Хотя, скажем, в интерпретаций Афанасия Фокина понятия "жить как муж и жена" и "быть духовным наставником" зачастую были равнозначны.
Услышав подобную фразу, Берг широко разинул рот и стал похож на того перепуганного нелепого мужичонку, что ввалился на квартиру Свиридова без приглашения и был встречен весьма памятным и соответственно нелюбезным образом.
- Что-о-о?
- А что тут удивительного, что я могла жить с богатым и красивым мужчиной, пусть даже кавказской национальности? - спросила Саша, пожимая плечами. - У меня нет предубеждений, на основе которых кавказцев приравнивают едва ли не к дьяволам. Тебе никто не нравится, папа. Кавказцы - нихт гут. Ушла к русскому в светлый терем с фронтоном на море, как говорится, но и тут все не слава богу…
- Какому еще русскому?
- Леша Тихонов.
- А, да этот дятел… - с пафосом начал было Берг, но вовремя понял, что он выглядит неподобающе смешно для человека своего положения. И замолк.
- Вот видишь, - сказала Саша. - Кстати, а вы, Владимир, кто по национальности?
- Да вроде проклятый москаль, - последовал незамедлительный ответ.
Берг беспомощно махнул рукой: кажется, у него образовалась маленькая нервная перегрузка.
- Ну хорошо, поехали, - криво улыбнувшись, сказал Владимир. - Только проведем маленькую предварительную подготовку. Где у вас начальник вашей охраны, Иван Германович?
***
Обещанную подготовку к визиту в дом законопослушного гражданина Корнилова Свиридов провел в считанные минуты. Но при этом нельзя сказать, что сделал он это спустя рукава.
Напротив, отдельные пункты этой подготовки Саша сочла излишними, но Владимир коротко напутствовал ее сакраментальным:
- Не учите отца делать детей, высокочтимая Александра Ивановна.
Прежде всего он тщательно упаковал Берга в очень приличный кевларовый бронежилет. Сам же Владимир от подобной предосторожности воздержался, но то, что он напялил на себя, было куда существеннее банального бронежилета.
А именно - граммов двести пластита, то бишь сильнейшей и очень дорогостоящей пластиковой взрывчатки, в маленькой плоской коробочке, которую он аккуратно прикрепил под левую подмышку, хитроумно перехватив грудь тонким кожаным ремнем. К коробочке он присоединил две динамитные шашки, взрыватель и пару минут приспосабливал его.
Берг с удивлением смотрел на своего телохранителя и хлопал ресницами, воздерживаясь от комментариев.
- Это к чему? - спросила Владимира Александра.
- Страховочный вариант, - ответил Владимир. - На случай, если кто-то вознамерится нарушить общественный порядок.
- Ничего себе страховочный, - буркнула Саша.
Свиридов весело посмотрел на нее, а потом сказал:
- Ты напоминаешь мне мента из ГИБДД, который остановил "нового русского" и говорит:
"Оружие, наркотики?"
"Да не, братан, ты че, какое оружие".
"А что в багажнике?"
"А, - грит, - калькуляторы".
"Ну-ка, показывай, что у тебя там за калькуляторы".
Тот открывает багажник, а там пулемет с полным комплектом боеприпасов.
"Ни хрена себе калькуляторы! Ты ж говорил, что у тебя нет оружия? Зачем же врать представителю при исполнении?"
"Да какое ж это оружие? Калькулятор он и есть".
"Да нет же, калькулятор - он маленький, с кнопочками".
"А-а, знаю! С кнопочками - тот для предварительных расчетов, а этот - для окончательных".
Закончив веселую байку, Владимир состроил озабоченную мину сосредоточенности и принялся тщательно заряжать и проверять не только свой "ТТ", но и позаимствованный у начальника берговской охраны "калькулятор для окончательных расчетов" - пистолет-автомат "узи".
А после того, как подготовка была завершена, Берг вторично вызвал к себе начальника охраны и торжественно объявил ему, что с сегодняшнего дня он может считать себя уволенным.
Дочь в целом одобрила такое решение отца.
