Расхождения во взглядах привели к тому, что Джек С. Райан нанес серьезные телесные повреждения Луису Камачо, бригадиру сборщиков огурцов, прибывших из Техаса для месячной работы на полях Мичигана. Луис Камачо доставлен в больницу. Райан задержан, во время следствия он будет находиться под стражей.
Дальше говорилось о парне, заснявшем драку на пленку, но это Райан читать не стал. Он снял рубашку и бросил ее на свой тюфяк, потом взял с полки безопасную бритву и мыло и, перекинув через шею полотенце, вышел на улицу.
Пикап по-прежнему стоял неподалеку от барака. Боб-младший вылез из машины и стоял у водительской двери темно-зеленого "линкольна-кабриолета". До сих пор Райану не доводилось видеть эту машину с опущенным верхом, а уж тем более с такого близкого расстояния. Обычно она проезжала где-то вдалеке, чуть ли не на горизонте, оставляя за собой шлейф пыли. Сборщики огурцов провожали ее взглядами, и кто-нибудь говорил: "Мистер Ритчи поехал". За работу принимались лишь после того, как машина исчезала из виду.
Обойдя пикап, Джек Райан увидел вблизи и самого мистера Ритчи - цветущего вида мужчину лет сорока пяти, в солнечных очках, высоколобого, начинающего лысеть. Взгляд Райана остановился на сидевшей рядом с мистером Ритчи девушке: большие круглые солнечные очки в стиле Одри Хепберн; она просматривала воскресное юмористическое приложение к газете. В тот момент, когда Райан взглянул на девушку, она убрала кончиком пальца прядку темных волос с лица: прямые и длинные волосы падали ей на плечи. По возрасту она вполне годилась мистеру Ритчи в дочери, но Райан был уверен, что это вовсе не его дочь.
Мистер Ритчи и Боб-младший посмотрели на Райана, и Боб, опершись одной рукой о дверцу "линкольна", а другой себе в бок, едва заметно кивнул, подзывая Райана. Из кабриолета доносилась музыка, а за ним, в тени вязов, Райан видел священника в зеленом облачении и людей, преклонивших колени перед складным алтарем.
Молчание нарушил Боб-младший:
- Мистер Ритчи хочет, чтобы я еще раз напомнил: в твоем присутствии здесь больше никто не нуждается.
- Я уеду, как только помоюсь. - Райан почувствовал на себе взгляд девушки, оторвавшейся от газеты, но продолжал смотреть на Боба-младшего. Впрочем, когда заговорил мистер Ритчи, он слегка к нему повернулся. При этом Райан перехватил висевшее на шее полотенце так, чтобы эффектно напрячь загорелые мышцы рук и груди.
- Ты ведь не профессиональный сборщик овощей? - спросил мистер Ритчи.
- В первый раз этим занимаюсь.
- Зачем же тогда приехал?
- Ну… надо было чем-то заняться.
- Разве в Техасе ты не работал?
- Некоторое время играл в мяч.
- В бейсбол?
- Да, сэр, это такая игра, в которую играют летом.
Мистер Ритчи бросил на него взгляд:
- Я слышал, что тебя уже арестовывали. За что?
- Один раз за то, что оказал сопротивление при аресте, - ответил Райан и замолчал.
- А еще за что? - спросил мистер Ритчи.
- В другой раз - за ПЧЖ.
- Что значит - ПЧЖ? - подала голос девушка.
Теперь Райан посмотрел на нее: симпатичный носик, большие круглые солнечные очки, темные волосы, обрамляющие лицо.
- Это значит - проникновение в чужое жилище, - пояснил Боб-младший. - Как правило, кража со взломом.
Девушка подняла глаза на Райана. Она сказала: "О!" - и снова отбросила прядь волос кончиком пальца, так мягко и нежно, словно ласкала себя.
"Лет девятнадцать-двадцать", - подумал Райан. Стройная, загорелая, в белых шортах и бело-сине-коричневом топе, напоминающем верхнюю часть старомодных купальников, она сидела в открытой машине, поджав ноги, и, воспользовавшись подходящим моментом, убрала с коленей газету, чтобы Райан, Боб-младший и вообще любой желающий мог убедиться, какие у нее красивые загорелые ноги.
