- Тихо! Всем молчать до самого Новогиреево, - распорядился Озирский. - Парни могут услышать.
- Скоро приеду, Мишутка, в магазин только заверну. Не садитесь без меня обедать, - попросила Надежда, облизывая губы. - Стариков покормлю. Нет, тебе это кажется. Устала просто. Ты же понимаешь - мне не всё равно, что вы затеваете. Понимаю, что Виолетта хочет! Куда же я денусь? Вы у неё в заложниках. Надо было думать раньше. Только без меня ничего не начинайте. Смотрит девочка телевизор, и пусть смотрит. Не пугайте её.
Дальше пошли сплетни про знакомых, в которые Андрей не вникал. Он понимал - время выиграно, дело в шляпе. Лишь бы Божок не попался с таблеткой, да Щипач не сплоховал со шприцем. Конечно, ребята они смышлёные, но ошибки случаются у всех. Лариса Черняк пока жива и невредима. Минкова оттягивалась не обязательно ночью. Колчановы, например, погибли вечером. Но тогда не нужно было ждать Надю, опасаться стариков. И темнота наступала гораздо раньше. Спрятать трупы не составляло труда. Поздней весной, почти летом, надо быть более осмотрительными.
Чтобы не вызвать подозрений. Озирский сделал знак Беловой закончить разговор.
- Езжай по Садовому, до поворота на Ульяновскую, - сказал он Чугунову уже в полный голос. - Нечего петлять по центру. В пробках там застрянем…
- Понял. А потом по Шоссе Энтузиастов. Идёт?
- Идёт. - Андрей обеспокоенно взглянул на Гету. - Тебя мать когда ждёт домой? Если волнуется, позвони, скажи, что всё в порядке.
- Я сказала, что еду за город. Так что мама особенно не переживает. Андрей, у тебя не будет неприятностей? Может, лучше всё-таки в милицию обратиться?
- Какие ещё неприятности? - улыбнулся Андрей. Близость Геты делала его лицо ещё прекраснее, Даже Надежда Белова откровенно любовалась им.
- А вдруг мы не имеем права вот так, самовольно, врываться в чужую квартиру?
- Даже если и будут неприятности… Первый раз, что ли? Для меня главное сейчас - выполнить намеченный план. И посторонние, пусть даже милиция, мне там ни к чему. Когда дело сделаю, позову их пожать лавры. Но я согласен в любом спектакле играть только главные роли.
Озирский подмигнул Божку и Щипачу. Ребята его прекрасно поняли. Они сделали пальцами знак "Виктория" и замолчали, только награждали друг друга тычками в бока.
- Не волнуйся, Гетка! - Андрей взял её руку. Поднёс к губам. Против ожидания, девушка руки не отдёрнула. - Всё будет хорошо. Я делаю это и для тебя тоже. И я доведу намеченное до конца. Помнишь, что ты мне обещала, если убийцы Колчановых будут найдены?
- Обещала выполнить любую твою просьбу. Если, конечно, это будет мне по силам, - ответила Генриетта. Тонкие пальцы её заметно дрожали.
- Это тебе по силам, - уверенно сказал Андрей.
- Тогда клянусь своей жизнью, здоровьем папы и мамы, что расплачусь с тобой за эту работу, - торжественно сказала Гета. - Мне самой было неудобно эксплуатировать тебя даром. Говори!
- Ещё рано. - Озирский крепче сжал запястья девушки. - Когда всё будет кончено, я предъявлю счёт. Но помни о своей страшной клятве. Мы уже подъезжаем…
Андрей забыл об остальных пассажирах джипа. Он видел только дочку Ронина и говорил с ней без слов - мимикой, жестами, взглядом, мыслями. Сейчас директор агентства о деле не думал. Они поняли друг друга правильно, и Генриетта уже знала, о чём попросит её благодетель. Она вспомнила деревенскую избу с русской печкой, в заснеженном Подмосковье. Гадалку Анфису Климовну Курганову с курицей на руках. И то, как её хохлатка клюнула золотое кольцо.
"До следующих Святок замуж выйдешь за богатого!" - сказала Курганиха. А Гета не поверила ей тогда, ни единому слову не поверила. И лишь сейчас, во время безоглядной гонки по столице, с запада на восток, от тьмы к свету, поняла, как была неправа.
