- Я не верю, что Блеквель мертв! - крикнул он в окно. - Вы просто ловушку мне подстроили… Я требую, чтобы Блеквель и Карпано явились сюда, во двор гимназии… - Он сам удивился, до чего легко находились нужные слова. - Я требую признания вины. И еще я требую неопровержимых доказательств, чтобы потом какой-нибудь законник-ловкач не смог ничего переиначить!
Мысль потребовать наряду с признанием неопровержимых доказательств воодушевила его, подействовала опьяняюще:
- Это ультиматум! Даю вам еще полчаса времени.
Сейчас он был доволен собой, а это приятное чувство.
10 часов 21 минута -10 часов 29 минут
Хакбарт мучительно искал выход. Всякий раз, попадая в подобное положение - например, когда доктор Ентчурек задавал ему один из своих каверзных вопросов: 5А кто столь активно способствовал Поли-крату Самосскому установить тиранию?" - он начинал чувствовать жжение в левой стороне груди и одновременно у него как бы отнимались конечности. К этому следует приплюсовать острую головную боль, напоминающую мигрень… Его отец, стоматолог, поставил неутешительный диагноз: "Явная заторможенность психики". А Вибке, сестрица, еще подначивала: "Что касается быстроты реакции, то она у него медленная…"
Закрыв глаза, Хакбарт мысленно вызвал в памяти образ Блеквеля. Эрнст Георг Блеквель - это тот самый лысоватый толстяк, который вечно несет одну околесицу, всезнайка паршивый! Отец громко смеялся над каждой его шуточкой - как-никак Блеквель был частым пациентом и зарабатывал кучу денег на своей ремонтной мастерской и торговле подержанными автомобилями. Ему потребовалось столько золотых коронок, что этого за глаза хватило всей семье Хакбартов на летний отпуск. Когда Блеквель переехал из Брамме в Браке, отцу пришлось несколько раз напоминать ему о гонораре. Мерзкцй тип. Один из тех, кто раз в неделю непременно ездит в Гамбург, чтобы развлечься там на Сант-Паули
Для Хакбарта не подлежало сомнению, что девушку убил Эрнст Георг Блеквель. Не могло быть и речи о том, чтобы это сделал доктор Карпано, ВРАЧ! Даже если бы он действительно наехал на девушку, он в любом случае остановился бы, оказал бы первую помощь, спас ее. Постыдно бежать с места происшествия способны только такие люди, как Блеквель, которые каждый день обжуливают своих клиентов.
- Прошу всех сохранять спокойствие! - прозвучало со двора в мегафон.
В который уже раз! Кемена напоминал ему пластинку с трещиной - попала иголка на эту фразу, и дальше ни тпру ни ну.
- Господин Плаггенмейер, мы делаем все возможное, чтобы ускорить ход расследования! Мы рассчитываем на успех…
Плаггенмейер промолчал.
Хакбарт видел, как из рук Кемены мегафон принял Бут - спокойный, уверенный в себе.
- Господин Ентчурек! Лучше всего будет, если вы продолжите урок!
У Хакбарта камень с души упал. Когда за дело берется такой человек, как Бут, беспокоиться больше не о чем! Но уже через секунду он>подумал: "Пусть Бут самый влиятельный человек в Брамме, в данном случае он бессилен; Плаггенмейера в состоянии победить только тот, кто в настоящий момент находится в классе… То есть я!"
- Разрешите начинать? - спросил Ентчурек.
Плаггенмейер кивнул.
- Займемся повторением билетов к экзаменам; данная тема заинтересует, надеюсь, всех, - проговорил Ентчурек. - Брусиловский прорыв в июне - сентябре тысяча девятьсот шестнадцатого года. - Он откашлялся. - Кто может показать на карте исходное положение, позиции центральных держав весной тысяча девятьсот пятнадцатого года?
Вызвалась Дёрте, и Плаггенмейер разрешил ей пройти к сине-красно-зеленой карте, висевшей на подставке справа от доски.
