109
Он скользил сквозь Южную Калифорнию.
Прорезался сквозь калифорнийскую ночь.
Шоссе (номер 5), мягкое, теплое и дружелюбное, для всех, но не для Бена.
Зеленые указатели, словно ступеньки к эшафоту. Ступеньки к О.
Каждый из них отмеряет драгоценное время, говорит, сколько миль ему еще осталось.
Через сколько миль она уснет.
Алисо-Вьехо, Осо-Парквей, Эль Торо.
Лейк-Форест, Калвер, Макартур.
Слева сияет огнями аэропорт имени Джона Уэйна, тихий и спокойный ночью - его закрывают, чтобы рев двигателей не дай бог не помешал сну жителей округа Орандж.
Лагерь скаутов - там нынче проводится международный слет.
Бен гнал машину, полную травки, со скоростью восемьдесят миль в час. Ему вовсе не нравилось так гнать, но что поделать - время на исходе.
Показался торговый центр "Спектрум" города Ирвайна, с его необычным колесом обозрения.
Концертный комплекс "Ирвайн амфитеатр", в шатрах которого зародилось фанатское движение Джимми Баффетта - придите к нему, верные, с попугаями!
Краем глаза Бен заметил полицейскую машину, припаркованную на разделительной полосе. Сидит себе в засаде, поджидает тебя. Словно смерть.
(Рак, сердечные приступы, инсульты - все это ждет вас на наших разделительных полосах!)
Только бы копу не захотелось его остановить, взмолился про себя Бен. В голове у него тут же заиграла песня Брюса Спрингстина ("Мистер патрульный, пожалуйста, не надо меня останавливать, пожалуйста, не надо, пожалуйста, не надо"). Не потому, что он боялся очутиться в тюрьме, а потому что случись малейшая задержка - и О умрет. Поглядывая в зеркало заднего вида, Бен ждал, поедет за ним коп или нет (пожалуйста, не останавливайте меня, пожалуйста, не надо). Коп остался на месте.
От волнения Бен не мог дышать.
Руки тонули на скользком от пота руле.
Наконец он доехал до Бристоль-стрит.
До "Саут-Кост плазы", охотничьих угодий О.
Бен свернул налево, в район Фейрвью.
Он беспрестанно крутил головой, пытаясь найти нужный адрес. Номер дома, который ему продиктовали похитители, принадлежал небольшому одноэтажному торговому центру.
Ну же, ну же, ну же.
Где же он, где же, где-где-где?
От волнения у Бена крутило живот. Болезненные спазмы сжимали его внутренности, и ему казалось, что вот еще чуть-чуть, и он обделается, когда вдруг он увидел нужный дом.
Деревянную табличку "33–38".
Винный магазин, пиццерия, химчистка, салон красоты.
Все закрыто.
Остановив фургон на парковке, размеченной диагональными линиями, он наконец посмотрел на часы.
Еще две минуты.
Бен замер в ожидании, зная, что они за ним наблюдают.
110
Чон поднялся из воды, словно чудище из Черной лагуны.
Добравшись до берега, он направился к своей машине.
Бросил взгляд на часы.
Четыре минуты.
Он бросился бежать к испанскому кварталу, где рядком стояли телефонные будки, словно памятники прошлым свершениям.
Запихнув четвертак в прорезь, он набрал номер, который ему велели записать.
- Все готово, - выпалил он.
111
Зазвонил телефон Бена.
- Да.
Возвращайся в Фейрвью, велели ему.
Через два светофора поверни налево.
Еще через два квартала поверни направо.
Езжай. Мы перезвоним.
Бен завел машину. В его голове возникла новая мантра - два светофора налево, два квартала направо.
Перед вторым поворотом направо телефон зазвонил снова.
- Видишь рыбный магазин?
Бен огляделся.
Рыбный магазин? Какой еще…
Тут он увидел вывеску с мультяшной рыбой, пускающей пузыри изо рта; в этом магазине торговали тропическими рыбками для домашних аквариумов.
- Да, вижу.
- Поверни направо, затем еще раз направо - в переулок позади магазина.
Бен сделал все, что ему велели.