Но зимой невозможно было представить, что Озирский овдовеет, да ещё выберет Гету Ронину из всех претенденток на его руку и сердце. Да, она - дочь генерала. Но отец тяжело ранен, и потому для карьеры Андрея абсолютно бесперспективен. Кроме того, Ронин, наверное, никогда не сможет ни ходить, ни даже говорить.
Она - некрасивая, похожая на юношу. Печальная девушка. Да ещё сломленная свалившимися на неё страданиями. Кроме того, находится под следствием. Её не повезёшь на светский раут, не пригласишь на бесшабашную тусовку. Её формами не похвалишься перед другими мужчинами. Она - не француженка, не графиня. Союз с Генриеттой Рониной ничего не даёт Озирскому, но налагает на него новые тяжёлые обязательства. Они связаны с лечением генерала, с необходимостью всё время видеть перед собой мужчину в коме и двух заплаканных женщин. А уж сколько гадких слов будет сказано за спиной Озирского, трудно себе представить…
Он женится в четвёртый раз. И, вероятно, в последний. Впервые это происходит не под давлением обстоятельств. Он сделает предложение девушке, к которой прикоснулся впервые только сегодня. Прикоснулся несмело, как невинный мальчик. И испытал невероятное, доселе незнакомое ему волнение. С Генриеттой они знакомы меньше года, но без неё для Андрея нет жизни. В тридцать девять лет такими словами не бросаются…
Генриетта откинулась спинку дивана, обтянутого "тигровым" чехлом. Озирский вновь изучал через лобовое стекло забитую транспортом дорогу. Вскоре Чугунов завертел баранку, уводя джип с Земляного Вала. Надежда Белова сидела, притихнув, в другом углу заднего дивана. А между ней и Генриеттой, плотно прижавшись друг к другу, устроились Руслан Величко и Щипач-Воровский, который до сих пор так и не пожелал назвать своё настоящее имя…
Глава 8
Руслан Величко
Я только и думал о том, чтобы не потерять таблетку. Она очень маленькая, и может запросто закатиться в складочку или в щёлочку. Я никогда эту Минкову не видел, но раз Андрей приказал её ликвидировать, значит, так нужно. Не знаю, о чём думал Щипач, а вот Белова нервничала, теребила рукава и старалась устроиться поудобнее. Но мы были напиханы впритык, и у неё ничего не получалось.
Когда ехали по Шоссе Энтузиастов мимо Измайловского парка, Озирский спросил:
- Надя, извините за вторжение в частную жизнь, но из песни слова не выкинешь… Вы ведь к свахам и в службу знакомств обращались вместе с Натальей Логиневской, так?
Белова аж подпрыгнула, потом что-то промямлила. Но, как я понял, не отрицала.
- Вы серьёзно мечтали выйти замуж только за иностранца?
Как нарочно, везде зажигался красный свет, и шеф начал заметно нервничать.
- В агенства обращалась исключительно по поручению Виолетты. Нужна я иностранцам!
Действительно, иностранцам она, вобла старая, не нужна. Хорошо, что всё понимает, подумал я.
- Моя роль заключалась в том, чтобы каждого мужчину представить Виолетте. Самой ей некогда было такими делами заниматься, особенно на начальной стадии. Она всегда была немного ленива…
- Ха, ленива! - Озирский даже подавился, потому что в это время пил минеральную воду. - Вы, Надюша, получается, сводней были?
- Называйте, как угодно.
Беловой, похоже, было на всё наплевать. Она даже особенно не удивилась, что Андрею известно про брачные агентства. Озирский внушил ей, что знает всё, и врать бесполезно.
- Виолетта действительно хотела уехать за границу. И велела мне подыскать подходящее "средство передвижения". Не обязательно иностранца, можно и нашего. Лишь бы он занимал высокое положение и имел жильё в Европе или Америке. Виолетта понимала, что рано или поздно ей придётся бежать…
- Для психически больной она слишком предусмотрительна и меркантильна. - Андрей говорил спокойно. Но, даже если бы я не имел таблетки в кармане, понял - Минковой скоро будет очень плохо. - Да, Надюша, а Логиневская для себя искала спутника жизни или тоже для третьего лица?