Дёрте во многом напоминала Хакбарту его сестрицу: платье на ней так и лопается по швам, всегда льнет к парням… У Рейнгарда, Дирка и Ханно с ней кое-что было. По крайней мере, они так говорят. Нет, Гуихильд им не чета. Ее можно завоевать, только совершив нечто необыкновенное… Итак, он снова вернулся к отправной точке.
И тут, на самом интересном месте, как говорится, он весь сжался в комок и покрылся противным липким потом. Дьявольщина, как можно скорее нужно выйти в туалет…
Отдадим ему справедливость, в эту секунду он ощутил всю смехотворность этой ситуации: он, видите ли, разрабатывает грандиозные планы, как ему перехитрить Плаггенмейера, усыпить его бдительность, приблизиться и в тигровом прыжке вырвать из рук пистолет и взрыватель; воображает себе, каким героем предстанет перед всем классом, как будет восторгаться его мужеством и решительностью Гунхильд, а сам… Хорош герой…
Но вот и она, спасительная мысль!
Выглядеть это будет не слишком героически, зато правдоподобно. И те, кто, может быть, поднимет его на смех, после будут перед ним извиняться.
Облизнув губы, он ткашлялся. Сердце бешено билось, он боялся, что не сможет произнести ни слова. Но руку поднял, словно вызываясь выйти к доске,
- Господин Плаггенмейер, - прохрипел он.
А что удивительного? Все сидящие рядом дрожат и трепещут.
Плаггенмейер недоверчиво поглядел в ту сторону, откуда послышался голос.
- Что случилось?
- Господин Плаггенмейер, мне обязательно… нужно выйти… в туалет…
Плаггенмейер глядел на Хакбарта, ничего не понимая. И лишь когда со всех сторон послышался истерический смешок, до него дошло. Сначала он сам готов был рассмеяться, но потом обозлился. Идиот, выйти ему понадобилось! Воображает, что его выпустят, а он смоется - его что, за кретина принимают?
- Смотри, не замочи брючки, - процедил он сквозь зубы. - Только ты промахнулся, если рассчитывал улизнуть.
Снова общий смех, в котором прозвучало некоторое злорадство, как с неудовольствием отметил про себя Хакбарт. Ничего, скоро они пожалеют, что недооценивали его.
- Я ничего подобного и в мыслях не имел, господин Плаггенмейер, - проговорил Хакбарт едва ли не смиренно. - Но, может быть, - он сделал вид, что внимательно оглядывает класс, - я мог бы воспользоваться умывальником… то есть… ну, если закрыть его подставкой с картами… я думаю другие тоже…
Он словно запутался в собственных словах.
- Что же, в этом есть резон, - вмешался доктор Ентчурек. - Как-то проблему решать придется. По крайней мере, для юношей это подходит…
- А мы? А мы? - то ли с вызовом, то ли смеясь прокричали две девушки.
- Стульчик себе подставите! - неуклюже сострил кто-то из парней.
У Плаггенмейера вдруг появилось чувство, что он больше не хозяин положения. Вместо того чтобы скулить от страха на своих местах, они всерьез обсуждают какую-то чушь. Положение серьезное, а они?..
- Ну ладно, закрывайте картами, что ли, - пробурчал он недовольно.
Он отступил на шаг назад и наблюдал за тем, как Ентчурек торопливо перенес подставку с картами и поставил ее так, чтобы умывальника в углу класса не было видно.
Ханс Хеннинг Хакбарт ерзал на своем стуле. Бросив быстрый взгляд на Плаггенмейера, успел заметить, что правую руку с пистолетом тот несколько опустил, более того, ему показалось, что большой палец левой руки уже убран с самой кнопки взрывателя.
