Свиридов вздрогнул:
- Кого?
- Алексея Мещерина, убитого вчера вечером. По этому делу существуют самые подробные показания очевидцев. Где вы были вчера примерно в одиннадцать часов вечера?
- Я? - Свиридов посмотрел на Берга и после некоторой паузы произнес:
- Вчера мы с Иваном Германовичем совершали вечерний моцион.
- А если конкретнее?
- М-м-м… мне кажется, что как раз в этот момент… примерно в то время… у нас с Иваном Германовичем сломалась машина, - при этих словах Владимир в высшей степени выразительно посмотрел на ерзающего в кресле Крота и совершенно спокойного, ровно и безмятежно улыбающегося Мику, - и мы были вынуждены искать иной вид транспорта. Не оставалось ничего иного, как максимально приблизиться к народу и поехать на лоховозе… то есть, конечно, на троллейбусе.
- Все это нам известно, - сказал Станицын. - Вы доехали на троллейбусе до конечной?
- Совершенно верно.
- Конечная - это улица Тархова, не так ли?
- Да.
- А на этой улице - вернее, на прилегающей к этой улице площади, на которой разворачиваются троллейбусы восемнадцатого и десятого маршрутов, - вы встретили трех молодых людей, неадекватно на вас отреагировавших?
Точнее, молодые люди - тоже, кстати, не апостолы Павел и Петр со святым Михаилом - ехали вместе с вами по восемнадцатому маршруту.
Я верно излагаю?
- Сдается мне, Иван Германович, нам нечего сообщить этому господину, - тоном одного из клиентов Шерлока Холмса, которому прославленный сыщик только что на его глазах распутал чудовищную историю, сказал Владимир.
И вдруг…
…чудовищная мысль просочилась в мозг, вяло встрепенулась там, как получивший пару пинков от сержанта ППС пьянчужка, валяющийся у мусорного контейнера и испускающий мирный алкогольсодержащий храп по поводу всенародного праздника, - и вдруг всколыхнулась и резко выпрямилась во весь рост.
Свиридов поднял на Станицына затуманившийся взгляд, и суровое лицо майора расплылось, как от эффекта видеосъемки.
- Но ведь таких совпадений попросту не бывает, - произнес Владимир.
- Вот именно, - без всякого выражения, но с выпукло прощупывающимися нотками удовлетворения сказал Станицын. - Я вижу, вы все поняли. Значит, вы признаете себя виновным в убийстве Мещерина Алексея Евгеньевича, восьмидесятого года рождения?
- Это было в рамках допустимой самообороны, - тихо сказал Владимир. - Он держал нож у горла Ивана Германовича. Он бы убил его, если бы я не выстрелил.
Услышав свое имя, Берг поднял голову и уставился на Владимира.
- Что? - тихо спросил он, очевидно, еще не вникнув в сущность того жестокого и, быть может, уголовно наказуемого открытия, которое только что - к немалому потрясению для себя - сделал Владимир.
- Да так, ничего, - отозвался Свиридов. - Просто я пришел к заключению, что сын Евгения Ивановича Мещерина был законченным ублюдком. И Евгению Ивановичу вовсе не стоило так расстраиваться - судя по всему, тот и без того был в последнем градусе наркозависимости и не сегодня завтра двинул бы кони.
- Без того - это без чего? - недоуменно спросил Иван Германович.
- Не умри он вчера вечером, он все равно умер бы очень скоро, - ответил Свиридов. - Потому, что сей отпрыск был наркоманом.
- Но откуда… откуда такие сведения?
- Оттуда, откуда и сведения об убийце этого молодого человека, - равнодушно произнес Свиридов, уже совершенно оправившись от потрясения, - мы… точнее, господин майор Станицын - нашли его.
- Да… и кто? - задушенно лепетнул Берг.
- Я.
- Вы?!
- А что, вы не помните того малолетнего отморозка, который просек у вас ваши кредитные карты, и потом ему вперло отжать их для личных, очень даже незамысловатых нужд. Тот самый, которому я прострелил голову, прежде чем он не перерезал вам горло?
