Алина была в расклёшенной замшевой юбке, застёгнутой спереди на пуговицы, и в растянутом свитере, наспех надетом поверх футболки. Пока Оксана пила с Милявской кофе, прошла сильная гроза; несколько похолодало, и на город спустилась сырость. Деревья во дворе то и дело сгибались под порывами западного ветра, осыпая Оксану с Алиной холодными брызгами. На лавочке было неуютно, поэтому старухи сидели дома.
- Привет, подруга! - сказала Оксана, сообразив, что Алина погружена в себя и ничего вокруг не видит. - Что с тобой? Экзамен не сдала?
Алина вздрогнула, взглянула из-под иссиня-чёрной чёлки на Оксану. И та увидела заплаканное личико, размазанную помаду, распухший нос.
- Да нет, сдала физику на четвёрку. Всё нормально.
- Тогда чего ревёшь? Личные проблемы? - Оксана, не пожалев модных брюк, уселась рядом. - Я в твои дела не лезу, просто интересно.
- Личные, да, личные!
Алина впилась в ладони покрытыми белым лаком ногтями. Этот цвет очень шёл к её смуглой коже.
- Руслан обидел? - попробовала догадаться Оксана.
- Да ты что! -
Теперь они были на "ты". Инициативу проявила Оксана, и Алина охотно согласилась.
- Руслан меня едва не облизывает. Понимает, как мне хреново. Если у него проблемы, он со мной делится. Я - с ним. Больше никому мы не нужны.
- Перестань, в самом деле! - возмутилась Оксана. - У тебя отец, дедушка. У Руслана дела похуже. Ты ведь знаешь, что у него папа неродной?
- Он говорил, - кивнула Алина, яростно накручивая на палец кожаный ремешок от амулета. - Рассказывал, что мать родила его от другого, когда они с Олегом уже в браке жили. Отчим всю жизнь про это помнил, но называл Руслана своим сыном. И лично его ни в чём не упрекал. А матери сцены устраивал, конечно. Она допереживалась известно до чего. Татьяна Васильевна, Руслан говорит, очень страдала. Но ребёнок-то здесь причём? Не он же изменил. Так и я…
Алина всхлипнула. Подбежавшая Грета принялась, повизгивая, слизывать слёзы со щёк хозяйки.
- А что ты? Почему возник этот вопрос? - Оксана наморщила лоб.
- Отец меня не любит, - неожиданно сухо и деловито сказала Алина. - Мать ведь гуляла в гарнизоне. Но только в последнее время. У неё такой любовник был - вау! Каперанг и муж главы администрации посёлка. И внешне - ну просто картинка! И папа начал вообще подозревать… Ты, говорит, копия Зоя, и я ничего не могу понять…
- Ах, вот оно что! - Оксана, наконец, связала концы с концами. - Леонид Владимирович думает, что ты не его дочка?
- Да. Он как бы и не скрывает. Сегодня деду опять сказал, что пока съезжаться с ним не будет, подождёт. Раз деньги украли, придётся ему сюда вселяться. А у него там, в посёлке, баба имеется. У неё в прошлом году муж погиб, ей материальную помощь дали, обещали квартиру в Питере. Вот я и думаю, что папа решил с ней… А я мешаю, алименты надо ещё три года платить. Поживи, говорит, у деда, тебе тут лучше будет. Конечно, тут лучше! - Алина достала из сумочки пачку "лёгких" сигарет. - Хочешь?
- Давай.
Оксана понимала, что заброшенного подростка воспитывать поздно, да и ни к чему. Алина достала газовую зажигалку, прикурила и отдала её Оксане.
- Расскажи мне всё. Легче будет, я знаю.
- Мама без вести пропала, через полгода её можно признать погибшей. Но пока у отца не получается, хотя в августе будет год. Без свидетельства о смерти он не может жениться. Правда, многие сейчас просто сожительствуют, и он с той тёткой - тоже. Я её знаю. Мы там все между собой знакомы - чуть ли не свечки друг другу держали. Но он после с ней сошёлся, когда мама уже… - Алина закрыла лицо руками. - Так бы соседки ей всё доложили. Там тундра - не спрячешься. Всё на виду.