Не слишком быстро, чтобы не вспугнуть Плаггенмейера, шел он мимо столов одноклассников к кафедре. Чтобы оказаться перед умывальником, ему нужно было свободное перед столами пространство пересечь по диагонали и, значит, пройти близко от Плаггенмейера. Даже если тот чуть-чуть посторонится, он, если будет действовать молниеносно, успеет ударить его коленом в пах и тут же справа заехать кулаком в глаз - и дело сделано. Он уже мысленно видел заголовки в "Браммер тагеблатт":
"ГЕРОЙСКИЙ ПОСТУПОК". "ОДНОКЛАССНИКИ СПАСЕНЫ". "С ПОМОЩЬЮ ГЕНИАЛЬНОГО ПО СВОЕЙ ПРОСТОТЕ ПРИЕМА ХАНС ХЕННИНГ ХАКБАРТ ОБЕЗОРУЖИВАЕТ ГАНГСТЕРА".
Он сглотнул слюну. Сейчас все зависит от него.
Шаг, еще шаг. Ему чудилось, что пол под его ногами прогибается, он словно шел по матам в спортзале. Все покачивалось, все виделось как в тумане.
До Плаггенмейера еще четыре метра.
Еще три…
А теперь - решающий бросок!..
Но какую-то секунду спустя все было кончено. Только он хотел броситься на Плаггенмейера, перед ним невесть откуда появился Ентчурек и оттолкнул назад.
- Нет, Хеннинг, нет!
Удерживаемый Ентчуреком, он несколько мгновений покачивался туда-сюда перед Плаггенмейером и, сообразив, что сейчас должно произойти, хотел было издать последний вопль.
Но Плаггенмейер успел уже выстрелить. Раз. И другой.
10 часов 29 минут - 10 часов 41 минута
Карл Кемена укрылся в кузове пустой полицейской машины и опустил брезент. Хоть пять минут никого не видеть и не слышать! В желудке резь, сердце бьется пугающе неравномерно, и, хотя он принял вторую за это утро таблетку велиума, транквилизатор не действовал. Он чувствовал себя совершенно опустошенным, время от времени жадно хватал ртом воздух и весь взмок - нательное белье хоть выжимай. Если в ближайшее время вся эта история не кончится, первый инфаркт ему обеспечен. Это так же неизбежно, как то, что после суши в Брамме прольется дождь. Вместо того чтобы щадить себя, он вынужден ломать голову над самой сложной задачей, когда-либо выпадавшей на долю комиссара полиции в истории Брамме.
За какие грехи такие напасти!
Ждать помощи от врачей без толку.
- Не переутомляйтесь! - говорят они ему в один голос и прописывают успокоительные таблетки и снотворное.
Кемена положил на скамейку рядом с собой два скоросшивателя, которые он держал на коленях. В зеленом- данные, собранные на Блеквеля, в желтом - кое-что о докторе Карпано. Но отдельные камешки мозаики, как их ни складывай, картину не воссоздавали.
Новая волна страха захлестнула его, когда он заметил, как напряглась и стала почти безжизненной левая половина лица, как периодически начало подрагивать правое веко. Инфаркт! Неужели это начало конца?
Он поднялся и снова сел. Только не выходить во двор, где твою сиюсекундную слабость сразу же отметят про себя все собравшиеся.
Если Кемена всерьез полагал, будто ни один из врачей Брамме не в состоянии распознать его болезнь, он заблуждался. Типичный невроз сердца, вот что у него было! Доктор Ральф Карпано, опубликовавший вызвавшую большой интерес специалистов статью по данному вопросу, поставил бы правильный диагноз после пятнадцатиминутного осмотра и помог бы избежать худшего.
В желтом скоросшивателе Кемены лежал длинный список публикаций Карпано, который они нашли в районной больнице Брамме. Карпано составил его, когда оформлялся на работу. Вообще-то общество Брамме почти не сомневалось, что их город для него- всего лишь пересадочная станция, что он пойдет в более крупную клинику, что ему, возможно, даже предложат кафедру в институте. Но Карпано остался в Брамме, чтобы в один прекрасный день возглавить шикарный курортный центр "Бад-Браммермоор". Какие могут быть возражения? Хотя для научного работника цель все же не из самых престижных. Так в чем причина?
