В том институте он не слишком-то и надрывался. Только и того, что на лекции и семинары ходил. Хотя бы тогда, когда не слишком пьяным был. Но в голову ту институтскую науку даже не пытался брать. Зачем она ему, если мама на трояк любого профессора уговорит? Не за так, конечно, не за красивые глазки… За денежки, за мясо и сало от своего кабанчика, за овощи-фрукты из собственного сада-огорода. Но то уже - не его заботы. Ведь это она хотела, чтобы ее сын диплом о высшем образовании получил. Вот, пусть и старается!
А мама таки старалась. Хотя и числился ее сынок студентом девять лет вместо пяти, но диплома таки дождался. Точно такого же, как и других выпускников. А зачетная книжка при поступлении на работу не подается…
Хотя стипендии никогда не получал, но голодным на занятия не ходил. Разве что первый месяц-другой, пока к городскому ритму жизни не попривык да между такими же, как и он, мамочкиными сыночками не обтерся. А там и фарцовка пошла, и косячки с травкой, для которых он довольно ловко находил покупателей. Да так незаметно для других находил, что не попался на горячем ни разу.
Правду говорят в народе, что свояк свояка видит издалека. Сначала Николай подружился с Гариком. Папа с мамой когда-то назвали его Игорем. Но ведь это так невзрачно! Игорь… Будто село без сельсовета… А вот Гарик! Гарик - это звучит! Это вам не кило картошки!
Именно с легкой руки Гарика Скребков стал называться Николя.
- Зачем тебе такое плебейское имя? - безапелляционно заявил Гарик, когда они подняли первые рюмки за знакомство и за будущую крепкую дружбу. - Теперь будешь Николя! Я - Гарик, а ты - Николя! Именно такие имена должны быть у таких конкретных пацанов, как мы с тобой. Ведь мы - не обычное быдло. Сегодня мы с тобой только студенты. А вот завтра… Завтра мы будет элитой нации! И никак не меньше!
Ну вот, скажите, пожалуйста, почему так бывает, что чем меньше серого вещества у человека в голове, тем амбициозней его претензии на пребывание именно в элитном эшелоне нации? Да еще и не в каком-то административном районе, а обязательно - в масштабах государства. Может, такой человек, на уровне своего подсознания, и чувствует, что не способен ни на какое творчество? Может, его именно потому не привлекает ни физический, ни умственный труд? Даже само слово "работа" вызывает у таких особей устойчивое отвращение и активное неприятие любого способа жизни, хоть каким-то образом связанного с этой самой "работой".
Потому и пытаются они где-то так пристроиться в этой жизни, чтобы служба была - не бей лежачего. Но чтобы денежки им на той службе платили не малые. И чтобы стаж трудовой шел. Лучше бы - с выслугой лет…
Когда-то, еще при царях, такие службы назывались "присутствиями". Вот присутствует такой себя имярек на такой службе, и не более того. А есть ли от него хоть какая-то польза для этого самого "присутствия"? - это уже дело десятое. По крайней мере, имярека того это вовсе не волнует. Ему там неплохо живется. Особенно, если он умеет начальству пыль в глаза пускать. Если не брезгует тем, чтобы кого-то из коллег подставить и за счет этого самому хоть чуточку вверх подняться. Если соврать ему - что два пальца об асфальт. Вот и живут себе такие работнички, как в курятнике. По принципу "Бей ближнего, гадь на нижнего, а сам лезь вверх!".
- Такие, как мы, - продолжал свою словесную эквилибристику Гарик, - должны держаться кучи! Вместе стратегию своей деятельности вырабатывать, и во всем друг другу помогать. Вот мой папан, например, звезд с неба, вроде бы, не хватает, а уже лет двадцать заместителем министра работает. При этом - не первым заместителем. И даже не вторым-третьим. Он там какой-то восьмой, или даже десятый. Министров и их первых замов уже довольно много при нем сменилось. А он и дальше - на своем месте. А знаешь, почему?
