Лерыч поставил чемодан и сумку на обочину тротуара. Первым для себя он наметил того мента, который был постарше. Во-первых, он явно поопытней. А во-вторых, у него из кобуры торчит рукоять пистолета. У молодого милиционерика кобуры не было. Зато в руке была резиновая дубинка, которой он, стоя перед Лерычем, легонько постукивал по своей ноге. Лерыч догадался, что паренек был еще стажером, а стало быть, опыта никакого. Быстро не среагирует. А когда сообразит что к чему, Лерыч и ему глотку вскроет.
– Ваши документы, гражданин? – требовательно произнес тот, который был постарше. На Лерыча он почему-то смотрел с подозрением. Хотя по мнению самого Лерыча ничего такого особенного в его внешности не было. Одежда не забрызгана кровью.
– Да не вопрос, командир. Только не пойму я… – проговорил Лерыч, придав голосу удивления.
– Чего ты не поймешь? – спросил мент постарше, в ожидание, когда наконец, Лерыч предъявит документы.
Лерычу этот мент не понравился. Лицо у него строгое, а взгляд – цепкий. Сразу видно, въедливый он. Покажи такому документы, будет цепляться к каждой букве. Надо как-то отвлечь его внимание, заговорить. И Лерыч сказал:
– Не пойму, чем я вам не понравился. Я ведь только дембельнулся, еще к гражданке не привык.
Милиционера со строгим лицом сказанное Лерычем не тронуло, а вот его напарник, молодой с веснушчатым лицом парень, широко улыбнулся.
– Дембель, говоришь? – произнес он так, словно Лерыч был его братом, с которым они не виделись целых два года, пока тот служил.
– Дембель. Вот, домой еду. Отвоевал я свое, – в голосе Лерыча слышалась такая радость, что строгий милиционер всего лишь мельком глянул в его документы, особенно докапываться не стал. Но спросил:
– Где служил?
В душе Лерыч проклинал этого мента. Вот из таких как он, со временем получаются хорошие цепные псы.
– В Рязани служил я. Десантура.
Видно этот мент уважал десантуру. Посмотрел на дембеля с уважением. А Лерыч стоя перед ним, думал сейчас о чемодане и сумке. Вдруг спросят, что везет, а он даже не знает чего там лежит. Вот тогда он и проколется. Ведь неизвестно, чего туда эта дура наложила. И надо же было ему напороться на этих олухов.
– Куда едешь, дембель? – спросил мент со строгим лицом. Видно просто так отцепиться от Лерыча он не мог. Хотя это чисто в ментовском стиле. Не зря же в народе анекдот ходит про то, что настоящий мент может доклепаться даже до столба.
– Да можно сказать, я уже приехал, – сказал Лерыч и улыбнулся, чтобы мент сделал морду попроще, а то ведь не знаешь, чего от него ожидать. Но одно точно, из таких как он получаются хорошие надзиратели. За все время, пока они разговаривали с Лерычем, строгость так и не сошла с его лица.
Вернув документы, он сказал:
– Ну бывай, десантник.
Они пошли по тротуару дальше, и Лерыч облегченно вздохнул. Подхватив чемодан и сумку, он повернул в противоположную сторону. Видеть ихние рожи еще раз, ему не хотелось, да и свою показывать тоже. И все-таки, как хорошо, что они не прицепились к чемодану с сумкой, думал он, уходя. И когда был уже далеко, свернул в первую попавшуюся подворотню. Там стояли парень и девушка. На вид обоим было не больше четырнадцати. Парень обнимал девушку. Они целовались, и парень с бесстыдством лапал ее за обнаженные груди.
Выгонять малолеток из этого укромного местечка Лерычу не пришлось. Увидев, что он поставил чемодан и сумку, девушка стыдливо застегнула кофточку. Парень набычился, кажется хотел что-то сказать Лерычу, но девчушка взяла его за руку и потянула к выходу.
Подождав пока они отойдут подальше, Лерыч открыл чемодан, с нетерпением заглядывая в его содержимое.
– Посмотрим, чего тут она наложила.
