и смерть.
На сей раз я сорвался по-настоящему…
Он уже умирал, захлебываясь кровью, был уже на грани.
- Форсайт… ты… говнюк… - прошептал он бессильно.
Секунда… Две… Три…
- Откуда ты знаешь мое имя? - спросил я.
- Убить… тебя… Форсайт… козлина… - выдавил он слабеющим голосом.
Глаза его закрылись, и он провалился в черный омут беспамятства.
Я, кивнув, встал.
Хорошо, очень хорошо. Лучше не бывает.
Итак, Падрег все-таки убийца. Иначе он бы не знал моего имени. Сукин сын. Значит, я с самого начала был прав.
Добить ублюдка? Нет, такой милости он недостоин.
Бриджит, Бриджит… Что же она делает? Это же чистейшей воды абсурд. Неужели не понятно, что теперь я могу немедленно смыться отсюда?
В глазах потемнело. Я упал.
Посмотрел на живот. Теряю кровь. Рана не особенно глубокая, но ее вид мне не нравится.
Моргнул. Споткнулся. Упал. Встал снова.
Туман рассеивался, но я по-прежнему не видел никаких домов, пешеходов, проезжающих машин. Подошел к "мерседесу" и влез в него. Ключ зажигания был на месте. Завел машину и проехал примерно с полмили, только чтобы уехать отсюда.
Заехал в аллею. Проехал. Вышел.
Между пальцев текла кровь. Так, сочилась, не лилась. Поискал в машине аптечку - ничего.
Открыл дверь. Мостовая с колдобинами и вывороченными камнями, какие-то дома.
На указателе прочитал, что это Холлс-стрит, недалеко от Мэррион-сквер. Где-то у черта на куличках, а не рядом с Коннолли. Водила даже и не думал везти меня на вокзал. Он все время ехал к докам.
Наверняка у него было задание завезти меня куда подальше и убить. Но мне по-прежнему многое было неясно. У него не было пушки. С чего бы это? И почему он был один? Однако если все это было чистой случайностью, откуда, дьявол побери, он знал мое имя?
Я схватил свою сумку, открыл, проглотил пару таблеток перкосета, вышел из машины, распахнул багажник: чистящая жидкость, масло, запаска, тряпье, инструменты, большой рулон ленты-герметика. За работу! Снял футболку, разорвал тряпку пополам, смочил в чистящей жидкости, обеззаразил рану.
Боже милостивый… Уйми эту боль…
Вытер живот другим куском тряпки, приложил тряпку почище и обмотался лентой-герметиком. Пока сойдет.
Надо идти, скоро появятся копы, мне нужна вода…
Еще чуть-чуть, еще…
Вваливаюсь в машину, закрываю глаза, наступает темнота… и я теряю сознание.
4. Цирцея
Дублин. 16 июня, 9:15
Ломтик луны на бледно-лимонном рассветном небе. За окном занимается утро. Волосы Бриджит - пышная ярко-рыжая с золотом паутина - разметались по белой наволочке…
Она спит рядом. Закрытые глаза, приоткрытый рот.
Через жужжание вентилятора я слышу, как звенит телефон в другой комнате.
Это Скотчи, можно не обращать внимания.
Пахнет жимолостью. Чуть слышны тихие отзвуки города.
Ее тело столь неподвижно, бело, прекрасно, как будто это скульптура из боттичинского мрамора.
Скотчи наверняка звонит, чтобы я встретился с ним в аэропорту. Мы должны лететь во Флориду на похороны. Темный уже там, вот почему этой ночью мы с Бриджит вместе. Единственный раз.
Ее дыхание становится не таким глубоким. Под веками подрагивают глаза.
- Что за шум? - бормочет она.
- Ничего, спи.
Она зевает.
- Чем занят? - спрашивает Бриджит.
- Любуюсь тобой.
- Майкл, возьми трубку. Может, это что-то важное.
- Ерунда.
- Возьми трубку, - настаивает она.
- Это Скотчи, ничего серьезного, - говорю я ей.
