- Оформить "тачку" Кеша велел почему-то на Лёшкину сестру - у неё по мужу фамилия. Часто именно на этой "БМВ" они и разъезжали. А требовалось от Кости только одно - тридцать первого декабря вечером его знакомую девчонку выманить на улицу. Не знаю, для чего им это потребовалось. Костя ничего толком не объяснил, просто умолял сделать что-нибудь, чтобы от него отвязались… Но я - тоже человек подневольный. Против Луки никому не посоветую идти. И вам, кстати, тоже. По крайней мере, попрошу вас быть осторожнее…
- Благодарю, заступница! - Артур широко улыбнулся. - Но рисковать, к сожалению, приходится очень часто. Ни один сукин сын сам ручки под "браслеты" не подставит. И если нервишки не в порядке, надо выбрать для себя другую работу. Да, что это за девушка? Костя назвал её имя?
- Говорил, что зовут её Лера. Они дружили, но не спали, это точно. Сперва Лобысевич предлагал выманить её в гостиницу "Севастополь", но у них почему-то не получилось. Кеша пересмотрел план. Под его надзором, а это огромная честь, Костя разговаривал по телефону с Лерой. Он позвонил ей, сказал, что впервые в жизни приехал в Москву, и хочет перед Новым годом встретиться. Она поверила, обрадовалась и вышла к нему. Но сам Костя ничего не делал, клянусь вам. Он только знал, что находится под наблюдением Лобысевича и ещё двоих амбалов. И если предупредит подружку, сам будет посажен. Грозили, что семью на Украине вырежут, и меня замочат. Да, Лобысевич для милиции числится охранником крутого ювелирного магазина на Тверской. Он имеет лицензию, разрешение на "ствол"…
- А дальше? - каким-то новым, глухим голосом спросил Тураев.
Жанна поняла, что он говорит гораздо меньше, чем знает; выражает лишь сотую долю того, что чувствует в данный момент.
- Всё по порядку.
- Дальше он удрал обратно в гостиницу. Оттуда быстро, собрав вещички, рванул в аэропорт. Лукин всё устроил и передал через Лёшку, что никаких претензий к Косте больше нет. Он Новый год встречал уже в Питере, в ковбойском клубе, с дружками. Сидел там, как стукнутый - всё думал, что же сделали с девчонкой. Она же беременная была на последнем месяце…
- Чепель пытался выяснить судьбу девушки? - вяло спросил Артур.
- Через два дня он позвонил на квартиру, где Лера жила у гражданского мужа. Тот сказал, что она бесследно исчезла, заявление в милиции лежит, но пока никаких вестей. Больше Костя ничего не пробовал узнавать. Пьяным он не был, но, возможно, сошёл с ума. Обвинял меня во всём, орал, что я при желании могла бы удалить дело как-то иначе. Ничего не желал слушать, потом вдруг притих. Я успокоилась, занялась приготовлениями к отъезду. Решила тайком от Кости узнать, не нашлась ли девушка. Уже имела телефон Валерия, отца того ребёнка, что должен был родиться. Но никак не могла выбрать удобный момент, и потеряла Костю навсегда. Он повесился, думая, что погубил амиго - так называл Леру. А ведь она его и в больницу отвозила, и деньги давала. Один раз даже наркоту спрятала в своей тумбочке, когда в общагу с обыском пришли. "Она не побоялась, а я сдал её", - Костя повторял эти слова бесконечно. Ну, а потом планируемый разговор потерял смысл. И я до сих пор не знаю, нашлась девчонка или нет. Костю уже всё равно не вернуть…
- Он оказался в безвыходном положении. - Артур решил пока ничего не говорить Жанне о Валерии. - Судя по всему, в случае отказа Лукин осуществил бы свою угрозу. Исходя из того, что я знаю об этом господине, он подходит к своей работе творчески. Убивает так, как на моей памяти ещё никто не убивал. Потому я и оберегаю вас, Жанна. Адреса Лукина вы, конечно, не знаете? Где вы встречались, как правило?