Походив немного вдоль жестких скамеечек, Кемена опять присел и принялся в который уже раз перелистывать оба досье - для перестраховки. Карпано из числа подозреваемых он исключил. Врач с безупречной репутацией, он непременно затормозил бы и оказал девушке первую помощь.
Значит, оставался Блеквель, всю свою жизнь балансировавший на лезвии ножа: не то прожженный делец, не то уголовник в белой манишке. Скорее всего у него были веские основания, чтобы убрать с дороги Коринну Фогес.
Вдруг она его шантажировала?
Пока что он должен был набраться терпения и ждать сообщений из Браке. Ясно одно: в маленькой мастерской, переоборудованной из сарайчика, Блеквель в момент взрыва находился один. Может быть, взорвались бензиновые пары, возможно, баллон, неисправный баллон с ацетиленом. В данный момент никто ничего уточнить не в состоянии. Кабель в мастерской тоже поврежден. М-да. Возможно - несчастный случай, возможно - самоубийство, сыгранное "под несчастный случай" из-за страховой премии семейству. Мастерская сгорела дотла, и почти на сто процентов можно быть уверенным, что парни из техотдела уголовной полиции ничего не обнаружат, а ограничатся более или менее правдоподобными и рискованными версиями.
А Плаггенмейеру требовались неопровержимые доказательства. И причем немедленно.
Кемена прижал левую руку к грудной клетке, как бы желая остановить подступающую к сердцу боль. Одновременно пробежал список публикаций Карпано:
"ВВЕДЕНИЕ В ЭЛЕКТРОФИЗИОЛОГИЮ", Гейдельберг, 1967 г.
"НЕВРАСТЕНИЧЕСКИЙ СИНДРОМ", Берлин, 1968 г.
"НАРУШЕНИЕ СЕРДЕЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И КРОВООБРАЩЕНИЯ У ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫХ ЧИНОВНИКОВ", Штутгарт, 1970 г.
"НОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ОБЛАСТИ ГЕРИАТРИИ", Гейдельберг, 1970 г.
Кемена кивнул: обладая опытом в этой области, Карпано для Бута с его курортным центром просто находка! Ведь пациентами Бута должны были стать главным образом менеджеры и так называемые "сеньоры в твиде и фланели".
Кемена продолжал читать:
"ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ХИМИОТЕРАПИИ СТРАХА", журнал "Психология", № 18.
"СУБЪЕКТИВНАЯ СИМПТОМАТИКА НАРУ-ШЕНИЯ ВЕГЕТАТИВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СЕРДЦА И КРОВООБРАЩЕНИЯ", журнал "Исследования кровообращения", № 56.
И так далее, и тому подобное.
Мало-помалу до Кемены дошло, что Карпано специализируется именно в той области, к которой относятся все основные симптомы его собственной болезни. Да, но тогда… Вот в чем его спасение: он должен помочь Карпано выйти из этой ситуации без единого пятнышка на манишке, а Карпано в благодарность за внимание и предупредительность вылечит его, поставит на ноги!
Но как?
Только он собрался поразмыслить над этим, как в кузов забрался Штоффреген, его до омерзения здоровый сотрудник.
- Ах, вот в какую нору вы юркнули.
- Юркнул?
- Бут вас уже ищет.
- Что с этими двумя?
- С кем?
- С Хакбартом и Ентчуреком! Бестолковый вы человек…
- Хакбарта пока оперируют, пуля застряла в бедре.
- Опасности для жизни нет?
- Нет, нет, никакой.
- А доктор Ентчурек?
- Легко ранен в ногу. Царапина, и говорить не о чем. Перепугался он, это да - у страха глаза велики. Его перебинтовали, теперь он горит желанием появиться здесь. Герой хочет получить полагающиеся ему почести!
- Они оба показали себя храбрыми людьми.
- Корцелиус считает, что за исключительную глупость обоих следовало бы посадить на пару лет.
- Корцелиус! Он только на словах герой. Сам бы он на такое никогда не решился!