- А почему? - поднимая очередную рюмку, заинтересованно спросил друга новоявленный Николя.
- Да только потому, село ты еще необтесанное, что входит в группу таких же людей, как и он сам. Там, где определенных высот нельзя достичь благодаря своим знаниям и деловым качествам, там умные люди пускают в ход свои связи, свою хитрость и изворотливость, а также некоторые иные, полезные для них свойства характеров, которые и помогают им в этой жизни всегда удерживаться на самой поверхности. Там, где красная икра на хлеб намазывается…
Мой папан, как и я хочу сделать сейчас, в свое время сколотил себе такую группку единомышленников, которые до сих пор в одной упряжке идут. Хотя работают в различных сферах государственного управления. Не на заводах и фабриках, заруби себе на носу, и не в колхозах или в рыночных будках. А именно там, где можно реально воплощать в жизнь теорию активной пассивности. Или пассивной активности? Я сейчас смутно помню, как это у них называется.
Суть этой теории сводится к тому, что на любом рабочем месте, где дело имеют только с бумагами, при начальстве можно такую активность развивать, что это самое начальство всегда будет приятно удивлено твоим рвением в этой самой работе. Можно, например, делать вид, что ты что-то пишешь, обложившись десятком папок с бумагами, и, время от времени, заглядывая в каждую из них. А в результате "на гора" выдается письмо или циркуляр, который по сути своей является точной копией того, что точно таким же образом готовилось "конторой" несколько лет назад. Работы, практически, никакой, а результат есть. И видимость той работы очевидна. Ведь человек в поте чела несколько дней трудился. Думал о чем-то, искал…
Особенно хвалят такого работника, когда он не поленится, и со своим "творением" походит по кабинетам, да соберет на нем несколько виз. Начальство такого работника ценит. Ценит за их трудолюбие и предупредительность. А на то, что эта, так называемая "активность", на выходе дает абсолютно нулевой результат, мало кто внимание обращает. Потому что, по большому счету, вся та контора, в основном, именно такими делами и занимается. Ведь и контор таких, никому не нужных, столько уже развелось, что их и не счесть. Ты можешь спросить, зачем же они, эти конторы? Отвечу тебе. Не "зачем", не "для чего", "для кого"! Именно для таких, как мой папан. И для таких умных людей, как мы с тобой. И мой папан, и его друзья такие "конторы" создают именно для того, чтобы мы, их дети, имели возможность получить теплые места под солнцем нашей жизни. Вот так!
Ох, и запали же те Гариковы слова Николаю в душу! Вернее, не Николаю, а Николя. Ибо с того момента он уже и сам так себя называл. Особенно - в кругу таких же бездельников. А круг этот сформировался довольно быстро. Потом и денежки за мелкую спекуляцию появились. О хлебе насущном больше тревожиться не приходилось. Да что там хлеб, если на джин с тоником всегда хватало. И на закуску высококалорийную тоже. О необходимости приобретения одежды и обуви даже не думалось. Ведь если ими приторговываешь, то и себе что-то оставить можешь. Прибыли позволяли. Умей только крутиться.
Теория активной пассивности Николя иногда и в институте выручала. Достаточно было ему прочитать какую-то статейку в газете, что иногда случалось в его бурной жизни, и он из вычитанной информации делал такое-сякое выступление на семинаре или коллоквиуме. Даже тройки свои, таким вот образом, сам получить умудрялся. Без маминой помощи.
Но самым главным было то, что Николя таки стал своим для них, для Гариковых друзей. Даже не взирая на свою селюцкую ограниченность и неспособность к постижению любой из наук. Впрочем, в группе он практически ничем не отличался от других коллег. Ведь они все были людьми одного уровня. Включая и самого Гарика. С интеллектом на уровне плинтуса.
Окончательно он утвердился в группе после поездки в Киев, куда его пригласил Гарик.