Заехал в переулок.
- Теперь припаркуйся и вылези из машины.
- Двигатель заглушить?
- Нет.
Он выбрался из автомобиля.
Дальше события развивались стремительно. Вдруг подкатила еще одна машина, из нее выскочили двое мужчин. Один из них схватил Бена, прижал его к задней двери магазина и приставил пистолет к его голове. Второй вытащил телефон у него из руки.
- Скажешь хоть слово или дернешься - тебе крышка. Ты умрешь быстро. Девка - медленно.
Бен старательно закивал - насколько это было возможно с рукой, держащей его за шею, и щекой, вплюснутой в металлическую дверь.
- Ты берешь нашу тачку, мы - твою. Если кого на хвосте увидим - копа, мотоциклиста, кого угодно - девчонке конец.
Бен кивнул еще раз.
- Через минуту уезжай домой. Мы еще позвоним.
Мужчина отпустил его, и спустя мгновение Бен услышал рев двигателя.
Он залез в чужую машину - "хонду-CRV". Ключи торчали в замке, на пассажирском сиденье валялся армейский вещмешок. Приоткрыв его, Бен увидел деньги.
Очень, очень много денег.
Они заплатили ему за травку.
Бен поехал обратно в Лагуну.
112
Спустя час появился Чон.
Взглянув на Бена, он кивнул.
Бен кивнул в ответ.
Вместе они сели перед компьютером и принялись ждать.
113
Зазвонил мобильник.
Ладо ответил, и О услышала, как он заговорил по-испански. Учитывая то, где она живет, можно было бы предположить, что она хоть чуть-чуть понимает испанский язык. Но кроме сленга и названия некоторых блюд в забегаловках, О из испанского ничего не знала. Уродливый мексиканец все кивал головой и говорил что-то, похожее на "Я понимаю. Понимаю, si. Ясно".
Закончив разговор, он положил трубку и поднял с пола бензопилу.
114
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, по ком зазвонил колокол - негромкий "бом" возвестил о новом полученном письме.
Открыв его, Бен кликнул на указанную внутри ссылку.
Ссылка привела его на подкаст - трансляцию видео в реальном времени.
О, целая и невредимая, сидела прикованной все к тому же деревянному стулу.
Она тихо всхлипывала, вздрагивая всем телом.
Позади нее с пилой в руках стоял здоровый мужик в темных очках и худи. Рукой он придерживал пусковой трос пилы.
- Мы же все сделали! - закричал Бен.
- Замолчи, - тихо шикнул на него Чон.
- Мы все сделали, что вы велели, отпустите ее!
- Теперь, когда вы усвоили урок, мы можем беседовать дальше, - послышался голос. - Наши требования не подлежат обсуждению и должны выполняться вами беспрекословно. С этого момента вы продолжите выращивать свою марихуану и будете продавать ее нам по цене, которую мы установим на период в три года. Кроме того, при необходимости вы будете оказывать нам определенные услуги. В конце вышеупомянутого периода все обязательства будут с вас сняты.
- Три года? - ляпнул, не подумав, Бен.
- Все кончено, - возвестил голос.
115
Да ни хрена подобного.
Для Чона, например, все совсем не кончено.
Когда Чону было десять, партнеры его папаши похитили и удерживали его почти четыре месяца, прежде чем отец не приехал с чемоданом денег, которые он задолжал за крупную поставку марихуаны, и не выкупил сынишку.
Впрочем, все было не так уж и страшно. Похитители отвезли Чона на ранчо где-то у черта на рогах, и он целыми днями и ночами смотрел телек и играл в видеоигры. Ему позволяли питаться кока-колой и хлопьями и даже разрешали кататься по полям на вездеходе - пока он не решил изобразить из себя Стива Маккуина и в попытке побега чуть не снес изгородь из колючей проволоки.
За это его на целую неделю лишили "Пентхауса", чем сразу привели его в чувство.
Как бы то ни было, вскоре заявился Большой Джон с деньгами и выкупил Маленького Джонни.
- Видишь, как сильно я тебя люблю? - сказал он. - Целых четыреста кусков отвалил.
