– Вон там в конце улицы стоит черная "Волга" с ментовскими номерами. А двое пошли по домам. Они чего-то ищут… – проговорив так, Паша вдруг замолчал. Вспомнил, вчера он видел, как тот усатый мужик зашел в один дом, потом в другой. И потому последнюю фразу он произнес с полной уверенностью, что именно все так и есть. Причем, так, что Лерыч, кажется, поверил ему. С минуту он молчал, что-то обдумывая, потом сказал:
– Говоришь их двое?
– Двое, – боязливо произнес Паша, пытаясь разгадать, что этот маньяк задумал. Хотя что хорошего можно от него ждать.
– Сейчас мы узнаем, кто они такие, – улыбнулся Лерыч.
А Паша сделался белым как мел.
– Лерыч, ты что, охренел? Драпать отсюда надо. И побыстрей, – попытался убедить Паша приятеля. Но тот кивнул на окно.
– Поздно, Паша. Они уже идут сюда. Посмотри сам, – сказал он.
Глава 23
На этот раз подполковник Туманов вместе с Греком отправил и старшего лейтенанта Ваняшина, не забыв предупредить, чтобы оба его помощника через каждые полчаса выходили на связь и докладывали как проходят поиски.
– Осмотрите там каждый дом. Старуху надо найти. Она – наша единственная ниточка, потянув за которую, мы доберемся до убийцы, – сказал им Туманов.
Теперь, сидя в машине рядом с Ваняшиным, Грек ворчал, открыто выражая недовольство тем, что их подполковник его не послушал. А ведь Грек предлагал Туманову взять старуху еще там в ломбарде, и сейчас бы им не пришлось возиться и тратить время на ее поиски.
– Но Николаич ведь такой, – выговаривал усатый майор все что накипело к Туманову, приятелю Лехе Ваняшину. И тому брюзжание Грека в конце концов надоело.
– А может это ты такой, – сказал Ваняшин, отчего Грек прямо-таки опешил.
Уставившись на старлея, спросил недружелюбно:
– Ты что имеешь в виду, лейтенант? – Когда приятельский настрой Грека к Ваняшину пропадал, он понижал того на одну звездочку, опуская слово старший и называл просто лейтенантом. Хотя самому Ваняшину на это было глубоко плевать.
– А то и имею. Если бы ты вчера не упустил эту бабку, то нам бы точно не пришлось сегодня тратить время на ее поиски.
– Вон ты о чем, – Грек скроил обиженную физиономию, мотнув головой. – Посмотрел бы я на тебя, как бы ты ее не потерял. Кто же знал, что старушка такой финт выкинет.
– Но ты ведь так любишь повторять, что настоящий опер должен все предусмотреть… – напомнил Ваняшин Греку его же собственные слова, которые усатый майор и в самом деле частенько горделиво произносил, применительно к себе. Но сказано это было Ваняшиным с такой издевкой, от которой Грек поморщился.
– Разозлить меня хочешь? – спросил Грек, не сводя с Ваняшина своих черных как угольки, глаз.
Но старший лейтенант не ответил. И в этом Грек почувствовал удовлетворение собственных амбиций, сказал:
– За дорогой лучше смотри. А то еще свалимся в котлован. Вон видишь тот дом, – показал Грек через лобовое стекло на крайний дом, куда в прошлый раз вошла старуха. – Возле него и останови.
– Как скажешь, патрон, – с сарказмом произнес Ваняшин, зная, что Греку очень не нравится, когда он называется его патроном.
Усатый майор зло засверкал своими черными глазами, завизжав на приятеля Леху:
– Тебе сколько раз говорить, чтобы ты меня так не называл. Если хочешь, можешь называть просто – шефом. Понял? Дубина.
Ваняшин махнул рукой, давая понять, что шеф, что патрон – одно и тоже, по крайней мере Грек от этого лучше не станет, и вылез из машины. Усатый майор плюнул в окно.
– Неисправимый ты Лешка.
Ваняшин хотел зайти в дом возле которого они остановились, но Грек остановил его в тот момент, когда старший лейтенант уже взялся было за дверную ручку.
– Если тебя там завалит, я откапывать не буду. К тому же я тут уже все осмотрел. Лучше пойдем вон к тем домам, – сказал Грек, указав на ту часть улицы, где он вчера не был. – Понимаешь, устал я вчера. Эти лачуги осмотрел, а туда дойти сил не хватило, – стал он объяснять, пытаясь заслужить оправдание.