Берг бессильно трепыхнулся и всплеснул руками:
- Боже мой!
Александра, стоявшая у стены под прицелами автоматов, сухо произнесла:
- Прежде чем нас увезут греться в казенный дом с решетками, я хотела бы сказать, господин майор, что в тот момент, когда вы пожаловали сюда в гости, некто Корнилов, кстати, присутствующий здесь, рассказывал нам занимательную историю про то, что моего отца и его личного телохранителя приговорили к смерти, и собирался назвать нам имя человека, который сделал этот заказ.
Станицын медленно повернул голову к Кроту, и тот скорчился под его холодным пронизывающим взглядом, а потом вдруг распрямился, как выстрелившая тугая пружина, и буквально выкрикнул:
- Да ты слушай больше, майор, чего она тут тебе эту порожняковую байду втирает, сука, бля! Да бля буду…
- Будешь, коли захочешь, - холодно прервал его Станицын. - Продолжайте, Александра Ивановна.
- А что тут продолжать? - произнесла та. - Тут и продолжать нечего. Корнилову известно имя человека, который наверняка связан со всем тем, что происходило в последнее время с моим родителем. Пусть Крот и назовет это имя.
А, Крот?
Свиридов скривил уголок рта в скептическую полуусмешку и посмотрел на Корнилова, который налил себе полстакана водки "Кристалл" из недавно початой бутылки и опрокинул его в рот одним коротким, быстрым движением.
Бандит с трудом сдерживал волнение и страх, и это ясно читалось на его широком лице с разлапистыми дрожащими губами и мелкими каплями пота, выступившими на лбу и на висках.
- Ну, Крот, - подал голос и Микаэл, который до того времени стоял у стены за спиной у Корнилова, не тронутый группой захвата.
Крот замотал головой, а потом вскинул голову на Станицына и…
Свиридов не видел выражения лица майора и того, что прочитал в его глазах Никита Корнилов, но только он мог поручиться за то, что исказившиеся черты бандита можно было объяснить лишь одним: тем, что Корнилов прочитал свой смертный приговор.
- А ведь и скажу! - вдруг рявкнул Крот, вставая из-за стеклянного столика, за которым он нервно пил водку. - Еще неизвестно, кому этот расклад влетит в больший геморрой! Ты ведь реально сечешь, майор, что тебе катит за то, что ты терся со мной и Микой… и если узнает Китобой…
- Что - если узнает Китобой? - холодно спросил Станицын.
- Тогда тебе земля в самом деле пухом покажется по сравнению с тем, что…
- Много базаришь в порожняк, мелочь, - прервал разглагольствования Корнилова оперативник. - Я думаю, надо закатать тебя в СИЗО с архангелами из беспредельных, чтобы научился себя вести.
- Меня-а-а? - загрохотал Корнилов. - Мика, прочехли этому баклану, что…
Голос его оборвался… По всей видимости, дерзость и понтовый налет в его словах не обеспечивались и на десятую долю их реальным наличием.
Крот был уничтожен. Он зацепил бутылку двумя пальцами и опрокинул почти всю водку в рот. Станицын смотрел на него с тем любопытством, с которым медик-вивисектор смотрит на кролика, прежде чем препарировать его живьем.
- Я же не хотел… - тихо пробормотал наконец Корнилов. - Я никогда не сливал своих…
Да я вас всех… - вдруг вскинулся с кресла Крот, которому выпитая только что водка, наверно, шибанула в голову.
…Выстрел щелкнул сухо и негромко, как сломавшаяся под ногой ветка.
Корнилов на мгновение застыл с перекошенной нижней губой и безумно выкатившимися глазами, а потом протянул вперед трясущиеся руки, словно желая обнять своего убийцу, - и без звука свалился на столик, широко раскинув руки. Хрупко треснуло стекло, столик проломился, и Крот тяжело упал грудью на ковер и замер.
Бутылка "Кристалла" соскользнула с темной тонированной поверхности разбитой стеклянной столешницы и, ударившись о металлическую ножку стойки торшера, разбилась, окропив пол остро пахнущей бесцветной жидкостью.