- Забери сейчас яхту в клубе, - сказал мистер Ритчи, обращаясь к Бобу-младшему. - Оставишь ее на якоре возле пляжа.
Боб-младший вытянулся по стойке "смирно" и отрапортовал:
- Будет сделано.
- В полпятого я уезжаю в Детройт. После этого и займись яхтой.
- Хорошо, - кивнул Боб-младший. - Вы когда возвращаетесь - в пятницу?
Мистер Ритчи вдруг посмотрел на Райана и сказал:
- Мы тебя не задерживаем. Ты, кажется, собирался уезжать.
- Я просто не понял, закончен разговор со мной или нет, - сказал Райан.
- Закончен.
- Смотри у меня, - пригрозил Боб-младший.
Глядя прямо в глаза мистеру Ритчи, Райан вдруг заявил:
- Если вы собираетесь ехать в Детройт, то нельзя ли мне…
- Я тебе что сказал? - Ковбойская шляпа Боба-младшего дернулась в направлении Райана. - Немедленно. Тебе что, нужно подробнее объяснить? Ты должен уехать немедленно. Сию минуту.
Райан чувствовал, что девушка продолжает на него смотреть. Он перевел взгляд с самодовольной физиономии мистера Ритчи на его спутницу и одарил ее очаровательной, неотразимой улыбкой, которая должна была заверить всех окружающих, что Джек Райан - отличный парень. Потом пожал плечами и в тот момент, когда девушка улыбнулась ему в ответ, развернулся и зашагал в сторону душевого павильона.
Когда он снова вышел под лучи солнца - побритый, помытый, на редкость в хорошем настроении, - ни кабриолета, ни пикапа уже не было. Он посмотрел туда, где в тени вязов священник в зеленом облачении читал молитву, а люди стояли на коленях перед складным алтарем. Он даже почувствовал какую-то неловкость оттого, что на нем нет рубашки, и хотел было поторопиться, но заставил себя пройти мимо молящихся медленно. Черт побери, это все-таки не церковь. Если священнику хочется использовать это место в качестве церкви, то это его личное дело. Со стороны вязов донесся негромкий голос священника: "Sursum corda", а многоголосый хор молящихся ответил ему на более низкой ноте: "Habemus ad Dominum". Священник не говорил по-испански, и прихожане убедили его служить мессу по-латыни. "Gratias agamus Domino, deo nostra", - сказал священник.
"Dignum et justum est", - мысленно откликнулся Райан. У него оставалась четверть часа, пока не закончится месса, и лучше было бы в это время уложиться. Кое с кем из рабочих он успел подружиться, и теперь, если завести с ними прощальные разговоры, выбраться из лагеря не удастся до самого вечера. Марлен Десеа он не разглядел, но решил, что она где-то там, под вязами. Пожалуй, это даже хорошо, что он с ней не встретился. Нет, он ничего не обещал Марлен, но прекрасно понимал, что на прощание придется что-то ей сказать. В конце концов все закончилось бы банальной ложью, что вот, дескать, он съездит ненадолго домой и в ближайшем будущем приедет к ней в Сан-Антонио. Насчет Билли Руиса и Фрэнка Писарро он не беспокоился. Он вообще ни разу не вспомнил о них, пока не увидел по соседству с сараем фургон Писарро - голубой "форд" 56-го года, сизый от старости, с неровными рыжими полосами ржавчины, разъевшей кузов и колесные арки.
Они ждали его в каморке: Билли - оскалив свои ужасные зубы, Писарро - растянувшись на тюфяке в сапогах и в темных очках.
- Эй, Фрэнк, ты только погляди, кто пришел, - сказал Билли Руис.
Писарро и без того в упор смотрел на Райана, но приподнял голову и, изобразив на лице подобие улыбки, заметил:
- Надо же. И как раз вовремя.
- Наверное, почуял, что мы тут кое-что разведали, - сказал Билли Руис.
- Точно, - согласился Писарро. - У него на такие дела нюх.
Райан разложил на тюфяке рюкзак, надел чистую рубаху, а все остальное сунул в рюкзак.
- Ты только посмотри на него, - усмехнулся Писарро. - Решил, что и впрямь уезжает. Как бы нам его не упустить. Давай-ка побыстрее расскажем, что мы тут такое придумали.
