* * *
Водитель "скорой помощи" был немало удивлен, когда буквально за каких-то пару сотню метров до въездных ворот больницы, куда они спешили доставить раненого в ДТП парня, им дорогу преградила белая "Нива" с тонированными стеклами. Он едва успел нажать на тормоза, чтобы избежать столкновения.
Возле "Нивы" стояли два рослых парня. Видно слишком крепкие нервишки были у этих ребяток, раз не один не дернулся, не отбежал в сторону, когда "Газель" "скорой помощи" пошла на таран "Нивы". Остановилась она всего в каких-то нескольких сантиметрах от "Нивы".
Водитель "скорой" открыл дверь, чтобы обругать наглецов матюжком.
– Вы что, охренели, – только и успел произнести он, как тут же получил хлесткий удар в челюсть. Дожидаться второго удара он не стал, прикрыл рот.
Второй парень быстро зашел с боку "Газели", открыл боковую дверь, уставившись на мужчину врача и женщину фельдшера исподлобья, спросил:
– Кого везете?
Оба: врач и женщина фельдшер выглядели испуганными. Они сидели возле носилок, на которых лежал парень с окровавленной головой. Он лежал с закрытыми глазами и был похож на большую тряпичную куклу, руки которой при торможении "Газели" упали с носилок вниз и теперь свисали в таком положении.
– Чего молчите? Язык что ли проглотили? – проговорил подошедший парень и вытащил из-под спортивной куртки пистолет с глушителем. Наставил на мужчину врача. И тот сразу пришел в себя.
– Понимаете. Дорожно-транспортное происшествие… Вот он пострадавший, – кивнул он на лежащего на носилках с закрытыми глазами парня лет двадцати пяти. – Его надо срочно в больницу.
– Вылезайте из машины, – на этот раз сказал им другой тип, который ударил по лицу водителя. – Мы сами довезем его куда надо.
Выглядело сказанное им, мало обещающим. Да и чего можно ждать хорошего от бандитов, остановивших их прямо на дороге, поэтому врач "скорой" поправив на переносице очки, проговорил довольно тактично:
– Видите ли, мы врачи, – указал он на себя и на женщину фельдшера.
– Ну и что? – проговорил один из парней.
– Как это что, – уже более настойчиво произнес врач. – Мы несем ответственность за раненого…
– Слушай сюда, батя, – сказал ему на это тот парень, поигрывая перед носом медиков пистолетом. – Ответственность ты понесешь, когда попадешь в уголовку.
– Если, конечно, доживешь, – подсказал второй. Он силком вытащил водителя из-за руля "Газели" и пересадив его в "Ниву".
– Но… – попытался что-то возразить очкастый врач и сразу приумолк, когда труба глушителя пистолета уперлась ему в лоб.
– Ты меня видно не понял, медик, – сказал парень и нажал на курок.
Выстрел прозвучал негромко, не громче чем хлопок в ладоши, после чего врач с прострелянной головой повалился на носилки.
Женщина фельдшер испуганно вскрикнула и замолчала, прикрывая рот ладошкой.
– Правильно, – одобрил парень. – Лучше не ори. Снимай халат и бегом в ту машину, – указал он пистолетом на стоящую "Ниву", в салоне которой сидел третий их товарищ, наблюдая за всем происходящим. Сейчас он о чем-то мило беседовал с насмерть перепуганным водителем "скорой помощи". На дружескую беседу их разговор не походил. Больше он напоминал допрос. Водителю задавался вопрос, на который он давал сбивчивый ответ, получая за это удар кулаком в лицо.
Как только фельдшер пересела в "Ниву", парень стащил с мертвого врача халат, а его самого спрятал под сиденье, прикрыв сверху клеенкой, сверток которой валялся в задней части салона "скорой".
Переодевшись в халаты, они сели в кабину "Газели" и поехали по направлению больницы.
Дежуривший на въездных воротах охранник, беспрепятственно открыл ворота, впустив "скорую помощь" на территорию больницы.
