Горькая ирония состояла в том, что именно Бун в свое время подталкивал Санни идти вперед. Бун делал для Санни то, чего она не могла делать сама - для себя или для него. Это Бун убедил ее не отступать от своей мечты, когда Санни устала, потеряла веру в себя и готова была на все плюнуть, уволиться и найти нормальную работу. Именно Бун тогда велел ей держаться что есть сил, продолжать работать официанткой и заниматься сёрфингом, потому что успех наверняка настигнет ее со следующей волной в океане.
Бун не позволил ей сдаться.
А сам сдался.
Вот только одного Санни не знала - Бун до сих пор пытался найти Расса Расмуссена. Самые тихие и приятные часы утра он проводил за компьютером, пытаясь выследить Расса. Он искал хоть какую-нибудь зацепку - может, всплывет номер социального страхования, если преступник устроится на работу, или договор на аренду квартиры, или хотя бы счет за газ. Хоть что-то. Сталкиваясь с бродягами, пьянчугами и прочими опустившимися личностями, он первым делом спрашивал, не слыхали ли они чего о Расмуссене. Но никто не мог ему помочь.
Вот уж исчез так исчез.
Вполне возможно, он уже был мертв и сведения о судьбе девочки унес с собой в могилу.
Но Бун не сдавался. Бун Дэниелс, один из самых миролюбивых людей во Вселенной, держал у себя в тумбочке пистолет 38-го калибра. Он не выносил его из дома, не вынимал из кобуры. Просто хранил его до того дня, когда найдет-таки Расса Расмуссена. А уж тогда он поедет с ним в какое-нибудь тихое местечко, заставит его говорить, а потом пустит ему пулю в лоб.
Глава 30
Бун вернулся к своему офису.
Он не стал заходить внутрь.
Собирался сесть в "бунмобиль" и отправиться к дому Анджелы Харт. Если Анджела оказалась в номере Тэмми, то Тэмми вполне могла вселиться в ее дом. В любом случае лучшей идеи у Буна не было. И хорошо бы поторопиться, потому что Джонни Банзай вскоре поймет, что они ошиблись с идентификацией жертвы, и тоже примется за поиски Тэмми.
Как и Дэнни Сильвер, подумал Бун. Копов постоянно привечали в стрип-барах по той же причине, по какой Буна бесплатно кормили в "Вечерней рюмке". Найдется немало полицейских, которые с радостью доложат Дэнни о последних успехах расследования.
Не важно, кто это сделает, думал Бун; важно, что кто-то это сделает. А значит, всем придется включиться в поиски Тэмми Роддик. И если Тэмми спряталась в доме Анджелы, то уж лучше первой ее найду именно я, справедливо рассуждал Бун. И уж конечно Петра ему для этого не понадобится, а будет только мешаться под ногами и зудеть. Пусть уж лучше действует на нервы Живчику. Ему нравится быть несчастным и утопать в жалости к себе, так что из них выйдет идеальная пара.
Но когда Бун подошел к двери фургона, Петра уже восседала на пассажирском сиденье с видом собаки, которая знает, что сейчас ее повезут кататься.
- А я ведь собирался починить замок у машины, - с сожалением отметил Бун, устраиваясь за рулем.
- Ну, - бодро заговорила Петра, - куда едем?
Глава 31
Бун вел машину на юг, через Мишн-Бич.
- А почему это место называется Мишн-Бич? - тараторила Петра. - Тут что, разве миссия какая-то есть?
- Разумеется, - буркнул Бун. Он-то точно знал, какую миссию там выполняют - валяться на пляже, дуть пиво и цеплять красоток.
- И где она?
- Где что? - не понял Бун.
- Миссия, - повторила Петра. - Я бы хотела туда заехать.
А-а, вот какую миссию она имеет в виду, озарило Буна.
- Ее уже снесли, - не задумываясь, соврал Бун. - Чтобы построить вот это.
Он указал в сторону моря - на развлекательный парк Бельмонт, где завивались деревянные конструкции американских горок, словно волны, созданные сумасшедшим. Они стояли здесь уже не первый год. Таких классических горок сейчас уже почти нигде не осталось. Раньше эти деревянные красавцы стояли по всему побережью. Словно бы перво-наперво, переехав в пляжный городок, люди строили американские горки.