***
Дом Никиты Корнилова по прозвищу Крот в той же мере походил на небольшую крепость, в коей особняк Берга напоминал резиденцию потомственного английского дворянина. Он был обнесен высоченным металлическим забором с острыми навершиями, выполненными в виде наконечников стрел.
При всем при этом, как не замедлил заявить Свиридов, завидев в лобовом стекле дом Крота, гостеприимный и радушный владелец этой миникрепости не удовольствовался абсолютно неприступным видом ограды и на ночь пропускал через нее ток высокого напряжения.
- Однажды тут фокинского собеседника едва не убило. Шарахнуло знатно, волосы дыбом стояли, а из ушей дым валил, - сказал Владимир.
Через несколько секунд после того, как берговский "мерс" подъехал к ограде корниловского дома, к массивным литым воротам подбежали два внушительного вида парня и, ухватившись каждый за свою створку, оперативно открыли и пропустили машину во двор.
Слабо освещенный неярким светом высокого фонаря в нескольких метрах от передней стены, дом Крота казался заброшенным, глухим и мрачным. Этакой многократно увеличенной кротовой норой.
Высоченная стена с узкими, встроенными на манер бойниц окнами, из которых, казалось, вот-вот просунется дуло "калькулятора для окончательных расчетов", была увита плющом, а в живой занавеси просматривалась огромная, метра два с половиной, стальная дверь, окрашенная в красновато-бурый, керамзитового оттенка, цвет.
Во всем фасаде горело только одно окно - на втором этаже.
Несмотря на то что от него до земли было добрых шесть метров, оно было зарешечено, и решетка, судя по всему, была прочнейшая.
"Никак не отвыкнет Крот от привычки видеть небо в клеточку, - подумал Владимир. - Все-таки десять лет отбарабанил в казенном заведении с нарами, парашей и прочими удобствами".
- Никогда тут бывать не приходилось, - сказала Саша. - Мрачное место.
- Да-а уж… - тоном Ипполита Матвеевича Воробьянинова протянул Берг.
В этот момент перед "мерсом" вырисовалась весьма значительных размеров темная фигура и помахала рукой, сигналя остановиться.
Свиридова, Берга и Сашу в абсолютном молчании проводили в глубь двора, за дом.
С обратной стороны жилище Крота оказалось далеко не такого зловеще-готического вида.
Здесь наличествовала вполне привлекательная и уютная терраса.
Уютная-то уютная, но застекленная бронебойным стеклом. Возле дома был фонтан, ныне не работающий, с водруженной на него бесформенной мраморной скульптурой сомнительного упадочного толка.
Детина-проводник впустил визитеров на террасу и закрыл на замок хрупкую на первый взгляд дверь, которую на самом деле можно было бы демонтировать разве что скромным и непритязательным выстрелом из гранатомета. На террасе долгожданные гости - и особенно Владимир, которого, как показалось Бергу и Саше, здесь видели не в первый раз - попали под шквальный перекрестный огонь подозрительных взглядов трех уголовного вида молодцов в спортивных костюмах и с массивными шеями, на которых сидели стандартные мини-головы а-ля "бильярдный шар", Крот ждал в доме, в роскошной, отделанной глубокого бордового оттенка бархатом и обставленной красной мебелью - невероятно безвкусной комнате. Увидев Берга, Свиридова и Сашу, он приподнялся навстречу.
Это был невысокий, плотный здоровяк с довольно длинными для джентльмена подобного криминального профиля темными волосами и подозрительно поблескивающими маленькими глазками под густыми бровями.
Под рубахой виднелась толстенная цепь с массивным, типично бандитским - как то ни святотатственно звучит - золотым крестом.
- Я был уверен, что вы приедете, - без всяких предисловий сказал Корнилов. - Располагайтесь. Чувствуйте… типа как дома.
- Что вы хотели мне сказать? - сухо спросил Берг, присаживаясь на краешек кресла.
Крот покосился на Владимира, и в этот момент в комнату вошел высокий и статный парень лет двадцати семи, с красивым хищным лицом приятного оливкового оттенка. На армянина, коим он являлся, вошедший походил куда меньше, чем, скажем, на итальянца.