Подъехав к дверям приемного покоя, оба парня не спеша, вылезли из машины, огляделись. Потом все с той же неспешностью, что явно было несвойственно бригаде "скорой помощи", выкатили из салона носилки с лежащим на них парнем. В медицинских терминах они мало что понимали, но выручил сопроводительный лист, наспех заполненный врачом "скорой". В нем были записаны все травмы, которые парень получил при ДТП. Этот лист вместе с получившим травмы парнем они и предъявили дежурному врачу приемного покоя, постаравшись избежать всех словесных объяснений. И сославшись на спешку, вышли. Воспользовавшись тем, что в коридоре никого из персонала не оказалось, один из парней быстро прошел к служебному лифту. Другой вышел на улицу. Чуть отъехав от дверей приемного покоя, он скинул халат и, открыв капот, сделал вид, будто копается в моторе. При этом, бросая настороженные взгляды на стеклянные двери, за которыми виднелась голова медсестры и дежурного охранника. При необходимости, ему вменялось в обязанность, ликвидировать этого охранника. Поэтому пистолет с навинченным на ствол глушителем, был готов к стрельбе.
* * *
Дежурная медсестра приемного покоя, была немало удивлена, когда Федор Туманов войдя, раскрыл перед ее носом удостоверение, назвав палату, где лежал раненый и сказав, что он идет охранять его.
– Так ведь там уже один ваш сотрудник охраняет, – сказала она, не понимая стремления майора. – К тому же у нас тут имеется своя охрана, – кивнула она на дряхлого старикашку в пятнистом камуфляже, скуки ради, разгуливавшему по коридору. – И потом, насчет дополнительной охраны мне ничего не говорили. Дежурный врач сейчас занят. Только что на "скорой" доставили пациента. Сейчас его готовят к операции. Я даже не знаю, могу ли пропустить вас, – проговорила дежурная медсестра извиняющимся тоном и пожала худенькими плечиками.
Туманов понял, что теряет время зря.
– Можете, – сказал он и широким шагом пошел по коридору, навстречу оторопевшему старикашке охраннику, который, увидев Туманова без халата, сначала удивленно захлопал глазами, а когда Федор уже прошел мимо него, побежал догонять.
– Куда вы, молодой человек? У нас сейчас нет посещения, – вцепился он сухонькими пальцами Туманову в руку выше локтя.
– Слушай, дедуля, а не пошел бы ты вон туда, – указал Федор на двери, к которым опять подъехала "скорая помощь". – Иди, вон лучше помоги.
Охранник не стал обострять отношений. Только когда Туманов не дожидаясь лифта, направился к лестнице, крикнул ему вдогонку:
– Вы мне тут не грубите. Тоже мне, деятель какой. Подумаешь, майор. К нам тут вон, какие чины приходят, и не грубят.
Федор ничего не ответил старику, поднялся на четвертый этаж. Выходя с лестничной площадки в коридор, мельком обратил внимания на рослого плечистого парня в халате не по размеру. Он вел под руку какого-то мужика в затертой больничной пижаме. У того была перевязана голова, и прихрамывал он на левую ногу. Но, несмотря на хромоту, передвигался довольно резво.
Оба направились в другой конец коридора, где находился служебный лифт.
Федор повернул в другую сторону к палате, в которой лежал мужчина, получивший травму при падении из окна квартиры Людмилы Калугиной. Там же и Грек. Сейчас Федор займет его место, и будет охранять до утра раненого, а усатого капитана отпустит домой.
Туманов подошел, открыл палату и в первые секунды решил, что попал не туда. Во-первых, он не увидел там Грека. У стенки, возле тумбочки, на которой лежала кипа газет, стоял стул, выделенный администрацией больницы для охранявших милиционеров. Но он был пуст.
Во-вторых, на той кровати, на которой совсем недавно лежал человек, подозреваемый в убийстве Калугина, теперь лежал кто-то другой. Причем, впечатление такое, что был он не совсем трезв, лежал прямо в одежде, уткнувшись лицом в подушку, и сдавленно, хотя и не громко, мычал. Когда услышал, что в палату кто-то вошел, замычал громче.
