Новая книга известного сценариста и режиссера Виктора Мережко - история жизни легендарной личности, воровки Соньки Золотой Ручки. Музыкально одаренная, невероятно талантливая девочка, родившаяся в еврейском гетто под Варшавой, стала одной из величайших авантюристок мира.
Содержание:
-
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 1
-
ЧАСТЬ ВТОРАЯ 9
-
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ 16
-
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 23
-
ЧАСТЬ ПЯТАЯ 31
-
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ 38
-
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ 45
-
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ 53
-
ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ 60
-
ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ 67
-
ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ 74
-
ЧАСТЬ ДВЕНАДЦАТАЯ 81
-
На съемках фильма "Сонька Золотая ручка" 89
-
Кадры из фильма "Сонька Золотая ручка" 90
Виктор Мережко
СОНЬКА ЗОЛОТАЯ РУЧКА
История любви и предательств королевы воров
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1860 год. Городское еврейское кладбище утопало в зелени. В солнечный летний день оно походило на лесную лужайку, усыпанную, будто серыми пенечками, надгробиями. Черноволосая и черноглазая Сура-Шейндля, рослая девочка лет пятнадцати, стояла возле гранитной плиты, немигающими глазами смотрела на красивую вязь староеврейского языка и едва слышно шептала:
- Моя дорогая мамочка… Мне так одиноко, так тяжело без тебя. Ты снишься мне почти каждую ночь, и во сне я тихо плачу. Папа живет с грубой и неотесанной Евдокией, которая непонятно откуда взялась на нашу голову Она никого не любит - ни меня, ни Фейгу. Один раз она так била меня по лицу, что из-за синяков я целую неделю не выходила на улицу. Для этой жлобки главное - чтобы папа побольше воровал. А это, мамочка, может плохо кончиться. Полиция уже много раз приходила в наш дом, они хотят узнать, с какими блатыкайными имеет дела папа. Он молчит, но все равно это плохо кончится. Единственный, кто любит меня, кроме тебя, конечно, это пани Елена. Ты должна помнить ее - она занималась со мной музыкой. А кроме музыки, мы теперь читаем по-французски и по-английски. Она очень добрая и красивая, эта пани Елена…
Брусчатая улица городка Повонзки была сплошь загажена пометом гусей и кур, то тут, то там лежали лепешки конского навоза. Дневная духота к вечеру только усилилась, и город непривычно опустел: жители попрятались от жары, кто в своих домах, а кто охлаждался в местной таверне.
Выбеленный пожелтевшей известкой двухэтажный дом, в котором жил Лейба Соломониак, выглядел бестолково большим. Из окна второго этажа доносилась бойкая фортепианная музыка, на первом этаже слышался голос самого Лейбы, который громко бранился с прислугой Матреной.
- Послушай, Матрена! Или я слепой идиот, или ты просто толстая ленивая корова! - кричал по-русски тощий и нервный Лейба, одетый, как и полагалось правоверному еврею, в черный сюртук и черную ермолку.
- Скорее все-таки первое, пан Лейба. Извиняйте, конечно, - огрызалась раскормленная Матрена, плавая по комнате широченными бедрами и лениво переставляя глиняные кувшины.
- Я рассчитаю тебя сегодня же! - окончательно выходил из себя хозяин. - Нет, завтра, как только уедут гости! Сейчас же наведи порядок в доме, иначе я сгорю от стыда и позора!
- Сколько раз обещали и ни разу таки не сгорели, - снова огрызнулась Матрена.
Из своей спальни не спеша выглянула старшая дочь Лейбы, пухлотелая и волоокая Фейга, с печальным укором посмотрела сначала на прислугу, потом на отца.
- Ой, перестаньте, папа, так громко кричать. Голова и без того на части разваливается.
В дверях соседней комнаты тут же показалась моложавая грудастая Евдокия, по-хозяйски прикрикнула на Фейгу:
- Что за манеры, детка? Мужу будешь делать замечания, а не отцу.
- Будет муж, будут и замечания, - лениво огрызнулась Фейга и снова направилась в спальню. - А вам, мадам Дуня, я не детка, а госпожа Фейга.
- Хамка!
- От такой слышу!
