– Ладно, будет вам сюрприз, господа менты, – произнес он угрожающе, очень жалея, что нельзя подобраться к Паше и перерезать ему глотку.
– Вы что-то сказали? – раздался рядом голос, от которого Лерыч вздрогнул, настолько он был неожиданным.
На другом конце скамейки сидел старичок с бородкой, в шляпе и почему-то со сложенным зонтиком в руках, на который он опирался как на трость. По-видимому, он тоже с интересом наблюдал за действиями людей в камуфляже, потому что даже сейчас, обращаясь к Лерычу, не переставал глядеть на подъезд.
Лерыч притушил ногой сигарету, недружелюбно глянул на старика. Не спится этому старому козлу. Торчит тут на скамейке.
– Шел бы ты, папаша домой. Вечер прохладный, в уши надуть тебе может, – сказал старичку, но дожидаться пока тот встанет и уйдет не стал, быстро пошел по тротуару.
Прибывший на место полковник Васильков на этот раз выглядел мрачнее обычного. Ему уже сообщили, что маньяку удалось уйти, и это вызывало у "батяни" крайнее недовольство. Последнее время его ежедневно вызывал к себе начальник управления и отчитывал как мальчишку за нерезультативную работу группы подполковника Туманова. Но возвращаясь от него, Васильков проявлял завидную сдержанность. Будь на его месте другой руководитель, у Федора Туманова уже давно появился бы ни один выговорешник. А "батяня" своего подчиненного жалел, потому что знал и подполковник и его помощники делают все возможное, чтобы поймать негодяя, убивающего женщин. Знал, что задержание маньяка – вопрос времени.
И вот когда, казалось, это время наступило, ему вдруг удалось уйти из-под самого носа оперативников. И полковник Васильков явственно почувствовал, что теперь черные тучи уже сгущаются над ним самим. Ведь не далее как час назад он самолично доложил начальнику управления о готовящейся операции по задержанию маньяка, и теперь понял, что поторопился.
Войдя в квартиру, Васильков глянул на труп старухи лежащий на полу в кухне, сидящего возле нее на коленях Пашу Мареева. И вся досада скопившаяся в душе Василькова, выплеснулась на сына убитой старухи.
– Так. Мы тебе, Мареев, поверили. Дали группу спецназовцев для задержания этого ублюдка, а его, оказывается, здесь нет, – произнес Васильков это так, словно Паша Мареев был виноват в том, что операция сорвалась. – А может, ты дружок, с ним заодно? И эту комедию тут ломаешь перед нами нарочно.
Паша поднял голову, озверевшим взглядом зыркнул на полковника.
– Ничего я не ломаю. Он мою мать убил.
– Погоди, но ты же сказал, что он тебя послал за деньгами? – спросил Федор Туманов, пытаясь понять действия преступника. То, что старуха ему оказалась ненужной, и оставлять ее в живых он не собирался, это теперь было ясно. Но он ждал Мареева с деньгами, значит, обязательно должен был его встретить.
– Вот зараза, – сокрушенно покачал Туманов головой.
Васильков подозрительно посмотрел на Федора, как смотрел всегда, когда чего-либо не понимал.
– В чем дело, Федор Николаич? – спросил он, желая получить от Туманова скорейшие разъяснения.
– Когда мы забегали в подъезд, он наверняка, был где-то рядом. Он предвидел такой вариант и ждал Мареева на улице. А мы…
Из квартиры Туманов выскочил первым. Ваняшин за ним. Следом командир группы спецназа почти со всеми своими орлами. Лишь один боец остался в квартире охранять Пашу Мареева. Полковник Васильков, чтобы не быть безучастным, вышел на балкон и оттуда наблюдал, как оперативники выбегают из подъезда.
– Надо осмотреть все вокруг, – приказал Туманов и обратил внимания на сидящего на скамейке возле соседнего дома старика с зонтиком на коленях. Тот явно с интересом наблюдал за разбегающимися по двору спецназовцами.
Туманов подбежал к нему.
– Я из уголовного розыска. Вы тут давно сидите?
Старичок чуть привстал, вежливо приподнял шляпу, потом плюхнулся на скамейку, спросив:
– А в чем дело? Почему вас это так интересует?
