Туманов тоже положил трубку. И с минуту в кабинете была тишина. Со стороны это могло показаться несколько странным, но оперативники не проявляли суеты, были уверены на все сто в том, что свидетелей там нет и не было. Тот, кто совершает эти убийства, весьма осторожный человек и предпочитает обходиться без свидетелей. Да и следов не оставляет. Но Туманов все же решил взять с собой кинолога с собакой.
– Авось да повезет на этот раз и собака возьмет след, – сказал он, когда кинолог привел к микроавтобусу своего четвероногого друга.
Место, где произошло очередное убийство, находилось метрах в пятидесяти от проезжей части, а до ближайших домов и того меньше. Это была небольшая поляна, густо заросшая со всех сторон кустарником. И убийца выбрал это место не случайно. Знал, что тут ему никто не помешает, глумиться над жертвой. И даже если девушка будет кричать, то из-за шума проезжавших машин ее никто не услышит.
Фары оперативного микроавтобуса высветили круг примятой травы. Это сразу навело Туманова на мысль, что жертва, а ею оказалась полураздетая девушка с перерезанным горлом, отчаянно сопротивлялась. И трудно сказать, сумел бы убийца совладать с ней, не нанеся, он ей такую ужасную рану.
Федор склонился к трупу, возле которого сидел на корточках криминалист Семин и внимательно рассматривал разрез на горле, как видно и послуживший причиной смерти несчастной.
– Тот же случай, – сказал Семин, обернувшись к Туманову и указав на перерезанное от уха до уха горло и отсутствие мочек ушей.
Стоявший рядом представитель городской прокуратуры в этот неподходящий момент вздумал высказать в адрес сыщиков свои нарекания. Судя по виду, его уж точно выдернули из дома, а может быть из тепленькой постели молодой любовницы и он впопыхах даже надел рубашку наизнанку.
– Какой-то маньяк убивает женщин, а вы, подполковник, не можете его поймать, – с недовольством начал он. – Должно быть стыдно. Вы такой опытный сотрудник. Начальство вас хвалит, а вы не тпру… ни ну!
– Николаич, не обращай внимания, – шепнул Федору на ухо Грек. – Ему наверное жена не дала, вот он и злится.
– Погоди, Саня, – сказал Туманов Греку и встав перед зампрокуром и глядя ему прямо в глаза ответил: – У вас рубашка не той стороной надета. Это нехорошая примета.
– Что? – взвизгнул прокурорский работник, посчитав высказывание подполковника недостойной выходкой. Он даже изменился в лице. Лицо его сделалось до крайности строгим, как у начальника не привыкшего, когда подчиненные с ним так разговаривают. И поедая Туманова глазами, он злобно прошипел:
– Если через десять, максимум двенадцать дней этот маньяк не будет найден, я подам вашему генералу представление о понижение вас в должности и звание. Вам понятно, Туманов? – спросил он и не дожидаясь, что ему ответит подполковник, пошел к новенькой черной "Волге", поджидавшей его.
– Вы будете первым, кому я сообщу о задержание, – сказал ему в спину Туманов, но заместитель городского прокурора сделал вид, будто не услышал этого.
– Напрасно Федор Николаич, ты так с ним, – посочувствовал криминалист Семин Туманову, наперед зная, что теперь у подполковника будут неприятности. – Дело по розыску маньяка, находится у него на контроле. И если что, не сносить тебе головы.
– Голова одна, а начальников полно. Так что ну его, – Федор махнул рукой, давая понять, что не желает больше о строгом зампрокуроре говорить и глянув на валявшуюся рядом дамскую сумочку, спросил: – Документы у убитой есть?
Семин уже заглянувший в сумочку, отрицательно покачал головой. Он был в резиновых перчатках, осторожно извлек из сумочки все содержимое, что только лежало в ней. Оно оказалось небогатым: дешевенькая губная помада, косметичка и использованный железнодорожный билет. Туманов взял его.