Кемена ненавидел Корцелиуса, который частенько подтрунивал над ним в газете.
К его досаде и неудовольствию в довершение всего к машине подошли Бут с Ланкенау.
- Можешь вылезать, в классе опять все спокойно, - сказал Бут.
Удрученный Кемена потерял всякую уверенность в себе. Теперь еще и Бут, с которым он много раз в неделю играл в скат и которого считал своим другом, решил поддать жару. А может, сам Бут и пустил по городу слух, будто у него, Кемены, дома под кроватью стоит чемодан с бельем и всем необходимым, чтобы не терять зря время при перевозке в районную больницу Брамме?.. Над ним весь город посмеивался. Еще бы: шериф-инвалид! Но о переводе в другой город не могло быть и речи. Во-первых, тогда пришлось бы расстаться с собственным домом, доставшимся ему по наследству от матери…
Ланкенау был вне себя:
- Есть еще в этом проклятом классе такие идиоты, как Хакбарт и Ентчурек?
- Я полагаю, там есть только одна девушка, способная решиться на нечто подобное, - с недоброй улыбкой проговорил Бут.
- Кто такая? - спросил Ланкенау.
- Гунхильд Гёльмиц, ваша потенциальная преемница.
Ланкенау парировал удар:
- Если столь любезный вашему сердцу ХСС поставит перед собой задачу прийти к власти у нас в Северной Германии, она с вашими подопечными как-нибудь справится, можете не сомневаться.
Факт остается фактом: отец Хакбарта, член ХСС с многолетним стажем, - и в качестве кандидата правых на пост бургомистра явно будет выдвинут Ентчурек.
Несколько секунд Бут и Ланкенау смотрели друг на друга, как боксеры на ринге перед началом боя, но сумели овладеть собой. Кемена догадывался почему. В случае катастрофы, которой здесь все опасаются, Ланкенау с гарантией потерпит поражение на предстоящих выборах, и поэтому он готов заподозрить Бута в том, что в глубине души тот не против этой катастрофы, но Бут с мафией, как в Брамме называли его сторонников, тоже не смогли бы захватить вакантные места в городском управлении, ибо каждый знал, что Карпано, который хотя бы частично повинен в происходящем, друг и любимчик Бута; тем самым "смеющимся третьим" скорее всего стал бы кандидат Свободной демократической партии и разных мелких группировок оберштудиендиректор доктор Блуменрё-дер, дочь которого Дёрте в довершение всего тоже учится в 13-м "А" и в "случае чего" принесет отцу симпатии и голоса порядочных граждан Брамме. Так что у Бута с Ланкенау были все основания действовать рука об руку.
Кемена и Штоффреген спрыгнули с грузовика. Одного взгляда в класс было достаточно, чтобы сделать вывод - там все спокойно, будто идет нормальный урок. Они, наверное, довольны, что и второй критический момент остался позади, что "обезврежены" две столь взрывоопасные фигуры, как доктор Ентчурек и Хакбарт. Вселяло в них надежду и то, что у Плаггенмейера оказались такие крепкие нервы.
Ждать… набраться терпения…
Четверо мужчин и офицер из спецгруппы то и дело поглядывали на безоблачное небо, силясь обнаружить где-то на северо-востоке вертолет, на котором из Гамбурга летит сюда мать Плаггенмейера.
- Ведь ее там уже разыскали? - спросил Бут. - Или как?
- Да, да, я тоже жду не дождусь, - Штоффреген ухмыльнулся. - У нее там в Поппенбюттеле что-то вроде массажного заведения. Взбадривают усталых мужчин…
- Вам там приходилось бывать? - полюбопытствовал Ланкенау.
- Нет, это мне коллеги из Гамбурга по телефону передали, - он не сомневался, что Ланкенау не прочь узнать адрес этого заведения.
- Она хоть какое-то влияние на сына имеет? - в голосе офицера из спецгруппы слышалось нескрываемое сомнение.
- Попытаться-то. надо, - сказал Бут.