Конечно, это было до того, как гавайцы научили нас сёрфингу, подумал Бун. К слову о миссионерах… Мы посылали к ним людей с библиями, а они в ответ чуваков с досками для сёрфинга.
Не очень-то повезло гавайцам, правда?
Ну, в любом случае спасибо, махало.
Бун ехал в сторону Оушн-Бич.
Не то чтобы время забыло про Оушн-Бич. Это, скорее, Оушн-Бич году так в семьдесят пятом послал время ко всем чертям.
ОБ (как называли его местные) славился старыми хипповыми лавочками, торгующими блестящими кристаллами и тому подобной дрянью, барами, в которых до сих пор использовали ультрафиолетовую подсветку, и магазинами подержанных пластинок, где на самом деле продавали настоящие пластинки, включая потрясающе разнообразную подборку малоизвестных регги-групп.
Только однажды жителей ОБ вывели из их вечного хиппанского отупения. Это сделала компания "Старбакс", вознамерившаяся вдруг открыть возле пляжа свои кофейни.
Тогда-то и был зарегистрирован тот знаменательный акт гражданского неповиновения, ну, или то, что под этим понимали сами жители Оушн-Бич.
- Завтра будут летать фрисби, - совершенно верно предсказал Джонни Банзай.
И действительно, вскоре состоялись и массовые фрисби-выступления, и демонстрация силы в виде марафона по игре в сокс, и сидячая забастовка на Ньюпорт-авеню, которая, правда, оказалась не очень эффективной, так как кучки бездельников, восседающих на тротуаре, давно уже никого не удивляли. Так что корпоративная культура в лице "Старбакса" одержала в этой битве верх. Правда, успехом кофейни пользовались только у туристов, потому что местные их попросту игнорировали. Как и Бун.
- Я уважаю все табу местных жителей, - с улыбкой говорил он.
И как можно не уважать людей, назвавших одну из главных улиц города в честь Вольтера? Улица его имени вела прямо к пляжу, предназначенному исключительно для собак. Длинный пляж извивался рядом с водостоком и выходил к океану. Тут носились лучшие в мире четвероногие игроки в фрисби. Конечно, диск они бросать не умели, зато как ловили! В погоне за дисками псы выделывали невероятные кульбиты. На пляже встречались даже собаки-сёрфингисты. Некоторые катались в тандеме с хозяевами, а некоторые в одиночку - хозяева лишь усаживали их на доску перед приближением волны.
Все это и стало предметом беседы, которую завели конвоиры зари, возвращаясь со скучной демонстрации протеста. Утомившись, они решили посмотреть на катающихся собак.
- А ты когда-нибудь собак из воды вытаскивал? - спросил Бун Дэйва.
- Нет. Псы в основном умнее людей.
- И сцепление с водой у них лучше, - добавил Джонни. - Плюс центр тяжести ниже и четыре ноги на борде вместо двух.
- Лапы, - поправила Санни.
- А?
- Не ноги, а лапы, - повторила она.
- Точно.
- Зато они грести не умеют, - взревновал к успеху друзей человека Шестипалый. До сих пор он обладал гордым титулом "самого пальцатого сёрфера".
- Собаки не умеют грести? - не поверив своим ушам, переспросил Прибой.
- Нет, - уверенно заявил Шестипалый.
- Ты когда-нибудь слышал о такой технике плавания, которая называется "по-собачьи"? - невинно поинтересовался Прибой.
- Это как дети обычно плавают, что ли?
- Именно.
- Слышал, конечно.
- Как думаешь, откуда пошло это название? - спросил Прибой.
Шестипалый на несколько секунд призадумался.
- Но они ведь не могут грести на борде, вот я о чем. Изначально ведь не предполагалось, что собаки будут заниматься сёрфингом.
- А веревочка, которая связывает твою щиколотку с бордом? - продолжал Прибой. - Знаешь, как она называется?
- Поводок, - ответил Шестипалый.
