* * *
Когда на следующий день конвойный вновь вызвал Портного на свидание, Семён безразлично доставил в специально оборудованную комнату своё тело, а сам он словно находился где-то далеко-далеко - там, где были его детский велосипед с оранжевыми шинами и блестящими хромированными колёсами и улыбающаяся мама, ведущая его за руку.
В комнате для свиданий его неожиданно обняла, прижавшись к нему всем телом, Инна. Она была совсем не накрашена. Инна легко и естественно покрыла нежными поцелуями слегка вспотевшее лицо Портного. Блеск карих глаз освещал её смуглое, слегка похудевшее лицо, густые волосы, собранные сзади в узел, из которого торчали две заколки, похожие на карандаши или палочки в китайском ресторане. И эти самые палочки, которые он так любил всегда выдёргивать, вдруг стали такими родными. Появление Инны не очень богобоязненному Портному показалось небесным посланием от его ангела-хранителя. Может, это и есть начало его прощения?
Инна быстро и ладно расстелила на казенном столе аккуратную льняную скатёрку с вышитыми по краям маками. А через минуту на ней, словно на скатерти-самобранке, появились его любимая окрошка, селёдка под шубой и домашние пирожки с ливером. Семён сам не заметил, как начал всё это уминать. Тем временем Инна быстро заговорила:
- Сёма, ты не спеши, я так, на скорую руку, что успела. Что тебе завтра принести? Блинчики с мясом и сметаной или заливную рыбу, как ты любишь? А может, зразы? Кстати, тебе, наверное, будут нужны деньги - на адвоката или еще зачем, так я с тех карточек ничего не снимала, ты скажи, куда и кому занести…
- Нет, я-таки до сих пор ничего не понял в жизни, мама дорогая… - Портной отвлёкся от такой желанной еды и вытер рукавом лоб, словно грузчик, растопивший котельную в лютый мороз.
Семён почувствовал, что, если сейчас с ним случится инфаркт и его умный Бог призовёт его на небо и даже отправит искупать грехи, он всё равно будет счастлив. Впрочем - "Не дождётесь!" И он произнёс уже своим привычным, полным энергии ГОЛОСОМ:
- Записывай. Купить малому спортивный костюм, кроссовки, мяч и новый велосипед, его маме Инне - духи, платье и деловой костюм пошить, а домой приобрести кухонный комбайн. И ещё, позвони бывшей моей домработнице, скажи… скажи что-нибудь хорошее от моего имени. И если она не против, чтобы опять вернуться… Или ты сама справишься? - враз помолодевший и воодушевившийся Портной озорно поглядел на Инну.
* * *
Идея проведения совместного тренинга с украинскими коллегами была воспринята российскими пограничниками с энтузиазмом. И Луганьскому, и Ростовскому пограничному начальству интересно было лично пообщаться с прибывшим из Киева полковником Хоменко: чтобы лучше держать нос по ветру, нужно понимать, куда теперь этот ветер в Киеве и Москве дует.
Василий не питал особой страсти к спецоперациям, подобным этой, затеянной по просьбе одноклассника его жены Вани Черепанова, но и в случаях крайней необходимости не сторонился их, особенно если это был вопрос жизни и смерти близких ему людей.
Искусство пития для карьеры военных в отечественных реалиях всегда являлось определяющим. Совсем не пить - практически невозможно, да и для имиджа вредно: пьющее начальство к непьющим подчинённым относится с подозре-ниєм и без любви, чтобы не сказать больше. А вот умение выдержать меру, контролировать себя, не выбалтывать военную тайну, в том числе и про неучтённый спирт и списанные фляги, не говоря уже о прочем, - эти достоинства после десяти лет службы удавалось сохранить единицам.
У Михаила Харитоновича - явного добряка по натуре, чем-то очень напоминавшего любимого многими актёра Евгения Леонова, это получалось просто и естественно. Несмотря на свою безотказность в помощи друзьям, после восьмой рюмки Харитонович поднимался и с извиняющейся улыбкой, не дожидаясь окончания посиделок, обезоруживающе просто объяснял: "Братцы, я б ещё с радостью попьянствовал, но вы же знаете мою хозяйку, приревнует и покалечит - ни за что пострадаю…" И на Харитоныча никогда в подобных случаях не обижались. Василий несколько раз совпадал с Михаилом Харитоновичем на совещаниях в столице и даже сиживал за одним столом в тот недолгий период, когда оба они руководили погранзаставами в молодой, тогда еще не оперившейся державе. Василий слыхал, что подчинённые давно окрестили Харитоновича "батей". Строгий и требовательный, он за своих всегда стоял горой.
