- Теперь можно. Ну, как я тебе? - Она подбежала к зеркальной дверце шкафа и начала крутиться возле нее, разглядывая себя. - А я еще ничего.
- Тебе понравился мой подарок? - Продолжая улыбаться, спросила Марина. - Я выбрала его в одном из самых модных магазинов женского белья. И, вот еще, с твоими инициалами.
Она протянула своей подружке небольшую коробочку.
- Еще! - Лариса нажала на небольшую перламутровую кнопочку и ее взору предстала прекрасная золотая цепь с медальоном в виде сердечка.
- У меня такая же, - сказала Марина. - теперь мы будем как сестры.
- Класс! Но это стоит бешенных денег! - Лариса бросилась к лежащей на постели подруге и начала покрывать поцелуями ее лицо и груди. Марина, гладя золотистые волосы Ларисы, закрыла глаза, и из ее груди вырвался стон наслаждения.
- Боже, как я тебя люблю! - Маринина подруга продолжала ласкать ее тело.
За окном раздался трехкратно повторенный автомобильный гудок. Лариса вскочила, подошла к окну и отодвинула штору.
- Это за мной, - она застегнула у себя на шее цепочку с медальоном и начала быстро одеваться.
Марина нехотя встала и накинула на себя расшитый драконами красный халат. На глаза ей попалась лежащая на туалетном столике газета с крупным заголовком "Убийство еще одной проститутки. Джек-потрошитель поселился в Москве." Марина перевернула ее и обернулась к стоявшей возле зеркала и поправляющей свой "боевой раскрас" Ларисе.
- Скажи еще раз, что ты меня любишь.
Лариса одернула свою короткую кожаную юбочку, подошла к ней и, нежно поцеловав в губы, сказала:
- Дорогая, я обожаю тебя.
- Почему ты не бросишь свою работу? Ты, что не читаешь газет? Он убил еще одну девушку.
Лариса молча направилась к входной двери и, щелкнув замком, открыла ее.
- Почему? - Вновь спросила Марина.
Лариса вышла на лестничную клетку, вызвала лифт и обернулась:
- Чему быть, того не миновать. Давай не будем больше возвращаться к старому разговору. Все не так просто. Тем более, ты же знаешь, мужчины мне не страшны. Ладно, не стой на сквозняке - простудишься.
Двери лифта распахнулись.
- У меня новая программа. Ты не хочешь придти?
- Позвони мне. Если сегодня ночью не будет много работы, то может и выберусь, - криво улыбнулась Лариса и шагнула в лифт.
Выйдя из подъезда она подняла голову. На предпоследнем этаже, в освещенном окне, темным пятном выделялся силуэт Марины. Лариса махнула ей рукой и села в поджидавшую ее машину.
- Вечно ты задерживаешь всех. Небось, опять твоя подружка закатила семейный скандал, - недовольно пробурчал водитель, заводя мотор.
- Какое тебе дело? Завидно? - Лариса достала зеркальце и еще раз оглядела свой макияж.
- Еще бы, такой станок простаивает. В дело бы его пустить.
- Ишь, губу раскатал. Поехали, сам говорил, что опаздываем.
Марина отошла от окна и села на кровать. Каждый раз, когда Лариса, вот так, среди ночи уезжала, ей было не по себе. Особенно, в последнее время. Марине вновь попалась на глаза лежащая на туалетном столике газета с кричащими заголовками о неуловимом маньяке-убийце. Взяв ее, Марина еще раз пробежала глазами статью.
"Уже третий месяц Москва живет в страхе и напряжении. Третий месяц каждый из нас, открывая утром газету, первым делом просматривает рубрику происшествий, нет ли сообщения об очередном кровавом преступлении нового "Джека-потрошителя". И хотя московские власти и соответствующие органы неоднократно призывали жителей и гостей столицы к повышению бдительности и осторожности, особенно в вечерние и ночные часы, пока это ни к чему не привело. Вчера в очередной раз на улице нашего города обнаружили изуродованный труп женщины, убитой неуловимым сексуальным маньяком. И, как всегда, это представительница одной из древнейших профессий. Общественные организации уже неоднократно обращались к мэру, чтобы были приняты незамедлительные меры к поимке убийцы, но "воз и нынче там". Куда смотрит московская милиция, которая неоднократно заявляла, что у них все под контролем и поимка маньяка дело нескольких часов или дней. Нам предложили огромное количество версий, от действий организованной группы, до убийцы-умалишенного, сбежавшего из сумасшедшего дома, но, похоже, только для того, чтобы немного успокоить горожан и свою совесть. Кто будет следующей?"