2
- Видишь вон там? - спросил Билли Руис. - Коричневый? Из-за деревьев его плохо видно.
- Вижу, - сказал Райан.
- А компанию, что возится с парусной лодкой, видишь? Как раз из этого дома. Те, что разжигают костер на берегу, тоже оттуда.
- Сколько их, говоришь?
- Точно не знаю, но машин штук двадцать. Фрэнк говорит, они начали приезжать еще до полудня.
- Ну что ж, пока что мне все нравится, - сказал Райан. Он перекатывал из угла в угол рта тонкую сигару. Ему действительно все нравилось, и чувствовал он себя превосходно; то, что они затеяли, было ему по душе.
Они шли по пляжу вдоль самой кромки воды, там, где набегавшие на берег волны оставляли за собой гладкий и влажный песок. Шли босиком, закатав брюки по колено и засунув сандалии в задний карман; у обоих темные очки и рыбацкие шапочки. Они неспешно прогуливались, наслаждаясь хорошей погодой и приятной беседой. Ни дать ни взять - два приятеля из дачного поселка вышли размяться. Они разглядывали стоявшие на якоре недалеко от берега лодки и людей на пляже, время от времени посматривали на коттеджи, ярусами поднимавшиеся вверх по склонам прибрежных холмов. Большинство любителей покупаться и позагорать покинули в это время дня пляж, где оставались только копошащиеся в песке дети и немногочисленные гуляющие.
- Как тебе нравится вот эта? - спросил Билли Руис. - Что скажешь? В красном бикини?
- Может, годика через два, не раньше, - ответил Райан.
- Ни черта ты не понимаешь. Молоденькая, нетронутая - самый класс!
- А вон та - очень даже ничего.
Недалеко от них спускалась по лестнице девушка. На ней были темные очки и длинная белая футболка, доходившая до середины бедер. Из-за этого не было видно, какой на ней купальник.
- Хрен ее разберет. Ни кожи, ни рожи не видно, - пожаловался Билли Руис.
- Ты только посмотри, как она двигается. По походке все можно определить.
- Смотри лучше на дом, - сказал Билли Руис.
Это был большой двухэтажный дом, выкрашенный в коричневый цвет. Построен он был, судя по всему, очень давно и настолько слился с пейзажем, что казался такой же его неотъемлемой частью, как окружающие сосны. Спокойную, практически природную цветовую гамму дома и деревьев нарушал белый прямоугольник - намалеванный на холсте транспарант, подвешенный в воротах. Подойдя ближе, Райан и Билли прочитали на нем надпись.
"ЕЖЕГОДНАЯ ВСТРЕЧА ВЫПУСКНИКОВ "АЛЬФА ЧИКАГО"" - красные буквы на почти белом фоне. На террасе перед домом Райан заметил несколько человек. Вероятно, большинство выпускников вместе с женами отправились на пляж; наверняка это они расположились пестрым цыганским табором на шезлонгах и пляжных полотенцах, кто-то устанавливал парус на вытащенной на берег лодке, кто-то разжигал костер, один держал в руке бутылку пива, другой - бумажный стаканчик.
- Мне все больше это нравится, - сказал Райан, пожевал кончик сигары и направился от кромки воды в сторону дома.
- Может, лучше здесь свернем, чтобы не попадаться им на глаза?
- Пройдем мимо них, а потом свернем между деревьями.
- Сейчас бы еще по пиву.
- Пока хватит.
Они подходили к группе отдыхающих, возившихся с парусной лодкой. Вдруг, будто что-то заметив, Райан повернул из глубины пляжа к воде и потащил за собой Билли Руиса. Тот не сразу понял, что происходит, но последовал за ним. Райан остановился буквально в нескольких шагах от веселой компании и стал разглядывать их необычное судно: пластмассовый катамаран - два узких корпуса с плоской палубой между ними. "Черт возьми, кажется, он собирается с ними заговорить", - подумал Билли Руис и, когда они немного отошли, прошептал:
- Ты что, специально хочешь, чтобы они нас заметили?
- Никогда не видел такой лодки, - сказал Райан. - Как два стручка. Только слышал про катамараны, а видеть не приходилось.