Вариантов, чтобы выполнить просьбу Черепанова, у Василия было два. Первый - поиграть в "партизанщину". К примеру, созвать весь личный состав по обе стороны границы на несколько часов на экстренные учения с последующим торжественным ужином и таким образом оголить кордон. А самому подстраховывать и контролировать процесс изнутри. Это, однако, не исключало рисков, непредвиденного развития ситуации и было сопряжено с нарушением инструкций. К тому же камеры, спутники, приборы ночного видения хоть и существовали больше для проформы, но тоже требовали внимания и нейтрализации.
Второй вариант предполагал абсолютное доверие подчинённого и вышестоящего начальника. Во всяком случае, это было в правилах Василия. За армейскую службу он насмотрелся всякого. Когда начальник, например, безбожно заставлял прапорщика идти на нарушения, списывать сверх нормативов имущество, а нагрянула проверка, мало того что не прикрыл, ещё и "отморозился" да пожурил, мол, надо ж, какое безобразие у меня под носом развели. Прапор начальника не сдал, взял вину на себя - и "выгреб" по полной. Случались и обратные ситуации. Когда совестливый начальник один раз попросил подчинённого о помощи, связанной с нарушением инструкций, и попал к нему в зависимость. Мол, раз ты меня заставил нарушать, то теперь, будь добр, прикрывай все мои прегрешения.
И дело было даже не в том, кто кого первым сдаст и подставит. В случае конфликта дело может повернуться как угодно. Подчинённый может сказать, что шеф толкал его на преступление. А начальник легко объяснит, что хотел проверить и выявить лазейки, чтобы вывести таким образом злоумышленников на чистую воду. Исход в таких ситуациях обычно зависит от интуиции, знания процедур и методик и, конечно, "тяг" наверху и в силовых ведомствах. В любом случае, подобных конфликтов все старались избегать.
Василий точно знал, что коридоры и договорённости с соседями имеются практически на каждой заставе, но их не сдают начальству ни при каких обстоятельствах. Что ж, там видно будет, по обстановке - время для принятия решения ещё есть. На третий день пребывания Василия в командировке на Луганыцине Харитонович зазвал его к себе в гости на вареники: "Василий, нас с тобой столько связывает, быть в моей вотчине и не зайти в гости - обидишь. Моя таких вареников налепила, если не отведаешь - домой меня не пустит…"
После четвёртой стопки Харитонович завёл разговор о своём сыне:
- Как мы его ни отговаривали, подался по моим стопам. И всё хочет самостоятельно служить. Мне запретил вмешиваться. Правильный парень. А я вижу, что "чмарит" его командир, - да ты ведь и сам слышал, какая про Гуменюка слава идёт. Понятно, его все терпят, глаза закрывают, чтоб до пенсии дослужил. Я не лезу. Но не сломал бы хлопца. Я не прошу о тёпленьком местечке - просто перевести куда угодно. Пусть в худшее место, с трудным бытом, но чтоб без этого психоза… сам понимаешь…
- Поможем, Харитоныч. Ты - мужик правильный, таких уже почти не осталось в войсках. Если мы друг друга перестанем поддерживать - армии конец. У меня к тебе тоже маленькая просьба… - Василий почувствовал, что лучше будет прямо обрисовать задачу, возникшую в связи с делом Вани Черепанова.
* * *
Маленькому Ване было очень интересно полететь на самолёте. Он выбрал место возле иллюминатора и с удовольствием рассматривал мощное крыло лайнера, деловито пристегнул ремень и проконтролировал, как это сделала мама. Даже симпатичную кареглазую бортпроводницу, выразительно повествовавшую, что нужно делать, если самолёт совершит аварийную посадку на воду, Ванечка слушал на полном серьёзе.
Когда самолёт начал разбег, Рита прикрыла глаза. Ей хотелось забыться на предстоящие час и сорок минут полёта и ни о чём не думать. Но чем дальше, тем настойчивее воображение заполоняли мысли о предстоящей встрече с Сергеем. О, до чего же здорово было бы сдавать время в камеру хранения! Ещё немножко - и её бросит в дрожь. От двойственности Сергея, от двойственности её миссии и её чувств к нему.
- И чем же занимается такая интересная девушка? - вопрос был адресован сидевшим по другую сторону от Риты седовласым дядечкой, которому было далеко за пятьдесят.