Лежащий на покрытой простынью деревянной лежанке толстяк, похлопал себя по пояснице и сказал:
- Пониже, пониже возьми. Во, кайф! Дайте мне тоже выпить.
Лариса протянула ему бокал с шампанским и продолжила массаж. Рядом, на коленях у своих кавалеров, сидели еще две смеющиеся девицы с бокалами в руках. Все мужчины и дамы здесь, в сауне, были пьяны, и в чем мать родила. Исключение представлял лишь официант, он единственный был одет и даже в галстуке-бабочке.
- Ой, как же я люблю это дело, - покрякивая стонал толстяк под умелыми и ловкими руками делавшей массаж Ларисы.
В "кабинет" заглянул охранник в зеленой камуфлированной форме и, постучав пальцем по стеклу своих наручных часов, сказал:
- Девочки, пора закругляться. Время ваших клиентов истекло.
Толстяк вдруг резво вскочил с лежанки:
- Что, уже? Эй, человек, открой нам еще одну бутылку шампанского. На посошок.
Лариса первая вышла на крыльцо, следом за ней из бассейна вывалилась пьяная компания.
- Ну, ладно, я поехала.
- Тебя подкинуть? - спросил Ларису охранник, державший под ручки двух лезших к нему с поцелуями пьяных девиц.
- Сама доберусь, лучше займись этими двумя куклами.
- Опять на приработки Козлова? Сколько раз тебе шеф говорил, чтобы не ходила налево.
- Не суй нос в чужие дела, - отмахнулась от него Лариса. - Твое дело маленькое - крутить баранку и зыркать глазками, чтобы нас, пока мы с тобой, никто не обидел. Пока девочки.
Она прошла через скверик, перешла через дорогу и остановилась, голосуя.
Несколько машин пронеслось мимо, обдав ее выхлопными газами, но, одна, уже проехав, затормозила и задом подкатила к ней. Медленно опустилось оборудованное электрическим подъемником стекло.
Лариса наклонилась и заглянула в салон. За рулем сидел представительный мужчина в темных очках. Он похлопал рукой в кожаной водительской перчатке по оплетенному в кожу, рулю и спросил:
- Покатаемся, красавица?
- Я дорого беру, - улыбнулась как можно любезней Лариса.
- Да? А ты знаешь, почему я такой высокий?
- Почему?
- Потому, что на бумажнике сижу. Ты же любишь упакованных клиентов?
- Кто же их не любит, - ухмыльнулась Лариса, открывая дверцу машины и садясь рядом с водителем. - Поехали ко мне, до утра еще время есть.
Сидевшая за туалетным столиком Марина положила телефонную трубку и поправила прическу. В дверях появился присланный за ней водитель и сложил в умоляющем жесте ладошки:
- Марина Васильевна, мы опоздаем. Меня уволят. Уже без двадцати.
- Сейчас Андрюша. Никак не могу до своей приятельницы дозвониться. Я обещала ее пригласить на новую программу, - Марина уже в который раз набрала номер телефона Ларисы.
Длинные гудки.
Так и не дождавшись, чтобы кто-нибудь подошел к телефону, Марина положила трубку и встала из-за стола.
- Ладно, поехали. Позвоню попозже.
- Посмотри, опять полез к американцу с поцелуями, - Сергей Николаев кивнул на висевший над стойкой бара телевизор и подтолкнул локтем своего соседа, следователя прокуратуры по особо важным делам Константина Григорьева. - До чего же наши политики любят это дело.