– Понимаете, мы ищем человека, среднего роста, худощавого телосложения… – Федор постарался достоверней передать приметы Лерыча, которые сам получил от Паши Мареева. Особенно подчеркнул то, что человек тот в светлом костюме.
Старичок не долго соображал. Кивнув, он сказал:
– Да. Я видел такого. Очень похож на того, кто вам нужен. Он сидел тут, курил. Только он был не светлом костюме, а в джинсах и сером пиджаке. Когда вы забежали в подъезд, он наблюдал. Потом встал и пошел вон туда, – показал старик зонтиком в сторону соседней улицы.
– Я так и думал, – вздохнул Туманов, усаживаясь на то место, где всего каких-то десять, пятнадцать минут назад сидел маньяк.
Старший лейтенант Ваняшин не зная что делать, топтался рядом. Наконец и он не выдержал, сел рядом с Тумановым, слегка потеснив старика и спросил у подполковника:
– И что теперь делать будем? Думаю, бежать за ним по потемкам, бесполезно.
Федор понуро кивнул.
– Да, – сказав так, Туманов резко встал со скамейки. – Пошли, порадуем "батяню".
Полковник Васильков выслушал Туманова довольно сдержанно, только лицо его побагровело еще больше, когда он узнал, что маньяк сидел на скамейке у соседнего дома и наблюдал за действиями спецназовцев. Стоило Туманову закончить, как он спросил:
– А не ошибся ли этот случайный свидетель? Ведь Мареев утверждает, что Безруков был в светлом костюме?
Ваняшин вышел из комнаты, неся в руках светлый костюм Лерыча, который нашел в гардеробе.
– Он переоделся, товарищ полковник. Вот, – сказал старлей "батяне".
Васильков насупился, уставившись в пол, чтобы никто не увидел в глазах у него невыносимую досаду за своих олухов, не прочесавших сразу двор. Но так или иначе, а надо было принимать дальнейшие меры к розыску преступника. Идти по горячим следам, но куда идти, строгий полковник Васильков не знал.
– Может ты, Мареев, подскажешь нам, где искать теперь Безрукова? – спросил он у Паши. Тот по-прежнему, сидел на коленях возле убитой матери, что-то нашептывая. Услышав вопрос полковника, повернул к нему зареванное лицо.
– Поверьте, если б я знал, обязательно бы сдал вам его.
Васильков отвернулся. Сейчас ответ Мареева для него, как и для других оперативников, ничего не значил. Да и сам Мареев полковнику не понравился сразу. Особенно его глаза. Взгляд у него, явно психически больного человека. Да и держится он так, как нашкодивший школяр, жаждущий только одного, чтобы наказание было не таким уж суровым. Поэтому, какой смысл с таким разговаривать и Васильков приказал отвезти Пашу Мареева в автобус.
– Федор Николаич, какие у тебя соображения по розыску преступника? – обратился Васильков к подполковнику Туманову, когда Пашу увели.
Туманов понял, что затягивать с ответом не стоит. Полковник не любит ждать, поэтому лучше не испытывать его терпение. Он сказал то, о чем уже не раз думал.
– Чтобы добраться до него, нужно понять его психологию, – сказал Федор.
Васильков призадумался, кивнул и уставился на Туманова, ожидая продолжения. И Федор продолжил:
– А она такая. Маньяк не может смириться с тем, что его жертве удалось остаться живой. Это бьет по его самолюбию.
– Конкретней. О какой жертве идет речь? – потребовал уточнить Васильков.
– Об Олесе Корнейчук. Она единственная изо всех, кому удалось уцелеть. И я уверен, что теперь Безруков обязательно попытается ее убить, – объяснил Федор.
– И что ты, конкретно предлагаешь? – голос у Василькова зазвучал уже мягче.
– Я предлагаю выставить у дома Корнейчук засаду, а также в ее квартире. И когда он придет, взять его там. А в том, что он придет, я не сомневаюсь. Он не сможет спокойно жить, пока будет знать, что Корнейчук жива.
Васильков кивнул и проговорил уже совсем мягко:
– Хорошо, Федор Николаич. Действуйте. Но только, чтобы не подвергать опасности жизнь девушки, – счел нужным предупредить "батяня".