- Здесь Кеша обычно останавливается в "Невском Паласе". Я приезжаю в ресторан на ужин, который он даёт для многочисленных друзей. А в Москве мы виделись в "Совинцентре" - в ресторанах, в барах, в гостинице "Международная". Там же он представлял мне Лобысевича, а я свела его с Костей на одной из вечеринок, в мотеле "Ольгино". Где они живут, я не знаю, даже не интересовалась. Да и Иннокентию это бы не понравилось. Я всегда считала, что разумнее всего будет выполнить его требования и тихонько отойти в сторону, иначе будет только хуже…
Жанна посерела лицом, и её зрачки расширились, а губы, наоборот, высохли, подобрались. Она смотрела на Тураева, но видела кого-то другого, кого смертельно боялась.
- У Иннокентия есть один амбал, Лёва Мерейно, который тоже оформлен как секьюрити, только не на Тверской, а где-то у "Балчуга". Так про него рассказывают всякие ужасы, и я верю.
- Какие ужасы?
Артур всё думал о синем "БМВ", принадлежавшем Лёше Лобысевичу. Нужно теперь спросить насчёт другой машины, задействованной в работе группировки. Очень хорошо, если Иссурина располагает и этой информацией, но сейчас она хотела говорить о другом.
- Когда кого-то хотят ликвидировать, просто так не кончают. Если Иннокентий не придумывает особый вариант казни, вызывают Косаря…
- Кого? - не понял Артур, который уже сформулировал следующий вопрос, ещё не задав предыдущий. - Косарь - это кличка? Чья, Мерейно?
- Да. И вы знаете, почему?
Жанна сжалась буквально в комочек, мгновенно потеряв весь свой лоск. Перед Тураевым сидела забитая худенькая девчонка, которая сдерживалась из последних сил, чтобы не зареветь, не прильнуть к майору в безумной надежде на защиту и помощь.
- Они человека закапывают по горло в землю на разный срок. Кого - на час, кого - на сутки; как захотят. А после приходит Мерейно с косой, размахивается и отсекает голову. Очень эффектно, говорят, головы в кусты улетают - как футбольные мячики. И я всё время об этом думаю…
Жанна всхлипнула, полезла за платочком, но не нашла его в кармане жакета, и просто сгребла слёзы ладошкой.
- Дайте коньяку, пожалуйста. Там, в углу, в баре возьмите. Бутылка слева стоит… Не могу больше, думаю день и ночь, день и ночь об этом - вдруг скажу что-то не так, сделаю, или даже гляну косо. Они ведь могут заподозрить просто так, и ничем не докажешь… Костя тоже испугался - вы теперь всё понимаете. Или садиться ему, или Косаря позовут. И ко мне, и к его матери. Но и девчонку выманить, а после забыть, он тоже не смог. И где гарантия, что опять не привяжутся?
Жанна взяла из рук Тураева пузатый бокал, отпила несколько мелких глоточков, облизнула губы.
- Вот, немного получше, а то на груди ужас сидит и лапами давит шею. А ведь теперь, если узнают, что вы здесь побывали, меня точно отвезут к Иннокентию. Зимой они закапывают в сарае, там пол земляной… Господи! - Жанна чуть не уронила бокал, и Артуру чудом удалось поймать его. - Не могу больше! Не могу, уеду, брошу всё барахло! Вы ведь не будете рядом со мной вечно, а они… Они выберут момент! Всё у меня в жизни по-дурацки получается - хочу добро людям сделать, а причиняю только зло, и сама увязаю по уши. Знаете, как я невинность потеряла? Ни за что не догадаетесь, а ведь оттуда и пролегла тропка в девочки по вызову, потом - в валютные путаны, дальше - к наркодельцу в постель, а дальше… Только не нужно отговаривать - я всё решила. Именно поэтому и решила быть с вами откровенной, иначе бы вы из меня и слова не вытянули. Лучше арестованной в изоляторе сидеть, чем увидеть Лёву с косой. А ведь я правильная девочка была, училась в химической школе, хотела поступать в Университет. Мама с папой надышаться на меня не могли, несмотря на то, что имели ещё и сына. У нас с братом разница в два года, и тогда ему пришла пора идти в армию. Мне было шестнадцать. Восемьдесят восьмой год, ещё не вывели войска из Афганистана. В прессе пишут всякие ужасы про дедовщину. Мама как чувствовала, она металась, не знала, кому взятку дать, чтобы Альку выкупить. А мне военком подал надежду - мол, могу посодействовать, но не бесплатно. Назвал такую цену, что у моих родителей-инженеров челюсти отвисли. Тогда эта свинья в мундире заявила, что даром брата выручит, если я проведу с ним ночку на природе, в палатке. Мама в истерике билась - и с сыном расставаться страшно, и меня жаль. В конце концов, я решила, что терять девственность всё равно когда-то придётся, а так сделаю это с пользой, и согласилась. Военком не соврал, отмазал брата, и мне пришлось делать аборт. Вроде бы раны стали затягиваться, но через три месяца брат утонул в озере. На Карельский перешеек с компанией поехал…
- Выпейте ещё, Жанна.