- Пошли они в задницу, со своей политикой, - отмахнулся следователь. - Мне это напоминает иудины поцелуи. Обнимаются, лобзают друг друга, а у каждого кирпич за пазухой.
- А ты знаешь, что во время поцелуя сжигается двенадцать калорий и передается партнерам около двухсот пятидесяти различных бактерий и вирусов? А, что каждое объятие вдвое ускоряет работу сердца и сокращает жизнь на три минуты?
- Ты им об этом расскажи, - Григорьев ткнул пальцем в сторону телевизора, - может, они поменьше баловались бы этим. Тот же самый Леонид Ильич, наверное, на одни поцелуи лет десять своей жизни сжег.
- Это точно, - рассмеялся Сергей, - надо бы предупредить наших демократов.
- Да как бы они себя не называли: демократами, монархистами или еще черт знает кем, они все равно останутся коммунистами. Ведь ничего не изменилось. Просто, партийные секретари обозвали себя губернаторами, мэрами или президентами, поделили, как воровские паханы, между собой бывшие республики Союза и единолично или сотоварищи властвуют в них, грабя свой народ. Прихватизировали дома, дачи, магазины, государственные предприятия, предварительно развалив их и скупив по дешевке за деньги, которые, в свою очередь, украли у нас, при помощи финансовых махинаций и псевдореформ. Они не брезгуют ничем, даже, последними сбережениями стариков и их пенсиями, - Григорьев допил кофе и отставил чашку в сторону.
- Что поделаешь, если демократия и капитализм у нас такие, с коммунистическим лицом, - усмехнулся Николаев. - Кстати, ведь ты, вроде как, находишься на службе у власть имущих и стоишь, прежде всего, на защите их интересов, а такое говоришь про своих хозяев.
- Я не их защищаю, я защищаю законность и правопорядок. Я защищаю, прежде всего, своих родных и близких, защищаю своих детей и свою старость. Представляешь, что будет лет через десять, если мы дадим разгуляться преступности в стране?
- Я-то представляю, но одного не могу понять, почему такой крутой борец с российской преступностью никак не может выйти на "Джека-потрошителя"?
- Что ты ко мне пристал? Если бы в этом деле была хоть одна серьезная зацепка, я бы давно его взял.
- А может здесь дело в другом? - Сергей Николаев затушил окурок в пепельнице и достал новую сигарету, - Может, ты подспудно, сам того не осознавая, желаешь, чтобы он уничтожил всех женщин вольного поведения? Возможно, у тебя была связана с ними какая-то своя, личная драма? Как тебе это нравится?
- Слышишь, Серега, ты пришел ко мне и сказал, что хочешь написать об этом деле статью, какого черта…
- Не статью, а детектив, - перебил следователя Николаев.
- Хорошо, пусть - детектив. Начальство тебе разрешило, оно сейчас заигрывает со всякими деятелями культуры. Мое дело маленькое. Только, пожалуйста, не лезь ко мне в душу со своим Фрейдом. Если бы ты сам когда-то не работал в этой системе, я бы тебя давно послал куда подальше. Меня и без того все достали: начальство, родственники убитых, журналисты. Теперь ты ходишь за мной следом и… - Григорьев не договорил и махнул рукой. - А, что с тобой говорить.
- Еще по чашке кофе? - спросил Николаев. - За мой счет?
- Давай. Хоть какая-то польза от тебя есть, кофеем бесплатно поишь.
- Девушка, - подозвал Сергей сновавшую за стойкой бара официантку, - дайте нам еще два кофе.
- Может, еще что закажете? Коньяк, водочку?
- Нет, кофе и только кофе.
- Кутим, значит, мальчики, - ехидно улыбнувшись, сказала барменша.
- Нет, пытаемся усилить свою мозговую деятельность. Черная магия утверждает, что ничто не оказывает такого возбуждающего действия на умственную работу, как кофе. Но, похоже, - Николаев подергал себя за волосы, - мне это не грозит.
- А тебе зачем это? - спросил Григорьев.
- Представляешь, Константин Александрович, если мне удастся раскрыть это дело в своей повести раньше, чем тебе?