При виде его Саша вздрогнула и вжала голову в плечи.
- Микаэл… - пробормотала она.
- Мое почтение, уважаемые, - почти совершенно без акцента произнес он. - А, Саша, привет. Давно не виделись. Ник, я тут пасижу, паслушаю, а?
Ника да Мика, промелькнуло забавное словосочетание в голове Свиридова, и он неожиданно для самого себя широко улыбнулся, а потом под недоумевающим взглядом хозяина дома сказал:
- Мы вас внимательно слушаем, Никита Павлович.
Крот, которого Никитой Павловичем называли, наверно, только при оглашении приговоров суда, вздрогнул и посмотрел на Свиридова несколько более нервно, нежели можно было ожидать от преуспевающего бандита. И наконец сказал то, что от него ждали:
- Я позвал вас затем, чтобы сказать: мне поручили устранить вас, Иван Германович, и… - Он с сомнением посмотрел на Владимира, качнул головой и договорил:
- И тебя, Свиридов.
- Почему-то это меня не удивляет, - сказал Владимир. - И ты, конечно, вызвал нас сюда, чтобы отработать прямо на дому. Решетку на окошко надел, чтобы не выпрыгнули.
- Да не шути ты так, - устало и серьезно сказал Крот. - Этот козел в самом деле, кажется, спятил! Я больше не хочу иметь с ним дела.
Я не собираюсь ввязываться из-за него в ссору с Китобоем. И особенно…
И он выразительно посмотрел на Владимира.
- Ты меня сегодня разглядываешь, словно я Наташа Ростова на первом балу, - критически заметил Свиридов. - Что ты хочешь сказать, давай говори.
- Хорошо, - после некоторого колебания сказал Крот. - Был базар, что ты, Свиридов, и есть Робин. Тот самый, который устраивает заказное мочилово по наводке Китобоя.
Саша вздрогнула, Владимир покосился на нее краем глаза и произнес:
- Все это разговоры в пользу бедных, Крот.
Если бы я даже и был этим Робином, ты что, думаешь, я прямо так тебе все и рассказал, как деревенская девушка на исповеди в страстную пятницу, или какой там день недели? Кто сказал тебе это?
- Я сказал, - неожиданно прозвучал голос Микаэла, - я сказал. Да, била у мэня такая информация.
- Кажется, мы отклоняемся от дела, - сказал Берг. - Неважно, кто такой мой личный телохранитель. Мне рекомендовал его уважаемый мною человек, и я не хочу больше говорить об этом.
- Канэчно, уважаемый человек, - подтвердил Карапетян. - Китобой очень даже уважаемый человек. Вэдь это он рекомендовал Свыридова, своего друга, скажем так… нэ так ли?
- Какое это имеет значение? - нетерпеливо проговорил Берг. - Ближе к делу. Какой человек нас заказал?
- Всэму свое время, - спокойно проговорил Микаэл. Крот открыл было рот, но Мика положил ему на плечо руку, призывая временно воздержаться от вступления в беседу, и произнес:
- Нам стало известно, что ви думаете, будто это ми взорвали ваш лимузин, Иван Гэрманович?
На этот раз сам Корнилов посмотрел на него со все возрастающим недоумением, и Владимир так же легко, как если бы это была раскрытая книга, прочитал в маленьких глазах Крота вопрос: чего это ты несешь, Красная Шапочка?
К чему все это словоблудие?
Свиридов внезапно почуял недоброе, словно в воздухе разлилось тоскливое предчувствие опасности - как перед грозой накипает тяжелое душное затишье.
…Владимир всегда отличался тонкой интуицией, несравненно более чуткой, нежели Берг, который в ответ на слова Микаэла начал медленно закипать.
- Я и сейчас так думаю, - раздувая узенькие ноздри своего длиннейшего носа, сказал Берг. - И вообще, Корнилов, я не понимаю, к чему ты пудришь тут мозги. Говори по существу, а не верти задом, как старая проститутка.