- Лейбик, ты слышишь, как твоя дочь разговаривает с мачехой? - повернулась к господину Соломониаку Евдокия.
- Фейга, - сурово прикрикнул тот, - либо извинись перед Дуней, либо исчезни!
- Лучше, папа, я исчезну, - ответила дочь и скрылась в своей комнате.
Худенькая пятнадцатилетняя Сура сидела в своей комнате и самозабвенно музицировала на фортепиано, не обращая никакого внимания ни на крики внизу, ни на полуденную духоту. В паузе между аккордами девочка вдруг услышала цокот копыт, скрип колес, а затем протяжный визг ворот. Она оставила инструмент и выглянула в окно. Сура увидела, как отец широко открыл ворота, и во двор въехала крытая повозка, запряженная двумя лошадьми.
Лейба помог полному господину ступить на землю, подобострастно потряс ему руку, поздоровался еще с одним человеком, тоже приехавшим в этой повозке, затем увел гостей в дом. Матрена принялась закрывать ворота. Когда прислуга тоже скрылась за дверьми дома, а повозка осталась без присмотра, Сура юркнула вниз по черной лестнице и выскочила во двор.
Почти не дыша, девочка осторожно обошла повозку, заглянула за тяжелый брезент и увидела там множество узлов, мешков и мешочков. Она ловко нырнула внутрь повозки и принялась торопливо изучать ее содержимое. Здесь были какие-то украшения, посуда, фигурки из глины и фарфора, меди и бронзы, дорогие платья. Вдруг в одном из мешочков Сура нашла золото, много золота: кольца, браслеты, ожерелья. Со знанием дела она выбрала из этого богатства самый крупный перстень, сунула его под платьице, выпрыгнула из повозки и стремительно побежала со двора.
Модистка пани Елена, молодая ухоженная дама лет сорока, как раз натягивала сшитое платье на манекен, когда в двери ее дома раздался стук. Женщина поспешила вниз по лестнице, но не успела даже подойти к дверям, как они распахнулись и в прихожую влетела Сура. Девочка замерла в двух шагах от пани и изящно выполнила книксен.
- Пани Елена, можно я побуду у вас?
Модистка оставила манекен.
- Что случилось, Сура?
Сура плюхнулась в кресло.
- Пани Елена, я же просила не называть меня этим дурацким именем.
- Но это имя дали твои родители, твоя покойная мама!
- Все равно. Мне больше нравится - Соня.
- Хорошо, Соня. Ты этюд выучила, Соня?
- Конечно!
Сура-Соня быстро подошла к стоящему в углу пианино, уселась на стульчик, заиграла легко и изящно. Пани Елена стояла за спиной девочки, с нежной улыбкой наблюдая за ее игрой. Соня закончила этюд, вопросительно оглянулась на женщину в ожидании похвалы. Та подошла к ней, взяла ее ладошки, нежно погладила их:
- Сонечка, девочка, ты очень талантлива. У тебя поистине золотые ручки. Но тебе надо больше работать, чтоб стать знаменитой пианисткой.
Соня, откинув голову, с удовольствием расхохоталась:
- Красиво: Соня Золотые Ручки! Я хочу, чтобы меня так все называли - Соня Золотые Ручки! Маме понравилось бы.
- Как у вас дома? - спросила модистка.
Соня пожала худыми плечиками.
- Фейгу выгнал очередной муж.
- За что?
- За то же самое. За очередного любовника.
Пани Елена внимательно посмотрела на девочку:
- Ты знаешь, что такое любовник?
- Как не знать? - рассмеялась Соня. - У Фейги как очередной муж, так и очередной любовник.
- А отец, как у него с Евдокией?
- Не знаю. Я с этой дурой не разговариваю.
- Соня!
- Простите, пани Елена.
Соня вдруг замолчала, заговорщицки посмотрела на пани модистку. Осторожно полезла под платьице, вынула оттуда украденный перстень и показала женщине.
Та взяла украшение, некоторое время внимательно рассматривала его.
- Откуда это?
- Нашла.
- Нашла? Это же очень дорогая вещь. - Пани Елена взяла ладонями личико девочки, повернула к себе. - Ты правда нашла это, Соня?