- Вы пока еще молодые и зеленые, - разглагольствовал папан Гарика после первой рюмки. - Вам в этой жизни еще обтесываться и обтесываться. Вот ты, Николя, наверное, сидишь тут и думаешь, а чего это я сына во Львов учиться послал? Неужели, думается тебе, папан Гарика не мог его в какой-то из киевских ВУЗов определить? Мог, конечно. Никаких проблем! Но здесь он из кабаков и ночных клубов не вылезал бы. И за мамину юбку до самой пенсии держался бы. А так - хоть немножко жизни узнает и более-менее самостоятельным человеком станет. Я ведь и сам так когда-то начинал. Но самостоятельно в этой жизни до вершин не пробиться. А вы ведь оба на самую вершину наметились? Или я ошибаюсь?
Нет! Не ошибался папан в намерениях сына и его друзей. Ведь яблочко от яблони…
- Вы группой идти должны. Нахальной, упорной, настойчивой, не признающей никаких моральных принципов. Идти вы должны в разных направлениях. Чтобы не мешать друг другу. Но группой!
- Это как же, в разных направлениях, но группой? - не смог удержаться Скребков. - Группой только в одном направлении идти можно.
- Если в кабак, или на рыбалку, то да. Можно и своей группой. Но жизнь наша - не только пьянка и рыбалка. Надо ведь и денежку на эту самую сладкую жизнь зарабатывать…
- Все-таки, я вас не совсем понимаю, - не сдавался Николя. - Объясните доходчивей, пожалуйста!
- Ну, что ж, - вздохнув, снова разоткровенничался заместитель министра. - Прочитаю вам небольшую лекцию. Знаю, что до наук вы не дюже охочи, но эту, мою, науку прошу запомнить на всю жизнь!
Одиночкам в нашем обществе никаких дверей не открывают. Одинокого волка ни одна дорога к сытной и обеспеченной жизни не приведет. Любой вершины, особенно в наше время, можно достичь только командой. Командой! Именно команда должна быть нацелена на высшие эшелоны власти нашего государства. Конечно, после завершения обучения каждый из вас ни министром, ни даже депутатом не станет. Как это ни прискорбно, но начинать вам придется с куда более скромных должностей. Старшего инженера, например, или ведущего специалиста. В этом мы, ваши родители и старшие товарищи, вам поможем.
Конечно же, мы будем вам помогать и в дальнейшем. Но все, более или менее значительные, должности в вашей карьере вы не сможете всю свою жизнь получать, как наши подарки. Что-то нужно будет и самим делать. Именно для этого вам и нужна команда. Команда единомышленников, которые во всем будут помогать друг другу.
Объясню на конкретном примере. В учреждении, где работает один из вас, один из вашей команды! появляется возможность подняться на более высокую ступеньку карьерной лестницы. Так как все вы - далеко не самородки, если пустить ситуацию на самотек, то участник вашей команды практически ни единого шанса получить более высокую должность иметь не будет. Потому что есть более талантливые работники, которые действительно заслуживают эту должность. Впрочем, на эту должность может претендовать и член другой, не известной вам, команды…
Вот именно в таком случае, и в таких случаях тоже, и должна вступать в действие вся ваша команда. При этом, хотя это будет звучать довольно цинично, не брезгуют буквально ничем. Можно подбросить руководству несколько анонимок. На перспективного работника, разумеется. Можно хорошенько напоить претендента, а потом сдать его милиции. При этом надо самому заблаговременно покинуть место происшествия. А можно просто побить претендентов и, таким образом, отправить их на несколько недель в больницу. Но делать все это должны члены вашей команды. То есть те, кто никакого отношения к вашей конторе не имеет.