- Слушай, может, попросишься с ними покататься?
Лицо Райана расплылось в довольной улыбке. Перекатив в очередной раз сигару из угла в угол рта, он снова взглянул на дом и похлопал Билли по плечу.
- Да не суетись ты! Мы от них довольно далеко.
Они пересекли наконец пляж и стали карабкаться по крутому склону, поросшему кустарником и молодым сосняком. На мгновение задержались, чтобы обуться, и вскоре вышли к подъездной дорожке, которая шла позади коттеджей. Слышался шум проезжающих по Прибрежному шоссе машин, но самих машин из-за деревьев не было видно. На дорожке, ведущей к коричневому дому, царила тишина: ни одного автомобиля, кроме тех, что уже приехали и припарковались по обе стороны, больше не подъезжало. Машины стояли во дворе и под деревом, к которому была прибита доска со стрелкой-указателем и крупной надписью: "ВАМ СЮДА!" - и какая-то надпись помельче.
- Отличное место для отдыха! - заметил Райан. - И очень симпатичная и активная компания отдыхающих - каждый занят каким-то своим делом.
Билли Руис с тревогой смотрел в ту сторону, куда уводила подъездная дорожка, и одними губами ругался:
- Этот козел Писарро! Говорили же ему..
Райан чувствовал, как в животе у него холодеет, но так бывает всегда, когда идешь на дело. Ничего с этим не поделаешь, давно пора привыкнуть. Он остановился и, засунув руки в карманы, стал наблюдать за Билли Руисом: тому было явно не по себе. Он шепотом ругался и напряженно оглядывался, втягивал голову в плечи, ходил по обочине из стороны в сторону, пнул попавшийся под ногу камень. Наконец решил закурить и вытащил пачку из кармана рубашки, но зажечь сигарету ему удалось лишь с третьей спички.
Было четыре часа с четвертью. "Уехал бы я из лагеря в час дня, как собирался, был бы уже в Детройте", - подумал Райан. Писарро с Билли Руисом сбили его с намеченного плана. Около полудня они заехали в ближайший магазинчик за сигаретами и обнаружили там веселую компанию. Чикагские выпускники затоваривались пивом, льдом и алкогольными коктейлями в банках. Писарро и Билли Руис проследили, в какой дом на побережье они направляются. Пока все развивалось именно так, как рассказывал Райан, когда в субботние вечера, накачавшись вином и текилой, они фантазировали, как бы урвать хороший куш. Черт возьми, теперь уж никак нельзя ехать домой, не попытав счастья. Потом, попозже, а сейчас надо хотя бы на все взглянуть. Короче говоря, они взяли упаковку холодного пива, проехали мимо коричневого дома и остановились в лесопарке. Там выпили по три банки каждый и все обговорили, хотя без споров не обошлось. Райан хотел, чтобы Писарро пошел с ним в дом, но тот настаивал на том, что будет вести машину, ведь машина как-никак его. ("Можешь вести фургон на обратном пути", - предложил Райан. Писарро уперся: "Я буду за рулем все время. Я, и никто другой". - "Фрэнк, - сказал Райан, - если Билли случайно разобьет твое корыто, мы рассчитаемся с тобой из нашей с ним доли. Ты нужен мне в доме". Писарро не желал и слышать никаких доводов. "Я буду за рулем, - твердил он, как попугай. - Я, и никто другой".) Ну и хрен с ним, решил Райан, не хватало еще спорить. Конечно, не худо было бы закатать ему справа в челюсть, чтобы привести в чувство и напомнить, кто здесь главный, но, с другой стороны, сделать это никогда не поздно. А третий человек в любом случае будет не лишним. В общем, они с Билли Руисом отправились на пляж вдвоем. Чтобы успокоить Билли, Райан сказал:
- Скоро приедет. Никуда не денется.
- Кружит, наверное, где-нибудь неподалеку. Не думал, что мы так задержимся.
- Вот именно. Так что и злиться на него не за что, - сказал Райан. Не успел он произнести эти слова, как они услышали стук захлопываемой дверцы и жужжание стартера. Через несколько секунд одна из стоявших во дворе машин выехала на дорожку и покатила в сторону шоссе.
