Когда неделю назад его вызвали в штаб полка и поставили задачу - обеспечить безопасность доставки груза в квадрат Р-24, он не видел в этом ничего особенного - сколько таких грузов "обеспечивал" его взвод только за последние полгода… И не сосчитать. Это же не перевал "держать". Или, к примеру, как несколько дней назад, больше недели гоняться по ущельям за неуловимым караваном моджахедов.
И только проследив взглядом за карандашом начальника штаба, он удивился. Остро заточенный кончик карандаша упирался в квадрат, где была обозначена горная гряда, служившая границей между Афганистаном и Пакистаном. Так далеко Черепанов со своим взводом никогда не забирался.
"Если вдруг что, - подумал Иван, - помощи, даже на вертушках, хрен дождешься".
Не услышав от старшего лейтенанта привычного "Есть. Разрешите выполнять!", начальник штаба майор Герасименко внимательно посмотрел на Черепанова:
- Не дрейфь, Ваня. Прикрытие у тебя будет железное. Этот груз идет по линии КГБ и военной контрразведки. Дальнейшие инструкции получишь уже от них.
- А ничего, товарищ майор, что у меня треть взвода в медсанбате прохлаждается? Вроде как некомплект получается, - все же попытался вставить свои пять копеек Черепанов.
- Так это даже хорошо, - улыбнулся начштаба, - чем меньше людей, тем меньше шума. Задание, Ваня, у тебя будет уж больно деликатное.
Еще больше озадаченный последней фразой майора Иван направился в сторону палаток, где размещались "особисты". Уже сколько лет прошло, как "особые отделы" НКВД в армии были упразднены и вместо них были созданы подразделения военной контрразведки ГРУ, но в войсках они так и остались "особистами". Самое интересное, что и сами контрразведчики, молодые, в общем-то, парни, против такого неофициального названия своей конторы особо и не возражали.
Палаточный городок десантников был небольшой, и все в нем хорошо знали друг друга. Но фамилия подполковника Репнина, к которому он должен был обратиться за дальнейшими инструкциями, Ивану ни о чем не говорила. "Наверное, прикомандированный, - подумал Черепанов, подходя к внутреннему КПП контрразведчиков. Дежурный солдат только подтвердил его предположения:
- Так это вам в гостевую палатку надо, товарищ старший лейтенант. Москвичи там расположились.
Подполковник Репнин оказался невысокого роста крепышом с небольшим, но хорошо заметным под полевой формой животиком. Откинувшись на спинку стула, он мелкими глотками пил чай из стакана с металлическим подстаканником. Все его внимание было сосредоточено на собеседнике.
- А, старлей, проходи. Мне твой начштаба уже доложил, что выделил нам в сопровождение самого лучшего орла из своего полка. От сердца, можно сказать, оторвал.
Иван присел на свободный стул и осмотрелся. Кроме подполковника, в палатке находился еще один человек Черепанов был готов увидеть здесь кого угодно, даже паре-тройке моджахедов он удивился бы меньше. Но напротив контрразведчика сидел священник, сухощавая фигура которого резко выделялась на фоне тучного "особиста". Поверх немного запыленной черной рясы у батюшки была надета вязаная кофта-безрукавка. Да-да, именно кофта, которые так любят носить пожилые пенсионеры во всех уголках Советского Союза. Но что поразило Ивана больше всего, так это белые нитки, которые крестиком стягивали прореху на этой, такой домашней кофте священника. Дополнял портрет необычного гостя простой медный крест, который угадывался в складках его рясы. Улыбнувшись Ивану, батюшка вновь повернулся к "особисту", продолжая прерванный приходом Черепанова разговор:
- Видите ли, Олег Николаевич. Тема, которую мы с вами затронули в сегодняшней беседе, не нова. Поверьте мне на слово - ей посвящены десятки, а может быть и сотни книг.
При этих словах батюшка качнулся вперед, и Черепанов заметил то, что не увидел сразу - у священника не было левой руки. Рукав его рясы был аккуратно заправлен за пояс.
- Тема прощения, а точнее - всепрощения, в православной религии не нова. Это один из основных принципов, на которых держится наша церковь. Я не хочу вдаваться в подробности богословской казуистики, пожалуй, здесь не место для этого, да и не время, но хочу сказать вам вот что.
Священник не спеша сделал маленький глоток чая и, глядя на подполковника, продолжил:
- Я, Олег Николаевич, очень рад, что тему прощения своих, как вы изволили выразиться, врагов подняли вы сами. Это само по себе очень примечательно. Значит вы, офицер советской армии, осознаете то, что вам противостоят такие же люди, как и вы. И что у этих людей есть дети, жены, родители, принципы, наконец, которые отличаются от ваших, но которые тоже нужно уважать. Ну, и что с того, что у них немножко другой цвет кожи, разрез глаз и молятся они другому Богу. Бог един. Зачем сразу стрелять? Помните, что сказано в Библии? "В начале было Слово". Я глубоко убежден, что в этой войне наши дипломаты, деятели культуры и религии еще не нашли нужных слов, чтобы остановить это безумие.