Тураев понимал, что словами здесь не поможешь, да и уговаривать женщину бесполезно. Она сделает всё, что задумала; поступит точно так же, как Костя Чепель. Она всё просчитала, взвесила и решила, что так будет лучше, а потому глупо напоминать о родителях, о дочернем долге.
Неужели Жанна не знает, как им будет больно потерять и второго ребёнка? Конечно, она и без Тураева о них подумала, но всё-таки пришла к выводу, что жить не стоит. Судя по тому, с какой жестокостью была убита Любовь Горюнова, разборки Лука учиняет крутые, и никто не может поручиться за безопасность Жанны. Если она передумает кончать самоубийством, а потом станет жертвой очередной вурдалачьей расправы, мать и отец сойдут с ума. Скорее всего, другого выхода для неё действительно нет, и нужно пользоваться этим моментом - моментом истины.
- Скажите, а кто-нибудь из этой группы имел джип "Лэндкраузер" зелёного цвета? Подумайте спокойно, сосредоточьтесь - это очень важно…
- Так у Косаря такая "тачка" есть! - сразу ответила Иссурина.
Она расслабилась, заметно успокоилась, и снова заблестели глаза, заалели щёки под румянами. То ли от полного бокала коньяка, то ли от того, что окончательно приняла решение, Жанна утратила вид кролика, парализованного удавом, и заговорила даже с некоторым вызовом. Она была благодарна Тураеву за то, что он всё понял и в то же время не стал говорить ненужные слова, которые просто полагалось говорить в таких случаях.
- Он джип купил год назад, Иннокентий рассказывал. Клёвая, говорит, машинка, без неё пришлось бы туго. И тоже записана на родственника Лёвки, не на него самого. Если в ГАИ станут проверять, ничего интересного не узнают.
- Это он здорово придумал.
Артур оттянул манжету, посмотрел на часы и решил, что пора уходить. Но перед тем необходимо задать ещё два вопроса, на которые Жанна Иссурина определённо может ответить.
- Опишите и Лобысевича, и Мерейно как можно подробнее. Жаль, что мы не в Москве, а то я немедленно отвёз бы вас на Петровку для составления фотороботов. Но попробуйте дать словесные портреты - это часто помогает в розыске, причём наравне с компьютерными построениями. Начнём с Лобысевича - какой он? Рост, телосложение, причёска, цвет волос, глаз, ну и так далее. Какую предпочитает одежду, есть ли особые приметы, имеет ли твёрдо сформировавшиеся привычки, если вы о них знаете.
Артур встал с дивана, подошёл поближе к Жанне, встал за спинку кресла и положил руки ей на плечи. Женщина вздрогнула, но не попыталась освободиться. Наоборот, она вдруг порывисто схватила кисть Артура и стиснула её горячими пальцами. Так утопающий человек хватается протянутую ему руку, при этом увлекая на дно и того, кто желает ему помочь.
- Вы вольны сами распоряжаться своей жизнью, и никто не в силах вас остановить. Но ради того, чтобы эти подонки никогда и никого больше не замучили, чтобы они не калечили впредь судьбы ни в чём не повинных людей, которые имели несчастье им довериться, вы должны помочь мне сейчас. А я обещаю сделать всё для торжества справедливости. Вы согласны сотрудничать со мной, Жанна?
Артур так и стоял, не отнимая рук, и чувствовал, что Иссурина плачет.