Федор включил свет и увидел Грека. Тот лежал на кровати. Одна рука у капитана была пристегнута наручником, другая привязана лоскутком ткани, оторванным от простыни. Во рту торчал кляп, который Федор поспешил вытащить.
Правый глаз у капитана заплыл.
– Саня, е-мое! А где?… – Туманов не договорил, вспомнив про тех двоих, что спешили к лифту.
– Нападение было. Только что… Парень увел его из палаты, – сбивчиво объяснил Грек, толком не отдышавшись.
– Нападение, говоришь? Ладно, – выдохнул майор, быстро достав из кармана свой ключ, расстегнул наручники. Узел на другой руке Грека развязывать было некогда, поэтому пришлось воспользоваться перочинным ножом, рукоять которого была выполнена в форме пантеры. Остро отточенное лезвие, едва коснувшись, легко перерезало ткань.
Грек вскочил с кровати. Оказалось, что все это время он лежал на керамической "утке", которую сам же подал охраняемому мужчине. Теперь капитан с ненавистью бросил ее об пол.
– Федор, подожди меня, – крикнул он, выбегая из палаты следом за Тумановым. – У них мой пистолет.
Это известие мало расстроило майора. Хотя все может оказаться гораздо хуже, чем произошло. Если сбежавший раненый из пистолета Грека замочит при выходе того старикашку охранника, или ту же дежурную медсестру.
Вниз по лестнице Туманов бежал, что называется сломя голову. Сзади, спотыкаясь и цепляясь руками за перилу, летел Грек, что-то выкрикивая на бегу. Федор не прислушивался. Не до того сейчас было. Главное не дать увезти раненого.
В коридоре первого этажа они очутились с небольшим опозданием. Но может быть оно оказалось и к лучшему. По крайней мере, удалось избежать стрельбы в здании больницы. Увидев, что парень вместе с раненым усаживаются в кабину "Газели", Федор велел Греку позвонить на ворота, чтобы дежуривший там охранник не выпускал их. А сам майор пригнувшись, буквально кубарем выкатился на улицу. И сделал это не спроста, потому что если бы он выбежал в полный рост, наверняка бы попал под пулю. Из бокового окна кабины "Газели" послышались хлопки, и три пули одна за другой пролетели над головой майора, насквозь пробив стеклянную дверь.
Федор откатился от двери, пытаясь укрыться за бетонной колонной, поддерживающей козырек над дверями. Держа пистолет в руке, попытался выстрелить по колесам, но это оказалось не так-то просто. И пара пуль, выпущенных из пистолета майора, пролетели мимо, так и не попав в цель.
Видя, что отъехавшая "скорая помощь", набирает скорость, капитан Грек решил придти на помощь майору Туманову.
– У тебя оружие есть? – подбежал он к перепуганному старикашке охраннику, слегка встряхнув того за плечо.
– Е-есть, – заикаясь, ответил охранник, показав кобуру, висевшую сбоку на ремне под форменной курткой.
– А ну, давай его сюда, – потребовал капитан, расстегивая у старика кобуру и вытаскивая из нее "ПМ" с потертой рукоятью. Передернув затвор, Грек выскочил на улицу.
Увидев его с пистолетом, Туманов крикнул:
– Целься по колесам, Саня!
– Понял, Николаич, – прокричал Грек в ответ, прицеливаясь в "Газель". – Сейчас мы их, родимых… – Он нажал на курок. Один раз. Второй. И тут же третий.
Но "Газель" оказалась, словно заговоренная от пуль. Неслась по больничному двору, набирая скорость и делая поворот к воротам, которые охранник дежуривший там, уже закрыл.
– Тьфу ты. Мать твою!.. – заорал Грек, почувствовав резкий неприятный запах, от которого заслезились глаза. Увидев, что старикашка охранник набрался смелости подбежать к нему спросил, показывая тому пистолет:
– Это что такое?
– Так ведь пистолет-то газовый, – ответил охранник. – Боевое оружие нам не выдают. Не положено.