И, портя фирменный вкус и цвет прославленной российской водочной марки, сверху закапала почти черная - еще совсем живая - кровь.
Кровь человека, убитого в собственном доме.
Глава 9 ПОСЛЕ ТОГО, КАК УМИРАЕТ ХОЗЯИН…
Майор Станицын некоторое время смотрел на труп Крота, а потом медленно убрал пистолет, с такой молниеносной быстротой вырванный им из кобуры, закрепленной у него под мышкой, - пистолет, из которого был застрелен криминальный авторитет Никита Корнилов по прозвищу Крот, и сказал, поворачиваясь к Саше, Владимиру и Ивану Германовичу:
- Не думаю, что он рассказал бы нам что-то содержательное и высокоинформативное. Такие люди только пыль в глаза пускают.
Все так же молча стоявший позади своего босса - ныне уже бывшего - Карапетян присел в кресло, в котором минуту назад сидел Крот, и сказал:
- Я думаю, майор, вы развэли нэнужную пантомиму. Нужно заканчивать.
- Присел на трон, так уже и распоряжаешься, - проговорил Станицын, не трудясь наполнить свои слова хотя бы какой-то любезностью. - Ладно. На сегодня бенефис удался. Выводите этих. А вы, Иван Германович… - он повернулся к Бергу и вежливо улыбнулся, - а вы свободны. Если хотите, я могу приставить к вам пару своих людей, и они довезут вас до вашего дома без всяких эксцессов.
Берг широко раскрыл глаза - появись перед ним сам сатана, Иван Германович не сумел бы выдавить на своем лице большего страха - и наконец тихо произнес:
- Я бы предпочел, чтобы меня убили здесь.
Как только что вы убили Корнилова, вашего сообщника. Ведь все равно так оно и будет.
- Дорогой Иван Германович, - мягко сказал Станицын, - вы просто не знаете всех нюансов оперативной работы. Особенно в шестом отделе. Чтобы справляться с организованной преступностью, зачастую нужно использовать методы организованной преступности. Этот Корнилов давно был у нас бельмом на глазу. Что было бы толку, посади я его в СИЗО? Да через несколько дней он был бы на свободе и…
- Не пытайтесь доказать, что черное - это белое, а белое - это черное, майор, - негромко, но твердо сказал Берг, и внимательно наблюдающий за ним Свиридов не узнал в этом серьезном, усталом человеке с серым, измятым словно от мучительной бессонницы лицом и глубокими темными глазами прежнего Берга, того смахивающего на деревенского болвана человечка с нелепыми жестами и неловкими движениями, что вломился в квартиру брата Свиридова накануне днем.
Станицын махнул рукой.
- Как хотите, - сказал он, и отвернулся от Ивана Германовича.
- Вероятно, именно по той причине, что вы представляете тут интересы исключительно борцов с организованной преступностью, - подал голос Свиридов, - вы, майор, привели сюда в составе вашей опергруппы гражданина Шевцова и гражданина Гладышева, немногим более полугода куда более прочно известных под погонялами Асаф и Бабуин.
Двое поименованных граждан, стоявших по правую руку от Владимира, неодобрительно воззрились на него, а майор Станицын сказал:
- Да и вы, гражданин Свиридов, не без греха. Поговаривают даже, что вы состоите у Китобоя на почетной должности главного палача. Робин, так его зовут, этого достойного господина, не так ли?
- Это вам Карапетян сказал? - невозмутимо отозвался Владимир. - Ну так Карапетян всегда был известен своей честностью. Например, когда он заказал одному мелкому киллеришке, у которого к тому же был сезон весенних скидок, своего родного брата - гражданин Карапетян честно с тем расплатился. На скидки не посмотрел. А такое выгодное предложение было: если в придачу к Ивану Ивановичу вы заказываете еще и Ивана Никифоровича, то бесплатно получаете Бальтазара Бальтазаровича - в лучшем виде, упакованного, с доставкой в морг за счет фирмы.
