Глава 21
Спокойная жизнь Юрия Петровича Яковлева закончилась. Он это понял сразу, как только Артем заговорил о депутатстве. Не хотел он высовываться, не хотел, да разве с Бегловым поспоришь? На кой леший ему это депутатство, он и так живет превосходно, как сыр в масле катается, хозяину служит верой и правдой, один на нем грех - Элка.
Посещение бывшей жены озадачило, но не испугало Петровича. Артем затеял его на политическое поприще выдвигать, значит, поможет и сына отмазать. Лично он за свою бывшую семью не в ответе. Вытащит Артем парня, не позволит накануне выборов фамилию трепать. Здесь вины Петровича нет.
Он связался с Артемом по телефону и рассказал про визит жены.
- Не ко времени сынок у тебя в историю ввязался, - зло оборвал его Беглов.
Сердце у Петровича громко застучало: это шеф на фокусы Олега так реагирует, что будет, если про Элку Семенову узнает?..
Артем, выдержав паузу, сказал:
- Будем думать. Говоришь, родители потерпевшей девчонки волну гонят?
- Да.
- По мне так я бы всю эту компашку вместе с твоим отпрыском окунул в СИЗО, пусть парашу лижут, но с выборами уже затеялся, а отступать я не люблю.
Петрович громко завздыхал.
- Что пыхтишь, сына жалко?
- Не жалко мне его, паразита. Сам влез в дерьмо, сам пусть и выкарабкивается. Раиса, мамаша чадолюбивая, его избаловала. Своего ума не вложишь.
- Кто инициатор изнасилования?
- Получается, что мой.
- Значит, придется всю компанию вытаскивать. Лихо. Ты мне начинаешь дорого обходиться.
Петрович скорбно молчал. Он выбрал правильную тактику в разговоре с шефом.
- Что притих?
- Да что тут скажешь? Сам бы всыпал ему по первое число, но только это сейчас ничего не изменит.
Беглов обещал помочь.
Петрович не волновался, что Артем сказал, то сделает, беспокоиться здесь не о чем. Но после этого разговора история с Элкой Семеновой стала тревожить его еще больше. Здесь уже на сына не спишешь, сам виноват.
Он жил и ждал, что она объявится, напомнит о себе, потому что слишком хорошо знал эту сучку.
Он накаркал. Элка нашла его даже раньше, чем предполагал.
Случившееся совершенно не отразилось на ее внешности. Она всегда умела эффектно подать себя. И все же она изменилась - стала злее. Злость и уверенность привели ее сюда. Она хорошо знала, чего можно требовать от бывшего любовника. Все, что он в силах сделать.
- Рад тебя видеть, - Петрович распахнул дверь, приглашая Элку в квартиру. Его глаза при этом сузила злая усмешка. - Быстро меня нашла.
- Ждал? - она выразительно смотрела на Яковлева.
- Зачем пришла?
- Какой ты негостеприимный и грубый. - Она прошлась по комнате, рассматривая обстановку. - У тебя уютно, хорошо устроился.
Семенова остановилась возле итальянской стенки из красного дерева. За кажущейся простотой форм скрывалась баснословная цена. В стеклянной витрине эффектно смотрелся выставленный изящный кофейный сервиз из серебра, рядом теснились позолоченные, золотые и серебряные рюмки всевозможных форм и размеров. Элка помнила, что Петрович любит потягивать коньячок из серебряной рюмашки и ненавидит хрусталь, потому что бывшая супружница со своей мамашей были помешаны на хрустале.
- Вкусы у тебя не изменились, и, смотрю, по-прежнему любишь дорогие вещи.
Яковлев не ответил, прикидывая, сколько она с него запросит за молчание.
Элка не торопилась начинать торг.
- Итак… - Она непринужденно уселась в кресло, высоко закинув ногу на ногу. - "Пришла пора платить по векселям", так, кажется, поется в одной песенке.
- Сколько ты хочешь?