Грек с досады застонал.
– Вот невезуха. На, забери свою вонючку, – бросил он пистолет и кинулся к Туманову, который уже выскочил из-за колонны, и когда "Газель" сделав полукруг разворота, повернулась к нему левым боком, прицелился в водителя.
Этот выстрел майора оказался удачным. После него, сидевший за рулем "Газели" парень, уронил голову на руль, и машину круто повело в сторону от ворот. Возможно, ударив в ворота, которые были на вид довольно непрочными, машине бы удалось прошибить их и выехать с территории больницы. Но "Газель" ткнулась передком в будку охранника, опрокинув ее на бок вместе с ним. И остановилась.
Сидевший возле двери парень с пистолетом, немного с грустью посмотрел на того, кого он несколькими минутами раньше пытался спасти от ментов.
– Извини, но у меня такой приказ. В случаи невозможного твоего освобождения тебя ликвидировать. Сам видишь, что освобождение твое оказалось неудачным. Хромому тебе от ментов не уйти. – В его голосе было столько извинения, что раненый расчувствовался.
– Не стоит извиняться. Я все понимаю, и на твоем месте поступил бы точно также, – ответил раненый, сунув левую руку под полу пижамы.
– Правда? – парень улыбнулся, как видно испытывая некоторое облегчение. Ведь убивать своего не так-то просто. Но с другой стороны, всякое может случиться. Сегодня стреляет он в своего. А завтра выстрелят в него самого.
– Правда, – без обиды ответил раненый, кивнув и заерзав на сиденье.
Раненый мужчина с перевязанной головой был старше парня как минимум лет на десять. И намного опытней. Привычный ко всякого рода неожиданностям в своей работе, он не сказал, что забрал у Грека пистолет. Наоборот, он спрятал его за пояс пижамных брюк так, что парень, пришедший его освобождать, этого не заметил. Теперь же опустив левую руку с зажатым в ней пистолетом вниз, он направил ствол на парня и выстрелил.
Никак не ожидавший этого выстрела парень, дико вытаращил глаза, качнулся, сидя на сиденье и стал валиться на раненого.
– Тихо, тихо, – спокойно проговорил тот, поддерживая обмякшее тело. Покосился на уронившего голову мертвого водителя, испытывая малоприятное чувство сидеть между двумя мертвецами.
Открыв дверь, вытолкнул убитого им парня из кабины "Газели". Кряхтя, и наступая на лежащего возле колеса убитого парня, вылез сам. Ментовской "ПМ" бросил тут же. Себе взял револьвер с трубкой глушителя, принадлежащий убитому. Эта штукенция понадежней будет. Да и стреляет она бесшумно, не то, что ментовской "Макаров".
Глянув в темноту, увидел, что от больничного корпуса, сюда бежали люди. Но прежде чем уйти, он вспомнил про охранника, предпринимавшего тщетные попытки, выбраться из опрокинутой будки. Его перепуганное лицо торчало из узкого окна. Вроде бы даже он что-то говорил. Или пытался говорить. По крайней мере, для самого раненого все сказанное им не имело значения.
Наведя на него ствол, он выстрелил охраннику в голову, потом, прихрамывая, вышел в проем забора, на месте которого только что стояла будка сторожей, и исчез в темноте. Отойдя на пару сотен метров от больничного забора, остановился, чтобы передохнуть, а заодно и обдумать свое положение. В первую очередь надо было позаботиться об одежде. В больничной пижаме и стоптанных старых тапочках лучше не встречать рассвет. Всякий, кто попадется, догадается, откуда он сбежал.
Завидев впереди яркий свет фар, он прижался к углу панельного дома.
Это оказалась "Волга" такси. Она остановилась возле крайнего подъезда, буквально в нескольких шагах от него. Из машины вылезла подгулявшая парочка, которые казалось, никого и ничего не замечали. Расплатившись с водителем, они, обнявшись, поковыляли к подъезду.
Выйдя из-за угла дома, раненый поспешил к машине. Водитель сидел, пересчитывал деньги, которые только что получил. Вместо оговоренный суммы, парень неплохо накинул ему сверху.