Сверху лежало женское белье. Оно Лерыча не заинтересовало. Все эти лифчики, трусики, блузочки, лучше выкинуть, чтобы места не занимали. Девать их все равно некуда. Идти на рынок с этими шмотками он не собирался. Поэтому все это Лерыч откинул в сторону и увидел бумажный сверток. В нем находилось что-то жесткое и довольно больших размеров. Терзать себя любопытством Лерыч не стал. Надорвав бумагу, он увидел, что в нее были завернуты пять икон в серебряных окладах.
Вот почему чемодан был таким тяжелым.
– Нехило, – улыбнулся он, разглядывая иконы и не сомневаясь, что за них можно взять хорошие деньги.
Покопавшись еще в чемодане, Лерыч нашел целлофановый пакет, в котором лежала пачка сто долларовых купюр.
– Вот это да, – радости его не было предела. Он схватил пакет и сунул его к себе во внутренний карман пиджака, посчитав, что так будет надежней. Вдруг какой-нибудь шустрый мальчик захочет вырвать кожаный чемодан из его руки. На зоне Лерыч встречал таких пацанов, которые отбывали наказание за подобные кражи.
После осмотра чемодана, он приступил к сумке. В ней в основном находилась детская одежда. Лерыч старался не думать, кому она предназначалась. Все равно уже ничего не поправишь, а деньги ему нужны. А вот детская одежда ни к чему. Поэтому с сумкой Лерыч поступил просто. Сунул ее в кучу бумажных коробок валявшихся тут же в подворотне и поджег их. Все-таки будет лучше, если нигде на сумке не останется его отпечатков пальцев.
Настроение сразу поднялось. Не зря он рисковал. Сорвать за один раз такой куш, не всякому удается. А Паша говорил про работу, глупец. Разве столько денег заработаешь?
– Вот теперь и жить можно, – улыбаясь проговорил он, довольный, что все так здорово получилось. О только что убитой им женщине, Лерыч вспоминал с улыбкой, представляя какими ужасными были ее мучения. Но ее он не жалел. Так ей легла карта. А сейчас надо было подумать о банкете. Он на свободе, и это стоит отметить. Да и одежду себе купить не мешает приличную.
На Грузинской улице он зашел в магазин, где продавалась мужская одежда. Купил себе пару отличных костюмов. Старое шмотье пожертвовал повстречавшемуся бомжу. Вряд ли Паша обидится на него за такой жест доброй воли, особенно теперь, когда у Лерыча появилось столько денег.
В продуктовом магазине Лерыч увидел старуху. Сама по себе она вряд ли привлекла бы его внимание, если б не торчавший из ее кармана паспорт. Может пригодится, подумал Лерыч, решив вытянуть у нее документик. Встав за ней в очередь в кассу, он осторожно, двумя пальцами подцепил уголок паспорта. Потом сунул его себе в карман.
Расплатившись на кассе за купленные продукты и водку, Лерыч быстренько все это упаковал в свой чемодан и ушел. Уже когда сидел в вагоне электрички, увозившей его с Ярославского вокзала, заглянул в украденный паспорт.
– Червоточенко Дарья Кузьминична, – прочитал он, тут же на ходу придумав, для чего пригодится этот паспорт. – А фотографию одной старухи, мы легко поменяем на фотографию другой, – решил он.
Вечером они с бородатым Пашей сидели за столом, выпивали. Паша, как человек, кое-чему наученный в зоне, не лез к Лерычу с расспросами, откуда у того такое изобилие. Но кажется, завидовал. А когда он увидел пачку долларов, то и вовсе глаза загорелись.
И заметив это, Лерыч сказал с улыбкой:
– Если будете мне помогать ты и твоя мать, то и у вас деньги появятся.
Паша уже порядком захмелел. Наверное, только поэтому ударил себя в грудь, обещая, что он для друга Лерыча готов на все.
– Называй меня – Валентин, – поправил его Лерыч. – Смотри, не оговорись при матери, – предупредил Лерыч, и заговорил тише, чтобы старуха не услышала. Судя по всему, она бабка хитрющая, не такая как ее сынок лопух. И подслушать может. – Я тут золотишком разжился, – достал Лерыч из кармана три золотых перстня, обручальное кольцо, серьги и цепочку. Показал Паше. Потом сказал: – Надо это сбыть.
– Лер… извини, Валентин, – оглянулся Паша в коридор на дверь материной комнаты, – Давай я хоть сейчас все это толкну.