– Ладно. Сейчас все осмотрим, – сказал Ваняшин, первым шагая по когда-то нахоженной тропинке, а сейчас заросшей травой. – Все-таки, здесь кто-то ходит. Смотри, трава-то примята, – указал он на тропинку.
Грек посмотрел.
– Наверное, еще не всех выселили. Кто вон в тех домах живет, тот и ходит здесь, – как знающий человек заключил Грек. Ваняшин с ним спорить не стал, сказал только:
– Нам бы хоть одного живого человечка отыскать, чтобы показать фоторобот старухи. Если она тут живет, то ее должны знать.
Грек на это согласился.
В самом первом доме, где еще остались жильцы, Грек с Ваняшиным показали фоторобот старухи, и соседи признали в ней Анну Егоровну Марееву, указав дом, в котором проживала старуха.
– Вон их дом, – указала женщина лет пятидесяти. Она не особенно горела желанием тратить время на болтовню с милиционерами о старухе Мареевой, которую недолюбливала. За что, говорить не стала, сделала вид, будто очень занята. Вдвоем с мужем они выносили из дома вещи, складируя их прямо во дворе и накрывая целлофаном.
– Завтра мы переедим отсюда. Выселяют нас. А хоромы наши – под снос, – сказала она, кивнув на свой старый дом с покосившимися окнами.
– Не очень-то разговорчивая тетка, – заметил про соседку Леха Ваняшин, когда они с Греком уже оказались за забором.
Грек на это кивнул.
– Тут так, Леша. Каждый живет своими заботами. Но то, что они опознали эту бабку, уже хорошо. Сейчас значит, сделаем вот что, – начал он распределять роли, отводя себе ведущую. – Я войду прямо через калитку… – произнес Грек, потом подумав, изменил свои планы. – А вообще-то, знаешь что, давай-ка ты лучше иди через калитку, а я зайду со двора. Подкрадусь незаметно. Тут нужна стратегия. Ты вон какой большой, тебя обнаружить проще.
– А ты, значит, маленький и как таракан в любую щель пролезешь, – обиделся Ваняшин.
– Леш, ну зачем ты так? Просто я хочу, как лучше. А ты сразу обиделся.
– Да, ладно. Мне все равно, откуда заходить, – с долей равнодушия заметил Ваняшин. Но именно это и не понравилось майору Греку. Он вздохнул.
– Пойдем, лейтенант, – мрачно сказал Грек и достал трубку мобильника. – Я только сейчас Николаичу отзвонюсь, приостановился он.
Ваняшин подошел, но прежде чем постучать в калитку, глянул в щель, как ему велел Грек. Увидел стоящий возле крыльца бежевый "Жигуленок".
Еще не высохшая на подкрылках и колесах грязная вода из луж, подсказала старшему лейтенанту, что не так давно на этой машине ездили, хотя людей ни в доме, ни около него, было не видно.
Особенно Лехе Ваняшину не нравилась тишина тут. Она казалась неприятной, таящей опасность. Сегодня был выходной и строители на площадке не работали. Теперь изо всех шумов, которые можно было услышать, до слуха старшего лейтенанта доносилось стрекотание в траве кузнечиков. И то, когда он подошел к забору, они, словно напуганные появлением старшего лейтенанта, затаились и притихли, как и все вокруг.
Предвечернее солнце повисло за огромным деревом, раскидистая тень которого накрыла и интересующий их с Греком дом и стоящего возле калитки самого Ваняшина. А вот где был Грек, старший лейтенант мог только догадываться, думая, что тот как заправский шпион сейчас подкрадывается к дому с другой стороны.
Но теперь уж наверное, можно и постучать в дощатую дверь калитки. Так велел Грек, чтобы Ваняшин отвлек того, кто в доме на себя и дал майору возможность беспрепятственно и незаметно проникнуть на территорию с тыла.
Ваняшин постучал раз, другой и громко позвал:
– Эй, хозяева?! Есть кто дома?
Дверь открылась почти сразу, и на крыльцо вышел небритый мужик с побитой рожей. Уставившись на Ваняшина как бы с отдаленной тревогой, спросил:
– Чего тебе?