Билли Руис замер как вкопанный.
- Куда это он поперся?
- Может, горчицы решил прикупить, - небрежно сказал Райан. - Я серьезно! Все захватили: и уголь для жаровни, и гамбургеры, и бумажные тарелки, а вот горчицу забыли.
Они продолжали смотреть вслед машине, пока та не скрылась за поворотом, и одновременно с затихающим звуком ее мотора до них донесся лязг и грохот приближающегося фургона Писарро.
- А вот и наш приятель, - сказал Райан.
Билли Руис с облегчением вздохнул и с удовольствием затянулся сигаретой.
- Вы уже давно должны быть здесь, - напустился на них Писарро. - Я приезжал, а вас не было. Где вас черти носили?
- Не кипятись. Пришлось хорошенько все осмотреть и обдумать, - сказал Райан. - Главное, что теперь мы вместе и можем заняться делом. - В первый и последний раз, подумал он про себя и снова обратился к Писарро: - Ты жди здесь. Даже если кто-нибудь появится, все равно сиди в фургоне и жди.
- А если копы?
- Ты что, забыл, о чем мы договаривались? Нам нужен не просто водила, а надежное прикрытие.
- Я хочу быть уверен.
- Ишь ты, уверен он хочет быть, - усмехнулся Райан.
Он распахнул заднюю дверцу фургона и вытащил оттуда коробку с пивом. Бутылки - и полные, и пустые - были выставлены из коробки в фургон, после чего Райан с Билли Руисом, переглянувшись, направились в сторону коричневого дома. Райан по-прежнему перекатывал в губах уже потухший окурок сигары.
- Что, если кто-нибудь нас видит? - спросил Билли Руис.
"Больше никогда в жизни не свяжусь с этими уродами", - подумал Райан. Вслух же сказал:
- Билли, а что мы сейчас делаем? Мы привезли пиво. Хватит тебе дергаться.
Они обогнули стоявшие вдоль дорожки машины и прошли во двор.
- Жди здесь, - велел Райан. - Слышишь меня? Стой и жди, когда я дам тебе знак. Пока знак не дам, не двигайся. Но как только позову - иди в дом немедленно. Ты понял - немедленно!
Билли Руис кивнул, пытаясь сосредоточиться на этих словах. Райан неторопливо прошел между стоявшими возле самого дома машинами. Коробку из-под пива он держал перед собой обеими руками так, словно она была полной. Поднявшись на террасу, он поставил коробку на пол и постучал в застекленную часть двери. Ответа не было. Райан подождал и постучал еще раз, потом, уткнувшись лицом в стекло, попытался рассмотреть, что происходит в доме. Так и не дождавшись ответа на свой стук, он поднял коробку и вошел в дом.
Билли Руис ждал. Он понимал, что наступил самый ответственный и самый опасный этап операции. Из-за деревьев, с Прибрежного шоссе доносился шум проезжавших машин. Оглянувшись, он увидел на подъездной дорожке ржавый фургон Фрэнка Писарро и его самого, стоящего возле кабины. "Сядь в машину, идиот чертов! Какого хрена лишний раз светиться", - мысленно закричал Руис. Боковым зрением он заметил какое-то движение в доме и тотчас же забыл о Фрэнке Писарро. В дверном проеме показался Райан и махнул рукой. Руис торопливо прошел между машинами и поднялся на крыльцо, полностью доверившись Райану - его опыту, наглости и везучести.
Вынув изо рта сигарный окурок, Райан положил руку на плечо Билли Руису, притянул его к себе и негромко сказал:
- В гостиной кто-то есть. Но ты не психуй, все под контролем. Дверь в гостиную - в самом конце холла, а лестница наверх гораздо ближе, на полдороге. Я поднимаюсь первым. Ты берешь коробку и идешь за мной, только не сразу. Выжди чуть-чуть. Если услышишь, что я с кем-то разговариваю, - разворачивайся и уходи. Ты понял? Только не вздумай бежать. Просто уходи.
Вот оно. Все так просто. Как наигранная комбинация в американском футболе. Ты получаешь мяч и пробиваешься напролом. Бросаешь мяч любому, кто свободен. В конце концов это может сработать, а может не сработать - тут уж не угадаешь.