Подполковник Репнин слушал священника и, прихлебывая чай, с хитринкой посматривал в сторону Черепанова. Дождавшись, когда батюшка сделал паузу, с улыбкой произнес:
- Вот, Сергей Александрович, старлей слушает нас и в толк никак не возьмет - а не ошибся ли он часом палаткой? Шел в особый отдел, а попал на какую-то странную проповедь. И война, оказывается, не война, и моджахеды вовсе не враги нам, а лучшие друзья. Оказывается, стрелять в них не нужно, а лучше сесть на ближайший камешек и поговорить по душам.
Контрразведчик отодвинул в сторону пустой стакан и, достав из пачки сигарету, закурил:
- Если бы я не знал вас, Сергей Александрович, столько лет, точно запустил бы в разработку. Мой вам совет - оставь-
те свои мысли о силе слова до лучших времен. Полюби врага своего… Надо же… Это кого полюбить? Этих нелюдей, которые вспарывают животы беременным женщинам и режут наших сонных солдат десятками? Этих религиозных фанатиков, которые камнями до смерти забивают иноверцев?
Репнин говорил с возмущением в голосе, но внешне оставался спокойным. Было видно, что это их не первый спор на подобную тему. Повернувшись к Черепанову, он спросил:
- А ты, старлей, что по этому поводу думаешь?
Иван на секунду замешкался - ему вовсе не хотелось откровенничать при посторонних людях, тем более что один из этих "посторонних" был офицером контрразведки.
- Вы, товарищ подполковник, и ваш гость напоминаете мне героев одного из романов Михаила Булгакова, - взвешивая каждое слово, ответил Черепанов. - Помните беседы Пон-тия Пилата и Христа?
При этих словах священник с интересом посмотрел в сторону Ивана, а подполковник наморщил лоб, что, по-видимому, должно было означать "как же, ну, конечно, помню". А Иван между тем продолжил:
- Я не берусь судить, кто из них прав. Книгу, признаюсь честно, осилил не с первого раза. Да, наверное, и сам писатель не знал ответа на этот вопрос. Только скажу вам одно - пока эти два умных человека между собой спорили, настоящих бандитов отпустили. А вот это неправильно.
- Верно мыслишь, десантура! - подхватил Репнин. - Нечего болтать, когда в тебя стреляют.
Взяв со стола пустые стаканы, он назидательно посмотрел на священника: "Знай, наших!" - и понес их в дальний угол палатки. Вернувшись к столу, он вновь обратился к Черепанову:
- Слушай боевую задачу, старлей. К утру подготовить свой взвод к выступлению. Внешне это должно выглядеть, как обычное сопровождение колонны. Хотя по большому счету так оно и есть. Колонна будет состоять из ваших БМД и грузовика, нашего УАЗика и бензовоза. Эта цистерна на колесах, конечно, будет нас тормозить, но дорога предстоит дальняя, без топлива нам не обойтись. Только за руль автоцистерны посади кого-нибудь из своих орлов. Так надежней будет.
- Разрешите вопрос, товарищ подполковник? - обратился к контрразведчику Иван и, увидев одобряющий кивок, спросил:
- А не лучше ли группу перебросить в заданный квадрат с помощью двух вертушек? Час-полтора лету, и мы на месте.
- Ты еще предложи, старлей, устроить боевое десантирование в нужном нам квадрате. Или как там у вас в десанте говорят "раз, два и в дамках"? Смотри сюда, - с этими словами Репнин наклонился над картой и ткнул карандашом в квадрат, который Иван уже начинал ненавидеть. Склонился над картой и священник. "Как будто что-то понимает", - подумал Черепанов, но в присутствии старшего офицера промолчал.
- Мы не просто пойдем колонной, старлей. Вот в этом месте, - острие карандаша подполковника вновь ткнулось в поверхность карты, - мы возьмем левее, сделаем крюк и в заданный квадрат зайдем не с нашей стороны, а с восточной, откуда нас никто не ждет.
- Так это же почти 50 километров лишних! - не удержался Черепанов. - И дорога, которую вы показываете, существует только на этой карте. Головой ручаюсь - на самом деле ее там нет.
- Не кипятись, старший лейтенант, - в голосе Репнина послышались командные нотки. - Будет нужно - пешком пойдем. А если припечет, так и поползем.
