- На что тебе надворный советник Николая Первого? - спрашивает она.
- Как, а другого Захарова разве нет?
- Целых три. Могу предложить архангельского художника Ипполита Захарова, комиссара закарпатских партизан Петро Захарова, сибирского путешественника Семена Захарова…
* * *
В семье Лейя смятение: больше суток Мары нет дома. Накануне днем пообедала, сказала, что зайдет на работу, и исчезла. Потом поздно вечером позвонила, что задержится. И с тех пор ни слуху ни духу.
Сначала Георг Лейя старался успокоить жену: наверное, Маре пришлось выехать за город, а там телефона нет. Вот и все. Но под утро он сам забеспокоился. В конце концов не на войне ведь, где со связью может случиться всякое!
За завтраком молчали. Жена ничего не ела, сам он после бессонной ночи выпил две чашки крепкого кофе. В другой раз Берта обрушилась бы на него, доказывая, что непозволительно губить старого Лейю. Он решил действовать.
Георг Лейя стоит у телефонного аппарата. В кресле полулежит мать Мары. Лицо ее осунулось, глаза прикрыты, на лбу мокрое полотенце. Об ее ноги, жалобно скуля, трется Флоксик. Поминутно оглядываясь на жену, Георг Лейя строго говорит в трубку:
- Григаст, звоню по поручению жены, мы обеспокоены… Куда делась наша Мара?
Удивление майора Григаста не наигранно. Услышав, что Мара не приходила домой ни вчера, ни сегодня утром, он в первый момент растерялся. Где она? Можно было бы предположить, что у Эрберта, но доктор - вот он, сидит напротив Григаста. Допрос тянется с самого утра, Эрберт ни на минуту не отлучался из кабинета и - Григаст уже твердо решил - так скоро отсюда не уйдет.
- Алло, алло! - кричит Георг Лейя на другом конце провода. - Что вы там замолчали, черт подери? Григаст, где Мара?
Эрберт сидит напротив, поэтому майор говорит первое, что приходит на ум:
- Успокойте супругу, ничего страшного. Она выехала.
- В командировку? - не унимается Георг Лейя.
- Не совсем. Я вам попозже позвоню и все расскажу.
Это не пустая отговорка. Отвечая, Григаст смотрит на Эрберта, и майору начинает казаться, что он понял, почему исчезла девушка и где она сейчас.
Положив трубку, Григаст начинает листать личное дело Эрберта.
- Товарищ майор… Что случилось с Марой?
- Самое худшее, что может случиться с работником милиции, - отвечает Григаст с едва заметной улыбкой. - Она влюбилась и начала заниматься самодеятельностью… А теперь, - он снова принимает официальный тон, - попрошу подождать в приемной. Через час я вас вызову.
- За это время я успел бы съездить в больницу и вернуться. - Эрберт встает.
- Я сказал: подождать в приемной!
После ухода Эрберта майор звонит Климову:
- Давайте ко мне эксперта!
…Григаст нервничает. Будда из слоновой кости - лишь звено в цепи, которая, возможно, связывает Межу-лиса с Эрбертом. И что этот эксперт так долго изучает? Чтобы побороть нетерпение, майор большими печатными буквами пишет на листке бумаги: ДОПРОС. ВХОД ВОСПРЕЩЕН!
И опять глядит на эксперта. Тот, вооружившись лупой, ощупывает тонкими быстрыми пальцами статуэтку из слоновой кости. Затем встает и подходит с ней к окну. Встает со своего кресла и Григаст. Открывает дверь и над табличкой "Библиотека" прикалывает свое произведение. Возвращается. Седой эксперт все еще изучает Будду.
- Ну? - торопит его Григаст.
- Та самая! - изрекает эксперт. - Готов подписаться и присягнуть перед судом. Не каждый день попадаются такие диковины!