- Вот именно, - подытожил Прибой.
Все немедленно заключили, что если бы собаки умели грести и лежа на борде, то тогда в сёрфинге им не было бы равных. Собаки ведь никогда не падают - просто спрыгивают с доски, подкатившись к берегу, отряхиваются и с нетерпением ждут следующей поездки.
- Прямо как ты, - улыбнувшись, сказал Дэйв Прибою. - Спрыгиваешь, стряхиваешь воду с шерсти и опять идешь кататься.
Прибой славился густой шерстью, покрывавшей все тело.
- Вот люди все ищут снежного человека где-то в лесах, - подлил масла в огонь Джонни, - а могли бы просто приехать в ПБ и поискать его на пляже.
- "Снежный человек на сёрфе", - продекламировала Санни. - Типичный фильмец для одиннадцати часов вечера.
Они посидели на пляже еще немного, посмотрели на собак, покидали им фрисби. Затем отправились на Ньюпорт-авеню, где обнаружили, что выступающие против "Старбакса" уже устали сидеть на тротуаре и разбрелись кто куда в поисках других тротуаров и, возможно, даже чашечки кофе для восстановления сил.
Одним словом, Оушн-Бич не может не понравиться.
Бун свернул на Брайтон-авеню, припарковался у входа в четырехэтажное здание, где находилась квартира Анджелы Харт, и повернулся к Петре.
- Знаю, знаю, - не дала она ему открыть рот. - Ждать в кабине.
- Ты представитель судебной власти, - сказал ей Бун, перелопачивая гору хлама в задней части фургона в поисках инструментов. - Неужели ты и вправду хочешь присутствовать при взломе и проникновении? Останься лучше здесь, на стреме.
Бун выудил из кучи тонкую металлическую фомку.
- А что мне делать, если я замечу что-нибудь необычное? - подала голос Петра.
- Предупреди меня, - вылезая из машины, ответил Бун.
- А как?
- Ну, посигналь, что ли, не знаю.
- А сколько раз? - продолжала уточнять Петра.
- Да посигналь просто, и все, ладно?
Бун вошел в здание и поднялся на третий этаж. Он был готов вскрыть замок квартиры, но обнаружил, что его уже кто-то опередил. Несколько секунд Бун прислушивался, не выдаст ли взломщик себя шумом, но в квартире стояла тишина. Если только взломщик сам не услышал, как я поднимаюсь по лестнице, хмыкнул он про себя, и не прячется сейчас за дверью с дубинкой в руках.
Бун приоткрыл дверь на пару сантиметров, затем быстро захлопнул ее обратно. Вроде ничего подозрительного. Он пинком широко распахнул дверь и ввалился внутрь, готовый ко всему.
Тишина.
Кем бы ни был таинственный взломщик, он уже ушел. И это плохо - возможно, он забрал Тэмми с собой.
Буна охватило дурное предчувствие.
Убийцы редко изменяют своему почерку. Парень, убивший и сбросивший с балкона не ту женщину, скорее всего постарается исправить свою ошибку, и тогда его жертвой станет еще одна женщина, которую он тоже убьет и точно так же сбросит с балкона.
Бун заметил, что в маленькую гостиную ведет скользящая дверь. Она была приоткрыта, и Бун мог видеть, как легкий ветерок колышет занавеску.
Пробежав через комнату, он вышел на балкон и посмотрел вниз.
В крошечном садике ничего не было.
В том числе переломанного и распластанного женского тела.
Бун глубоко вздохнул и отступил в глубь комнаты. Это была типичная для Сан-Диего квартирка - однокомнатная конура, в которой гостиную от кухоньки отделяла лишь барная стойка. Вся мебель - из "Икеи". Следы борьбы, как отметил бы Бун в бытность свою копом, отсутствуют. Все аккуратно и чисто - никто не скидывал журналы с кофейного столика, не тащил тело по синему ковру.
Если Тэмми кто-то и увез, то без малейшего сопротивления с ее стороны. А она бы и не сопротивлялась, подумал Бун, особенно если они наставили на нее пушку.