Иван понял, что "военный совет" закончился, и его мнение здесь больше никого не интересует. Вытянувшись по стойке "смирно", Черепанов приложил руку к берету:
- Слушаюсь, товарищ подполковник! Разрешите выполнять?
В ответ Репнин только кивнул. Не обращая внимания на священника, который с любопытством наблюдал за этой сценой, Иван четко развернулся на месте и вышел из палатки. Уже подходя к расположению своего взвода, он вспомнил, что так и не спросил о самом главном - что за таинственный груз им придется сопровождать?
* * *
Как и планировалось, колонна покинула военный городок с первыми лучами солнца. Привыкшие к любым неожиданностям солдаты из взвода Черепанова быстро загрузили дополнительный боекомплект, канистры с водой и несколько ящиков с провизией. А увидев подруливающий к ним Урал-АЦ5-375, пятитонную автоцистерну с горючкой, прапорщик Гибайдулин не удержался от комментариев:
- Не иначе в кругосветку пойдем! Готовьте, парни, дырочки в гимнастерках для медали "За дальний поход".
Шутку прапорщика солдаты не оценили. Увидев автоцистерну, кто-то из них буркнул: "Хорошо хоть не на себе это все потянем".
Как и положено, в боевом охранении впереди колонны гремела траками боевая машина десанта. На ее броне разместился прапорщик и несколько бойцов. За ней подпрыгивал на ухабах "козлик" - уже далеко не новый армейский УАЗик, покрытый выгоревшим на солнце тентом. Старший лейтенант и остальные солдаты его взвода разместились в грузовом "Урале". Черепанов то и дело поглядывал в зеркало заднего вида - не отстает ли автозаправщик? Понимая, что цистерна будет тормозить движение, Иван все же не рискнул втиснуть ее в середину колонны. Случись что - взрывом накроет всех.
Что сопровождает в этой колонне его взвод, Иван смог разглядеть только на первом привале. Точнее "кого"… Вслед за подполковником Репниным из кабины УАЗика ловко выпрыгнул мальчишка лет двенадцати. Смуглый цвет кожи, разрез глаз и традиционный в Афганистане наряд мальчишки - просторные светлые шаровары и моджахедка - не оставлял сомнений в определении его национальности. Выбравшийся вслед за ними священник что-то коротко сказал ему, как понял Черепанов, на одном из пуштунских наречий. В ответ мальчишка только махнул рукой и направился к ближайшим камням. Вздохнув, священник пошел за ним.
- Смотри в оба, старлей. И своим парням прикажи с этого мальчишки глаз не спускать, - подошедший контрразведчик присел рядом с Иваном и достал термос с чаем. - Этот пацан - единственный сын известного в Афганистане имама Абдулы Сатара. Слышал о таком? Ему далеко за 70, и еще одного наследника у него уже не будет. Так вот этот самый Сатар обратился к нашему руководству с просьбой помочь ему вернуть сына, который оказался на контролируемой нами территории. Ну, а дальше - дело техники. Генерал передал его, так сказать, просьбу в ГРУ. Вот поэтому, старлей, мы с тобой и загораем на этом пляже.
Репнин с тоской обвел взглядом скалистые осыпи ущелья, по дну которого пролегал маршрут движения колонны. Черепанов посмотрел в сторону скалы, за которой скрылся мальчишка и священник О том, что они никуда не денутся, Иван не беспокоился - боевое охранение по периметру места привала было установлено сразу же. Да и прапорщик Гибайдулин в зоне видимости не наблюдался. А это могло значить только одно: неутомимый старшина разместился где-то в сторонке со своим "другом" Драгуновым и внимательно наблюдает за всем, происходящим вокруг.
- Это что же получается, товарищ подполковник, - несколько помедлив, поддержал разговор Иван. - Этот их батюшка, или имам, как вы говорите, просто попросил, а мы сразу же бросились выполнять? Не много ли чести? Насколько я знаю, этот Абдула кроет Советский Союз и нас с вами на всех своих проповедях. И, если мне не изменяет память, за наше здоровье он свечки не ставил.