- Много. Ты - владелец известного казино, человек состоятельный, в Думу решил баллотироваться, я видела фильм о тебе. Заслуженный человек. - Она скривилась. - Пробу негде поставить.
- Не тебе об этом говорить. - Петрович начал заводиться, но сумел сдержать себя.
- Мой моральный облик и личная жизнь никого не интересуют, поскольку не собираюсь выдвигаться в государственные деятели. Но я избиратель и член общества и мой долг открыть уважаемой публике, произнесла Элка с издевкой, - глаза на негодяя. Возбужденное уголовное дело несколько повредит твоей репутации. Как ты считаешь?
- Повредит, но ты при этом не получишь ни копейки, - резко сказал он.
- Ну и что? - Элка невозмутимо смотрела на Яковлева. - Зато сорву маску с подлеца.
- С каких пор тебя это стало заботить? И почему ты думаешь, что тебе поверят?
- Это не важно. Найду издателя, который ухватится за хороший скандал. Шуму будет… - Она с плохо скрываемым злорадством мечтательно покачала головой.
Петрович стиснул зубы и заставил себя говорить спокойно.
- Ты неплохо выглядишь. - Он рассматривал красивые Элкины ноги в тонких колготках.
Он решил попробовать действовать при помощи грубой лести, она всегда таяла от комплиментов.
- Когда ты мне заплатишь, буду выглядеть еще лучше. Я хочу свою однокомнатную квартирку поменять на двухкомнатную в центре. В престижном доме, разумеется, - добавила она. - Думаю, мне хватит…
Услышав сумму, Петрович поперхнулся. Стерва! По ее милости срок получил, а теперь она собирается из него жилы тянуть. От бешенства у него помутилось в голове.
- Ты на меня зубами не скрипи, - насмешливо сказала Элка. Придется раскошелиться, дорогуша. За такие дела не то что в депутаты, новый срок схлопотать можно.
Этого Элке говорить было не нужно. Яковлев сорвался. Плевать он хотел на все подходы!
- Круто берешь, мадам, большим куском подавиться можно. Тебе красная цена - сто долларов, при условии, что компанию обслужишь, а так… Десяти не заработаешь, со своими настоишься.
- Гадина! - Элку затрясло.
- Ну почему гадина? - спросил Петрович. Ему доставляло удовольствие издеваться над ней. - Ребята тебя хвалили, говорят, хороший бабец. Если с наличностью трудно, могу устроить. Неплохие заработки. Не бесплатно, конечно. Задница, поди, до сих пор болит? Фильм, кстати, забойный получился, впечатляет.
Элка завизжала.
- Заткнись! - Петрович грубо встряхнул ее.
Семенова замолчала и в испуге вжалась в спинку кресла.
- Вот так-то лучше, - сказал Яковлев. - А теперь слушай меня. Денег я тебе дам, не столько, сколько просишь, но дам. И ты молчать будешь, поняла? Моих ребят ты уже видела. Искалечат твою красоту, никто не защитит. Депутатство мне не светит? Да плевал я на него! Но тебя я налажу… Так что решила?
Элка затравленно молчала. Угроза Петровича подействовала на нее отрезвляюще. Поняла, что бывший любовник не шутит, и испугалась. В какой-то момент она даже пожалела, что пришла сюда. Появилось предчувствие, что совершила ошибку. Выбраться бы поскорее отсюда, с тоской думала она, а там… А что - там? - оборвал ее внутренний голос. Сказал, откроешь рот, достанет, значит, достанет.
Петрович вышел из комнаты и вернулся с толстой пачкой долларовых купюр.
- На, - он кинул их Элке. - Лучше маленькая рыбка, чем большой таракан. Это половина моего добровольного пожертвования. Вторую получишь позже. А теперь иди. Здесь больше не появляйся, сам тебя найду. А то, если хочешь, развлечемся, - Петрович с ухмылкой показал на широкий диван.
Элка вскочила, как ошпаренная.
- Ну как хочешь, - равнодушно сказал Петрович. - За это плата отдельная.
Элка, держа доллары в руке, пятилась к выходу.