Плохие новости состояли в том, что взломщик оставил квартиру нетронутой. Он не пытался выяснить, где находится Тэмми. Может, потому что застал девушку на месте.
Бун прошел на кухню. Стеклянная чаша в кофеварке больше чем наполовину была заполнена ароматной жидкостью. Красный огонек говорил о том, что кофеварка еще работает. На стойке поблескивала полупустая чашечка из-под кофе с молоком, на боку которой красовались улыбающиеся гиппопотамы с красными воздушными шариками в лапах. На маленькой оранжевой тарелке лежала половинка тоста без масла.
Рядом стоял небольшой пузырек лака для ногтей.
Не закрытый, а всего лишь прикрытый колпачком.
Добровольно или нет, но Тэмми определенно ушла в спешке.
Бун отправился в спальню.
Постель не убрана, и запах в комнате стоит очень "женский".
Как же там дразнил меня Джонни, пытался вспомнить Бун. "Нюхач простыней"? Точно. И он был прав. Кровать Тэмми пахла так, словно в ней совсем недавно спала женщина. Одна. Кровать двойная, но одеяло откинуто только на левой стороне.
По комнате сразу было видно, что тут живет девушка. Все такое игривое, девчачье, розовое. На кровати, прислонившись к спинке, сидел плюшевый мишка с красным бантиком на шее. Ох уж эти стриптизерши со своими плюшевыми игрушками, подумал Бун.
Он перешел к изучению фотографий в рамках, стоящих на верхней полке шкафа. Анджела с другой женщиной, судя по всему, матерью. Анджела со своей сестрой. Анджела и Тэмми. Как же грустно и странно было смотреть на эту улыбчивую девушку, ее семью, друзей и вспоминать, как лежало ее тело в луже крови у бассейна.
Бун внимательно рассмотрел фотографию Тэмми - пышные рыжие волосы, резко очерченное лицо с длинным носом, который, правда, ее совсем не портил, тонкие губы.
Что в ней привлекало внимание, так это глаза.
Сияние зеленых кошачьих глаз было заметно даже на фотографии.
Как будто крупная и опасная кошка смотрела на вас из темноты. Глаза сильного человека, властного. Это удивило Буна. На фотографии, которую он нашел в интернете и показывал Шестипалому, он увидел всего лишь типичную тупую стриптизершу. То ли дело этот снимок - в нем было что-то такое, чего Бун пока не мог понять.
На нем Тэмми улыбалась, обнимая Анджелу за плечи. Девушек сфотографировали на природе, где-то на прогулке - возможно, велосипедной. На Анджеле красовалась белая кепочка, рыжие волосы собраны в хвост. Она счастливо смеялась - неудивительно, что именно этот снимок поместили в рамку. Добрая память о хороших временах. Бун был уверен, что в квартире Тэмми найдет такую же фотографию.
Открыв шкаф, он быстро просмотрел висевшие там наряды. Все они принадлежали Анджеле - Тэмми сантиметров на пять выше и немножко стройнее. Так что если Тэмми и провела тут какое-то время, то свою одежду она привезла в сумке, которую, по всей видимости, не распаковывала и забрала с собой. И это хороший знак - обычно похитители не позволяют жертвам возить с собой чемодан барахла. Если только ее не обдурили - не пообещали, например, отправить в путешествие, а чемодан велели собрать для пущей убедительности.
Бун направился в ванную.
Приоткрыв шторку в душе, он обнаружил, что пол и стенки до сих пор покрыты каплями воды. Зубная щетка на полочке все еще была влажной, как и колпачок от тюбика с очищающим молочком.
Она спала одна, думал Бун, проснулась поздно, приняла душ, привела себя в порядок, сделала тост и кофе и, завтракая у барной стойки, дожидалась, пока высохнет лак.
Но она так и не закончила - ни маникюр, ни завтрак.
Бун открыл шкафчик в ванной. На полках валялись обычные для любой девушки вещи: всего одно лекарство по рецепту - антибиотик биаксин, да и тот Анджела не допила; несколько таблеток тайленола, аспирин, кремы и всякие приспособления для макияжа. Что удивило Буна, так это отсутствие противозачаточных таблеток.