- И ты знаешь, с кем мать встречалась? Правильно я поняла?
- Да ты чего?! Весь посёлок знал. В той семье такие скандалы были - под окна сбегались слушать. Соседи от замочных скважин не отходили. Они с мамой земляки, в Волгограде в одном дворе жили. Когда встретились, не могли наговориться. Папочка мне тут и заявляет: "Откуда я знаю, может так быть, что Зоя в Калининграде какого-нибудь друга детства встретила!" Но я-то виновата разве? - сквозь слёзы пролепетала Алина. - От кого я, какая разница? Ну, сбегала мама из дома, жила у своего каперанга в каюте, так меня же не спрашивала! Я сердцем чувствую, что её нет больше. И отца около себя не держу. Хочешь уйти к другой - уходи, но не выпендривайся!
- В таком случаев надо провести экспертизу, - решила Оксана, погасив окурок о скамейку. - Оба сдадите кровь, а потом получите заключение. Надо вопрос решить, иначе вы с папой с ума сойдёте. Не все же такие либералы, как отчим Руслана.
- А ты знаешь, сколько всё это стоит? - насмешливо осведомилась Алина. - Нам что, "бабки" девать некуда? Мы ещё за бабулины похороны не расплатились. А деду в сердечный санаторий ехать нужно…
- Если я найду деньги, у вас будут средства. Ты и так настрадалась сверх меры, Алинка. Я ведь сама сирота с восемнадцати лет, поэтому понимаю тебя и жалею. Держи платок.
Оксана достала свой, упакованный в целлофан. Купила его на вокзале, когда уезжала в командировку.
- Не обижайся на отца, его тоже можно понять. Он твою мать любил, как сумасшедший, был ею болен. Это вроде как наркомания, но только наркотик - Зоя. И при такой зависимости знать, что она - с другим… Ладно, я тебе ещё пару вопросов задам. По нашему делу. Ладно?
- Задавай, - невнятно, сквозь платок, разрешила Алина.
- Вспомни, не начала ли Грета…
Оксана поглаживала собаку и вдруг заметила, что та напряглась. Обычно весёлая и ласковая, Грета глухо заворчала, вздёрнув верхнюю губу. И тут же залилась бешеным лаем, рванула с места. Алина едва успела поймать псину за ошейник. Оксана подняла задние ноги Греты, чтобы та не имела опоры.
- Ты что, балда?!
Алина не могла справиться с обезумевшей собакой. Та лаяла до рвоты, кидалась к асфальтированной дорожке, по которой шли два благообразных пенсионера. Оксана радостно вздрогнула, но тут же поняла, что эти люди не могут быть ни грабителями, ни убийцами.
Высокий старик в очках с толстыми стёклами покраснел так, что его глаза казались белыми. Тяжёлый шаг, вислый, раздвоенный на кончике нос, оттопыренная нижняя губа, красивой формы лоб - всё это придавало старику высокомерный вид. Его руки и ноги показались Оксане непропорционально маленькими, как и голова.
Но, несмотря на мелкие недостатки во внешности, старик выглядел образованным, воспитанным, даже благородным. На его светло-сером пиджаке Оксана заметила несколько рядов орденских планок; с другой стороны он приколол какие-то значки и медальки. На первый взгляд старику было лет семьдесят пять - волосы на затылке уже пожелтели, а кожа лица и рук покрылась коричневыми пятнышками.
Под руку его держала жена - неописуемой толщины дама, ростом едва до плеча мужу, с выкрашенной в тон "махагон" завивкой. Широченное шёлковое платье в крупных маках едва не лопалось на груди. Женщина двигалась толчками, припадая на одну, изуродованную болезнью ногу и опираясь на палку. Ортопедическая обувь мало ей помогала, и женщина явно мучилась, стараясь поспеть за мужем. Тот тоже носил трость, но, похоже, больше для красоты.
Высокий худой муж и низенькая полная жена всем своим видом олицетворяли достойную старость, закат прожитой жизни - нелёгкой, но честной. Ерунда какая-то, надо будет рассказать эту историю Галине Семёновне и вместе с ней посмеяться над наивностью их предположений. Мало ли почему собака может не выносить того или иного человека? Часто животных раздражают хромые и горбатые, а толстуха как раз увечная - вот и всё! Или дедуля Грете хвост в дверях прищемил, ногой пнул - такие обычно собак не любят.