Всегда приятно знать, чего ты стоишь.
116
Бен, будучи самим собой, тут же придумал другой вариант решения их проблем.
(Он вообще большой любитель компромиссов.)
- Подсчитайте, сколько прибыли вы ожидаете получить от нас за эти три года, назовите нам эту цифру, и мы выплатим вам всю сумму при условии немедленного освобождения девушки.
117
- Интересное предложение, - протянула Елена.
- А он не дурак, - заметил Джейми.
- Мы вам перезвоним, - решила Елена.
118
В конце концов, все упирается в деньги.
В числа и цифры.
Либо им это выгодно, либо нет.
Джейми приступил к расчетам. Опираясь на текущий уровень продаж и прогнозы по рынку, сделав поправку на инфляцию и разницу валют, он прикинул, какая нужна сумма.
Ну, кто хочет поиграть в "Угадай цену"?
Налетай!
Сколько стоят три года рабства и жизнь довольно безалаберной девушки из Лагуны? Без серьезных накруток получается…
119
Двадцать миллионов долларов.
120
- Договорились.
- Давайте-ка проговорим все еще раз, чтобы убедиться, что мы правильно друг друга поняли - у вас есть выбор: либо вы будете работать на меня в течение трех лет, а девушка все это время будет моей гостьей, либо вы выплатите мне двадцать миллионов долларов. Все верно?
- Да.
- Значит, по рукам?
- По рукам, - подтвердил Бен.
- А что по этому поводу думает мистер "Пошли в задницу"?
Чон кивнул.
- Нет уж, говорите вслух.
Слова уже готовы были сорваться с его губ, вертелись на кончике языка, и Чон попытался сдержаться, промолчать, но…
Он сказал:
121
По рукам.
122
Перед глазами О проигрывался новый клип. Он все повторялся и повторялся, и О ничего не могла с этим поделать, ни выключить его, ни изменить настройки.
И смотрела его снова и снова и снова.
В клипе показывали ее, привязанную к стулу.
С пилой, покачивающейся у ее шеи.
О охватил ужас. Всепоглощающий страх.
Она видела
Как лезвие приближается к ее коже;
Она знала
Скоро она умрет;
Она слышала
Собственный предсмертный вопль.
И все начиналось заново.
Ей завязали глаза, и от этого было только хуже - так она могла видеть только порождения собственного разума. Выбирать ей не приходилось, и она была вынуждена смотреть один и тот же фильм снова и снова. Ее всегда считали немножко тронутой, но теперь О всерьез опасалась, что окончательно сойдет с ума.
Только одна мысль поддерживала ее в здравом уме.
Ее мужчины приедут и спасут ее.
Она точно знает.
123
Хотя буйный нрав Чона и укротили, он, стоя на берегу океана, все равно сжимал в руке пистолет. Он смотрел на волны, но не видел их.
Вместо воды он видел себя. Убивающего разных людей. Например, Эрнана Лотера, и еще того ублюдка, что держал пилу, и еще раз Эрнана Лотера.
Чон с радостью начинал бы каждый свой день с убийства Эрнана Лотера. В каком-то смысле так оно и было - просыпаясь после нескольких часов сна, он тут же принимался думать о том, как его убьет. Задача осложнялась тем, что Чон никогда не встречал Эрнана, но он призывал на помощь воображение.
Иногда Лотер оказывался толстым, иногда худым. Молодым, старым, с отвисшим подбородком, с впалыми щеками, кожей самых разных оттенков - от белого до темно-коричневого; волосы были густыми, редкими, седыми, иссиня-черными, светлыми.
А вот способ убийства не менялся никогда.
В своих фантазиях Чон убивал Лотера, вставив тому пушку в рот и спустив курок. Разумеется.
Два выстрела - пиф-паф, и все. Затем наступал черед урода с пилой. Когда тот наклонялся, Чон отрывал ему голову и бросал ее к ногам О - галантный, как никогда.
Честно говоря, Чон не был уверен, почему так бесится - из-за того, что сделали с ним или с О. Он понимал, что по совести злится надо за то, что Лотер похитил О, но получалось не очень - в конце концов, чужую боль испытать на себе нельзя, только представить.