– Киев – Москва, – прочитал Федор, не забыв глянуть на дату. – Вчера эта девушка выехала из Киева, а сегодня уже убита в Москве. – Он вздохнул, посмотрев на отъезжавшую черную "Волгу" с заместителем прокурора. Даже показалось, будто тот погрозил Туманову пальцем. А может, так было и на самом деле, за тонированными стеклами точно не разберешь. Но подполковника сейчас заботило другое.
– Жаль, что при ней нет документов, – сказал он Семину. – Это бы облегчило нашу работу и не пришлось бы устанавливать ее личность.
Семин изобразив сожаление, только развел руками. Хотя трудно сказать, сожалел ли он в действительности в настоящий момент о чем-либо. Заметив, что Туманов тронул убитую за руку, криминалист поспешил сказать:
– Около часа прошло с момента ее убийства…
Но Туманов показал ему на пальцы правой руки.
– Я не это имел в виду. У нее на пальцах были перстни. Она сопротивлялась. Пальцы были напряжены. Припухли. И потому, когда убийца снимал перстни, на пальцах остались кровоподтеки.
– А ты наблюдательный, Федор Николаич, – похвалил криминалист Семин подполковника и тут же спросил: – А еще что твоя наблюдательность тебе подсказывает?
Федор осмотрел одежду девушки. Ее разорванную полупрозрачную блузку, юбку. Трусики убийца стащил с убитой. Они валялись рядом с ее телом. Ажурные сексуальные трусики. Скорее всего, на девушке они смотрелись очень возбуждающе.
– Но она не похожа на дешевую проститутку, приехавшую в Москву на заработки, – сказал Туманов.
Семин не стал опровергать сказанное подполковником. Произнес лишь:
– Строить домыслы, это по вашей части. Я же, как всегда оперирую фактами. А они таковы: есть труп молодой девушки, на вид которой лет семнадцать – восемнадцать. Причиной смерти послужило нанесение глубокого проникающего ранения острым предметом в область шеи. Изнасиловав жертву, убийца забрал золотые украшения, а именно перстни и серьги и скрылся. – Это заключительное слово криминалист Семин произнес в тот момент, когда сюда к оперативникам со своей собакой подошел кинолог. Семин, как и Туманов нисколько не сомневался, что удача не сопутствовала четвероногому другу и его хозяину. И словно испытывая за это вину, пес воротил морду в сторону. Хотя никто из присутствующих не сомневался, он сделал все, что мог.
– Ну как успехи? – спросил Туманов у прапорщика кинолога.
– Собака след взяла и довела до проезжей части улицы. Ну, а дальше след обрывается, – доложил кинолог, поглаживая своего друга по голове.
– Понятно. Стало быть, там убийца сел в машину. Личную, или такси, – в раздумье проговорил Туманов и посмотрел на микроавтобус, в котором старший лейтенант Ваняшин опрашивал женщину, обнаружившую труп девушки. Подполковник решил подойти, чтобы задать ей пару вопросов.
Женщине было около шестидесяти лет. Она сидела на сиденье и от волнения вертела в руке карабин собачьего поводка. Тут же у ее ног положив лохматую морду на лапы, лежала пушистая болонка. Увидев подошедшего Туманова, собачонка уставилась на него своими бусинками глазенками.
Федор залез в автобус, сел на сиденье рядом с Ваняшиным, быстро прочитав записанные на листе бумаги показания, спросил:
– Скажите, вы когда вышли со своей собачкой погулять, не заметили, на обочине машину?..
Сидящая напротив женщина поправила сползшие с переносицы очки, посмотрела на Туманова.
– Вы знаете, по-моему, какая-то машина стояла. Но я особенно не приглядывалась к ней и тем более к человеку, который в нее сел. Во-первых, она была от меня достаточно далеко, а у меня плохое зрение. А, во-вторых, тут часто машины останавливаются. Водители бегают в кустики справить нужду. А меня подобные вещи не интересуют.
– Ну да, понятно, – задумчиво кивнул Федор.
Фактически на этом беседу можно было считать законченной. Все остальное гражданка изложила на бумаге. Хотя сказанного ею получилось всего-то ничего. Наверное, оно так и должно быть у человека случайно оказавшегося тут. Но старшему оперуполномоченному по особо важным делам хотелось большего, и Федор спросил:
– Скажите, гуляя тут, вы еще кого-нибудь не заметили поблизости? Может тоже как вы с собакой проходил? Или кто-то бутылки собирал?