Станицын не перебивал Владимира: вероятно, что-то было в интонации Свиридова такое, что не допускало ни малейшего инородного вторжения в поток его речи.
- И вообще мне кажется, гражданин майор, что ваша шутка зашла слишком далеко, - продолжал Свиридов. - Я не сомневаюсь, что до рассвета мы дожить не должны. Ни я, ни Саша, ни тем более Иван Германович. Заказ нашего почтенного инкогнито, так и не названного покойным Кротом, все-таки выполнить надо. Но, думаю, вы не удивитесь, если я скажу: у меня нет ни малейшей охоты умирать. По крайней мере, если мы все обречены, так помрем вместе. С такой, кстати, бравурной музыкой.
И с этими словами он распахнул куртку, под которой все увидели динамитные шашки, и добавил:
- Ну что, устроим фейерверк, гражданин майор? Полетят ваши погоны ко всем чертям!
- Не сме-е-еть!! - бешено заорал Станицын, увидев, как один из пяти омоновцев, или кто они там были, вскинул автомат на Владимира.
Впрочем, стоявшая рядом с ним Саша с силой ударила его сложенными руками в темя. Возможно, силу удара усугубило то, что на девушке были наручники, возможно, она вложила в свой размах слишком много ненависти и злобы, но так или иначе - здоровяк в камуфляже свалился к ее ногам, как соломенное чучело.
Глаза Владимира сверкнули, когда он выбросил перед собой руку с зажатым в кулаке дистанционным взрывателем:
- Ни с места, суки! Если кто хоть дернет пальцем на курке, все полетим в ад, а если кто станет стрелять в меня, что ж… рука разожмется, и все получится само собой.
Парни из группы захвата замерли. Станицын медленно двинулся к Свиридову, его лицо стало бледным и угрюмым. Вероятно, старый волк понял, что Владимир не шутит и что он в самом деле способен выполнить свою смертоносную угрозу.
- Брось эти штучки… - начал было он, но Владимир не стал его слушать.
- А вы, гражданин майор, передайте сюда ключи от моих "браслетиков", - сказал он. - Да поживее, если не хотите позавтракать уже в аду: ручки у меня слабые, пальчики дрожат, могут, знаете ли, и не удержать вот эту штучку.
Станицын остановился.
- Гладышев, - после некоторой паузы сказал он, - дай ему ключи.
- Ключи передайте Саше, - скомандовал Владимир. - Оружие на пол - и прошу всех на ковер. Морррды в пол! - рявкнул он, видя, что присутствующие не торопятся выполнять его приказ. - Как же это вы так прокололись, товарищ майор? Думали, что у нас уже не будет оружия, или как… мы приедем сюда прямо так, с повинной?
Станицын молчал - он лежал на ковре, лицом вниз, со сложенными за головой руками.
- Отлично, - проговорил Владимир в тот момент, когда Саша отмыкала ему наручники, - вот так вы смотритесь куда презентабельнее.
Лучше бы вам, господин Станицын, взять настоящую группу захвата, а не этих отмороженных волчьих выкормышей. Ребята из вашего отдела хоть работают профессионально, а эти… как дети, честное слово.
- Ладно, - выговорил Берг, - пора уходить отсюда.
- Погоди, папа, - остановила его Саша, - одну минуту.
Она подошла к Карапетяну, застывшему в позе сфинкса над своими сообщниками, и произнесла:
- Что вы хотели всем этим инсценировать?
- Откуда мне знать? - с вполне естественным видом пожал плечами тот. - Это все Крот.
Его штучки. Я ничего не знаю.
- Ладно, - протянул Владимир. - Поговорим в другой раз. Более удобный. Хотя…
Он наклонился к майору Станицыну и, ткнув тому дулом "узи" в затылок, негромко спросил:
- Думаю, вам известно, кто нас заказал? Вы так не хотели, чтобы Крот назвал нам его фамилию, что поспешили убить его… Так кто он?