- Постойте! - Григаст берет фигурку у него из рук. - Вы хотите сказать, что видели этого Будду раньше? Нам известно, что неделю назад фигурку привезли из Вены.
- Из Вены? Возможно. Но по меньшей мере год тому назад. С прошлого октября она стояла у нас в комиссионном магазине. Я три повестки послал владельцу, чтобы забрал или снизил цену. Хоть и с дефектом, но оценили в тридцать рублей.
- Выходит, Будду купили в Риге, - задумчиво произносит Григаст и рассматривает безделушку через лупу.
Добродушная улыбка сквозь увеличительное стекло кажется насмешливой гримасой, словно Будда издевается над майором. Григаст зло морщится и прячет лупу в карман.
- Ни малейшего сомнения! Я еще сам предупреждал покупателя, что головка плохо приклеена и, того гляди, отвалится.
- А вы узнали бы покупателя?
- Доктора Эрберта? Конечно! Может, врач он и хороший, но в искусстве… - Эксперт многозначительно умолкает.
- Благодарю вас, - пожимает руку эксперта Григаст и, после того как эксперт уходит, приказывает милиционеру: - Введите Иманта Эрберта.
Эрберт отнюдь не напоминает припертого к стенке преступника. Садясь напротив Григаста, он держится, как человек, недовольный тем, что его оторвали от дела, - ему не терпится поскорее покончить с бюрократическими формальностями.
- Почему вы солгали, будто бы привезли подарок из-за границы?
Эрберт теребит в пальцах Будду и пожимает плечами.
- Я только в Риге вспомнил, что надо что-то привезти. В Вене у меня не было времени бегать по магазинам. Хотел признаться Маре, что купил это в Риге… потом. Но где она? Почему вы мне не говорите?
Григаст не успевает ответить. Входит Климов и кладет перед ним только что полученную телеграмму. Прочитав короткий текст, майор улыбается: он не ошибся. Это красноречиво подтверждают последние слова: "ДОКТОР ЭРБЕРТ НЕ ВИНОВЕН - ЛЕЙТЕНАНТ МАРА ЛЕЙЯ". Григасту хочется показать телеграмму Эрберту, но он прячет телеграмму в ящик стола и с треском задвигает его.
- Кому вы отдали этого Будду? - Тон майора холоден и беспристрастен.
- Я сказал ведь - потерял, не помню где, у меня есть заботы и поважнее: больные три дня не получают витафан… - Эрберт встает и смотрит на дверь.
- Помогу вам вспомнить. Узнаете? - Григаст показывает Эрберту три фотоснимка.
Эрберт бросает небрежный взгляд на фотографии.
- Не узнаю, - безразлично отвечает он, потом смотрит еще раз. - Вот этого вроде бы видел. - Он берет карточку Межулиса и хлопает себя по лбу. - Но где, где? В тот вечер в кафе? Не только… Ага, конечно, теперь припоминаю… Когда мне позвонили из амбулатории в кафе и вызвали к больному немецкому матросу… Я выбежал на улицу, хотел ждать трамвай, но услышал звук мотора. Такси! Подбежал, сел, а шофер - вот этот самый - говорит: "Вылезайте, я - в гараж". - Эрберт показывает на фотографию Межулиса. - Причем этаким хамским тоном… Ну, я разозлился, пригрозил позвать милиционера, если он не повезет меня к больному в порт. Он и повез. Со зла мчал, как на пожар, за пять минут доехали. Наверно, Будда там, в машине, и выпал у меня из кармана.
- В таком случае мы нашли бы и отломанную головку…
Григаст хочет разрезать пополам сигарету, потом безнадежно машет рукой и вставляет ее в мундштук целиком. Рассеянно предлагает закурить и Эрберту. Тот отказывается.
Выпустив клуб дыма Григаст продолжает допрос:
- Значит, вы утверждаете, что больше нигде не встречались с этим человеком и даже не знаете его имени?
Эрберт кивает. Ему надоело повторять одно и то же.