Женщина упрямо помотала головой.
– Нет. Не заметила. У меня ведь плохое зрение, – напомнила она.
– Случилось убийство. Нам нужны свидетели. С их помощью мы сумеем скорей отыскать убийцу, – в голосе подполковника Туманова звучала настойчивость, но она не помогла. И женщина сказала:
– Но я никого не видела. Какой мне смысл вводить вас в заблуждение? – Прозвучало как оправдание, хотя за что ей оправдываться, когда она здесь человек случайный.
Подошел Грек. Его лицо выражало крайнее недовольство. Глянув на Туманова, усатый майор разочарованно покачал головой.
– Все кусты в округе излазил, – показал он на перепачканные брюки, произнеся: – А толку никакого. Этот гад специально выбирает такие места, где его никто не видит. И там убивает свои жертвы. Чтоб наверняка и без свидетелей. – Когда они с Тумановым отошли от микроавтобуса, он спросил, кивнув на женщину с собачонкой: – Ну, а эта чего говорит?
– А чего она может сказать? Она ничего не видела. Гуляла со своей шавкой и напоролась на труп. По мобильнику позвонила в дежурку. Вот и все, – ответил Туманов, закуривая.
Грек вздохнул.
– И чего ее понесло сюда? Шла бы со своей псиной по тротуару, где все люди ходят.
По сказанному Греком, Федор Туманов догадался, усатый майор не в восторге, оттого, что у них появился еще один труп. Но с другой стороны, искать убийцу надо.
– Надо, – согласился Грек.
– Он не остановится, пока мы его не остановим, – сказал Федор.
Грек устало кивнул.
– А как его остановишь, если у нас ни одной зацепки. Этот гад оставляет нам только трупы, но не оставляет никаких следов. – В голосе усатого майора слышалось отчаянье, которое не нравилось Федору Туманову. Не хотелось, чтобы Грек раскисал. Сам Туманов был человеком твердым и не привык опускать руки даже тогда, когда казалось дела были безнадежными. Или как их на языке оперативников называли бесперспективными. Он всегда доводил их до конца. И сейчас, поразмыслив немного, Федор сказал:
– Мы будем искать его. Пусть ему сейчас везет. Но когда-нибудь он все равно да проколется.
Грек понял, что это означало. И, прежде всего, следовало ждать новых жертв. Он ничего не ответил Туманову. Вдохнув полную грудь свежего ночного воздуха, глянул на небо, на котором отсвечивалось разноцветье городской иллюминации, и произнес задумчиво:
– Какая удивительная ночь. Жаль, что для кого-то она стала последней, – посмотрел он на труп убитой девушки.
Глава 3
Известие о том, что приезжает Ирина, с самого начала ничуть не обрадовало Олесю. Присутствие в ее однокомнатной квартире сестры, означало одно – прощай личная жизнь.
Даже если она поступит в свой институт, а Олеся и такого не исключала, ведь дурочкам везет, все равно это не изменит положение самой Олеси. Она окажется ущемленной в правах. И это в своей-то квартире. Ирина будет дело не дело маячить перед глазами, всячески мешать и что самое ужасное, надоедать. Неделю, другую, Олеся еще могла бы потерпеть сестру. Но не больше. На большее она не вытерпит.
И это еще не самое главное. Ужаснее всего то, что очень скоро эта смышленая девчонка поймет, как и чем Олеся зарабатывает себе на жизнь. А ее болтливый язычок Олесе хорошо известен. И значит, про ее жизнь очень скоро узнают родители. Тогда будет грандиозный скандал, который вряд ли пройдет без негативных последствий. Ведь их папашка, человек самых честных правил, от которых ничего, кроме неврастении, не имел, рискует получить еще и обширный инфаркт.
– Ну уж нет, – сказала себе Олеся, рассуждая как ей следует поступить. – Родители есть родители, и здоровье их надо поберечь. А Ирка пусть катится домой. В Москве и так полно провинциальных артисточек. Да и где гарантии, что Ирина выйдет в люди.