- Что вы, Наташа всерьёз мечтала выйти замуж! Так ведь этим едва и не кончилось… - Тут Белова зарымзала в платочек, а шеф откровенно поморщился. - После новогодних и рождественских праздников она собиралась обвенчаться с американским бизнесменом…
- С Тэдом Смитом? - уточнил шеф.
Белова посинела, потому что Озирский буквально придушил её полученными сведениями. И если Надежде Вадимовне до сих пор хотелось валять дурака, то сейчас она должна была пересмотреть планы.
- Да, его звали Теодор Франклин Смит. Он торговал автомобилями.
- Это мне тоже известно. Но Наталия Викторовна познакомилась с ним не через брачное объявление. Она работала в фирме Смита секретарём-переводчиком. - Тут мы остановились на очередном перекрёстке, и Андрей сунул бутылку из-под воды между передними сидениями. - Надюша, а Ирина Минкова как относилась к предполагаемому брату дочери с иностранцем?
- Мать Виолетты нашла ей мужчину, которому исполнилось сорок восемь лет. Но та не захотела ехать с таким дряхлым даже в Штаты, а потому попросила меня подобрать "бычка" посвежее. Впрочем, все, кого я нашла в агентствах, также были отвергнуты.
Мы притормозили у очередного перекрёстка. Запахло тухлятиной, и я зажал нос. А Щипач даже не заметил ничего - на свалке хуже воняло. Шеф молча указал на ларёк с мясом. Я вытянул шею и сразу увидел гору протухших "ножек Буша" на витрине. В Москве очереди почти перевелись, но здесь толкались тётки с кошёлками. Они все были такие тощие, что напоминали сухари из пачки. Бегали туда-сюда, разглядывали всю эту гадость. Придирчиво выбирали и обсуждали, какой кусок лучше. И при этом так орали, что мы в джипе все оглохли.
- Снуют, как мухи по… м-м… дерьму, - прокомментировал Озирский и потёр дёргающуюся щёку. - Выбирают, где тут погнилее и повкуснее. Смотрите, им ведь реально интересно…
- Андрей, умоляю, не говори так! Ты хочешь казаться хуже, чем есть на самом деле. - Гетка всё же училка, и это в ней самое противное. - Не тебе объяснять, как люди сейчас бедствуют. Довольствуются тем, на что хватает средств. А ты - гуманист, и не отрицай этого. Ведь бесплатно работал ради торжества справедливости. Тебя глубоко тронула трагедия семьи Колчановых…
- Я ради тебя преступников искал. Но не бесплатно - цену я ещё назову сегодня.
- Ради меня?
- Да, чтобы ты сама не мучилась, и чтобы коллеги тебя не притесняли…
Тут мы повернули на улицу Сталеваров, излазанную мной вдоль и поперёк. Пока пас Щипача, под каждым кустом побывал.
- Вообще-то, людишки - плебс, прах. Пусть хоть все перережут и передушат друг друга. Но ты не должна страдать.
Андрей замолчал. А подумал, что правильно он Гетке ничего про моё задание не сказал. Вот визгу было бы! А так, надеюсь, провернём всё без сучка и задоринки. Когда завернули на парковку, я снял бинт с головы - чтобы не белел. Кровь не пойдёт - три дня назад всё случилось. В крайнем случае, йодом можно помазать.
- Вот наш дом, - сказала Белова.
Лёшка джип остановил, и мы стали вылезать. Андрей сделал нам с водилой знак, чтобы задержались.
- Шеф, как я понял, Минкову - в расход? Ты всё продумал?
Нас никто не мог услышать. Мы остались втроём, и в салоне стояли глушилки. Но Лёха всё равно едва шевелил губами.
- Андрей задумчиво раздавил хабарик в пепельнице и покусал нижнюю губу.
- Она, на самом деле, вменяема, вот в чём дело. А справку из психдиспансера добыла мамаша, после отвратительной истории. Когда Виолетте было тринадцать лет, она нарочно толкнула под грузовик свою подругу-одноклассницу. Девочки просто гуляли весенним вечером, ели мороженое. Подруга погибла, что и требовалось Минковой. Как уже известно, она обожала наблюдать за умирающими. У этого происшествия оказалось масса свидетелей. И матери ничего не оставалось делать, кроме как объявить дочку душевнобольной. Ведь, в противном случае, Виолетте грозила отправка в специнтернат. Независимые психиатры много раз высказывали сомнения относительно наличия у Минковой злокачественной шизофрении. Тем не менее, наша красавица до сих пор скрывается за бронёй ложного диагноза. Вместо того чтобы пресечь опасные склонности в самом начале, мама нашла им оправдание. А потом напоролась на то, за что боролась. Адвокат, понятное дело, сошлётся на заболевание, и суд признает Минкову невменяемой. Её просто поместят в уютную клинику. Во всяком случае, не в те страшные психушки, куда отправляли диссидентов в своё время. А отдуваться станут Беляши…
- Это понятно, - кивнул Чугунов.