Захлопнув за ней дверь, Петрович задумался. Визит бывшей подруги подтолкнул к действиям, которые ему очень не хотелось предпринимать. Как хорошо быть сильным и диктовать свою волю, сладко кольнуло под ложечкой. Сейчас ему удалось припугнуть Элку, но он ей не доверял. Получит вторую половину денег и… Он слишком хорошо знал характер этой подлой бабы. Время у него еще было. Он поступил мудро, не отдав ей всех денег сразу.
Он подошел к окну и увидел Семенову.
Она торопливо шла по улице, стараясь поскорее убраться от этого дома. Ничего, смотрится, равнодушно подумал Петрович, но она его больше не возбуждала.
Странная штука - жизнь. Раньше от одного Элкиного взгляда с ума сходил, трясло при виде ее голого тела, а теперь готов по стенке размазать. Ничего не жалко. Что-то случилось с ним, необратимое.
А себя жалко? Он опустил тяжелую шелковую штору. Элка огибала угол дома и была уже далеко. Себя жалко. Он вздохнул. Время у него еще есть, но с этой дамочкой придется разбираться побыстрее, тянуть незачем, да и опасно.
Петрович подумал о Митяе Худобине, начальнике охраны "Белого жасмина". И вздрогнул. Недавно Митяй интересовался у него певичкой казино Валерией Стрелецкой. Потом тут же, вроде невзначай, про Беглова упомянул.
Петрович про Артема промолчал, но промолчал с намеком, а Митяю посоветовал:
- Не суйся, не про тебя певичка.
И выразительно глаза наверх поднял.
Они прекрасно поняли друг друга.
Глава 22
Артем сидел один в номере гостиницы "Столешники".
Только что он получил информацию от верного человека, что на его людей, которые прикрывали перевозку оружия, напала банда Хорева. Сыщики в одном из трупов признали Мартына, подручного Хоря. Ошибки здесь быть не могло, этого амбала трудно с кем-то перепутать.
Водителя, парня из команды Беглова, единственного уцелевшего в перестрелке свидетеля, в ментовке крутили и так, и этак, но он от всего отпирался. Так велел передать ему Артем. Его выпустили, взяв подписку о невыезде. Артем, как и обещал, не оставил своего человека, водителя отпустили после нужного звонка.
Сергею и Павлику, что полегли там же, Беглов помочь ничем не мог. А вот они могли навести какого-нибудь ретивого оперативника на след. А может, уже и навели. Сколько ни ломали хребет, ни перестраивали МВД, ни реформировали, разгоняя профессионалов, которые, устав от свистопляски, находили другую работу, - честные сыщики, асы своего дела в уголовном розыске остались. Они доставляли много беспокойства, потому что не шли на компромисс. Но и за это Артем не беспокоился, пока в силе, отобъется. Не он законы выдумывал. Он правильно их использует. Как, должно быть, руки чешутся у иных оперативников его за горло прихватить, ан нет, руки коротки.
Артем усмехнулся: странное время наступило, если он, вор в законе, правоохранительным органам сочувствовать начинает. Что получается? Пашет такой сыскарь честно, как может, бесконечные дежурства, ночь, за полночь - и все равно мудак. Зарплата нищенская, так хоть бы не унижали.
К честным ментам у Беглова было особое отношение. Они приносили много хлопот, но вызывали уважение. Сам Артем всегда играл по правилам, по ту сторону закона, и не скрывал своего отношения к жизни. Он не может быть другим. Он находил "верных" людей в милиции. Он "помогал" им, они - ему. Он платил и презирал перевертышей, но они были нужны.
Раньше, чтобы выйти на стукача, надо было выстроить сложную комбинацию. Не всегда все определяли деньги. Теперь стало проще. Это с одной стороны, а с другой… В системе постоянно происходила утечка информации, чиновники, пользуясь положением, решали свои проблемы. Разобраться в этом бардаке мог только знающий и очень влиятельный и сильный человек.