Лерыч усмехнулся, покрутив головой.
– Нет, не ты, а мать твоя, – сказал он Паше и добавил: – И не сейчас, а утром. Надо будет ей утром сгонять на электричке на Ярославский вокзал. Я видел там двух парней на зеленом "Жигуленке". Золотишко они скупают у населения. Вот пусть она им и толкнет колечки с сережками.
Паша хотя и пьяный, но еще кое-что кумекал. Посчитал, что связываться с теми ухарями невыгодно.
– Они больших денег не дадут. Может лучше в какую скупку? Например, в ломбард? – предложил он. Но Лерыч сходу отверг его предложение.
– В ломбард нельзя. Там засветиться можно. Они ведь записывают паспортные данные и адрес. И если менты нагрянут к ним, они все эти данные им и выложат. Поэтому, лучше уж сбыть все это, – кивнул Лерыч на лежащие на столе в кучке перстни и серьги с цепочкой, – через как ты их назвал ухарей. Так меньше шансов залететь в ментовку.
Паша на этот раз согласился. Только не хотел, чтобы золото сбывала мать.
– Понимаешь, не хочу я мать в это дело втягивать. Лучше я сам, – сказал он.
Но Лерыч был против.
– Нет, Паша. У кого вызовет подозрение старуха, которая принесла золото? Да если она еще скажет, что жить не на что, вот и решила сбыть семейное. А твоя рожа, Паша, не обижайся, но доверия не внушает. Поэтому, сиди и не рыпайся. Ну если уж так переживаешь, можешь сопровождать ее. А чтобы все в тютельку было, я тут вот… – Лерыч полез в карман и достал оттуда украденный в магазине у старухи паспорт, раскрыл его, показывая Паше.
Но тот сразу не въехал и поэтому Лерычу пришлось объяснять на словах:
– Это на всякий случай. Паспорт на чужую фамилию. Может и пригодится. Надо будет в него только вклеить фотографию твоей матери. Чтобы все было чин чинарем. И вот еще что, – Лерыч посмотрел в помутневшие от хмеля глаза приятеля. – Машину надо мне купить. Не хочу пешком по городу ходить. У тебя на примете нет такого человека, кто бы продал свое авто.
Паша соображал недолго. Он хоть и поддавал частенько, но ум еще не пропил. И пошарив в уголках своей памяти, сказал:
– Есть. Тут у нас сосед один переезжает. Квартиру им дали. А у него "Жигуленок" пикап остался.
– Пикап, говоришь? – призадумался Лерыч.
Паша кивнул нестриженой, взлохмаченной башкой.
– Ну что ж, подойдет. Давай, сведи меня с этим соседом. Пусть доверенность на меня выпишет. Ух и покатаемся мы с тобой, Пашка.
Но Пашке уже видно было не до катаний. Улыбнувшись, и поведя глазами в сторону, он вдруг уронил голову на стол и захрапел богатырским храпом.
Глава 20
– Дурак ты у меня, Пашка, – науськивала Анна Егоровна сына, когда они утром ехали в электричке. – Свою выгоду не хочешь поиметь. Это все надо сдать в ломбард. Там больше денег дадут.
– Да не зуди, мать, и без тебя тошно. Валентин не велел ходить в ломбард, – ответил Паша болезненно. После вчерашнего выпитого, чувствовал он себя отвратительно. Голова просто-таки раскалывалась.
– Ну вот пусть тогда сам ходит по вокзалам и сдает частникам свое золото с иконами, – категорично заявила Анна Егоровна, давая понять, что за те гроши, которые им посулил приятель сына, она посредницей не будет. – Да и не узнает он, – проговорила она тихонько, чтобы никто из сидящих рядом пассажиров не услышал. – А лишняя тыщенка нам с тобой не помешает.
Паша и сам об этом подумывал, но помня вчерашнее обещание Лерычу, сказал:
– Я слово дал.
Мать на это усмехнулась.
– Экой ты дурачок. Слово он дал. Не на бумаге ведь расписался. Слово дал а потом обратно взял. Я один ломбард знаю, – зашептала мать. – Помнишь тот серебряный подсвечник, который ты из церкви украл?..