- У меня, Лёха, выхода другого нет. Сам себе не прощу, если такая тварь вскоре выйдет на свободу и примется за старое. А когда она исчезнет со сцены навсегда, на неё многое можно будет повесить. Фотки со сценами издевательств у неё действительно есть - Оксана проверила. Минкова сама хвасталась, ничуть не стесняясь. Кроме того, удалось записать на диктофон откровения Виолетты. Так прекрасно считаться сумасшедшей, не будучи ею на самом деле! Но умереть от остановки сердца может и нормальный человек. Особенно если поймёт, что пришла расплата. А сейчас пойдём, Божок, времени нет. Мы с Надеждой поднимаемся в квартиру. Лёха следит за тем, чтобы никто не ушёл через лифт и подъезд. Генриетта блокирует чердак. Надюш, где окна вашей квартиры?
- Вон там, три окна. А лоджия на ту сторону выходит.
- Я вижу, кто-то из-за шторы выглядывает, - прищурился шеф.
- Это Мишка, - забеспокоилась Надежда. - Он увидел, что я не одна. И с незнакомыми людьми явилась. Сейчас скажет Виолетте, и она убежит!
- От меня? Убежит?! - И Озирский расхохотался. - Гета, справишься одна на чердаке?
- Куда денешься? Постараюсь.
- Тогда вперёд! А пацаны заходят за угол и делают всё, что положено.
Шеф треснул нас со Щипачом по спинам, и мы помчались под лоджию.
Не знаю, зачем Беловым потребовалось третьего апреля брать "тачку". Прудик, где нашли тела Колчановых, оказался у них буквально под окнами. Но, с другой стороны, сложно пронести два тела, пусть и небольших. В апреле вечером уже светло, и люди гуляют с собаками, дети бегают. Грязно здесь, даже сейчас. Настоящая помойка - банки, склянки, рваные портянки. А рядом - кусты, ямы с водой, какие-то трубы валяются, кирпичи.
Сюда Минкова, скорее всего, и побежит. Тут легко спрятаться. А если в квартире засядет? Тогда шефу придётся самому пихать ей таблетку в рот. Потому он и не позвал милицию. Можно уединиться с Минковой под любым предлогом - вроде как по душам поговорить. А потом списать её кончину на слабое сердечко.
Нас со Щипачом собачники спокойно могут заметить, но вряд ли что поймут. Напарник мой, вижу, тоже не дрейфит. А чего бояться-то? Он вообще не в теме. А таблетка растворится без следа, Андрей обещал. Только бы сработать чисто, и уйти без проблем - мне за это "бабки" дают.
Получилось всё так просто, я даже заскучал. Привык к опасным приключениям и ждал другого. А эта дура сама мне в руки пошла. У Беловых второй этаж - он в панельных домах низкий. Да ещё рябина растёт прямо у лоджии. Минкова спустилась по стволу, побежала к пруду. Она показалась мне совсем девчонкой - перепуганной и растерянной. Но, действительно, очень длинная. И гибкая, как змея.
Сразу видно, жалела, что не смылась, пока Надежда разговаривала с Беляшами. А теперь уже было поздно. Никогда не подумал бы, что это - опасная преступница. Косички на грудь, глаза круглые, даже наивные. Сама одета в льняные брюки, в чёрное боди, а обута в мокасины. У нас в школе девчонки и то солидней.