- Алина, кто это?
Оксана, кое-как успокоив Грету, мотнула головой в сторону подъезда, за дверью которого скрылись супруги. По той же дорожке прошла компания хохочущих пацанов - они направлялись в ночной клуб. Грета не обратила на них никакого внимания. В обратном направлении проследовали распаренные мужики из Батенинских бань - собака проигнорировала и их.
- Ваши соседи, ты должна знать…
- Это Андросовы, Юрий Сергеевич и Тамара Филипповна. - Алина думала о своём, поэтому и отозвалась не сразу.
- Андросовы?
Оксана вроде бы уже слышала сегодня эту фамилию. Да, Милявская говорила о показаниях соседа Максимовых. Наверное, это тот человек, который в день убийства заметил на лестнице подозрительного громилу. Но почему-то собака кидается именно на него…
- Да. Они часто к нам ходили, при бабушке ещё. И Елена Николаевна в этой компании была. Помнишь, с болонкой? С Томми?
- Да, помню.
Оксана представила моложавую пенсионерку с песочной волной волос. Обычная компания пожилых людей, когда на одного мужчину приходится три женщины.
- Как её фамилия?
- Потапова, - всё так же неохотно ответила Алина.
- И как компания проводила время? - Оксана на всякий случай решила поподробнее узнать о соседях. - Да брось, Алина, всё у вас с папой будет хорошо! Вы оба сейчас нервные, и поэтому сшибаетесь.
- Да как обычно. Часто в гости ходили, все в одном парадном жили. Чаще собирались у бабушки. А она довольна была - люди её уважают, ценят её кухню и компанию. Дед ворчал, но терпел. Лишать бабушку общества Юрика было самоубийственно. Папа рассказывал, что она не только на свой день рождения, но и на дедушкин Андросова приглашала. Иначе отказывалась справлять, готовить…
- Да почему же? - перебила Оксана. - Так дружили?
- Они так и звали друг друга - закадычные. - Алина поёжилась от вечерней стыни. - Эти трое не только на праздники, но и просто так приходили. Даже не звонили, не предупреждали. Юрий Сергеевич любил чайку у бабушки попить. Пока она жива была, чуть ли не каждый день забегал. И чаще всего без жены, один. Она много болеет, неделями с постели не встаёт. Иногда так ноги сводит, что кричит - у нас слышно. Он в дверь позвонит, а бабушка открывать несётся. Рот до ушей, глаза прямо сияют. Сразу ведёт его на кухню, а он ручки потирает. "Ну-с, Валюнчик, родная моя, что у нас сегодня к чаю? Пирожков не испекла? Тогда, может, блинцов со сгущёночкой?" - Алина горестно усмехнулась. - Деда Андросов уже достал. Тот на уши вставал, а сказать ничего не мог. Сразу: "Солдафон, сундук, и сына такого же мне воспитал! Никакой духовности, черви вы, черви земляные! В запасе пять слов, да и те из уставов! А Юрик Шопена любит, умеет красиво ухаживать! Сразу видно, что "голубая кровь"! Пока у деда с бабушкой дача была, Андросовы и Потапова туда каждую пятницу приезжали. На клубнику, на яблоки. А ведь у Юрия Сергеевича свой участок был, но он туда никого не приглашал. То дом не достроить, то воду в колодце кто-то испортил, то вся рассада помёрзла. Говорил, что одному не справиться, а Тамара Филипповна не может помочь. Собирался участок продавать. В конце концов, и продал недавно. Они все на одном предприятии работали. Андросов был этим… профсоюзным боссом. Бабушка говорила, что все бабы у них по нему сохли. Раньше он такой спортивный был, в джинсах и футболке ходил гулять. На стадионе "Климовец" всё время играл в городки. Жалели Юрия Сергеевича из-за того, что его жена никак умереть не может и дать ему возможность жениться на здоровой. А Тамара Филипповна двадцать пять лет болеет, и до сих пор живая. Молоко бесплатное, кефир ему отдавали. Он брал - для Томочки…
- Все эти женщины замуж за него собирались? - усмехнулась Оксана.