– Ни в коем случаи, – заверил полковника Федор Туманов. – Все это время я предложил Корнейчук пока пожить у нас.
– А Дарья твоя не против? – осведомился Васильков.
– С ней я этот вопрос урегулировал, – улыбнулся Туманов. – Она не возражает. Квартира у нас большая. Места хватит.
– Добро, – удовлетворенно кивнул Васильков, и не забыл уточнить: – Значит, сейчас Корнейчук у вас дома?
У самой Олеси Корнейчук мобильника не было. Ее сотовый остался в сумочке. И когда она очутилась в подвале, он лежал там. Но потом его там не оказалось.
– Ее телефон скорее всего у Безрукова, поэтому я с ней связаться не могу, – сказал Туманов, видя, что Васильков выжидающе смотрит на него. – Сейчас я позвоню домой, жене. – Федор набрал на мобильнике номер своего домашнего телефона.
Трубку сняла Даша.
– Привет. Это я, – без всяких любезностей проговорил Туманов и сразу перешел к делу, ради чего звонил: – Как там себя чувствует наша гостья? – спросил он.
То, что ответила Даша, заставило Федора заволноваться.
– Она поехала домой, – сказала Даша.
– Погоди. Как домой? И ты ее отпустила? Я же сказал, чтобы она из нашей квартиры носа не показывала, – напомнил Федор, но, похоже, Дашу такое обвинение не совсем устраивало.
– Я ей говорила. Но она оказалась девушкой упрямой. Сказала, что ей нужно взять кое-что из одежды, чтобы переодеться. Да и косметика моя, ей видишь ли не подходит, – как бы с капризом заметила Даша, лишний раз укорив мужа за то, что его жена пользуется дешевой косметикой.
Федор выключил телефон. По его выражению лица, полковник Васильков уже понял о неладном.
– Что случилось? – спросил он.
– Пока, кажется, еще ничего не случилось. Но может, – ответил Федор и попросил разрешения ему и Ваняшину срочно отъехать.
– Ну езжайте, – разрешил Васильков так и не понимая, что произошло.
Федор вылетел из подъезда первым. За ним огромными прыжками скакал старший лейтенант Ваняшин, пока еще тоже не понимая, куда и зачем они должны ехать. И главное, на чем? Их старушка "Волга" осталась на стоянке у ворот управления. Но раз Туманов бежал, значит и Ваняшину надо. Поэтому он старался не отстать от подполковника. Даже если им придется вот так проскакать пол-Москвы.
Но долго им скакать не пришлось. За углом дома стоял фургон спецназовцев и рядом машина сопровождения ДПС.
Туманов подбежал к "Форду", за рулем которого сидел дпсник и дремал. Усевшись рядом на сиденье, Федор крикнул еще толком не пришедшему в себя после дремоты дпснику:
– Заводи и поехали.
Тот ошалело уставился на Туманова.
– Куда, товарищ подполковник? Мне приказано только сопровождать машину спецназовцев…
– Слушай, лейтенант, тут я тебе начальник. И я приказываю тебе заводить. Или ты глухой?
– Но товарищ подполковник… – возмутился лейтенант.
– Не, он глухой, – усмехнулся Ваняшин, уже заранее определив, что последует дальше, и, поэтому, даже не садился в машину. Он стоял с левой стороны возле водительской двери и ждал сигнала от своего старшего. И сигнал этот поступил.
Стоило Туманову кивнуть, как Ваняшин открыл водительскую дверь, а сам подполковник вытолкнул дпсника из машины.
– Извини, лейтенант, но у нас сейчас мало времени, чтобы все объяснять тебе, – сказал Туманов.
Ваняшин запрыгнул за руль "Форда".
– Погодите! А как же я? – закричал дпсник.
– Ты можешь занять свободное заднее сиденье, – сказал Туманов и добавил: – И у тебя на это две секунды.
Оказалось, что Туманов не дооценил прыти дпсника. Тот справился за одну секунду и очутившись в машине, запричитал:
– Что теперь будет?
А быть должно было следующее.