Он был вовсе не в её вкусе. И даже не из-за возраста. Самоуверенный молодящийся бабник с явно подкрашенными волосами, обильно политый туалетной водой. "Лучше бы сначала в спортзал сходил и животик согнал, а уж потом к девушкам клинья подбивал", - подумала Маргарита. Но всё же решила поддержать разговор, чтобы хоть как-то переключиться и отвлечься от своих мыслей. Интересно, какие цветы приготовил для неё Серёжа? Эх, добавить бы к его бизнес-хватке простой человеческой морали и доброты…
Пройдя сквозь толпу встречающих и активно пристающих наглых аэропортовских таксистов, одинаковых на всём постсоветском пространстве, Маргарита поняла, что их никто не встречает. А может, Сергей из соображений безопасности решил подстраховаться и проверить, нет ли подвоха, - это в его стиле. Времени до поезда было предостаточно. Маргарита разыскала маршрутный микроавтобус - они сдадут вещи на вокзале в камеру хранения, немного посмотрят город, перекусят…
…Когда поезд медленно тронулся и за окном стали потихоньку проплывать люди, Рита почувствовала усталость и облегчение одновременно. Вдруг дверь их купе открылась - и на пороге возник он. Несколько секунд они с любопытством разглядывали друг друга. Словно привыкая к двойникам тех, с кем были когда-то знакомы в прошлой, почти забытой жизни.
- Приветик! - Сергей поцеловал Риту в щёку и протянул букет нежных кремово-алых роз, которые уже стояли в красивой вазе с водой.
Затем он извлёк из огромного пакета большущую модель самолёта с пультом и протянул завороженному Ване:
- Ну, здоров, мужик! - отец осторожно взял сына на руки.
Вскоре на столе появилось множество вкусностей. За весёлой беседой незаметно пролетело почти два часа - не сговариваясь, они избегали трудных тем.
- Вам пора отдыхать, ну а мне ещё нужно сделать несколько деловых звонков, так что будем прощаться, - Сергей остался доволен и встречей, и собой.
Уже выйдя из купе, он неожиданно уколол острым взглядом провожавшую его Риту:
- На досуге нам нужно будет кое-что вспомнить и уточнить.
Маргарита почувствовала, как по её спине пробежали нервные мурашки - спутники тревоги.
Она закрыла дверь и уже не увидела, как коротко стриженый парень в синем спортивном костюме, мирно стоявший у окна напротив последнего купе, незаметно ткнул в бок проходившему мимо Селиванову электрошокером. Дверь купе молниеносно открылась, и один из попутчиков парня подхватил обмякшее тело Сергея, а другой, помогая пассажиру справиться с "внезапным головокружением", приложил к его носу смоченный каким-то раствором платок Без всякого шума они переместили Селиванова на полку, и парень отправился в соседний вагон, где пробыл не более пятнадцати минут. По его возвращении спутники перекинулись парой фраз, после чего старший группы достал планшетник и вызвал кого-то по скайпу.
- Шалва Давидович, всё штатно. Осложнений при приёмке груза не возникло. Единственное неплановое обстоятельство - пришлось принять товар без документов, всё проверили - видимо, они где-то отдельно следуют либо вовсе отсутствуют. Но у нас время на исходе, так что начинаем переупаковывать товар для отправки конечному потребителю. Следующий доклад - по плану.
Шалва удовлетворенно хмыкнул и уже сам набрал чей-то номер:
- Миша, узнал? Я, конечно, да, знаю, знаю, что Шалву не узнать невозможно. Как здоровье, дорогой? Как твоя мама себя чувствует? - в самых драматичных и динамичных ситуациях Мдивани имел терпение не выпячивать главные вопросы в начало беседы, соблюдая свою излюбленную канву.
Когда стандартный обмен приветствиями и расспросами был завершён, Шалва Давидович как бы между прочим сообщил:
- Гость уже в пути. Встречай, как договаривались.
* * *
Станция Черешнево, где поезд стоял всего пару минут, не отличалась многолюдностью. Вот и на сей раз, кроме компании молодых людей, поддерживающих под руки своего, видимо, перебравшего в пути товарища, да бабульки с котомками, высадившейся с противоположной стороны состава, с поезда больше никто не сошёл. Молодежь погрузилась в забрызганную грязью, но местами белую "ниву" с неразличимыми номерами, которая медленно двинулась по узкой асфальтовой дороге. Через пару часов грозные знаки предупредили о въезде в пограничную зону. А вот и поворот на бывший колхоз "Красный пахарь".