- Только не нужно принимать скороспелых решений относительно жизни и смерти, прошу вас - подумайте! И. если ваш страх больше основан на эмоциях, на играх расстроенного воображения, а не на реальной угрозе - остановитесь. Вы должны жить…
- Нет, не должна, - тихо сказала Иссурина, и в её голосе Тураев уловил непреклонную решимость. - Я запуталась и запутала Костю. Я погубила его, и он мне снится каждую ночь. Мне необходимо быть с ним.
- Не мне вас судить. - Артур осторожно отнял руку, опять сел на диван. - После того, как вы ответите ещё на два вопроса, вернее, опишете Лобысевича и Мерейно, вызовите мне такси. У меня билет на "Аврору". Сегодня вечером я уже буду дома, а завтра займусь этими ребятами. Визитку свою оставлять не буду. Если потребуетесь - найду. Ну а теперь, Жанна, я вас очень внимательно слушаю.
- Артур, я вам всё скажу сейчас, - согласилась Жанна. - А после вы меня не ищите, ибо всё равно не найдёте. Я не буду ждать, когда меня приговорит Лука. Я уйду сама, и уйду красиво…
* * *
- Лёва Мерейно очень любит кожаную одежду, даже брюки у него сшиты из какого-то очень дорогого сорта. Ботинки носит замшевые, на толстой подошве, - говорила Жанна Иссурина, и перед глазами Артура вставал один из похитителей Валерии. - Предпочитает стиль элегантной небритости, который ему очень к лицу. Глаза у Косаря карие, сам шатен, рост сто восемьдесят, спортивного сложения. Очень сильный, козёл! - с отвращением сказала Жанна, снова чиркая зажигалкой. - Любит трахать баб, но совершенно их не жалеет. Больше я про него ничего не знаю. Да, ему тридцать четыре года, вроде бы служил то ли в спецназе, то ли в десанте, точно сказать не могу. Причёска - "ёжик" с гелем, всегда одна и та же. В правом ухе изредка носит серёжку-гвоздик. Особых примет не знаю, привычек - тоже. Только жестокость, причём совершенно ненормальная даже для бандита. Он может убить человека без приказа, просто так, со скуки. И Иннокентий ему всё прощает…
- Отлично вы его обрисовали! - Тураев даже кое-что записал в блокнот. - А как выглядит Алексей Лобысевич? Он, судя по всему, много моложе?
- Да, Лёшка чуть постарше Кости Чепеля. - Жанна, опять вспомнив о погибшем женихе, сглотнула комок. - Бреется налысо, сам пепельный блондин с серыми глазами. Настоящий амбал, накачанный, как культурист. Но трусоват, да и частенько напивается, в отличие от Косаря. Тогда становится слезливым и добродушным, его вполне можно уболтать. Но это если дело не касается приказов Луки - здесь приходится держать марку, иначе не поздоровится самому. Лёшка работает у Иннокентия водилой, причём управляет не только своей машиной, но и джипом. В тот день, когда Костя выманивал подружку, именно Лобысевич сидел за рулём, а Косарь волок добычу в машину. Костя говорил, что с ними и третий был. Кажется, врач, но лично я его никогда не видела. В Лёшкиной одежде ничего выдающегося нет - "косуха", слаксы, высокие кроссовки. Он слушает плейер, даже когда сидит за рулём. Обожает танцевать - если приезжает в Питер, часто отрывается в рок-клубах. У него есть гражданская жена, но кто она и где живёт, я без понятия. Лобысевич зачем-то носит в кармане кастет, хотя всегда вооружён пистолетом. Вот и всё, собственно…
- Спасибо вам, Жанна.
Артур хотел ободряюще улыбнуться Иссуриной, но губы не слушались, и дёргалась правая щека. Лицо, словно замороженная резина, застыло в уродливой гримасе и не меняло выражения, несмотря на то, что майор изо всех сил пытался взять себя в руки.
- Я вам вызову такси, - сказала Жанна, поднимаясь с кресла. - Сделаю всё, как вы скажете, только пообещайте мне беречь себя. Наверное, вы не в курсе, что одного мента Косарь уже заделал. Здесь, в Питере, в лесочке под Зеленогорском. Точно тем же способом, что я описала. Над его гробом товарищи били себя в грудь и клялись отомстить, но Лука с бандой по-прежнему на свободе, и никто не чешется. Недавно я в церкви была, за Костю свечку ставила, чтобы ему самоубийство простили, видела вдову и мать того человека. Ходят тени в чёрных платках и утешаются в молитвах. Говорят, что им ничего другого не остаётся, кроме как простить убийц. Женщины, естественно, ничего сделать не могут. А мужики красивые слова сказали, положенную водку выпили, над могилой из карабинов пальнули - и баста, жизнь продолжается!