Она морщится от отвращения. Из всех парней Темного именно Скотчи она ненавидела больше всех. Было что-то в его мерзком лице - как у горностая. К ней он не приставал, ничего такого - не хотел переходить дорогу Темному, - причина, думаю, была в его непостижимо гнусном умишке и врожденном хищном коварстве. Под личиной буйного хвастуна скрывалось нечто более опасное и зловещее. Совершенно невыносимый тип.
Телефон уже вопит.
- Да возьми же трубку, это может быть Энди! - повысила она голос.
- Хорошо, - соглашаюсь я. Беру ее руку, целую и соскальзываю с матраца. Открываю дверь спальни.
Бриджит вздрагивает, будто сбрасывая остатки сна, с тревогой смотрит на меня своими темно-зелеными глазами. Я жду, не скажет ли она чего-нибудь, но Бриджит молчит. Выхожу в гостиную. Телефон свалился под диван. Ворочаю мухобойкой в попытках его достать.
- Нет. Подожди. Не бери его! - вдруг говорит она, повышая голос, почти в панике. - Не бери! Ты прав, пускай звонит. Иди лучше сюда.
Но уже поздно. Я надел телефонную гарнитуру и услышал сопение и голос Скотчи:
- Привет.
- Ла-Гуардиа, Брюс, остался один час, - говорит Скотчи. - Поторопись!
- Меня зовут не Брюс. - Я уже в тысячный раз повторяю ему это.
- Остался час, поторопись!
Я выключаю гарнитуру. Бриджит вздыхает. Да, слишком поздно…
Лима.
Но океана за окном нет. Да и небо какого-то неправильного цвета - не темно-синего, а цвета яичной скорлупы.
Что случилось?
Надо спросить Гектора, он скажет.
- Гектор… Гектор!
Где мой сотовый? Я попытался сесть и задохнулся от приступа убийственной боли. Так, я в машине. Вон указатель, на нем написано: "Родильный дом на Холлс-стрит - поворот налево".
Холлс-стрит… Дублин?
Все встало на свои места. Гектор мертв. Я убил его выстрелом в голову; наемного убийцу выбросил в окно, а его напарника укокошил пулей двадцать второго калибра из пистолета, припрятанного на лодыжке.
На меня смотрела женщина в голубом платье:
- Дорогой, с тобой все в порядке?
Я выполз из машины. На улицу, на утренний воздух, не понимая, куда я направляюсь и что, черт побери, мне нужно делать дальше. Солнце. Перистые облака. День совершенно не ирландский, но я знал, что вокруг - именно Дублин, потому что за серыми очертаниями домов чувствовалось дыхание реки Лиффи. Ее запах, чуть-чуть отдававший то ли бензином, то ли чем-то еще, чего я не сумел бы назвать, похожий в это мертвенное утро на запах мертвого тела. Спокойная Лиффи текла себе в Дублинский залив, омывая опоры, мосты и выступы набережной. И запах! Если не бензин, то солярка. Тут не ошибешься, это Дублин. Все верно.
Перед глазами мельтешили темные точки - как будто повреждена сетчатка. Зажмурился - точки пропали.
Я отошел - вернее, отковылял - от машины.
И как раз вовремя!
Двое молодчиков пошарили в "форде-сьерра", выбрались из него и направились к "мерседесу".
Обычный простофиля, да если у него к тому же в глазах потемнело, наверное, подумал бы: "А, парочка угонщиков…"
Но не я. Не без усилия прищурившись, я рассмотрел на них грязную и мятую форму. Даже издали эти парни воняли табачным дымом и кофе. Как можно так изгваздать форменную одежду с самого раннего утра?
Клянусь, это чертовы копы, или быть мне китайцем!
- Доброго утра! - крикнул один издалека - ни в его приветствии, ни в хищных пилерских глазах не было ни малейшего намека на доброту.
Я кивнул в ответ, а затем пожалел об этом.
- Отличный денек, да? - сказал я с лондонским акцентом.
У них наверняка есть ордер на мой арест. Почему бы не выдать себя за лондонца? Впрочем, они в пять минут сумеют меня вычислить.
Сумка по-прежнему лежала в машине, но документы были при мне, в куртке. Выкинул их, пригнулся и, как только скрылся с их глаз, побежал так быстро, как мог, несмотря на повязку из ленты-герметика, натертую ногу, протез. Я еще не очухался от смены часовых поясов, еще не развеялся дурман болеутоляющего и снотворного, но я бежал, хотя не имел ни малейшего понятия куда.