- Тогда объясните, почему у Межулиса нашли не только эту фигурку, но и ваш телефонный номер.
- Как вы его назвали? Межулис? - Эрберт пытается что-то вспомнить; вспомнив, облегченно вздыхает. - Ну, теперь я все понимаю! Вероятно, он муж моей пациентки. Звонит каждый день и спрашивает о состоянии жены. Но видеть я его ни разу не видел. Полагаю, что и он не представляет, как я выгляжу. Да, Илона Межулис… Ее доставили в больницу в безнадежном состоянии. Спасти может только витафан, а если его не найдем… - Он выразительно разводит руками.
* * *
Григаст не ошибся - Мара действительно в Ужгороде. Хорошо зная своего начальника, она понимает, что нужны только факты. И только они могут заставить поверить в невиновность Иманта. Значит, надо найти витафан! Гибель Пурвита не опрокидывала ее версии. Скорее, напротив, позволяла допустить, что после убийства Межулис направится в Ужгород, чтобы установить связь с сообщниками и получить свою долю добычи. Иначе для чего ему было списываться с человеком, проживающим в Ужгороде на улице Захарова?..
Мара помчалась сюда прямо с аэродрома и теперь идет вверх по крутой улочке.
На булыжной мостовой происходит отчаянная футбольная схватка между командами двух дворов. Напрасно Мара пытается получить у вратаря нужную ей справку. Он только небрежным жестом показывает на высокий деревянный забор и кричит во все горло:
- Пендаль! Пендаль!
Мара подходит к калитке. Адрес точный: "Улица Петро Захарова, 7". И в доме, по-видимому, не менее пятидесяти квартир.
Мара берется за ручку входной двери, но не отворяет ее. Нет, поспешность ни к чему! Она вновь обращается к маленькому вратарю:
- Где милиция?
Вопрос имеет потрясающий эффект. Подхватив свою курточку и кепку, которыми обозначены "футбольные ворота", мальчуган бросается наутек.
- Ребя, сматывайся!!! - орет он истошным голосом. - Опять милицию вызывают!
В мгновение ока улица пустеет.
Мара улыбается и спрашивает то же самое у проходящей мимо пожилой женщины. Пятью минутами позже она уже подходит к красивому особняку, на двери которого вывеска: "Управление милиции г. Ужгорода".
За живой изгородью видна светлая "Волга". Не глядя на нее, Мара входит в здание.
Вот она уже сидит в кабинете начальника оперативного отдела.
Капитан Братунь ничем не напоминает майора Григаста - он молод и строен. С улыбкой возвращая Маре ее служебное удостоверение, капитан говорит:
- Вот это оперативность! Телеграмму насчет "Волги" мы дали только сегодня утром.
- Какой "Волги"? - недоумевает Мара. Капитан молча подводит Мару к окну.
- Вот она! Вчера нашли в лесу. - Братунь показывает на светлую "Волгу" с номером 75–00 ЛАГ. - Приятное зрелище, не так ли?
- Еще бы! Если бы вы знали, как оно приятно для меня! - Мара не глядит в окно: она успела уже освоиться с этой сногсшибательной новостью, которая - самое главное! - отлично увязывается с ее версией о краже витафана. - Теперь я не сомневаюсь, что все будет в порядке!
- Итак, все в порядке, можете хоть сейчас садиться за руль и катить домой.
- Как раз наоборот, я остаюсь… Можно заказать разговор с Ригой? - Она снимает трубку. - Ригу, 71-457, к телефону Иманта Эрберта. Спасибо.
Мара кладет трубку и раскрывает свою тетрадь. В последнем рисунке почти ничего не изменилось. Это все те же Пурвит, Межулис, Ирена, "Волга", везущая в Ужгород витафан. Под словом "Ужгород" написано: "Ул. Захарова, 7, кв. 31".
- Мне необходимо узнать, кто там живет.