Олеся решила действовать сразу, как только получила телеграмму от родителей. Среди ее многочисленных знакомых был человек, который запросто мог решить ее многие проблемы. А уж помочь с Иркой, для него раз плюнуть. И потому не откладывая, Олеся сразу же позвонила ему домой, хотя он категорически запрещал ей это делать. Он тщательно скрывал от жены наличие молодой любовницы. Вот только саму Олесю его конспирация мало волновала.
Но дома его не оказалось. Жена подняла телефонную трубку, но с ней Олеся разговаривать не стала. Как впрочем не стала и отчаиваться, что не застала его дома, и позвонила своему всесильному любовнику на работу.
Не очень-то расщедрившись на приветствие, Олеся попросила его срочно приехать к ней. Причем, была немногословна, и как видно этим заинтриговала любовничка. Он забеспокоился.
– Олесенька, что случилось, детка? – голос всесильного любовника зазвучал озабоченно.
Олесе даже стало приятно. Да и какая женщина устоит, когда мужчина за нее вот так готов хоть в огонь хоть в воду. Но на этот раз требовалось от него куда меньшее. По телефону объяснять о своей проблеме было глупо и Олеся произнесла раздраженно:
– Приезжай, и я тебе все расскажу. Мне срочно нужна твоя помощь. Разве ты не понимаешь? Я тебя жду, – сказала она и положила трубку.
Он приехал ровно через сорок минут, как и обещал. Пунктуальность, Олеся больше всего ценила в мужчинах. Особенно когда мужчина появляется на пороге с букетом алых роз.
Поцеловав Олесю в щеку, он обеспокоено спросил:
– Что случилось? На тебя кто-то наехал? Братва? Менты? Говори кто? Я разберусь. – Голос его звучал так обнадеживающе, что у Олеси появилась гордость за своего всесильного любовника. Не у каждой женщины найдется такой мужчина, готовый ради нее на любые жертвы.
Но изматывать его Олеся не стала. Сжалившись, помотала головой и даже улыбнулась, чтобы его успокоить.
– Пока нет, но, кажется, скоро наедет, – сказала она.
– Вот как, – он деловито уселся в кресло и притянув ее за руку, посадил Олесю себе на колени.
Олеся обняла его.
– Говори, кто собирается на тебя наехать? Глотку порву этой сволочи. Слово даю.
Олеся поцеловала своего заступника в губы.
– Возможно ты удивишься, но это моя родная сестра, – сказала Олеся, игриво потрепав любовника по коротко стриженным жестким волосам.
Услыхав про сестру, он с минуту молча смотрел на Олесю, переваривая сказанное ею. Уж не разыгрывает ли она его? Как дурак мчался сюда к ней, думал, что-то серьезное стряслось, а она про сестру загибает.
И он решил уточнить:
– Ты чего, разыгрываешь меня?
В его глазах Олеся заметила некоторое разочарование. Пухлые, грубоватые пальцы расстегивали пуговицы на ее кофточке, чтобы подобраться к грудям. Теперь остановились.
– Разыгрываешь, да? – повторил он.
Олеся покрутила головой.
– Нисколечко. Ко мне приезжает сестра…
Любовник на это только захлопал глазами. Видно приезд младшей сестры он посчитал сущим пустяком недостойным обсуждения, особенно, чтобы вот так для этого мчаться сюда сломя голову.
– Ну и что из этого? Приезжает сестра. Подумаешь, делов-то…
Олеся зажала своим пальчиком его пухлые губы.
– Да, – разочарованно покачала она головой. – Неужели ты так ничего и не понял, мой милый, – с обидой произнесла она, сожалея, что смекалкой ее любовничек никогда не отличался. А достоинство у него одно – под брюками. И то в последнее время оно стало его подводить. Видно все-таки возраст берет свое, что ни говори.
– Не понял я. Объясни, что к чему, – признался он, продолжив расстегивать несколько последних пуговиц на ее кофте и когда с ними было покончено, подобрался к лифчику, стараясь поскорее избавиться от него. Олеся помогла ему. Расстегнула застежку. Лифчик он уже стащил с нее сам.