- Не все так мрачно, товарищ старший лейтенант. - Репнин впервые назвал Черепанова в соответствии с Уставом. - Во-первых, в обмен на этого мальца нам обещали вернуть наших ребят, которые у них в плену. Ну, а во-вторых…
Не закончив фразу, подполковник замолчал, выплеснул из крышки термоса остатки чая, и направился к УАЗику. Усевшись рядом с водителем, он отдал приказ: "По машинам!" Двигались они только днем. Ночью звуки в горах разносятся на многие километры, не говоря уже о ярком свете фар машин. Поэтому, когда наступали сумерки, Черепанов выбирал место для привала, и колонна останавливалась на ночлег. За двое суток пути им лишь только пару раз встретились люди. Вначале это были афганские пограничники, которые, побеседовав с подполковником, убрали с дороги ржавый пикап, в открытом кузове которого был установлен крупнокалиберный пулемет. А уже потом, чуть в стороне от дороги они заметили двух мужчин, которые на пологом склоне ущелья собирали сухие ветки кустарника и редкие клочья травы, которой каким-то чудом удалось зацепиться за эти камни. Рядом с ними стоял ишак, на спине которого уже были закреплены вязанки хвороста. Мужчины и не думали прятаться. Увидев колонну, они выпрямились и стали так, чтобы были видны их руки. "А работнички-то опытные, - отметил про себя Черепанов. - Демонстрируют нам, что оружия у них нет. Но и мы не лыком шиты". Он сразу же отдал приказ передовому дозору быть внимательнее, а прапорщику и еще нескольким солдатам - обыскать мужчин. Остальные солдаты взвода в считанные секунды рассредоточились и заняли круговую оборону. Гибайдулин был прапором опытным и знал, что нужно искать в таких случаях. Моджахеды под видом мирных жителей часто крутились у дорог. Как правило, они были безоружными. Но оружие у них было. И гораздо мощнее, чем старый карабин или трофейный автомат Калашникова. Они ждали, когда колонна достигнет нужной точки, и приводили в действие мощный фугас, закопанный ими под полотно дороги накануне.
Из остановившегося УАЗика выбрался подполковник Репнин и направился в сторону Черепанова.
- Вы бы, товарищ подполковник, не светились, - с раздражением в голосе обратился к нему Иван. - Опытный снайпер, ориентируясь на некоторые особенности вашей фигуры, сразу вычислит, что перед ним не солдат срочной службы.
- Не кипятись, старлей, - немного запыхавшись, ответил ему Репнин. - Ты, конечно, прав - осторожность никогда не помешает. И за бдительность - хвалю. Но только мне было обещано, что по дороге к кишлаку ни одна собака на нас лаять не будет.
- Вы, товарищ подполковник, не равняйте собаку с моджахедом. Последнему верить никогда нельзя. Даже если он мертвый. Не зря говорят: "Восток - дело тонкое", - но слова контрразведчика его немного успокоили, и он дал отмашку продолжать движение.
К точке прибытия - маленькому кишлаку, приткнувшемуся своими неказистыми хижинами к склону горного ущелья в квадрате Р-24, колонна добралась только на третий день своего пути. Похоже, что здесь их уже давно ждали. Еще не осела пыль, поднятая колесами и траками техники, как к ним уверенной походкой подошел старик Увидев среди прибывших мальчишку, он, сложив руки на груди, поклонился в его сторону. Внимательно оглядев военных, он направился не в сторону подполковника Репнина, который уже сделал ему шаг навстречу, а к священнику, стоящему недалеко от мальчишки и отряхивающему пыль со своей рясы. Похоже, что они были знакомы. Старик с уважением протянул священнику обе руки и они, как старые друзья, которые давно не виделись, отошли в сторону, о чем-то тихо беседуя.
"И на том спасибо", - подумал Черепанов, глядя на мирно беседующих стариков. У него еще свежи были в памяти воспоминания о том, как при "зачистке" одного из кишлаков он натолкнулся на двух подростков - девочку и мальчика - сидящих во дворе дома. Только хорошая реакция спасла его тогда от гранаты, полетевшей в его сторону. Он так и не понял, кто из детей ее бросил. Да и какая теперь разница.
Его взвод разместился в хижине, которая стояла почти на самом берегу горного ручья. Подполковника вместе со священником и мальчишкой забрал к себе старик, который их встречал. Разместив гостей и дав какие-то указания своим сородичам, он сразу же засобирался в дорогу. Перекинув через плечо ремень современного карабина и свистом подозвав к себе огромного волкодава, старик все так же не спеша направился в сторону видневшегося на горизонте перевала. И потянулись дни ожидания.
Еле слышный шорох, раздавшийся у Черепанова за спиной, вернул его из воспоминаний в сегодняшний день. Резко перекатившись в сторону, Иван вскинул автомат.
- Свои, товарищ старший лейтенант!
Черепанов узнал немного хрипловатый голос священника. Придерживая рукой болтающийся на груди крест, тот взбирался по крутому откосу со стороны реки. Учитывая, что у него не было одной руки, делал это он довольно ловко и, главное, - тихо. Больше ни один камешек не шелохнулся под его ногами. Иван знал, что такой способ передвижения в горах - целое искусство. И владеют им единицы, как правило, офицеры спецназа ГРУ. Он, не ставя автомат на предохранитель, просто отвернул ствол немного в сторону и с любопытством посмотрел на уже почти подошедшего к нему батюшку.