Наверное, Андрей специально допустил, чтобы его увидели из окна кухни. Братья запаниковали, сказали Виолетте. Она и дала стрекача. Поймают на улице, так попробуй чего докажи. Девчонка-то, Лариса Черняк, дома осталась. Подумаешь, на квартире у училки "видак" смотрит! Не арестовывать же Беляшей на этом основании, а уж Минкову - тем более. Ударить Лариску по голове Виолетта собиралась ближе к ночи, когда Надежда вернётся, и старики заснут. А мы в Строгино корюшку лопали…
Щипач уставился на Минкову своими пуговичными глазами. Она-то боялась, что под окнами менты стоят. А тут мальчишки какие-то - нечего париться. Виолетта убавила шаг, выдохнула, но с тропинки не свернула. Прёт прямо на меня. Я Щипачу моргаю - действуй! А он же не ликвидатор - растерялся. Вижу, заслабил в последний момент. Но всё-таки догнал Минкову в два прыжка и кольнул иголкой в спину.
А я совершенно спокойный был. Только вот, зараза, вдруг стало жаль Минкову. Она на черноволосую куклу похожа - маленький рот, длинные ресницы, глаза выпуклые. Не может такая быть маньячкой. Надежда всё врёт, выгораживает своих племянников. Я ей ни фига не верю. Но, раз шеф приказал уничтожить красотку, я сделаю это.
Собачники гуляли метрах в пятидесяти, у соседнего дома, и на нас не смотрели. Я стоял буквально рядом с Минковой. И видел, как она завела руку за спину, чтобы почесаться. Решила, наверное, что насекомое какое-то куснуло. И тут же согнулась пополам, захрипела и упала на траву и на камешки. Понятно, испугалась - внезапно весь организм отказал. Ни рукой, ни ногой не дрыгнуть. Я загородил её собой от собачников и огляделся. Щипач тоже проверил, нет ли где опасности. Вроде, пока было тихо.
- Я побуду здесь. А ты беги в первый подъезд, в квартиру номер пять. Доложи, что мы её взяли…
Я нечаянно взглянул на Минкову и увидел её громадные, бархатные глаза, губы в блеске, маленький нос. Она и звука не могла издать, но всё видела и слышала. Мы, оказывается, не просто так носились по пустырю, а брали её. Обыкновенные ребята, никогда не подумаешь…
Минкова лежала с запрокинутой головой и плакала. Ноги она согнула, а руки раскинула, вцепившись в жёлтые одуванчики. Одна из тёток, которая гуляла с трёхцветным колли, уже направилась в нашу сторону.
Запахло жареным, и я прошипел, встав на коленки:
- Щипач, ну, беги!
Когда Воровский припустил к дому, я как можно ниже склонился к Минковой. Достал из кармана таблетку, развернул бумажку. И с первой попытки пропихнул таблетку между зубами Виолетты. Никогда не забуду, как она с благодарностью взглянула на меня. Думала, наверное, что это лекарство. Я, конечно, пытался вспомнить, чем она занималась.
Холера такая, маньячка, сукина дочь! Заставляла убивать людей, чтобы насладиться их мучениями. Фоткала лужи крови и бутылки в заднице. Но, когда убивал, до крови прокусил губу, чтобы не ослушаться приказа. Андрею виднее, что делать. Он просто так никого не кончает. Другого выхода нет - Минкова неподсудна и вдвойне опасна.
Красный луч заката сверкнул у моих глаз, и Минкова умерла. Когда я разогнулся, дама с колли была уже рядом. Кроме того, подскочила девчонка с пуделем на поводке.
Хозяйка колли увидела Минкову и побледнела:
- Мальчик, что с ней? Девушка-то, вроде, знакомая. Я встречала её много раз во дворе. А как звать, не знаю… Ей плохо? Она ведь неожиданно упала. Ты рядом стоял и всё видел!
Я долго возил пальцем по исцарапанному лбу, потом поднял невинные глазки:
- Да не знаю я! Она упала и молчит. Я тормошу-тормошу… Наверное, сознание потеряла.
Собаки рядом уселись около Минковой и завыли. Их хозяйки чуть не рехнулись от ужаса. Дураку ясно, что уже не помочь ничем. Только вот растворилась ли таблетка? А вдруг врачи приедут и обнаружат остатки?
- Она не дышит! - Хозяйка колли попыталась найти пульс, потом поднесла зеркало к губам Виолетты. Девчонка, хозяйка пуделя, засунула в рот кулак, чтобы не заорать со страху. - Неужели всё? Вон, и зрачок широкий…
- А тёплая ведь пока. - Девчонка присела на корточки, потрогала руку Минковой.