Корнилов потемнел лицом, на широких калмыцких скулах взбугрились и заходили желваки.
Он поднялся во весь свой рост и возмущенно прогрохотал, не замечая белого лица Саши и предупредительных знаков, которые делал ему Микаэл:
- Да ты че тут гонишь, гнида? Я с тобой как с настоящим, а ты меня за лоха фанерного, что ли, держишь!
- Спокойно, Ипполит, - с интонациями Андрея Мягкова произнес Владимир, понимая, что разговор пошел совсем не по тому руслу, да еще по такому, которого можно было избежать. - Рамсы нам ни к чему. Зачем нам Хиросима и Нагасаки в отдельно взятом доме российского гражданина.
- Кудряво горбатого лепишь… - проворчал Крот, но тон все же сбавил.
- Ладно… назовите имя, - подала голос доселе молчаливо сидящая на низеньком диване Саша.
Корнилов открыл было рот, вероятно, чтобы сказать фамилию человека, который заказал Берга, но в этот момент с улицы донесся какой-то шум, потом дробный топот по лестнице, все приближающийся и нарастающий в звучании - и, как венец всей этой какофонии, сухо протрещала короткая автоматная очередь, тут же перекрытая грохотом двух одиночных выстрелов…
Глава 8 ГОСТИ КРОТА
Крот вскочил, едва не опрокинув при этом кресло, и хрипло выругался, в шоковом потрясении мотнув большой головой. И тут же вылетела под мощнейшим ударом дверь, и в дом хлынули вооруженные автоматами Калашникова спецназовцы в черных масках, и один из них крикнул:
- Всем оставаться на своих местах!
Самым последним в комнату вошел худощавый статный человек в бронежилете поверх черного джемпера.
- Майор Станицын, шестой отдел ГУВД, - коротко и внушительно произнес он.
- К тебе, Крот, просто сегодня повальные визиты дорогих гостей, - насмешливо сказал Свиридов. - Шестой отдел - это, если мне не изменяет память, управление по борьбе с организованной преступностью.
Станицын медленно перевел взгляд с бледного Корнилова на невозмутимо улыбающегося Владимира и произнес непререкаемым тоном:
- Все так и одновременно не совсем так, гражданин Свиридов. Мы в большей степени к вам и вашим подопечным, а не к Корнилову.
Хотя он тоже очень даже ничего.
Он повернулся к Саше Берг и проговорил:
- А вот вы, гражданка, арестованы.
Саша медленно подняла на Станицына глаза, и Владимир увидел в них хрупкое оцепенелое потрясение. А Иван Германович пошатнулся и едва не упал, не оставляемый ни на секунду пристальным взглядом Микаэла Карапетяна - сдержанным и ироничным, на самом дне которого тлела упругая, неуловимая ядовитая насмешка.
- За что? - выговорила Саша.
- За организацию террористического акта, поведшего к человеческим жертвам. Преднамеренное убийство, одним словом. И вы, Александра Ивановна, - заказчик.
- Да… да вы что?! - пролепетала девушка и буквально задохнулась от ужаса и недоумения.
Ее же отец судорожно сжал кулаки и пробормотал:
- Вы с ума сошли! Я буду жаловаться на вас в администрацию! Вы…
- Спокойно, Иван Германович, - прервал его Станицын. - Дело в том, что вы еще не знаете, кто именно пострадал от инкриминируемого вашей дочери преступления.
Берг мертвенно побледнел, узкое лицо его вытянулось еще больше, а короткие толстые пальцы рваным конвульсивным движением сжались в кулаки.
- И кто же?
- Три часа назад взлетел на воздух "Мерседес-600", принадлежащий президенту "Айсбергбанка" Мещерину Евгению Ивановичу, - отчеканил майор. - Мои сожаления, Иван Германович, - добавил он, повернувшись к буквально уничтоженному этим жутким и невероятным известием Бергу.
Он рухнул на диван и судорожно схватился за лысую голову.
- И что, Евгений Иванович… он что, погиб? - пролепетал он посеревшими, непослушными губами. - Как же так?..