Некоторые господа-чиновники в погонах совсем головы от вседозволенности потеряли. Ну где это видано, чтобы крупный чиновник, который призван бороться с преступностью, приезжал в управление на личной шикарной иномарке? Понятно, что деньги на нее он не с нищей милицейской зарплаты откладывал. А копни чуть поглубже: два гаража на одну семью, три машины, две квартиры, одна из которых стоит столько, сколько ему за всю жизнь не накопить, если не брать взяток. Валютный счет в банке, идиот, на свою фамилию открыл. Даже рыть глубоко не надо, чтобы его прихватить за задницу.
Беглову были нужны такие люди, он их правильно использовал в своих целях. Тех, кто сильно высовывался, Артем опасался. Погорит, сука, не сегодня-завтра. Он предпочитал иметь дело с людьми осторожными, но где их взять? Выбирать не приходилось.
Недавно он имел разговор с одним из таких деятелей:
- Ты что же, решил в сторону свалить, глаза людям мозолишь своими достатками, а? Думаешь, выпрут на пенсию, чтобы честь мундира не пачкать, и ты чист перед всеми будешь?
Чиновник в погонах сделал вид, что разговора не понял.
Зато Артем по тому, как забегали у него глаза, определил: верно он эту падлу просчитал. На пенсию собрался, думает, отвалит, и дело с концами. Вроде так все само собой получилось.
- Нет, голубь, послужишь еще системе и мне заодно. Рано от дел отходить затеял. Меня твои проблемы не чешут. Не прислушаешься к совету, пеняй на себя.
Артем так на него зыркнул, что у холуя мурашки по коже забегали.
- Любовнице драгоценности горстями даришь, она на каждом углу языком про тебя треплет. Хвастается, что квартиру ты ей подарил и обставил. Прихватят тебя, так не на пенсию с почетом пойдешь, а лес валить, понял?
Вот времена настали, а? Если бы раньше кто-то сказал, что он, вор в законе Артем Беглов, будет заботиться о безмозглом чиновнике из правоохранительных органов, приезжающем в министерство на БМВ, он счел бы этого типа просто сумасшедшим. А ведь настали такие времена, настали! Чтобы этот мудак в погонах не сгорел раньше времени, он должен принимать свои меры.
Старым авторитетам и не снилось такое. Раньше все было проще: одни по ту сторону закона, другие - по эту. Один сыщик, другой вор. Хотя стукачи были всегда.
Серые глаза Беглова приобрели стальной оттенок. Он давно уже подумывал о том, что у него в бригаде не все чисто. Кто вывел Хоря на машину с оружием? Место, время… Ясное дело, ребят ждали. Артем сузил глаза: придет время, он все узнает.
О том, кто напал на фуру чеха с обувью, никаких сведений пока не было. Груз исчез, но Артема это не беспокоило. Что такое для него сто пятьдесят тысяч долларов? Булавочный укол. Груз не деньги, где-нибудь да всплывет, и тогда он посчитается. Мало не покажется.
Все это - рабочий момент, важно не упускать инициативу из своих рук. Условие жизни есть борьба, жизнь оканчивается, когда борьба затихает. Примерно так звучало высказывание кого-то из классиков. Он запомнил его с тех пор, когда ему урывками удавалось посещать школу. Услужливая память могла выхватывать целые страницы из учебников, но большинство этих знаний ему не пригодилось. А вот цитата запомнилась, наверное потому, что как нельзя лучше соответствовала его образу жизни.
Артем встал и заходил по просторной комнате. Сейчас его мысли потекли совсем в другом направлении.
Он оказался прав в отношении Тихаря, верно просчитал ситуацию. Вадим с Гребнем нашли в Мытищах дядю Мирзояна, вышли на лекаря. След вел в Рыбинск. Артем отправил туда Ракиту с помощником. Пригодились сведения Гнуса. Ребята будут искать бывшую сожительницу Креста, ту самую женщину, фамилия которой начиналась на букву К. Найдут, Рыбинск не Москва. Женщина Артему не нужна, ему нужен Ашот Мирзоян. Он найдет этого парня!