В вашей команде должны быть и юристы, и экономисты, и журналисты… Чем больше специалистов разных отраслей вы соберете в свою группу, тем лучше для вас. Чтобы следователь прокуратуры, а в будущем - прокурор, смог, в случае необходимости, отмазать вас от тюрьмы. Чтобы журналист мог прославить вас в своей газете. Или оплевать вашего соперника. Чтобы работник мэрии мог замолвить за вас слово, которое нужные люди услышат…
Именно таким вот образом вы и должны помогать друг другу. Помогать! А не мешать. Потому вы и должны работать в разных учреждениях. То есть, вы разными путями должны пробиваться к своим вершинам. И о том, что вы - группа, никто даже догадываться не должен. В этой жизни вы - подпольщики. Аж до тех времен, пока твердо на ноги не встанете, пока определенных высот не достигните. Только тогда вы уже сможете, как бы по-новому, перезнакомиться между собой. Только тогда, и никак не раньше, вы получите право открыто дружить между собой. И вполне официально.
Вот так-то, пацаны! По-другому теперь не проживете…
Те, отцовские, поучения Гарик уже давно усвоил. А на душу Николя они настоящим бальзамом легли. Ведь все, о чем тогда говорил Гарикин папан, будто именно для него предназначалось. Именно так он мечтал по жизни идти. Только на таких должностях мечтал ошиваться, где работы особенной начальство от тебя не требует, но где платят немалые деньги и предоставляют возможность реально пользоваться теми благами цивилизации, до которых всем прочим людям никогда не добраться.
После того разговора Николя никогда не сожалел, что судьба завела его именно в такую группу.
Так как к тому времени у обоих основателей группы уже были небольшие бородки, которые они завели, как дань моде, решили они свою будущую команду назвать Клубом клинобородых. Еще и гимн-кричалку для этого клуба придумали: "Мы - клинобородые. Мы властвуем над миром! Потому что мир создан для нас!"
Глава 14
Сергей Петрович не спал уже почти трое суток. На сон от каждых из них он урывал часа по три-четыре. Тем и перебивался. Он только в прошлом году закончил обучение в университете, и это было его первое серьезное дело. Конечно же, ему очень хотелось как можно скорее раскрыть его и найти преступника. Свойственная молодости поспешность и у него была. И никуда от нее не деться. Но выработанная с детства привычка все делать либо хорошо, либо никак, сдерживала его от необдуманных поступков. Сам выходец из деревни, он привык добросовестно выполнять любую работу. Потому и за это дело взялся на совесть.
Конечно, и с районным прокурором советовался и его наставления выслушивал, и с товарищами по работе. Советы были полезными. Но не более того. К делу их, как ни старайся, не подошьешь. Да и само дело с помощью только советов, даже самых умных и опытных людей, никак не раскроешь. Тут и самому хорошо поразмышлять надо, и своих помощников-милиционеров на перспективный путь поисков направить. Ведь следствием именно он руководит, самый молодой в группе.
За два дня было проверено все охотничье оружие, зарегистрированное в райотделе милиции. Найденная на месте преступления гильза свидетельствовала о том, что неизвестный злоумышленник стрелял из охотничьего ружья шестнадцатого калибра. Или, вполне возможно, из обреза такого ружья. Городские охотники все, без приглашения, в тот же день сами пришли в отделение. Оружие сельских охотников проверяли участковые милиционеры. Но ни одним из осмотренных ружей последние два месяца никто не пользовался. Не сезон. А уважающий себя охотник в "несезон" не охотится. Да и просто так, от нечего делать, по котам и воронам не стреляет.
Оставалось оружие браконьеров. Во время проверок было выявлено и конфисковано более двух десятков незарегистрированных ружей. Но их исследование тоже не позволило сдвинуть дело с мертвой точки. Как говорится, не при деле были все эти ружья.
Проверялись и все люди, которых Василий за последние три года уволил с работы за различные провинности. Таковых тоже десятка три набралось. У некоторых из них и могло появиться желание отомстить бывшему работодателю. Но у всех их было прочное алиби.