Насчет пяти минут я дал маху. И двух минут не прошло.
- Эй, ты! - крикнули копы. - Стоять!
Я от них уже порядочно оторвался. Однако мне было так плохо, что, если я не сброшу их с хвоста, воспользовавшись толкотней и давкой в таком оживленном городе, как Дублин, они меня все равно поймают.
Я завернул за угол и обнаружил, что нахожусь рядом с Тринити-колледжем.
Великолепно!
Вбежал в ворота и смешался с колышущейся толпой студентов, туристов и прочих персонажей, необходимых для моего замысла.
Настоящее столпотворение.
Толкотни и давки было больше обычного, значит, какой-то наплыв туристов или подошло время экзаменов. Может, выпуск?
- Что это за craic? - остановил я потерявшуюся девушку, которая бродила в поисках своих друзей.
- Шествие, - ответила она, указав на угол университетского двора, где хаотичная толпа обретала четкий порядок и выходила на улицу.
До меня дошло, что это часть сегодняшнего праздника. Дети были одеты в эдвардианские костюмы, некоторые ехали на старомодных велосипедах, а омнибус на конной тяге вез команду упившихся в грязь игроков в регби. Ну что ж, это место ничуть не лучше и не хуже всех прочих.
Я влился в процессию как раз в тот момент, когда легавые появились в воротах колледжа. Один из них по-прежнему курил сигарету. Господи, да собираются ли они меня ловить?! Докуривай уже свою погань, козел!
Оба они были лет на двадцать старше меня, циничные, равнодушные… Система уже успела основательно промыть им мозги. Может, парочка молодых пилеров и смогла бы перекрыть шествие от Тринити, вызвать подмогу, но только не эти. Люди проходили у них под носом - а им хоть бы хны! Но расслабляться все равно нельзя. Я сдернул с головы какого-то паренька кепку, протолкнулся сквозь толпу, подсек другого парнишку и сорвал с него эдвардианский пиджачок, как только он упал.
- Черт!.. - А дальше я не слышал, потому что отошел на три шага в сторону и на четыре назад.
Натянул пиджак поверх своей кожаной куртки, напялил кепку и последовал за остальными ребятами к выходу из Тринити и на дорогу.
Отлично.
Теперь я был одним из примерно двухсот участников шествия - точно так же одетых и возбужденных студентов, направляющихся к О'Коннелл-стрит. Сумеют ли копы меня сцапать? В радостном настроении мы повернули от Тринити и отправились на север.
"Улисса" я не читал, но легко мог предположить, что многие молодые люди одеты как персонажи книги. Парикмахеры, гробовщики, букмекеры скачек, священники, монахини - все они были в старомодной одежде, и почти все выглядели такими привлекательными и симпатичными, что уже не раздражали молодостью, буйством и назойливостью. А кроме того - большое спасибо! - они спасали мою шкуру. Некоторые прикладывались к пиву, и мне тоже передали жестянку "Гиннесса", которую я с благодарностью принял.
- Всегда пожалуйста! - ответила мне румяная девушка с каштановыми волосами, одетая как девица легкого поведения.
Я сделал большой глоток "Гиннесса" и почувствовал себя получше.
- Молодой господин желает поразвлечься? - спросила она, не слишком удачно подражая эдвардианскому английскому. На вид ей было лет девятнадцать-двадцать, и родом она была откуда-то из графства Керри.
- Увы, прекрасная леди, у меня нет времени, чтобы воспользоваться столь заманчивым предложением, - ответил я. - За мной по пятам идут ищейки Замка.
- Что ж, тогда в другой раз… - И она потянулась чокнуться со мной банкой с безалкогольным пивом. Как знать, может, я бы и постарался выкроить время, но мне надо было убираться из города. Предстоит еще найти укромное место, чтобы собраться с мыслями, отдохнуть и переждать опасность.
В Дублине я никого не знал и имел сильное подозрение, что все мои старые убежища и явочные квартиры, которыми я когда-то пользовался, давно раскрыты. Однако при взгляде на вызывающий наряд девушки из Керри у меня появилась идея.