Паша вжал голову в плечи, пробежав взглядом по лицам стоящих в проходе вагона людей. Не услышал бы кто? И надо было матери об этом вспоминать. Дело прошлое. Лет десять назад он с одним своим бывшим одноклассником залез в церквушку. Паша оказался не таким алчным как приятель, и взял лишь один подсвечник. А одноклассник набрал в мешок икон. Из-за них и попался. Тяжелые они оказались. Приятель не смог с ними убежать от сторожа. А Паша с подсвечником убежал. Одноклассник его не выдал. Взял всю вину на себя. Долго подсвечник тот пролежал на чердаке. А потом, когда Пашу посадили, матери нужны были деньги на передачки. Вот она его и сдала.
– Вот и эти иконки с колечками давай в тот ломбард отнесем, – не отставала она и так надоела, что Паша махнул рукой, соглашаясь, лишь бы отстала.
Ломбард тот находился на Вятской улице.
– Ты меня подожди на улице. Я скоро, – сказала мать и вошла в открытую дверь, а Паша остался ждать ее на улице.
Минут через двадцать мать вышла. Подошла.
– Иконы поначалу не хотели брать. Посылали в антикварный магазин. Но я упросила. Сказала, что очень деньги нужны.
Пашу эти детали не интересовали. Его больше заботило другое, и он спросил:
– Сколько дали?
Мать достала из кармана деньги, показала.
– Вот. Здесь двести шестьдесят тысяч.
– Сколько?.. – Паша не ожидал, что сумма будет такой. Да и Лерыч когда вчера они разговаривали, не рассчитывал на столько.
Мать отсчитала от суммы десять тысяч, отложила их в другой карман, говоря:
– Все равно он проверять не пойдет.
Лерыч выглядел довольным, когда Паша положил перед ним на стол двести пятьдесят тысяч.
– Я тут тоже сложа руки не сидел. Вот, – показал он на бежевый "Жигуль", стоящий под окном.
Вечером они оттягивались водочкой. И когда Паша уже был пьяненький, Лерыч напомнил ему об обещание. Вот когда можно проверить, чего стоит слово бывшего зека.
– Помнишь, ты говорил про бывшую свою подругу? – как бы между прочим сказал Лерыч. Паша, сразу въехал о ком идет речь. На попятную не пошел, всего лишь сделал вид, будто не понимает.
– Какая подруга?
Лерыч усмехнулся. Кажется, есть повод усомниться в друге. И словно догадавшись об этом, Паша схватил свой стакан с водкой, выпил. Потом обтерев рукой влажные губы, сказал:
– У меня много подруг было.
– Но сел ты из-за одной, – жестко произнес Лерыч, не давая возможности приятелю юлить. Если струсил, то пусть отрыто признается.
– А, а, которая вышла замуж за Борисова?
Лерыч снисходительно кивнул. Не отшибло видать память у бывшего зека. Нельзя, чтобы он стал забывать о прошлом. И если что, Лерыч ему напомнит. Но как оказалось, напоминать о данном обещание Паше не надо.
– Таньку замочу, суку. Ее кобелю глотку перережу, – бородатый Паша схватил нож и ожесточенно воткнул его в стол.
Лерыч улыбнулся, хлопнул Пашу по плечу. Нет, зря он стал сомневаться в бывшем приятеле. Свой Пашка, в доску. А чтоб и вовсе они были одной веревочкой повязаны, пусть друган выполнит свое обещание.
– Ах, Пашка. Рисковый ты мужик. Настоящий русский. Вот такие когда-то с Пугачевым на Москву шли. А тебе и ходить никуда не надо. В Москве ты, – с чувством произнес Лерыч, пытаясь затронуть душу бывшего зека. Еще там в зоне, Паша не переставал повторять фразу о том, что такие как он не прощают обид.
Теперь Паша прослезился.
– Обязательно убью ее суку. Я к ней с любовью. А она, – он так двинул себя в грудь кулаком, что там внутри его что-то захрипело.
– Тихо, тихо, – испугался Лерыч, видя, что Паша не на шутку разошелся, скорей налил ему водочки, чтобы тот унял обиду. – На-ка, выпей. И знаешь, ты всегда можешь рассчитывать на меня. Я помогу тебе разобраться с этой шлюшкой, – пообещал Лерыч.
Несколько раз на купленной машине они подъезжали к дому, где жили Борисовы. Горячку пороть не стали.