– Могу я повидать Анну Егоровну? – спросил Ваняшин.
Паша несколько смутился. Подобный вариант они с Лерычем не обговаривали. Но этого здоровяка во что бы то ни стало надо было заманить в дом. И Паша решил съимпровизировать, сказал:
– А она заболела. С постели встать не может. Но если вы хотите ее видеть, можете зайти в дом. – Паша подошел к калитке, отпер ее. – Проходите.
Вот так сразу идти в дом, не входило в планы Ваняшина. Тем более одному. Другое дело, если бы с Греком, но майор как назло чего-то замешкался.
Ваняшин вошел в калитку, но около крыльца остановился. Подозрительно глянул на бородатого. Слишком уж рожа у того не внушает доверия. Особенно глаза. Он старательно избегает встретиться взглядом с Ваняшиным. Даже когда говорит, отводит взгляд.
– Ну что же вы встали? – спросил Паша, заволновавшись еще больше, видя, что задуманное Лерычем срывается и мент не заходит.
Ваняшин расстегнул пуговицу на пиджаке, чтобы в случаи крайней надобности быстрее достать пистолет.
– Заходите, – позвал Паша.
Его старательность заставила Ваняшина напрячься. С таким усердием обычно зазывают кореша на чарку водки. Но этот небритый, как не странно, даже не поинтересовался у Ваняшина, кто он такой. А должен был. Стало быть, из этого следует, что он ведет какую-то свою игру, в которой проигравшим должен быть он, старший лейтенант Ваняшин.
В очередной раз вспомнив про Грека, Леха Ваняшин ругнул его про себя. Вечно этот усатый зазнайка копается. По времени уже должен быть где-то тут рядом, если только у него не хватило ума самому забраться в дом.
Но все оказалось намного прозаичнее, чем мог себе представить старший лейтенант. Услышав справа шаги, Леха Ваняшин повернул голову и увидел вышедшего из-за угла дома Грека, лицо которого было все в крови. Он шел покачиваясь, придерживаясь рукой за бревенчатую стену.
Ваняшин хотел кинуться к Греку, но увидел шедшего позади него человека. В руке тот держал пистолет, и стоило Ваняшину всего лишь сделать шаг, как человек вскинул руку с пистолетом в его сторону.
– Стой, не дергайся! – сказал он.
Ваняшин замер, где стоял. Можно было попытаться достать свой пистолет из-под пиджака, хотя сам Леха Ваняшин не был уверен, что этот геройский порыв окажется удачным. Ведь он стоял на открытом месте, в то время, как нацелившийся в него человек, прятался за Греком.
На голове у Грека была большая рана. Теперь Ваняшин увидел, что кровь текла из нее.
– Леша, я… – Грек хотел что-то сказать, но стоящий позади него, не дал тому договорить, больно ткнул усатого майора стволом пистолета под ребра.
– Заткнись, или я прострелю тебе печень, – пригрозил он и неприятно улыбнувшись, опять перевел ствол на Леху Ваняшина. – Что же это вы, милейший, пренебрегаете гостеприимством? Вас, кажется, в дом пригласили.
Ваняшин промолчал, хотя подобный жест обращения ему явно не нравился и он на глазок прикинул расстояние до бородатого. Можно сделать прыжок, оказаться у бородатого за спиной, при этом схватив его за глотку. Тогда и свой пистолет будет не трудно достать. Да и шансы у них будут равные. Только вряд ли тот тип, который стоит за Греком, побеспокоится о бородатом дружке. Начнет стрелять. У них ведь в преступном мире свои законы, безжалостные. А вот Ваняшину Грека было жалко. И потому он остался стоять как стоял.
То, что он не ответил, Лерычу очень не понравилось и он едва стерпел, чтобы не всадить пулю здоровяку в живот. Вот была бы хохма, когда он скорчился бы от боли, валяясь на земле. Но тут на улице стрелять было нельзя. Ведь перед ними эти два мента заходили к Пашиным соседям. Да и сторож на стройплощадке может услышать. Позвонит куда следует и тогда жди ментовского подкрепления. Но их запросто можно прикончить в доме. В доме выстрелы будут не так слышны, если, конечно, до них дойдет. Вообще-то, Лерыч не терял надежду убить этих двух ментов по-тихому.