- Нашла, - лукаво улыбнулась Соня. - В повозке людей, которые приехали к отцу. В мешочке.
- То есть… ты украла?
- Там много мешочков. Никто даже не заметит!
- Но ты украла!
- Пани Елена, - Соня перешла на доверительный шепот. - Я не украла. Я просто взяла украденное. Мой отец ведь перепродает ворованное, ему привозят, часто привозят… а он продает!
Пани Елена вернула перстень девочке, сухо произнесла:
- Ты должна сейчас же вернуться домой и положить вещь на место.
- Но они же жулики! И отец мой - жулик! - воскликнула Соня.
- Не знаю, может быть. Но ты должна оставаться честной девочкой. Ступай домой и сделай то, что я тебе велела. И выучи на завтра следующий музыкальный этюд.
- Хорошо, пани, - понуро произнесла девочка, снова спрятала перстень под платьице и направилась к выходу. - До свидания, пани.
* * *
Когда Соня вернулась домой, было уже довольно темно. Во дворе она увидела отца, который расхаживал здесь с фонарем в руке и внимательно смотрел себе под ноги, словно что-то искал. Рядом с ним топтался грузный гость, который тоже время от времени опускался на корточки, разгребал палочкой бугорки и пыльную траву. Неподалеку ковырялась в земле толстая Матрена.
- Что вы ищете, папа? - спросила Соня, присаживаясь рядом.
- Не мешай, ступай спать, - отмахнулся отец.
- Ой, как будто ты не знаешь, что ищет твой папа! - в голос крикнула Матрена. - Бриллиант потерял, вот и ищет.
- Вы правда потеряли бриллиант, папа? - удивилась девочка.
- Не действуй мне окончательно на нервы, и без того мозги сохнут. Спать, сказал! - потерял терпение еврей.
- Зачем вы кричите на ребенка, Лейба? - вмешался гость. - Пусть доченька поможет нам, глаз у нее востренький. - И объяснил Соне: - Мы потеряли очень дорогую вещь, детка. Жалко, если не найдем.
- Найдем, - уверенно заявила девочка и с готовностью стала шарить по земле.
- Она найдет! Эта обязательно найдет! - хмыкнула Матрена.
Соня незаметно достала из-под платья перстень, бросила его под ноги.
- Вот! - сказала. - Вы эту вещь ищете?
- Ну, надо же! - обрадовалась Матрена. - А я чего говорила?
Толстый гость взял перстень из руки девочки, поднес к глазам.
- Умница, - благодарно погладил ее по голове. - Это очень дорогая вещь. Она стоит всего, что я привез твоему отцу. - И он растроганно поинтересовался: - Как тебя зовут, детка?
- Соня, - улыбнулась она. - Соня Золотые Ручки.
- Какая Соня? Какие золотые ручки?! - возмутился Лейба. - Зачем ты морочишь голову взрослому человеку, Сура?
- У вашей дочки большое будущее, - заметил гость. - У нее хороший глаз и в самом деле золотые ручки.
Мужчины ушли в дом, Соня завернула за угол к черному входу, открыла скрипучую дверь и тут была перехвачена Евдокией. Мачеха жестко взяла ее за локоть, привлекла к себе.
- Признавайся, детка, ты перстень украла?
- Вы что, пани Дуня? - попыталась освободиться Соня. - Я нашла его и отдала пану. Спросите у папы!
- Сначала украла, потом нашла. Ты воровка, детка.
- Не хватайте меня так, пани!
Мачеха не отпускала.
- Запомни, детка: в моем доме ничего не должно пропадать. Воруй где угодно, только не здесь. Замечу - убью.
Неожиданно Соня резко оттолкнула Евдокию от себя, со злой ухмылкой заметив:
- Смотри, Дунька, как бы я тебя не убила.
И нарочито не спеша, поднялась наверх в спальню.
* * *
Соня проснулась от сильного стука в ворота. Стук повторился, потом послышались крики на польском языке:
- Откройте! Сейчас же откройте, пан Соломониак! Полиция! Откройте, пан Соломониак!