- Кажись, здесь, - водитель "нивы" припарковался у заброшенного коровника, пощёлкал по навигатору и съехал на просёлочную дорогу, отмеченную знаками "Движение запрещено" и "Тупик". Вскоре впереди показался заросший кукурузой шлагбаум. При всей нарочитой заброшенности и состояние дороги, и следы колеи свидетельствовали, что ею изредка кто-то пользуется.
Справа у шлагбаума возник синий "УАЗик", возле которого лениво "загорали" двое российских погранцов. Они спокойно наблюдали за подъезжающими, не прекращая лузгать семечки и не произнося ни слова.
Водитель "нивы" остановился, вышел из машины и обратился к пограничникам:
- Здорово, мужики, мы на рыбалку по приглашению Василия Петровича. Как нам до зелёной протоки добраться?
- Мы в курсе, Давидовичу привет. И давайте за нами, - вскоре узкая дорога привела их к берегу реки.
- Бросайте свой транспорт здесь, с ним ничего не случится. Лодка у причала - разберётесь. Хорошей рыбалки! Надеемся, за пару часов управитесь.
Лодка с рыбаками, сносимая шустрым течением, пошла к противоположному берегу.
- Щуку на блесну взяли? - крепко сбитый мужик в синей ветровке приветливо встретил рыболовов у неприметного, обступленного камышами причала на украинской стороне реки.
- Щука не взялась. Везём копчёного угря для Василия Петровича.
Вскоре рыбаки пересели в четвёртую модель "жигулей" - теперь уже с украинскими номерами. Каких-то пятнадцать минут - и автомобиль остановился у полуразрушенного амбара.
- Кажись, здесь, - водитель, осмотревшись, сверился с навигатором.
- Что ж, наступил трогательный момент расставания, - смуглолицый шкет прямо через мешок, надетый на голову пленника, сунул ему под нос смоченную нашатырём тряпку и, почувствовав, как дернулась голова, вытолкнул тело за амбаром. Затем с чувством хорошо выполненной работы достал планшетник и отправил лаконичное сообщение: "Посылка доставлена".
Получив сигнал от Шалвы, Бальцерович маякнул Ивану: "Угорь на месте. Пусть встречают".
Глава 17. РАВНОВЕСИЕ - КАТЕГОРИЯ ФИЛОСОФСКАЯ
Сергей не сопротивлялся. Он понял, что его вытянули из машины. Несильный, но неприятный удар, толчок, встреча с землёй. Селиванов выматерился, затем до него донеслись звуки хлопающих дверок и отъезжающего автомобиля. Лежать в наручниках и с мешком на голове было противно, но это можно было терпеть. Тяжёлая, словно облитая свинцом голова гудела, глаза слезились, а чувство тошноты не проходило. Но, пока ты дышишь, всегда есть шанс что-то придумать. Прежде чем начать соображать, как себе помочь, он прислушался. Откуда-то издалека, из чёрной тишины, прорывались звуки сирены, которые становились все громче. Что ж, пока не стоит тратить силы и дёргаться.
- Представьтесь, пожалуйста, - молодой, аккуратно подстриженный парень, в голосе которого сквозила принадлежность к органам, был одет в невзрачную серую ветровку поверх тонкого свитера, такие же неброские джинсы и кроссовки.
Его спутники также были одеты "по гражданке". Они находились на какой-то просёлочной дороге возле скудной, замусоренной лесопосадки. Сергей перевёл взгляд на стоящий неподалёку серый джип с прилепленной на крыше синей "мигалкой". Джип стоял боком - так, что ни одного из номеров не было видно.
- Где я и кто вы? - теперь уже Селиванов пристально смотрел на незнакомцев.
- Присаживайтесь в машину, сейчас мы вам всё объясним, - Евстифеев интуитивно почувствовал, что расслабляться рано.
…Хотя задержание Селиванова, исходя из доклада, прошло на редкость гладко, чувство тревоги Сердюкова не покидало. Огорчало и то, что никаких документов при задержанном не обнаружили. Видимо, он выкупил два разных купе.
- Ещё раз повторяю вопрос: фамилия, имя, отчество, место и дата рождения, - Евстифеев уверенно начал стандартную процедуру.
- Сначала мне нужен врач. На меня было совершено нападение с дальнейшим силовым похищением.
- Вопросы здесь задаю я, и только я. Понятно? - Евстифеев начал обострять допрос.
- Где я и в каком статусе? - Селиванов гнул свою линию, словно не слыша капитана.
- Хватит ломать комедию, Селиванов…
Сергей Николаевич насмешливо улыбнулся и, бросив беглый взгляд на часы, стоявшие перед следователем, продолжил:
- Какое сегодня число?