А пока велел бородатому Паше получше закрыть изнутри калитку.
– Не хочу еще гостей, – улыбнулся Лерыч.
Паша трусцой пробежал мимо Ваняшина, запер калитку на щеколду. Вернулся, но встал у Ваняшина за спиной, как сказал Лерыч.
– Ты все правильно сделал, – одобрил Лерыч, говоря: – Теперь обыщи его, – кивнул он на Ваняшина. – У него должен быть пистолет.
Трясущимися руками Паша пошарил здоровяка по карманам. Сначала брюк, потом пиджака. Потом сунул руки под правую подмышку. Табельный пистолет старшего лейтенанта он нашел под левой. Вытащил его, показав Лерычу.
– Вот он, – проговорил он радостно, словно всю свою жизнь только и мечтал, чтобы когда-нибудь найти у мента оружие и вот наконец его мечта осуществилась. Подержав пистолет, передал его Лерычу.
– Порядок, – весело отозвался Лерыч и толкнул Грека вперед, чтобы он встал рядом с Ваняшиным. – Теперь наши гости беззащитны как новорожденные дети, – пошутил он. Но кроме Паши никто на его шутку не отреагировал. Паша в услугу приятелю заулыбался, радостно гикнув.
Ваняшин и Грек стояли с мрачными лицами.
Лерыч понял, что шутка не удалась, нахмурился, сдвинув брови.
– Идите в дом, господа, – произнес он и посмотрел на Ваняшина. Старший лейтенант ему не нравился. Судя по внешнему виду, он не такой хлюпик как его усатый напарник. Поэтому, лучше с этим здоровяком надо вести себя поосторожней. Такой громила и без пистолета опасен.
Лерыч шел позади, подозрительно поглядывая на Ваняшина.
Едва Грек с Ваняшиным оказались в доме, Лерыч открыл дверь чулана.
– Ты, – сказал он Ваняшину, – посиди пока здесь, – кивнул он на дверь.
Ваняшин посмотрел. То помещение, где ему предлагалось посидеть, Ваняшину не понравилось. Во-первых, там темно. А во-вторых, оттуда сильно воняло какой-то тухлятиной.
– Чего стоишь? – Паша старался показать Лерычу свое усердие. Он не сомневался в том, что Лерыч убьет этих обоих. Но присутствовать при этом ему не хотелось. Поэтому хотя бы одного из них отправить в подвал, это уже неплохо. По крайней мере не придется быть свидетелем убийства. Раз Лерыч выбрал здоровяка, то пусть так и будет. Сам же Паша теперь только и думал об одном: как бы выбраться из дома, забрать пакет с деньгами и убежать отсюда. И пусть Лерыч сам разбирается с этими ментами.
– Иди, иди, – подтолкнул он Ваняшина к двери чулана.
– Там темно. Я боюсь мышей, – произнес Ваняшин с ухмылочкой, которая очень не понравилась Лерычу. Тот приставил пистолет старшему лейтенанту ко лбу.
– Ничего. Потерпишь. Так что советую не испытывать мое терпение, потому что оно не бесконечно. Полезай вниз.
Только приглядевшись, Ваняшин увидел лестницу, уходящую вниз.
– Лучше делай все, как он тебе скажет, – боязливо кивнул Паша в сторону Лерыча.
Ваняшин вошел и сразу же дверь за ним захлопнулась. Лерыч велел Паше получше запереть ее.
– Чтоб легавый не вылез, – сказал он и повел Грека в одну из комнат.
Очутившись в кромешной темноте, Ваняшин притаился, прислушиваясь. Показалось, что в подвале кроме него есть еще кто-то. И вряд ли это крыса. И не похоже, чтобы это был злой демон поедающий живых людей. Он бы уже набросился на него, с жадностью терзая плоть на части.
Чтобы не строить бессмысленные догадки от которых становилось не по себе, Ваняшин негромко произнес:
– Кто здесь? – И прислушался. Казалось, что невидимое существо притаилось прямо перед ним в нескольких шагах.
Олеси этот голос показался знакомым. И уж точно он не принадлежал Валентину. Да и убить ее этот человек не предпринимает попыток. За то время, пока она находилась в подвале, ее глаза обвыкли к темноте, и Олеся видела перед собой силуэт высоченного человека. По началу он напугал ее, но сейчас она не сомневалась, что тот, кто попал сюда, также как и она нуждается в помощи. И потому осмелилась подать голос.