- А ты думала! Та же Елена Николаевна - первая в очереди. Видела, какой она марафет наводит? И каждый день так, всё время Юрика ублажает. Они так его и называли - Юрик, Юронька. Дед назло прозвал его Дуриком. Однажды, перед бабушкиным днём рождения, дед ей говорит: "Мать, тебе твой Дурик звонил. Интересовался, в каком часу собираемся за столом. Я сперва решил, что тебя какая-то бабка ищет - голосок такой писклявый!" Бабушка руки в боки: "Да тебе бы, дуболом, хоть стомиллионную его ума!" И опять скандал… В последний день рождения ей шестьдесят четыре стукнуло. А Юрик и цветов не купил, подарка не принёс. Весь вечер стихи по бумажке читал, а тётки млели. Говорит, что сам сочинил. Я бабушку спросила, чем ей так Юрий Сергеевич нравится. А она: "С ним, как с женщиной, запросто болтать можно. Водку он не жрёт, пиво воблой не зажёвывает, матом не ругается. Сладкоежка наш Юрик. Чай любит с конфетами, с мармеладом, с пирожками. И всегда у него ласковое обращение - родная, дорогая, ненаглядная. Только от него такие слова и услышала. Когда говоришь с ним, будто розы нюхаешь. А другие мужики как рот разинут - как носом ткнут в вонючую портянку…" - Алина встала со скамейки. - Пойдём домой, холодно.
- Сейчас пойдём.
Оксана нахмурилась, ещё не понимая, что ей не понравилось в словах Алины. Всякие старички попадаются, есть среди них и обабившиеся. Лично она неприязненно относилась к мужчинам-сладкоежкам - в их характере было много низкого, мелкого, подлого. Но, в данном случае, пристрастия Андросова роли не играли. Просто он понял, что женщинам нужно, и начал изображать из себя душечку, обожателя всего человечества. Жена больна, а есть у кого-то надо - то у Максимовой, то у Потаповой. Последней он ещё и авансов надавал, чтобы она из кожи вон вылезла. Беспроблемное существование в атмосфере всеобщего поклонения - кто откажется?
- Пойдём, - повторила Оксана. - Только ещё несколько слов ты мне скажешь. Сама понимаешь, здесь говорить безопаснее. Как вся компания восприняла убийство Валентины Матвеевны?
- Ну, это да!
Алина тряхнула головой. Глаза её сузились и полоснули Оксану, как бритва.
- Елена Николаевна в могилу прыгала, ей "скорую" вызывали. Юрий Сергеевич вытирал слёзы и говорил красивые речи. От имени коллектива их предприятия заклинал родную милицию найти убийцу. Дед-то как памятник стоял, был в шоке, а Юрик на правах мужа принимал соболезнования. Тамара Филипповна за два дня до того опять в больницу угодила. Потапова уже совсем собралась с Андросовым в ЗАГС, так нет, выжила тётя Тома…
- А друзья твоей бабушки никого не подозревают?
Оксана только сейчас почувствовала, что продрогла до костей. А вот Грета очень радовалась долгой прогулке и, забыв о недавнем срыве, весело бегала под клёнами.
- Андросов что-то про незнакомого мужика говорил, который на нашей площадке ошивался. Он и раньше воров боялся, две железные двери поставил и решётки на окна. Потапова никого не заметила, несмотря на то, что два раза в магазин выходила.
- Алина, тебе не кажется это странным? - Оксана заговорила тихо, но возбуждённо, и девочка встрепенулась. - Андросовы часто бывали у вас дома. Значит, Грета их знала? Почему она так себя ведёт?
- Сама не врубаюсь. Раньше этого и не было вообще. Когда Андросов чай пил, Грета около него крутилась, сладкие кусочки выпрашивала. Я уже здесь жила, сто раз это видела. И жена его жалела, что больные они, не могут такую чудную собачку завести.
- Алина, а сейчас к вам Андросовы ходят? А Потапова?