Закрыв дверь спальни, Бун направился к выходу, захватив по пути пузырек лака для ногтей. Он аккуратно прикрыл за собой дверь в гостиную.
Даже в Сан-Диего никогда не угадаешь, будет дождь или нет.
Глава 32
- Ну? - нетерпеливо спросила Петра, как только Бун подошел к фургону.
- Ты ведь тоже что-то вроде женщины, да? - ответил вопросом на вопрос Бун. - Может, помнишь, какими духами она пользовалась?
- От Кельвина Кляйна, - быстро ответила Петра, не обратив ни малейшего внимания на оскорбительное замечание, - а что?
Вытащив из кармана лак для ногтей, Бун протянул его Петре.
- Да, и лак у нее такой же был, когда я с ней встречалась.
- Она совсем недавно была здесь! - воскликнул Бун, в сердцах даже стукнув по колесу. - Буквально только что…
Петра немного удивилась и одновременно обрадовалась, увидев его отчаяние. Господи боже, подумала она, неужели у этого человека есть сердце? Кроме того, он еще и запах духов в состоянии запомнить - поразительно!
- Возможно, она уже в их руках, - огорченно бросил Бун и рассказал Петре, что увидел в квартире.
- И что нам теперь делать?
- Покатаемся по району, - решил Бун. - Возможно, она где-то рядом и не знает, куда ей податься. Если не найдем ее, ты поедешь на такси к себе в офис, а я пока прощупаю тут обстановку.
Конечно, он мог сказать: "А я пока поговорю тут со знакомыми", но это понравилось бы Петре гораздо меньше. Кроме того, броская фразочка должна была отвлечь ее от первой части сообщения, усылающей ее обратно в офис.
Должна была, но не отвлекла.
- А почему это мое отсутствие так принципиально? - тут же насела она на Буна.
- Потому что с тобой тут никто даже разговаривать не станет. И со мной не станут, если увидят тебя рядом.
- Я что, прокаженная, что ли?
- Именно.
"Что-то вроде женщины", припомнила она. "Прокаженная".
- Мужчины со мной точно будут говорить, - уверенно заявила Петра. Не услышав реакции, она добавила: - Шестипалый вот со мной беседовал. И Живчик тоже. Да они мне все про тебя выложили за одну секунду.
Тут она права, подумал Бун. Даже меньше, чем за секунду.
- Ладно, - сдался он. - Можешь поприсутствовать.
Как мило, отметила про себя Петра. Надо же, могу поприсутствовать!
Глава 33
Да, Петра "поприсутствовала", но это не помогло им в поисках Тэмми Роддик.
Если бы Тэмми и прогуливалась по району Оушн-Бич, то она легко могла затеряться в толпе местной публики, состоящей из алкашей, старых хиппи, хиппи среднего возраста, молодых хиппи, белого растамана с блондинистыми дредами, истощенного вегана, пенсионера и доброго десятка сёрферов, ошивающихся по пляжу в ожидании большой волны.
Петра поговорила с ними со всеми.
Заявив, что ей особенно хорошо удаются переговоры с мужчинами, она добросовестно выполняла свою работу и добыла немало полезной информации.
Алкаш поведал ей (за два доллара), что у нее прекрасная улыбка; старый хиппи сообщил, что дождь - естественный увлажнитель земли; хиппи среднего возраста не видел Тэмми, зато знал, где тут подают вкуснейший зеленый чай; молодой хиппи тоже не встречал Тэмми, но предложил в обмен сделать Петре массаж, который освободил бы ее (да и его тоже) от жуткого напряжения. Белый растаман точно знал, где находится Тэмми, и готов был всего лишь за одну сигару провести туда Петру, вот только Тэмми он описал как низенькую блондинку, а пенсионер, также не встречавший стриптизершу, заявил, что готов сопровождать Петру в ее поисках до конца своих дней.
Сёрферы велели ей приходить после большой волны.
- Хм, мужики и впрямь с тобой говорят, - сделал вывод Бун, когда Петра поделилась с ним своими "успехами". - В этом сомнений нет.