А один из этих неудачников даже посмеялся над таким подозрением. Когда до него, наконец, дошло, по поводу чего его допрашивают, то он просто ответил следователю:
- Если мне, к примеру, сегодня кто-то даст в морду, то я обязательно попытаюсь дать сдачи. Но только сегодня! Уже завтра такая вероятность уменьшится наполовину. А через неделю от нее может и следа не остаться. Потому что такие дела только по свежему делаются. Это же столько желчи надо в крови иметь, чтобы два году обиду таить, да еще и отмстить вот таким подлым способом?
Мне же, по большому счету, и обижаться на Василия Васильевича не за что. Он меня, дурака, трижды, я повторюсь - трижды! о возможном увольнении за пьянство предупреждал. И только на четвертый раз уволил. Так на кого же мне обижаться за то увольнение, если не на себя самого? Какая мне выгода от его смерти? Человек, если не мне, дураку, то другим людям и работу предоставляет, и заработать дает. Если бы таких руководителей, как он, больше было, то, может, и другие в стакан не заглядывали бы. Васильевич - человек порядочный. А в порядочных людей не стреляют.
- Но, тем не менее, кто-то в него таки выстрелил.
- Разве что придурок какой-то конченый. Вот придурка и ищите. Я, хоть и выпиваю иногда, но с ума еще не сошел.
Областное телевидение несколько раз передавало просьбу милиции к водителям сообщить обо всех, кого подвозили в город или из него в то воскресное утро. О том же писалось в районной и областных газетах. Но никто на те сообщения так и не откликнулся.
Проверялись и все рекетиры, которые время от времени крутились в среде городских бизнесменов. Но это направление поисков тоже ни к чему не привело. Мало того, трое из них сами зашли к следователю и добровольно рассказали ему о своей давней попытке навести "крышу" над фирмой Василия.
- Вполне возможно, что где-то в другом месте такое ему с рук не сошло бы, - поделился своими размышлениями шеф троицы. - Но, как бы это странно для вас ни звучало, мы считаем себя людьми чести. Сами его на драку подбили. Сами пообещали не трогать ни его, ни его бизнес, если он нас победит. А он нас и побил, как паршивых псов палкой. Вы поймите нас правильно. Мы ведь не просто силу его уважаем. Хотя и ее тоже. В первую очередь, мы слово свое держим. А о том, что мы его от других бродяг защищаем, он даже и не догадывается. Вы только спросите у его компаньона и у его жены, сколько раз на них наезды были. Чужих, не наших. Но ведь давно уже прекратились. Они уже почти год спокойно живут. Потому что мы за тем следим. Понравился нам этот Василий. Крутой мужик! Мы ему даже немножко завидуем. Вот только зависть наша совсем не черная. Вряд ли вы нам поверите, но среди нашего брата вы действительно виновного не найдете.
Конечно, и эту версию, как и многие другие, следователь не выпускал из внимания. Но каких-то конкретных перспектив ее развития не видел. Ну, не поступают рекетиры вот таким образом! Им легкие деньги нужны. А за смерть терпилы и ответственность совсем иная. Не та, что за поломанные ребра…
Дело явно уходило в глухой угол. "Висяк", как такое обычно называют. Молодой следователь не находил выхода из этого угла неопределенности. Более опытные работники прокуратуры и милиции ничего конкретного подсказать ему не могли. Оставалось надеяться только на счастливый случай.
Николай был далеким от того, чтобы хоть что-то понимать в следственных действиях. Конечно, в передвижениях его теперь никто не ограничивал. Он целыми днями гонял по смежным предприятиям, наведывался к руководителям разных рангов, разговаривал со многими людьми, пытаясь хоть как-то понять, кому же Василий мог настолько помешать. Но для него куда легче было организовать какое-то предприятие и наладить его успешную работу, чем найти ответ на этот вопрос. Ведь, как ни крути, никто не мог пойти на такой крайний шаг, не сделав хотя бы два-три шага предварительных. А их уже целый год никто не трогал. Даже рекет посему-то отцепился.