Девочка соскользнула с постели, подбежала к окну, чтобы посмотреть со второго этажа на происходящее. Двор был пустой, вечерние гости уехали. Только сонная Матрена стояла в растрепанной ночной сорочке и кричала во весь голос:
- Чего вы ломитесь, окаянные?! Ворота развалите!
Девочка увидела, как из дома в белом исподнем выбежал отец, заспешил к воротам.
- Открою, сейчас открою! Кто там? Что стряслось? Матрена, сейчас же скройся!
Матрена нехотя покинула двор. Лейба открыл ворота, и во двор тут же ринулись около десятка полицейских.
- В чем дело, панове? - пытался остановить незваных гостей Лейба. - Я прошу объяснить, Панове, причину вашего визита.
Полицейские оттолкнули его, решительно двинулись в сторону дома. В доме испуганно заорала Матрена, полицейские ударом распахнули дверь, оттолкнули причитающую служанку. Лейба не отставал, пытаясь остановить хоть кого-то из визитеров. Он бросил растерянный взгляд на вышедшую из дома Евдокию и, увидев вдруг рядом невысокого худощавого пана в цивильной одежде, зацепился за него.
- Нижайше прошу вас, пан офицер, объясните бедному Лейбе, что вы хотите найти в его нищенском доме?
Худощавый мельком взглянул на него, на ходу бросил:
- Тебе лучше знать, что мы хотим найти!
Соня набросила на себя какую-то кофту и побежала вниз по лестнице. По пути ее чуть не сбили с ног трое полицейских, направляющихся в спальные комнаты. Девочка посторонилась, пропуская ночных гостей, и поспешила в гостиную, откуда раздавался грохот.
В гостиной Лейба и окружившие его испуганные женщины растерянно наблюдали, как во всю старались полицейские. Те выдвигали комоды и сундуки, били посуду, переворачивали вверх дном мебель и даже ломали ее, искали что-то под матрацами, под дощатым полом, в темном подвале. Соня, прижавшись к старшей сестре, ждала окончания кошмара. Матрена изредка вырывалась вперед и возмущенно водружала какую-нибудь вещь на место.
- Почто машете лапами?! Убирать, небось, мне придется! Чтоб вам гореть в огне!
Соня стояла рядом с Фейгой, не сводя с происходящего глаз.
- Панове, прошу вас! Не надо делать бедлам! - кричал Лейба, мечась между полицейскими. - Кто даст мне денег на ремонт? На чем будут спать мои несчастные дети? Не надо ломать мебель, панове! Не крушите стены! Скажите, что ищете, и я вам все выложу на блюдечке, панове!
На него не обращали никакого внимания, пару раз сильно толкнули, а худощавый полицейский ударил его так, что Лейба отлетел к своим детям.
- Вот, - жалостливо объяснил он высокой Фейге, - твой отец обращается к ним, как к людям, а они бьют его, как скотину.
- Так они сами ведут себя как скотина! - не выдержала Матрена.
- Сейчас же замолчи! - прикрикнул на нее Лейба.
Соня придвинулась к отцу, одними губами спросила:
- Они что-нибудь найдут?
Отец бросил на нее испуганный взгляд, едва заметно отрицательно повел головой. К ним тут же быстро подлетел худощавый господин.
- О чем ты спросила у папы, девочка?
Соня молчала, глядя на пана большими немигающими глазами.
- Она спросила, - вмешался Лейба, - может ли отлучиться по-маленькому.
- Я не пана спрашиваю, а панну. Что панна сказала своему папе?
Соня молчала.
- По-маленькому она хочет, - снова вмешалась Матрена. - По-маленькому, пан офицер!
- Матрена! - взорвался Лейба.
- Ой, не орите вы на меня, если полицейских испугались, - отмахнулась та.
- Пан начальник, - подала голос Фейга, - оставьте ребенка в покое.
- Не мешайте, пани. Я веду допрос.
- У вас дети есть? - не отставала Фейга.
- Есть, двое, - ответил полицейский. - А при чем тут это?
- Окажись они в положении этого ребенка, они бы не только описались, но и обкакались.
Соня хохотнула в кулачок, Лейба испуганно взглянул на старшую дочь, а Евдокия от противоположной двери укоризненно покачала головой.