Оксана закусила губу, не решаясь даже мысленно высказать подозрение.
- Нет, не ходят. А зачем? Они знают, что дед был против этих посиделок. И не будем мы жарить им блины со сгущёночкой!
- Ты не помнишь, когда именно Грета стала кидаться на Андросовых? Это ведь сегодня не впервые случилось? Кстати, как она относится к Потаповой? Ты не обратила внимание?
- И на неё лает.
Алина заправила волосы за уши. Оксана, глядя на неё, опять подумала - как же была хорошо в молодости Зоя Максимова! И погибла-то рано… Лишь бы с Алиной ничего не случилось сейчас.
- Кстати, началось это как раз тогда. На поминках, когда все собрались, Грета набросилась на Андросова и чуть не укусила. Пришлось её в ванную запереть, так там весь вечер выла.
- А что ещё ты про Юрия Сергеевича слышала? - Оксана взяла девочку под руку. - Пойдём, погуляем немного по двору. Я не хочу выспрашивать у твоего дела - сама понимаешь.
- Почти ничего. Он с юга откуда-то, кажется, из Ставропольского края. Ему семьдесят четыре года. Бабуля часто деду орала: "Да что ты в жизни нюхал? Что там твоя дурацкая лодочка? А вот Юрик в гестапо сидел за то, что был подпольщиком!" Дед, конечно же, опять съязвил: "А твой Дурик там всех эсесовцев обнюхал!" И снова скандал на полночи. Надоели они мне до чёртиков. Что ещё знаю? Вроде его, Андросова, расстрелять хотели, да наши пришли. Он был на фронте, потом служил на Дальнем Востоке. "Я поняла, что моя жизнь прошла зря. Ты всегда обращался со мной, как с матросом-первогодком. Не говорил, а отдавал команды!" Бабушка прямо зверела, когда дед об Андросове плохо отзывался. - Алина обняла себя за плечи, опустила голову. - При мне они, само собой, замолкали. Всё, что рассказала, случайно услышала. Тамара у Андросова вторая жена, а первая в другом городе осталась…
- Понятно. - Оксане вдруг стало жарко. Ослепительная догадка прорезала мозг, как молния. - Алина, на похоронах бабушки фотосъёмка велась?
- И на камеру снимали! У нас видеотека есть, и папа её пополняет. Традиция такая - все важные события снимать. Тогда тоже… - Алина взяла Грету на поводок и направилась к парадному. - Оксана, дед психовать будет! Он же ненормальный после всего. Бывает, по улицам бегает в трениках и в тельняшке, меня ищет…
- Идём. - Оксана обняла Алину за плечи, шепнула ей на ухо: - Ты дашь мне на ночь видак и эту кассету? Только деду ничего не говори.
- Да, пожалуйста! - Алина оживилась, потому что допрос кончился.
Они не успели войти в подъезд. В проёме две появился Владимир Игнатьевич в тельняшке, спортивных брюках и домашних тапках. Увидев внучку и Оксану, он всплеснул руками и бросился к ним. Не говоря ни слова, принялся обнимать их, тискать, целовать. Оксана от неожиданности онемела, а Алина гладила всклокоченные волосы деда, вытирала ему слёзы.
- Живы! Ух, ты, мать честная, живы! А я уж думал… Вы куда пропали, девчонки?! В милицию звонить хотел, в больницы! - Максимов счастливо рассмеялся, поняв, наконец, что на сей раз никто не погиб и не пропал. - Идёмте ужинать, анчутки! Я картошки наварил, рыбы нажарил. Варенье клубничное открыл, ещё с дачи. Валя в прошлом году варила…
- Деда, дьявольский год закончился, - шутливо говорила ему Алина, а сама тоже чуть не рыдала. - Теперь всё будет хорошо…
Девушки с обеих сторон взяли Владимира Игнатьевича под руки, и повели к подъезду. Грета, звонко лая, скакала вокруг. А Оксана думала, что стоит найти убийцу хотя бы для того, что этот человек вновь стал самим собой. Чтобы капитан первого ранга Максимов опять увидел солнце. Он обязательно должен пережить этот кошмар, прорваться, всплыть и вдохнуть полной грудью…