Капитан с любопытством смотрит на Мару, хочет спросить что-то, но воздерживается.
- Могу вам посодействовать. - Он приносит картотеку: - Селаго, врач… Вернее, бывший врач. В свое время мне вкатили из-за него выговор… Два года назад пришлось положить в больницу несколько человек с тяжелым нервным шоком. Они употребляли контрабандное снотворное, которым приторговывал этот врач.
- Врач?! Наверняка он! - Мара с трудом сдерживает волнение. - За что же вы получили выговор?
- Врача посадили, а контрабандиста, доставлявшего из Австрии лекарство, разыскать так и не удалось.
- Стало быть, сейчас врач за решеткой? - разочарованно спрашивает Мара.
Телефонный звонок прерывает разговор. Мара, опередив капитана, хватает трубку.
- Арестован… - вполголоса произносит она, положив трубку. - Теперь все зависит от меня!
- Нет, он на свободе, - говорит капитан. - Уже полгода, как не спускаю с него глаз, но… не пойман - не вор!
* * *
Имант арестован - значит, Григаст не мешкал ни минуты. Теперь все зависит от нее. Это заставляет Мару немедленно отправиться к Селаго. На ее стук в дверь квартиры "доктора" никто не отозвался, и тогда Мара звонит в соседнюю.
В полуоткрытой двери, из которой валят клубы пара, вытирая о передник мыльные руки, стоит соседка доктора Селаго, вдова Ковальчук.
- Говорю же вам, нету, - раздраженно повторяет она. - Доктор уехал во Львов. То во Львов, то в Ригу, а я за него объясняй каждому. Вчера какой-то с чемоданом искал его. Сперва я даже не поняла, что ему надо, - он с заграничным акцентом говорил… - Женщина вдруг замолкает, внимательно оглядывая Мару. - А вы, случайно, не одной ли нации будете? У него акцент, как у вас.
- А как он выглядел? - Мара возбуждена, она невольно делает шаг вперед, но женщина не пускает ее через порог.
- Откуда я знаю… Всякого встречного-поперечного ведь не пустишь в дом. А в этой темнотище много ли увидишь… Бороды не было, усов тоже, лысину под кепкой не разглядеть.
- А на нем не было черного плаща? - Мара чувствует себя охотником, напавшим на верный след.
- И верно ведь! Фасонистый такой, с кожаными пуговицами, наверно заграничный. У нас в Ужгороде таких не видала.
Теперь Мара не сомневается в том, что победа близка.
Она едет на почту. Бежит лента из телетайпа:
МЕЖУЛИС В УЖГОРОДЕ ТЧК ПРИШЛИТЕ ФОТО ТЧК ПОДТВЕРДИТЕ ПОЛНОМОЧИЯ ТЧК ДОКТОР ЭРБЕРТ НЕ ВИНОВЕН ЛЕЙТЕНАНТ ЛЕЙЯ.
Мара наконец направляется в гостиницу.
- Вам показать комнату? - спрашивает администратор, протягивая руку за ключом.
- Читальню, если у вас имеется.
Недоумевающий администратор провожает Мару в читальню.
Потребовав подшивку "Недели", Мара садится за столик и быстро находит то, что ей нужно, - номер с обзором осенних мод. Под обзором помещена заметка, которую так старательно вырезал Межулис: "Новый успех советской медицины". Не задумываясь, Мара вырывает страницу с "вещественным доказательством" и идет в ресторан - теперь можно и перекусить, ведь она уже сутки ничего не ела.
Зал ресторана гостиницы наполовину пуст. Маре тут нравится. Рядом, за двумя сдвинутыми столиками, сидят веселые ребятишки под присмотром двух пожилых женщин. Перед бойкой черноволосой девчушкой стоит ваза с цветами. Не понять, то ли здесь принято отмечать в ресторане детские дни рождения, то ли это коллективное посещение вызвано ремонтом кухни в детском саду.