Но чувства О Чон представлял себе очень хорошо - Лотер им обоим дал попробовать, какова смерть на вкус.
И ярость Чона оставалась совершенно - он тщательно подобрал слово - импотентской.
Потому что он прекрасно понимал, что реализовать (еще одно идиотское словечко) ее не получится.
Не получится претворить эту ярость в жизнь.
Никакая виагра не позволит ему на самом деле не то что убить, а даже приблизиться на расстояние выстрела к Эрнану Лотеру. Чон бессилен тут что-либо сделать, и его злость, запертая внутри, как в чайнике, бушевала в нем, как шторм, кипела и бурлила, все сильнее и сильнее, заставляя его злиться еще больше.
124
К пристани подошел Бен.
- Может, ты был и прав, - сказал он.
- Когда они только начали нам угрожать, - заговорил Чон, - надо было или сразу сматывать, или поубивать их. Несложное решение. Но мы его так и не приняли.
- Теперь уж поздно, - заметил Бен.
У них есть три варианта действий:
1. Подыграть картелю - выполнить их условия и надеяться, что О протянет у них три года.
2. Найти и спасти - выяснить, где они держат О, и вызволить ее.
3. Заплатить двадцать миллионов.
Первый вариант вообще не вариант - О ни за что на свете так долго не продержится, да и Паку рано или поздно захочет знать, куда делась ее дочурка, и устроит широкомасштабную поисковую операцию. Она наверняка привлечет полицию, ФБР и еще кого только можно, и О тут же пришьют.
Второй вариант тоже не ахти. Картель мог увезти О куда угодно, в любую точку мира. Если она в Мексике, что вполне вероятно, им ее точно не найти. Даже если они узнают, где она, шансов на удачную спасательную операцию у них нет. Живой им О не отдадут.
Все же они решили рискнуть. Будут действовать потихоньку - постараются выяснить, где она, и одновременно будут искать деньги, чтобы заплатить проклятущий выкуп.
Они бы с радостью, да вот только суммы такой у них нет, во всяком случае, на руках.
Свой товар они вынуждены продавать картелю по бросовым ценам. Бен мог бы продать свой дом, но кому в наши дни нужно жилье стоимостью в несколько десятков миллионов? Банки, как известно, деньги даром не дают, да и что им указать в качестве гарантии - травку, что ли? Вообще-то говоря, бизнес понадежнее многих в наше время, но вот в заявке на кредит про него не напишешь.
(Хочешь, чтобы тебе дали зеленый свет на любые кредиты? Чтобы ублюдки, жирующие на наших денежках, разжали бы потные ладошки и вдруг решили тебе их вернуть? Проще выдернуть президентов парочки банков во время перерыва футбольной трансляции и расстрелять их к чертям собачьим - вот тогда кредиты польются ручьем, словно виски на ирландском празднике.)
У Бена были счета и деньги на них - в Швейцарии, на Каймановых островах, на островах Кука. Часть вложений он даже мог снять в любой момент. Большинство - нет. Деньги есть деньги. Бен вообще по сути - благотворительная организация, где единственный член - он сам. Почти все свои деньги он вложил в дорогие его сердцу места - Дарфур, Конго, Мьянмар.
Если он опустошит все счета, какие только можно, у него на руках окажется пятнадцать миллионов долларов.
На пять миллионов меньше, чем нужно, чтобы спасти О.
- У кого из наших знакомых могут быть такие деньги? - задумчиво протянул Бен.
- У картеля Баха, - ответил Чон.
Картель Баха и впрямь не бедствовал.
125
С чего же начать?
Бен, поклонник анализа и самокопания, предложил начать с обзора совершенных ошибок.
- Какая-то маоистская самокритика, - заметил Чон.
- Типа того, - кивнул Бен и признался в следующих грехах: самодовольстве, высокомерии, невежестве.
Где два, там и три.
Но самодовольными они быть перестали, как и высокомерными.
Осталось на их долю только невежество.
- Лотер о нас знает все, - заговорил Бен. - Мы о нем - почти ничего.
Вот с этого и начнем.