- Ну-ну.
Прощающихся политиков на экране телевизора сменил диктор информационной программы и сообщил об очередном захвате самолета с заложниками. На этот раз ими оказались туристы из Западной Европы. Это уже был второй за последний месяц подобный террористический акт на территории России.
- Вот еще, чего я не могу понять, - покачал головой Сергей, - куда смотрят наши, да и зарубежные, спецслужбы? Неужели, так трудно, придумать что-нибудь для борьбы с самолетными террористами?
- У тебя есть что предложить? - спросил Григорьев, размешивая сахар в только что принесенном официанткой кофе. - Только не забудь, что полет обычно происходит на высоте около десяти километров, и любое попадание пули в обшивку может привести не только к разгерметизации салона, но и к гибели самолета с пассажирами.
- Это я и без тебя знаю. Могу предложить самое простейшее средство. Все самолеты должны быть оборудованы специальной системой, которая, в случае захвата его террористами, срабатывает и наполняет салон усыпляющим газом. А у летчиков должны быть всегда под рукой кислородные маски. Самое главное, чтобы газ не задерживался противогазом, иначе преступники могут ими воспользоваться, а с кислородными баллонами попасть на борт и осуществить захват самолета, будет не так уж легко. Подумаешь, что после этого пассажиры очнутся с головной болью, зато будут живы. Кстати, этой же системой можно оборудовать и банки, а также, автобусы и другой транспорт, который любят просить террористы, после захвата заложников.
Как тебе нравится?
На поясе у Григорьева запищал пейджер. Следователь взглянул на его экран и поднялся:
- Надо позвонить.
Через пару минут он вернулся, выпил залпом кофе и сказал:
- Вызов. Еще одну нашли.
- Я с тобой, - соскочил с высокого табурета Николаев. - Тем более, что у меня машина здесь рядом стоит.
- И это ты называешь машиной?
- У тебя и такой нет.
Они вышли из кафе и подошли к старенькому "жигуленку" Николаева.
- Никак не могу тебя понять, что ты шляешься все время за мной? - Покачал головой Константин. - Поехал бы лучше с девочками на дачу, отдохнул, пивка попил.
- Это в таком свете тебе представляется работа литератора? - усмехнулся Николаев, открывая машину. - Неплохо. А откуда, как ты думаешь, писатель берет свой материал? Приходиться иногда и в грязи покопаться. Помнишь, как у одного из наших поэтов было написано: "Да, если б знали, из какого сора…" Считай меня своим Жоржем Сименоном. Глядишь, когда-нибудь, о тебе книжку напишу. Будешь вторым комиссаром Мэгре.
- Ну-ну, дождешься от тебя. А если что-нибудь и напишешь, то потом всю жизнь отмываться придется.
Низкорослый человечек в очередной раз бросил взгляд на часы и схватился за голову.
- Ну, все! Без ножа зарезали! А я столько времени и сил отдал для организации этого представления!
Сидевшая в кресле перед зеркалом гримерша отложила в сторону газету и спокойно сказала:
- Да вы не волнуйтесь, Станислав Семенович, она сейчас будет.
- Нет, нет, Аннушка, ты меня не успокаивай, это конец, - мужчина запустил обе руки в остатки своей некогда роскошной шевелюры и начал ее терзать в разные стороны. - Все, больше ноги моей в этом шоу-бизнесе не будет!
Неизвестно чем бы это закончилось, но тут дверь гримерной открылась и вошла Марина, спасая тем самым Станислава Семеновича от полного облысения.
- Ну, что я говорила, - гримерша встала, уступая кресло Марине.
Мужчина, всплеснув руками, бросился к ней:
- Мариночка, ну так же нельзя! Вы меня до инфаркта доведете, я уже хотел переносить первое отделение.
- Станислав Семенович, выйдите, пожалуйста, мне нужно загримироваться и переодеться, - сказала Марина садясь в кресло.
- Да, да, - попятился тот задом к двери, - уж только вы меня не подведите.
Анна принялась за прическу Марины.