Столы вдоль стен разделены невысокими расписанными национальным орнаментом барьерчиками. На эстраде под сенью пальмы три музыканта в национальных костюмах разучивают танго, варьируя на все лады мелодию.
Мара кладет на стол головку улыбающегося Буддиного младенца, ставшую теперь чем-то вроде талисмана, и, отодвинув пустую тарелку, еще раз перечитывает заметку "Новый успех советской медицины". Прочитав, поднимается, идет к двери, ведущей в вестибюль гостиницы. Заметив ее, администратор издали кричит:
- Вам телеграммы нет!
Мара удрученно возвращается на свое место.
- Еще порцию жареного сыра, - говорит она официанту и опять смотрит на головку Буддиного младенца.
Трио снова и снова разыгрывает одну и ту же мелодию.
- Витафан… Врач, осужденный за спекуляцию заграничными медикаментами… Лазейка контрабандистов через границу не найдена… Межулис… Витафан… Значит… - размышляет Мара вполголоса, и кажется, что головка из слоновой кости своей доброжелательной улыбкой подтверждает все соображения Мары.
Наконец скрипач находит свою интерпретацию мелодии, инструменты теперь звучат в полную силу. Музыкант спускается в зал и идет среди столиков, словно неся мелодию на кончике смычка.
На минутку он задерживается подле ребятишек, потом останавливается у столика Мары.
Мара не видит и не слышит его. Из оцепенения она выходит, лишь когда называют ее имя.
- Товарищ Лейя! - вызывает милиционер, стоящий в двери.
- Наконец-то! - Мара кидается к нему и. нетерпеливо разворачивает телеграмму.
НАЧАЛЬНИКУ МИЛИЦИИ УЖГОРОДА РАЗЫСКАТЬ ЛЕЙТЕНАНТА МАРУ ЛЕЙЮ ИЗ РИГИ И ВРУЧИТЬ ТЧК ПОЧЕМУ ОТ ТЕБЯ НЕТ СВЕДЕНИЙ ЗПТ НЕМЕДЛЕННО ТЕЛЕГРАФИРУЙ НЕ ПРОСТУДИЛАСЬ ЛИ ТЧК ТЕПЛЫЕ ВЕЩИ ВЫСЛАНЫ САМОЛЕТОМ ТЧК ОТВЕТ ОПЛАЧЕН ТЧК МАТЬ ВОЛНУЕТСЯ ТЧК ЖЕЛАЮ УСПЕХА ОТЕЦ
Выждав, пока Мара дочитала, милиционер откашливается.
- Капитан ждет вас. Важная служебная телеграмма из Риги!
…Григаст действует оперативно - прислал фотографию Межулиса и свое благословение на производство обыска. Однако у двери квартиры доктора Селаго капитан Братунь обращается к Маре:
- Санкция прокурора у меня в кармане. Только давайте подумаем еще раз, пока не поздно. Вы убеждены, что мы найдем витафан?
- Абсолютно! - Мара хочет постучать в дверь. Капитан берет ее за руку.
- Это ведь все одни догадки. А доказательства?
- Поймите! - горячо возражает Мара. - От этого лекарства зависит жизнь десяти и… свобода одного человека. - Ее голосу возвращается твердость. - Поэтому я готова пойти на любой риск, а не искать дополнительные доказательства.
Капитан сам стучится к соседке Селаго, вдове Ковальчук.
- Будьте понятой, - говорит он, предъявляя документы. - Придется взломать дверь.
- Зачем еще взламывать? - бурчит вдова. - Доктору прятать нечего, ключи от квартиры он всегда оставляет мне.
…Обыск заканчивается. Лишь громоздкий письменный стол остался на месте - он вплотную придвинут к подоконнику.
Мара кладет на него три фотокарточки.
- Вам не знакомы эти лица? - Она обращается к вдове Ковальчук.
- Нет.
- Один из них - не тот, в черном плаще, что искал доктора?