Олеся тихонечко вздохнула. Вот тупица.
– А чего тут объяснять, – сказала она. – Приезжает сестра. И она будет жить у меня. Значит, мы уже с тобой не сможем заниматься любовью так свободно как сейчас. Разве ты этого не понимаешь?
Кажется до конца ее мысль он все-таки так и не понял. Подумав, сказал:
– Ну чего ж теперь? Стало быть придется хату снимать.
Олеся психанула, порываясь встать с его колен.
– Ты что, совсем дурак? Видно ты меня все же не понял. Я не хочу, чтобы моя сестра тут у меня жила. Понимаешь? Она мне там дома досаждала, а теперь еще будет тут глаза мозолить.
Он с силой удержал Олесю, не давая ей встать и сказал уступчиво:
– Ладно, ладно. Успокойся. Ну чего ты разошлась. Если надо ее замочить, сделаем. Ты только скажи. Только не обзывай меня, пожалуйста. Я этого не люблю.
На этот раз раздетая до пояса Олеся все-таки вырвалась от него.
– Ну ты вообще, прямо изверг какой-то. Замочить! – передразнила она любовника, чуть сморщив свое красивое личико, которое впрочем своей привлекательности даже и тогда не утратило. – Ну и жаргон у тебя.
– Да нормальный жаргон, – ухмыльнулся любовник, и от переполнявшего самодовольства его тяжелая нижняя челюсть опустилась. Снизу и сверху во рту заблестели два ряда золотых зубов.
Стоя перед ним с голой грудью, Олеся взяла со стола пачку сигарет и закурив, сказала:
– Она даже не знает, что я курю. Вот удивится, – сказала она с издевкой, подумав, что младшая сестренка в отличие от нее уж точно не курит.
– Олесь, может я чего и в самом деле недопонимаю, – вынужденно признался любовник и тут же попросил: – Ты скажи прямо, чем я могу тебе помочь. Хочешь, я для твоей сестры сниму частную?
Олеся отрицательно покачала головой, решив, что для Ирины такой жест доброй воли ее любовника, это уж слишком. Как ласковая кошечка, она забралась к своему любовнику обратно на колени, давая тому возможность погладить ее и сказала:
– Знаешь, что я придумала?..
Он сунул свою руку к ней в трусики, поглаживая выстриженный лобок. Но Олеся не торопилась, сдвинула потуже ноги. Зная его нетерпеливость, решила поиграть с ним. Пусть возбудиться как следует. А у нее за это время будет возможность выговориться.
– Что? Выкладывай, не тяни. А то время для секса не остается. Мне ведь еще надо вернуться в офис.
Но в отличие от него, Олеся не торопилась. Сдерживая его порыв, как хорошая интриганка заявила:
– Вам, мужикам, только это и надо.
– Лично мне от тебя – да, – признался он, улыбаясь.
– Но может быть мы все-таки сперва о деле поговорим, – предложила Олеся делая все, чтобы его ласки затянулись.
– Давай, – уступил он.
– Вот что я придумала, – решила Олеся выложить свой план. – Нужно как следует напугать Ирку. Понимаешь мою мысль? – спросила она, видя, что любовник как баран хлопает глазами и молчит.
– Смутно, – признался он, старательно тиская своими ручищами ее груди.
– О-о, – простонала Олеся, рассердившись, что его соображалка работает туго. – Надо, например, сделать так, чтобы кто-нибудь ограбил ее. Отобрал аттестат, паспорт, деньги… Тогда она вынуждена будет уехать назад домой к родителям, и не обременит меня своим присутствием. Не будет нам с тобой мешать. Теперь-то ты понимаешь?
Он как будто оживился, протянул:
– Ага. Теперь понимаю. – И тут же предложил дополнение: – Может еще и трахнуть ее?.. – заметив, что Олеся вытаращила свои глазки, поспешил объясниться: – Ну чтоб еще больше напугать ее…
Олеся опустила руку к его ширинки.