- Там все разнесло в клочья, заряд был килограмма два в тротиловом эквиваленте, - ответил Станицын. - Нашли окровавленную и обгоревшую подкладку его пиджака, а самого, естественно, сами понимаете…
- Да как же так, господи?
Берга качнуло вперед, и он, быть может, упал бы на ковер, если бы его не придержал за плечо Свиридов.
- Саша… - произнес Берг. - Это что… я не понимаю… как же так?
- Это провокация, папа, - ответила Александра, хладнокровно наблюдая за тем, как ей надевают наручники. - Неужели ты можешь поверить в такую смехотворную чушь?
Я - организовала убийство Евгения Ивановича? Я что - агент по имени Никита из мифического первого отдела спецназовской американщины?
- Но…
- Я не убивала Мещерина, - медленно, но твердо выговорила Александра, глядя на Станицына.
- Разберемся, - невозмутимо отозвался тот. - Но сразу предупреждаю, что есть определенные данные, свидетельствующие об обратном.
- Еще бы! - насмешливо отозвалась Саша.
Самообладание этой девушки в самом деле было удивительным, чего, и по вполне очевидным причинам, нельзя было сказать о ее отце.
Свиридов покосился на Карапетяна и подумал, что вот если сейчас ему, Владимиру, предложат на выбор определить, кто из присутствующих в этой просторной комнате с четырехметровыми потолками вольнее всех вдыхает прохладный кондиционированный воздух и меньше всех удивляется нежданному-негаданному приезду группы захвата, так это гражданин Карапетян. А вот по лицу его босса Никиты Корнилова плавало честно сработанное остолбенелое недоумение, и Свиридов почти что мог поручиться за Крота - он ментов не вызывал.
…Простоват Никита Корнилов для совсем уж матерого бандита.
- Свиридов Владимир Антонович? - вдруг произнес Станицын.
- Совершенно верно, - без промедления ответил Владимир, ожидая, что еще придумает Станицын.
- Вы тоже арестованы.
Фраза не произвела на Владимира никакого впечатления - гораздо больше его удивило то, что события после появления группы захвата развивались так нединамично, вразвалочку, своим поступательным движением напоминая фланирование щеголя по набережной в праздничный день.
Нет бы ворваться, повалить всех носами в пол, проорать сочную канонаду ругательств, произвести несколько качественных профилактических касаний заблудших граждан сапогами - так нет же! Душеспасительные неторопливые беседы со всеми по очереди.
- За что это? - равнодушно спросил Владимир.
Услышав последние слова Станицына, Берг поднял голову и изумленно уставился на него, пытаясь найти хотя бы легкий отголосок опасной и неудачной шутки на его непроницаемом хмуром лице.
Станицын кивнул на Владимира, и тому тотчас нацепили на руки вожделенные стальные "браслеты" и грубо толкнули в грудь так, что Владимир не устоял на ногах и грохнулся в кресло… Оно завизжало колесиками по полу и плавно въехало в стену.
- Так что там такое? - переводя дыхание, спросил Владимир. - Трагическое умерщвление восемнадцати тараканов на кухонном моционе?
- Почти. Вы также подозреваетесь в убийстве, - сказал Станицын.
- Ну уж это чушь! - вдруг взвился с дивана доселе беззвучно стонущий в самом его углу Иван Германович Берг. - Уж он-то точно не убивал Мещерина, это я могу легко подтвердить.
У него алиби. Он не мог подложить взрывчатку в его машину, потому что безотлучно находился при мне! Он мой личный телохранитель! Или, быть может, вы обвините и меня… в том, что я убил собственного друга и многолетнего компаньона? А, майор Станичкин?
- Станицын, - спокойно поправил тот. - Я и не утверждаю, что ваш телохранитель причастен к взрыву автомобиля Мещерина. Ему инкриминируется иное…
Он посмотрел на уже почуявшего что-то совсем недоброе и в самом деле жуткое Владимира тяжело, испытующе и серьезно и веско закончил фразу:
- Вы, Свиридов, подозреваетесь в преднамеренном убийстве Алексея Мещерина. Сына Евгения Ивановича.