– Я…
Как не прискорбно было сознавать свое положение, но Ваняшин улыбнулся, услышав женский голос. Причем, он показался старшему лейтенанту хотя и изрядно напуганным, но довольно милым. Вряд ли девушка с таким голосом может быть кровожадным существом раздирающим в темноте мужчину. Это уже неплохо. Осталась только одна маленькая деталь, которую старший лейтенант посчитал необходимым выяснить. И он спросил:
– Надеюсь, у вас есть имя?
Олеся облегченно вздохнула. Все-таки намного спокойней себя чувствуешь рядом с человеком не утратившим чувство юмора. Особенно в такой безнадежной ситуации.
– Есть, – поспешила сказать она. – Меня зовут – Олеся.
– Олеся Корнейчук? – теперь и Ваняшин узнал девушку, даже сделал не совсем подобающий жест, слегка чуть вытянув руки, как бы пытаясь приобнять старую знакомую, хотя сейчас вряд ли это было необходимым. – Постойте, но как вы очутились здесь? – поспешил спросить старший лейтенант, крайне удивленный, что при столь ужасных обстоятельствах им довелось встретиться. Вот уж, как говорится, происходит то, чего не ожидаешь.
Олеся в подробностях начала рассказывать, как Валентин привез ее сюда. Теперь она знала и для чего.
– Я сама забралась сюда. Иначе бы он меня убил. Он это пытался сделать и здесь, но, кажется, повредил руку. Вылез. Но пообещал вернуться и прикончить меня, – голос у девушки сделался до крайности грустным. И Ваняшин счел необходимым успокоить ее.
– Скоро сюда приедет подполковник Туманов. Грек успел позвонить ему и сообщить, что мы нашли дом, в котором по словам соседей живет та самая старуха. Это она принесла серьги и кольца вашей подруги Жанны Самариной в ломбард на Вятской улице. Так что я думаю, нам недолго терпеть. Другое дело, Грек…
– А что с ним? – спросила Олеся.
– Меня эти гады бросили сюда в подвал. А Сан Саныча увели с собой. И чего они там сейчас с ним делают, можно только догадываться.
Паша уже понял, что его жизнь в буквальном смысле висит на волоске. Ведь Лерыч не дурак, и хотя мент, которого он бьет, молчит и не говорит, почему они приехали сюда. Но Лерыч большого ума не надо, чтобы понять, что Пашина мать где-то засветилась. И тогда он с Пашей не будет так церемониться, как с этим усатым мужиком. Паше он просто перережет глотку и сбросит в подвал.
Поэтому, чтобы такого не произошло, Паша решил по-тихому дать деру. Пока Лерыч отвлекся, выбивая, как сказал сам, из усатого мента показания, Паша вышел в коридор. Пятясь задом как рак, он дошел до пристройки, в которой когда-то мечтал поставить ванну. Баня сделалась совсем непригодной для мытья. Печь рассыпалась, да и вообще, старая она. А тут тебе все удобства в доме. Но узнав, что скоро их улицу частных домов будут сносить, чугунная ванна так и осталась не установленной.
В этой же пристройке, находилась дверь запасного выхода из дома, которой Паша и воспользовался. Если бы он пошел через крыльцо, Лерыч бы из комнаты увидел его. А так, очутившись в саду, Паша бросился бежать к бане, наговаривая про себя, чтобы Лерыч сейчас и сразу не хватился его. Минута, две, три, и его здесь не будет. До платформы отсюда недалеко. Но прежде чем бежать к электричке, надо перепрятать деньги. Лучше всего это сделать где-нибудь по дороге к платформе.
Паша припомнил, что там недалеко в кустах валяется здоровенный баллон заднего колеса от трактора "Беларусь". Чем не тайник. Запихнуть в него пакет с деньгами и никому в голову не придет искать его там. А через несколько дней, когда синяки с лица сойдут, можно сюда вернуться и забрать деньги.
Схватив пакет, Паша вышиб пару досок в заборе и протиснувшись в образовавшуюся щель, побежал в сторону платформы, но не по дороге, где его можно заметить, а прямиком через кусты, то и дело оглядываясь назад. Не бежит ли Лерыч следом.