- Ты…, я не знаю, кто ты такой, но только ты влезаешь не в свое дело. И вообще - если ты сечешь поляну, то должен понимать: слей я тебе всю известную мне информацию, то через день-другой меня самого сольют в унитаз. По частям.
С волками жить… ну, сам понимаешь, что я тебе тут разливаюсь.
Свиридов усмехнулся.
- Так что можешь пустить мне пулю в затылок, - с придыханием хрипло продолжал Станицын, - но ничего от меня не услышишь. Лучше уж здесь… так, кажется, еще недавно говорил Берг?
Свиридов поднял голову и увидел Сашу. В ее глазах стояла слепая, горькая ненависть.
Он несильно, с оттягом ударил Станицына в основание черепа, и тот беззвучно ткнулся лбом в ковер, потеряв сознание.
- Так, - сказал Владимир. - Ты, Карапетян, сейчас едешь с нами. Будем говорить на душеспасительные темы. А эти, - он показал на лежащие на полу фигуры в камуфляже, - пусть покамест позагорают здесь.
- С вами? - растерянно переспросил Карапетян.
- С нами, Мика, - холодно сказала Саша. - Я еще с тобой отдельно побеседую.
- Так, как раньше? - попытался развязно улыбнуться Микаэл, но тут же получил от девушки удар по лицу, причем не чем-нибудь, а свиридовским "ТТ", который Владимир передал Саше.
Сам Свиридов в этот момент вынимал патронные рожки из автоматов, состоявших на вооружении лежащих на полу парней Станицына.
- Еще раз его приложи, - посоветовал он, не поднимая головы. - Только смотри пистолет о его чугунную харю не сломай.
- Поехали! - раздался голос Берга, который нервно теребил рукав собственной рубашки.
Вероятно, он хотел придать своему голосу побольше энергичности, но вместо этого пустил "петуха" - и получился неестественный истерически-бодренький выкрик.
- Одну минуту, Иван Германович, - произнес Владимир, поднимаясь и холодно глядя на Карапетяна. - Ну что, герой-любовник… пошли!
***
Выйдя на террасу, идущий первым Микаэл столкнулся с высоким парнем, на лице которого застыла глуповатая мина ошеломленности и испуга. Это был тот самый бандит, что провожал Берга и его сопровождающих в дом своего хозяина. И теперь, судя по всему, в его микроскопический питекантропский мозг не вмещалось осознание всего того, что с калейдоскопической быстротой развернулось в особняке Крота.
- Че тут за бодяга, Мика? - быстро спросил он и только тут различил за спиной Карапетяна фигуру Саши, а за ней - Берга и замыкающего вереницу Свиридова.
- Идем на пляж, - сказал Карапетян и внезапно резко рванул на себя парня, синхронно поднырнув под него.
Голова здоровяка, массивная, бритая, на манер стенобитного тарана - мимо успевшей инстинктивно посторониться Саши - угодила в солнечное сплетение многострадального Ивана Германовича Берга, и тот свалился прямо в ноги Свиридову.
Владимир с размаху щелкнул по черепу амбала, а второй рукой подхватив охающего и стонущего Берга, крикнул Саше:
- Тащи его в машину… я прикрою!
- А Мика? - скороговоркой спросила та.
- Надо сваливать… Он… ушел, гнида!
Как бы в качестве выразительного и исчерпывающего ответа на его слова, в нескольких метрах от них, со стороны фонтана, раздался гортанный крик, переросший в короткую автоматную очередь, и несколько пуль угодили в стекла террасы.
К счастью, стекла были бронебойными.
- Та-ак, - процедил Владимир. - Ну что ж… повеселимся, братцы!
Он несколькими движениями сорвал с себя заряд пластита и динамитные шашки, поманипулировал взрывателем, а потом, высунувшись из дверей веранды, дал длинную веерную очередь в том направлении, в котором сбежал Карапетян и откуда раздавались выстрелы и крики.
Ответом ему был чей-то рваный хриплый вопль, и тогда Владимир, прильнув почти к самому полу, внезапно сорвался с места в длинном, стелющемся к земле прыжке и швырнул динамит в сторону фонтана.,