– Нужно сначала осмотреться как следует, – говорил Лерыч, сдерживая порыв приятеля, пойти и немедленно разобраться с обоими. – Ты уже однажды учинил разборку в ресторане. И что? Потом срок мотал, а твоя бывшая подружка ублажала этого Борисова. Нет, Паша. На этот раз такой глупости допустить нельзя. Сделать надо все по уму, чтобы менты не подкопались к тебе.
Неделю целую они следили за квартирой Борисовых. Знали, во сколько Борисов уезжает на работу, и днем жена остается дома одна. Узнали, где живет молодая любовница председателя спорткомитета.
Убийство Борисова они готовили тщательно. Первоначально его устранение решено было провести, когда он выйдет от любовницы. Обычно свою машину он оставлял метрах в десяти от подъезда. Можно подкараулить его вечером выходящим из подъезда и прикончить прямо возле машины.
Но в тот вечер убить Борисова возле дома его любовницы не получилось. Во-первых, пробыл он у любовницы недолго. Из подъезда вышел, когда было еще светло. А во-вторых, возле подъезда, на скамейке, сидели две старухи, о чем-то болтали.
Паша проклинал их какими только ни есть словами. В нем клокотала злость. Подготавливая себя психологически к расправе над Борисовым, он покурил травки, это придало ему решительности.
– Может и их заодно? – нетерпеливо вертел он в руках бритву, поглядывая на старух. Это страшное оружие выбрал для него Лерыч. Сначала Паша хотел взять нож, считая, что им будет легче воспользоваться. Но приятель отговорил.
– Посмотри, – сказал он, – какая она маленькая и как легко умещается в руке. Когда надо она легко раскладывается. А по остроте, ей нет равных. Потрогай.
Паша только прикоснулся пальцем к ее лезвию, как тут же выступила капелька крови.
– Вот видишь. Возьми ее, – посоветовал Лерыч.
И Паша взял.
От дома его любовницы они поехали за "Мерседесом" Борисова. Но тот вместо того, чтобы вернуться к жене, приехал в свой офис и часа два с лишним торчал там, неизвестно чем занимаясь. Хотя ни для Лерыча, ни тем более для бородатого Паши, это ровным счетом не имело значения.
Лерыч остановил свою машину на въезде в Гагаринский переулок. Отсюда до здания, в котором размещался офис председателя спорткомитета, было не более пятидесяти метров. И дожидаясь, пока Борисов выйдет, Паша успел еще выкурить папиросу с травкой. По его лицу Лерыч видел, волнуется дружок. Решил подбодрить Пашу.
– Ты главное, не дрейфь. Сейчас иди и подожди его возле "Мерседеса". А когда он выйдет, раскроешь бритву и…
– Да я его падлу урою, – сжал Паша руку с бритвой.
– Иди, – сказал ему Лерыч. – А как сделаешь его, возвращайся. Я тебя буду тут ждать.
Но с Борисовым у Паши едва не вышла оплошность. Охранник заметил Пашу возле машины своего шефа. Решил разобраться с ним. И Паше пришлось его убить.
Лерыч видел все это, считая, что Паша поступили правильно. Выхода у него другого не было. Хотя может и не очень чисто все вышло. И если бы Борисов не захлопнул уходя дверь офиса на замок, вряд ли бы Паша достал его.
Борисов понял свою оплошность слишком поздно. Бородатого Пашу он узнал в последний момент, но этот момент ничего ему не дал. Да и на что можно надеяться, когда участь уже предрешена. Убийца отомстил ему.
Забрав из кармана Борисова ключи от квартиры и машины и барсетку, Паша вернулся к поджидавшему его Лерычу.
В машину он сел с горящими возбужденными глазами и сказал Лерычу:
– Ты оказался прав. Убить его, было не так уж и трудно.
– Конечно. Ведь ты же это сделал не просто так, а отомстил, – поддержал друга Лерыч.
Потом они отъехали подальше и Лерыч остановив машину, заглянул в барсетку. В ней лежали документы Борисова, водительские права и бумажник. Еще в барсетке он нашел фотографию девушки, очень похожей на любовницу Борисова. Даже сначала подумал, что это она только несколько моложе. И только прочитав на обороте запись сделанную карандашом, разобрался, что к чему.