Поездка к Гнусу оказалась полезной и еще в одном отношении. Гнус подсказал, что у Креста был дом в районе станции Тайнинская. Вадим и Гребень этот дом нашли. Пришлось покапаться в старых домовых книгах. Архив был цел, и справку получили довольно быстро. Пришлось, конечно, покрутиться, но это не шло ни в какое сравнение с поисками дяди Мирзояна. Ребята управились молниеносно.
Все оказалось очень простым. В поселке Дружба, расположенном недалеко от станции Тайнинская, Павлу Крестовскому принадлежал частный дом. Артем смотрел на выписку: домовладение, постройка… Первоначально дом принадлежал некоему Злотникову. Крест приобрел его после того как освободился, перед самой войной. Формально права на покупку дома он не имел. Операция эта была не вполне законной, но в то время чиновники тоже брали взятки. Осесть в Московской области было легче, чем в столице, к тому же частный дом - не государственная квартира, где все на виду. В 1946 году Крест переписал дом на Тихарева Алексея Ивановича, который им владеет до сих пор, как следует из документов.
Ребята, толкаясь в округе, познакомились с соседом Тихаря, живущим в доме напротив. Любопытный мужик. Вадиму с Гребнем удалось разговорить его. Оказывается, после того, как Ашот Мирзоян приехал из Рыбинска к дяде и интересовался, где находится поселок Дружба, в ту же ночь кто-то побывал в доме Тихаря.
- Сказал, сам видел, какой-то мужик калитку открывал, пересказывал разговор с соседом Гребень. - Потом в дом зашел. Сосед из любопытства двинул за ним следом, дверь толкнул, закрыта изнутри, свет в доме не зажигался. Он поторчал во дворе какое-то время и лег спать. Но, говорит, почему-то не мог заснуть, все прислушивался, что у Тихарева делается. Рано утром, еще не рассвело, собака залаяла, он - к окну. Видит, из соседского дома человек осторожно выходит. Мужик мигом собрался - и на улицу. За деревьями спрятался, все видел.
- Зачем ему это, не говорил?
- Я спросил, - вмешался в разговор Вадим, - а он в ответ: не спалось. Дескать, все равно на пенсии, заняться нечем.
- Любопытный дядька.
- Не то словечко.
- Что еще сказал, куда незваный гость из Тихарева дома подался, не видел?
- Видел, к станции пошел.
- Что-то он не договаривает.
- Мне тоже так показалось. - Гребень смотрел на Артема. - Не понравился мне этот мужичок. Мы его попробовали раскрутить, бутылку выставили, то, се. Он коньяк вылакал, но на своем уперся, ничего не знаю. Осторожный, слово скажет и ждет, что мы ему выложим. Ясное дело, выпытать что-то хотел. Я так про него думаю, дядька себе на уме. Увидал чужака, который в дом Тихаря ночью входил, выследил его, решил, видно, ситуацией воспользоваться. Выжидал, но испугался чего-то и на попятную. Тут мы подвалили. Он ведь не сразу все рассказал. Припугнули его с Вадимом как следует. Задергался.
Вадим с Гребнем сегодня ночью собирались посетить дом на Дружбе.
- Сосед не сунется? - спросил Артем.
- Нет, - уверенно ответил Гребень. - Мы ему намекнули, чтобы сидел тихо.
- Он что?
- Принял к сведению. Целее, говорю, дед, будешь, дольше проживешь.
Артем смотрел на ребят. Ему нравилась слаженность их действий.
- Внешность Ашота Мирзояна соседу описали? Узнал он его в ночном посетителе?
- Нет. Говорит, темно было. Роста вроде невысокого. И вот еще что, - добавил Гребень. - Тот, который в доме побывал, вышел с сумкой. Дед сказал, не пустая сумка была, тяжело нес.
- Поздновато мы хватились, - поморщился Артем. - Но да ничего, разыщем, никуда теперь не денется.
- Может, в доме и нет ничего, - предположил Вадим.