Иссурина взяла мобильник и прижала его к щеке, как недавно - руку Артура.
- Умоляю вас, берегитесь. Я очень не хочу, чтобы то же самое случилось с вами, а Лука может это устроить. Он клянётся, что срежет голову любому, кто встанет на его пути. И, в отличие от ментов, он клятвы свои выполняет неукоснительно. Они непременно начнут за вами охотиться, они вычислят вашу семью, всех родных. И всё, что угодно, могут с ними сделать. Помните об этом, Артур, и старайтесь не лихачить. Лукин хитёр, как чёрт, и тоже не трус…
- Спасибо, Жанна, - вяло повторил Тураев.
Он подошёл к запотевшему окну и, пока хозяйка вызывала такси, смотрел на мокрую питерскую улицу, название которой неожиданно выпало из памяти. Сюда Артура привёз тоже таксист, которому пришлось назвать адрес. Петроградская сторона, острова, старый город; через Неву - Крестовский остров, наверное, зелёный летом. А сейчас над ним торчат, как и везде, одни голые прутья, да выплывают из мороси прожекторы стадиона.
Слежки за домом Артур пока не замечал, но на всякий случай решил по дороге на вокзал ещё раз подстраховаться.
- Да, скажите там, чтобы машину подогнали к подъезду вплотную. Не к номерному знаку, а именно к подъезду - это очень важно.
Жанна вышла проводить гостя, и Ксения Васильевна с удивлением уставилась на хозяйку. Та со дня трагедии в общежитии не выглядела такой счастливой, просветлённой и доброй. Горничная видела этого человека впервые. Прекрасно знала, что и Жанна о господине Тураеве никогда не слышала. Но, подавая ему пальто и шляпу, подумала - ой ли? Наверное, прикидывалась, когда изучала визитку. Больно уж быстро приняла его и долго оставалась с ним наедине. И ведь ни разу не позвала горничную, не попросила их обслужить - значит, дело интимное.
Получается, Жанна принялась за старое, и когда придёт её мать в гости, придётся краснеть. Мать Жанны не раз просила Ксению Васильевну приглядеть за взбалмошной дочерью. И если так опять начнёт чудесить, немедленно сообщать им с отцом; они приедут и разберутся. Жанна старалась стариков не огорчать и на какое-то время прекращала возвращаться из ресторанов под утро, пропадать в казино и на загородных виллах, принадлежащих разным сомнительным личностям.
Но сегодняшний гость был особенный, не похожий ни на кого из известных горничной хозяйкиных воздыхателей. Да и реакция Жанны тоже отличалась от привычной. Во взгляде молодой женщины светился восторг, а дыхание то и дело перехватывало, но не от любовной страсти, а от возвышенного возбуждения, похожего на религиозный экстаз.
- До свидания, - сказал Тураев и поклонился Жанне. Потом повернулся к горничной. - Всего доброго. Извините за беспокойство.
- Прощайте, - почти прошептала Жанна и достала из кармана жакета два конверта, но Артуру их не передала. - Счастливо вам добраться до Москвы. Думаю, что машина уже пришла. - Иссурина прислушалась, и со звенящей капелью улицы явственно донёсся шум мотора, шорох шин, плеск воды в лужах. - Да, вот она.
Тураев, ещё раз кивнув от порога обеим женщинам, быстро вышел из парадного, открыл переднюю дверцу и нырнул в салон такси. Жанна не удержалась и припала к экрану, включила видеонаблюдение за двором. Она хотела поднять руку и перекрестить удаляющуюся машину, но что-то её остановило.
Глубоко вздохнув, она вернулась на застеленную ковровой дорожкой мраморную лестницу и протянула горничной конверты. Та приняла их и застыла, ожидая хозяйских распоряжений.
- Ксения Васильевна, опустите эти письма на нашем почтовом отделении. Сейчас же отправьте их, не откладывая. Слышите? Немедленно!
- А куда это?