- Читали, - она кивнула на лежавшую на столике газету, - убили еще одну женщину. Там хоть и написано, что охотятся только за проститутками, но кто знает, что у этих психов в голове. Я уже боюсь одна по вечерам, после концертов, выходить на улицу.
- Дай-ка мне телефон.
Анна взяла с соседнего столика аппарат и поставила перед Мариной. Та вновь набрала номер своей подруги. На этот раз телефон ответил короткими гудками. Марина с облегчением положила трубку. Раз занято, значит Лариса дома и, как всегда, лежа на своей шикарной постели и разглядывая себя в зеркальным потолке, беседует с одним из своих бесчисленных клиентов по телефону. Надо будет позвонить ей в перерыве между выступлениями.
- Ну, Володя, починили?
Молодой человек положил телефонную трубку на место и, повернувшись к старшему следователю прокуратуры по особо важным делам Григорьеву, сказал:
- Да, все нормально. Константин Александрович, они говорят, что нет транспорта. Обещали только через два часа.
- Ну, если они обещают через два, то приедут часа через четыре. Иди и еще раз опроси соседей и собачников. Преступление произошло где-то около пяти-шести ночи, не может быть, чтобы кто-нибудь чего-нибудь не заметил.
На углу есть магазин, ты заходил туда?
- Да, но он на сигнализации. Я попробую зайти в бойлерную через дорогу, может, там есть дежурный или ночной сторож.
- Хорошо, действуй.
Владимир Коровьев показал на горевшую, не смотря на то, что за окном было светло, настольную лампу:
- Может, выключить? Что электричество зря тратить.
- Пусть горит, над ней еще эксперты не поработали.
Милиционер вышел, а следователь Григорьев вновь вернулся к разговору с пожилой женщиной, теребящей свой носовой платок:
- Продолжайте.
- Я, это, еще утром, на работу шла и удивилась, что дверь приоткрыта.
Днем, на обед пришла, а она так и стоит открытой. Ну, а вечером, возвращаясь с работы, решила позвонить в дверь и вошла. Мало быть, что, думаю. Зашла, а тут такое дело.
- Что вы можете рассказать о ней?
- Ну, что о нынешней молодежи можно сказать? Не по-божески они живут. Вечно бабы и мужики всякие, разряженные и на иностранных машинах, вокруг нее крутились. И сама она ходила, словно кукла, размалеванная. А, так, добрая была. Моему старику, он ей иногда помогал то кран отремонтировать, то шкафчик повесить, всегда, как встретит, на похмелку давала. Что еще про нее расскажешь, я к ней под юбку не лазила. Жили как обычные соседи на одной лестничной клетке: "здравствуйте и до свидания".
- А сегодня ночью, вы не слышали у нее в квартире какого-нибудь шума, звуков борьбы?
- Нет, ничего такого.
- М-да, - задумчиво произнес Григорьев, - никаких следов борьбы, похоже, она его знала и сама впустила его.
Сидевший рядом с ним Сергей Николаев, следователь строго настрого запретил ему расхаживать по квартире и к чему-нибудь прикасаться, еще раз оглядел комнату в которой они сидели. Обставлена она была богато, но без всякого вкуса. На стене висела яркая картина в дорогой позолоченной раме, рядом с ней - африканские маски и большая фотография обнаженной натуры, похоже, самой хозяйки. Шикарная антикварная ваза соседствовала с огромными, явно "самопальными", каминными часами в стиле "второго рококо", тут же стояла современная аудио и видио аппаратура. Через открытую дверь спальни, где сейчас снимал со вспышкой фотограф, была видна огромная кровать, над которой нависал зеркальный потолок.
Дополняли все это яркие, кричащие обои. Как здесь можно жить? Судя по всему, хозяйка квартиры была не совсем устойчивой в психическом плане личностью и хватала, как акула, все, что ей в данный момент приглянется, не особо заботясь подходит ли это к остальной обстановке.
К следователю подошел один из помощников.
- Константин Александрович, нашли два бокала с остатками вина.
- Отпечатки пальцев есть? - спросил следователь.