– Леша, – сказал Туманов своему приятелю старлею, – если мы сейчас не поедем, а полетим, я возражать не буду. А ты, лейтенант? – улыбнувшись, спросил Федор у приунывшего дпсника.
– Пропала моя головушка, – захныкал тот, когда машина стремительно рванула с места. – Выгонят меня.
– Не тушуйся, лейтенант. Если у вас выгонят, мы тебя к себе возьмем. Нам человек позарез нужен. Наш майор Грек в больницу попал.
Около половины двенадцатого ночи Олеся подъехала к своему дому, но ее место, где она обычно ставила машину, оказалось занятым. Там теперь стоял белый "Москвич". В другой раз Олеся, наверное бы, расстроилась и даже, может быть, начала бы возмущаться. А сейчас отнеслась к этому вполне спокойно. Сейчас она была озабочена другим. Сказала Даше, что через час вернется. Поэтому надо поторопиться, быстренько подняться в свою квартиру, быстренько собрать вещички в сумку и уехать. Подполковник Туманов будет очень недоволен ее самоуправством. Он ведь предупреждал Олесю, чтобы она из их квартиры никуда не отлучалась.
Машину Олеся решила оставить возле детской площадки. Днем это место довольно не спокойное, мальчишки обычно играют в волейбол. Но сейчас тут никого. Значит, за свою "девятку" можно не беспокоиться.
Остановившись возле вкопанной в землю металлической трубы, на которую обычно мальчишки натягивают сетку, перегораживая площадку, Олеся прежде чем вылезти из машины, огляделась. Боже, только подумать, она мечтала закрутить роман с убийцей, который пытался ее убить. Да не просто с убийцей, а самым настоящим маньяком. Жаль, что узнала Олеся об этом слишком поздно. А если б раньше, то что?
На этот вопрос она не смогла себе ответить, и не желая тратить время на ненужные размышления, вылезла из машины. Хорошо, что этот придурок не догадался вместе с мобильником, забрать из ее сумочки и ключи от квартиры.
Туфли, в которых она поехала к Валентину, пришлось выбросить. На одной из них сломался каблук, пока лазила в подвале. Да и отделала их Олеся так, что они теперь никакой носке не подлежат. Разорванную юбку тоже пришлось выкинуть. А новенькую кофточку, еще можно поносить, но после хорошей стирки.
Даша, жена подполковника Туманова, дала ей свои джинсы, кроссовки и футболку. Футболка и кроссовки оказались в пору, а вот джинсы не совсем. Даша была выше Олеси ростом, поэтому джинсы пришлось снизу подворачивать. Да и попа у жены подполковника побольше, чем у Олеси. И вырядившись и осмотрев себя в зеркало, Олеся решила, что лучше все-таки ей сгонять до дома, и переодеться в свое. Да и парфюм свой привезти. Не привыкла она пользоваться чужими духами и косметикой.
Поставив машину на сигнализацию, Олеся направилась к своему подъезду и вдруг краем глаза увидела мелькнувшую справа тень. Кажется, кто-то прятался за стоящие на площадке машины.
Такое в их дворе иногда бывало, что утром у роскошных иномарок вдруг отсутствовала пара новеньких колес с дорогой резиной. Возможно и сейчас автомобильный воришка был занят своим делом, а Олеся ему помешала. Остановившись, Олеся обернулась и не поверила своим глазам.
Вместо автомобильного вора она увидела убийцу. Он подходил неторопливо, зная, что деваться теперь Олесе некуда. Она даже не успеет добежать до своей машины, потому что отошла от нее уже достаточно далеко.
– Ну что ты мне скажешь на этот раз? – издевательским тоном произнес он, достав из кармана пиджака бритву. Причем, делал это неторопливо, так, чтобы Олеся видела и дрожала от страха. Ему доставляло наслаждение видеть ее страх.
– Я же тебе говорил, что убью. Ну же, иди ко мне, – он приостановился и свободной левой рукой поманил Олесю к себе.
Олеся чувствовала себя точно окаменевшей. Стоять на месте в ее-то положение, когда до убийцы всего каких-то десять метров, это значит добровольно отдать себя в лапы смерти. Бежать! И как можно быстрей. Но она сейчас испытывала то же самое, что испытывает мышь перед удавом. Гипнотическое оцепенение, от которого не так-то просто отделаться. Нужно было предпринять что-то такое, чтобы встряхнулся. И если страх парализовал ее и она не может двигаться, то кричать-то еще может.