Открыв заднюю дверь машины, мужчина с перевязанной головой упал на сиденье, чем немного напугал, не ожидавшего его появления водителя.
– Помочь? – спросил он с улыбкой водителя, видя, что тот держит в руках деньги.
Водитель недоуменно захлопал глазами, таращась на его далеко не цивильный наряд.
– Чего? – протянул водитель.
Человек с перебинтованной головой махнул рукой, испытывая некоторое облегчение. Теперь, только бы побыстрее уехать отсюда. И он сказал водителю:
– Поехали, шеф. – Хотелось расслабиться и закрыть глаза. Лежа на больничной койке, мечтал о свободе. И вот получил, что хотел.
– А деньги у тебя есть? – нахмурившись, спросил водитель такси, не имея ни малейшего желания за просто так везти странного пассажира.
– Не-ка, – покачал тот головой. – Денег у меня нету. Зато у меня есть вот чего… – он показал револьвер с привинченным к стволу глушителем.
Увидев револьвер, у водителя глаза полезли на лоб. От страха и удивления, потому что на грабителя пассажир явно не тянул. Скорее на психа сбежавшего из дурдома. Но откуда у психа может быть настоящий револьвер.
– Послушай, я не знаю и не хочу знать, кто ты. Но вылез бы ты из моей машины, – вежливо попросил водитель. Хотя просьба его скорее прозвучала как угроза. Водитель был на голову выше и довольно широк в плечах.
Как видно сказанное им, развеселило пассажира с перебинтованной головой. Тот даже захохотал. Но не надолго. Перестав хохотать, сказал как бы с обидой:
– Ты не прав, дружище, потому что приказывать может тот, у кого в руках оружие. У тебя, его нет. У меня – есть. Значит, приказывать буду я. И я приказываю тебе, ехать. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я прострелил тебе башку.
Водитель отвернулся. Видя, что машина не трогается с места, пассажир ткнул его в затылок концом глушителя.
– Я сказал, трогай, – прозвучало довольно жестко, после чего, машина сразу же поехала.
Глава 12
Грек в кабинет вошел злой, отвернулся, чтобы Ваняшин не заметил его припухший глаз. Но разве от приятеля Лехи чего-нибудь скроишь. Даже со стула вскочил.
– Сан Саныч, чего это с тобой? – прицепился он как репей к Греку.
Грек нахмурился еще больше. Везет же этому молодому сосунку. Они с Тумановым всю ночь были там, в больнице, а этот старлей дрых дома в тепленькой постельке и кажется, еще ничего не знает о случившемся. И Грек решил ничего не рассказывать ему, раньше времени. Вот придет Туманов от Василькова и пусть сам говорит, что хочет. А с него и так всего предостаточно. Да и хвалиться-то нечем. Сбежал охраняемый, и надо же было так случиться, что произошло это как раз в дежурство Грека. Теперь ему явно светит выговорешник от "батяни".
Видя, что Грек воротит свою усатую морду, Ваняшин опять спросил:
– Чего у тебя с глазом-то? Ты не ответил.
Грек вздохнул.
– Чего, чего. Ячмень. Понятно тебе? Вот и отцепись. Пристал. И так тошно, а тут ты еще пристаешь. – Капитан привстал со стула, потянулся к лежащей на столе пачке сигарет, чтобы взять сигаретку.
Ваняшин почесал затылок.
– Ячмень, говоришь?
Грек кивнул, лишь бы Ваняшин отстал.
– Ага. Он самый, – утвердительно сказал Грек.
– Знаю я одно средство… – проговорил Ваняшин и в тот момент, когда Грек повернул к нему свою усатую харю, старлей, набрав во рту побольше слюны, как хороший верблюд, харкнул капитану точно в припухший правый глаз.
В первую секунду Грек остолбенел, еще толком не обмозговав, что произошло. Потом, смахнув пальцами с глаза слюну, произнес обиженно:
– Что же ты, гад, делаешь-то?