И Олеся закричала так громко, что звенящий ее голос разнесся эхом далеко вокруг:
– Нет! Я не хочу!
Она увидела на лице убийцы замешательство, которое скоро прошло. Он зашипел на нее:
– Заткнись, сука. Не ори.
Но теперь и Олеся отошла от оцепенения и смогла двигаться. Она бросилась бежать, на бегу успев ударить ногой в бок стоявшей иномарке. Та залилась громким визгом своей сигнализации.
– Я тебя на куски порву! Тварь! – прорычал Лерыч и бросился за Олесей.
Олеся что есть силы бежала по улице, в надежде, что ей хотя бы кто-нибудь попадется. Нужны свидетели. Возможно, только тогда убийца оставит преследовать ее. Но пока что ей никто не попадался. Мимо на большой скорости пронесли две иномарки. Олеся кричала, махала руками, но, кажется, оба водителя приняли ее за пьяную, а преследовавшего ее убийцу за ретивого любовника. Уж во всяком случаи, бритву в его правой руке они точно не заметили. А Олеся чувствовала, что с каждой минутой этого бешенного темпа, силы покидают ее и ноги делаются словно ватными. Наверное, это еще было оттого, что в какой-то момент для себя, она поняла, от маньяка ей не убежать. Чувство обреченности работало против нее. Еще немного, и она не сможет бежать и упадет. Инстинкт жертвы подсказывал, что надо просто закрыть глаза и сжаться в комок. И Олеся уже была готова к этому.
Она слышала, убийца совсем рядом, позади нее. И вдруг не она, а кто-то внутри нее, громко и отчетливо выкрикнул: "Тебе конец!" Олеся почувствовала, как сзади он схватил ее за волосы, оттягивая голову назад, в то время как тело еще по инерции продолжало хотя и слабое, но все же движение вперед. И она чуть не упала, но все-таки удержалась на ногах.
Чуть повернув голову в бок, она увидела поднятую его руку, в которой тускло блеснуло лезвие опасной бритвы, и ее последняя мысль была короткой. "Ну вот и все", – прозвучало в мозгу и Олеся покорно закрыла глаза.
Раздавшийся рядом визг тормозов не отпугнул убийцу. В своем азарте во что бы то ни стало убить, он не сразу обратил внимания на затормозившую машину, из правого бокового окна которой высунулась рука с пистолетом. И в горячке он даже не услышал выстрела.
Будто кто-то ударил его в голову, и Лерыч от боли и сознания того, что душа стремительно покидает его бренное тело, со всей силы стиснул зубы, между которыми попал кончик языка. Не выпуская волосы Олеси из своей руки, он стал клониться вбок, а потом и вовсе упал, потянув девушку за собой, словно хотел взять ее с собой в могилу.
На подбежавшего подполковника Туманова, Олеся смотрела обезумевшими глазами. И вообще, она не понимала, что произошло. Разве она не умерла?
Федор Туманов склонился, пытаясь разжать пальцы убийцы, которыми тот мертвой хваткой захватил волосы девушки. Не сразу, но ему это удалось сделать. Вместе с Ваняшиным они помогли Олесе подняться на ноги и даже первое время поддерживали ее, потому что ноги у нее подкашивались и она вот-вот могла упасть.
– Все в порядке, Олеся, – как можно спокойнее сказал Федор. – Вам больше не кого бояться. Он мертв.
Кажется, Олеся все еще окончательно не верила в то, что осталась жива. Она смотрела на Туманова, на державшего ее под руку Ваняшина, и в глазах ее было полное отсутствие восприятия окружающего мира. Это прошло только после того, как она глянула на лежащего возле ее ног убийцу с бритвой в руке. Сначала она истерично вскрикнула, а потом безудержно зарыдала, уткнувшись лицом подполковнику Туманову в грудь.
Федор обнял девушку, легонько поглаживая по голове.
– Ничего, ничего. Все плохое уже позади, – тихо произнес он.