* * *
Семейство Лейи за завтраком. Мать отбирает у Мары ломтик хлеба и сама намазывает на него толстый слой масла.
- Когда я работал контролером на автобусах… - начинает Ценципер, который сидит на краешке стула.
- Может, вам чашечку кофе? - перебивает его мать Мары. - Не беспокойтесь, оно не натуральное.
- Благодарю вас, я по служебному делу… Видите ли, - с гордостью говорит Ценципер Маре, - тщательно ознакомившись с обстоятельствами, - Ценципер невольно подражает в речи майору Григасту, - я обнаружил личность, которая систематически надругается над вывеской на нашем доме.
- У вас талант криминалиста! - говорит Мара с полным ртом.
Ценципер польщен, лицо его расплывается в улыбке.
- Ваш начальник придерживается того же мнения и даже рекомендовал меня в общественные автоинспекторы… Так вот, этой личностью оказался не кто иной, как соседский мальчик Густ!
- Неужели? - Маре очень не хочется, чтобы у мальчишки были неприятности. - А вы не обратили внимания на тот факт, что уже два дня его правая рука перевязана?
- Вот именно! - Ценципер многозначительно поднимает указательный палец. - Это и есть главная улика! Уже два дня никто не пачкает нашу вывеску.
- Возможно, преступник хочет направить следствие по ложному пути. Обычный прием, - не сдается Мара.
Однако Ценципер не признает никаких доводов.
- Так вот, я хотел бы проконсультироваться у вас насчет того, какие законные шаги следует… Вы, как оперативный работник угрозыска… - Ценципер осекается. - Тысяча извинений, вы же предупреждали!
Мара тащит Ценципера в свою комнату, но уже поздно.
- Георг, ты слышишь? - ужасается мать. - Мара в угрозыске! С бандитами!.. Много ли надо, чтобы убили… Георг, почему ты молчишь?
У отца от неожиданности вывалилась из рук газета.
- Почему же она сказала нам, что в архиве? - удивляется он. И вдруг подбрасывает в воздух газету. - Вот это я понимаю! На боевом посту! В нашей семье все…
- Но, Георг, подумай, она же еще ребенок!
- Постыдись, Берта! Вспомни себя… Да, да, сейчас я тебе прочитаю. - Он подходит к столу и быстро отыскивает в рукописи нужную страницу. Надевает очки и декламирует: - "Я уже было простился с жизнью. В этот миг Берта - тогда ей было всего восемнадцать лет - достала из корзины спрятанный там револьвер и, прежде чем белогвардейцы успели опомниться…"
При этих словах лицо матери светлеет, по нему шаловливо пробегает солнечный зайчик.
- Вечно ты выдумываешь, - протестует она. - Во-первых, револьвер был спрятан в моей муфте; во-вторых, мне тогда было только семнадцать с половиной…
Из соседней комнаты выходят Ценципер и Мара. Старика словно подменили: появилась молодцеватость, он сияет.
- Будет исполнено!
Попрощавшись с Мариными родителями, он направляется к двери, на полпути оборачивается и подтверждает еще раз:
- О результатах извещу во второй половине дня!
- Что еще такое? - тревожится мать.
- Служебный секрет, - многозначительно говорит Ценципер.
* * *
Мара расположилась за тем же столиком, где сидела с Григастом. Киоск пуст, солнечные лучи обозначили светлые дорожки между столиками. Буфетчица читает сборник стихов и время от времени бросает укоризненные взгляды на посетительницу - давно пора закрывать киоск.
Мара даже не притронулась к мороженому, медленно тающему в металлической вазочке. Нетерпеливо поглядывая на дверь, она рассеянно листает свою тетрадь.
Рисунки заполняют уже две страницы. На них изображены Межулис, Ирена, Пурвит, такси и рядом с ним "Волга" 75–00, едущая по дороге, в конце которой надпись: "Ужгород". Тут же разбросано несколько вопросительных знаков, выражающих сомнения Мары. Наконец приходит Ценципер. Еще издали по выражению его лица видно, что задание выполнено с честью.
- Вы были правы! Когда я работал…
- Товарищ Ценципер! - взмаливается Мара.
- Извольте! Ваше предположение я проверил в присутствии свидетеля. Правда, на суде он вряд ли сможет дать показания, так как не подходит ни по возрасту, ни по репутации, однако в данном случае он очень подошел…
- Ничего не понимаю! - Мара чуть ли не в отчаянии, она уже раскаивается, что поручила такое важное дело этому неорганизованному человеку.
- К нашей операции я привлек… - Ценципер запинается. - Ну, в общем, взял с собой Густа. Дождались таксомотора Пурвита и поехали. В одном месте я говорю ему: "Остановитесь на минутку, я высажу мальчика!" И Пурвит сразу же переключил на "кассу", хотя было совершенно ясно, что я поеду дальше.
Ценципер победно смотрит на Мару.
Мара обрадованно кивает и тут же вновь озабоченно хмурится. Наблюдение Ценципера еще ничего не доказывает! Надо убедиться, что это не простое совпадение.
- А как поступил Межулис?
- Дал Густу вылезти и поехал дальше. Мы этот следственный эксперимент проделали еще на трех такси, истрачено на поездки пять двадцать, но ни один из водителей не переключал на "кассу".
- Спасибо вам! - растроганно говорит Мара и тянется за сумочкой.
- Что вы, что вы!.. - Ценципер встает, гордо выпрямляется. - Бороться с преступностью - моя почетная обязанность!.. И, прошу извинить, я должен теперь ехать за Густом, которого в последний раз высадил из машины в Задвинье. Скоро стемнеет, как бы мальчик не испугался.
Мара улыбается: кто-кто, а Густ не из трусливого десятка! И тут ей приходит мысль отблагодарить мальчика за помощь.
Расплатившись, Мара спешит домой. Но в подъезд она не заходит. Убедившись, что поблизости никого нет, достает из кармана кусочек мела и, стараясь подделать детский почерк Густа, выводит на вывеске у парадного каракули. Затем быстро уходит - не хватает еще, чтобы застали за этаким озорством работника милиции!
Потом Мара долго сидит на сквере у набережной. Мимо течет нескончаемый поток людей, катит свои воды к морю Даугава, в темноте мерцают ходовые огни кораблей, вспыхивают сигналы на бакенах, перекликаются судовые сирены. Мара безучастна ко всему окружающему. Она снова и снова перебирает все факты, связывает их в логическую цепь аргументов. Наконец кажется, что даже Григасту, с его аналитическим умом, ни к чему не подкопаться. Теперь она не хочет терять ни минуты - находит в сумочке двухкопеечную монету и бежит к телефону позвонить начальнику прямо домой.
- Товарища Григаста срочно вызвали два часа тому назад, - отвечает Маре женский голос. - Он сказал, что, наверно, на всю ночь задержится в управлении.
* * *
Майор Григаст стоит на лесной вырубке и смотрит на причудливое сплетение пенных струй. Когда пожарники отбрасывают использованные огнетушители, взгляду предстает обгорелый остов машины. Чудом в какой-то мере уцелел от огня багажник, по которому можно судить, что сгорела "Волга".
Григаст обтирает копоть. На номерном знаке становятся различимы цифры и буквы: 24–25 ЛАГ. Григаст долго не сводит с них взгляда. Вспышка блицлампы снова и снова вырывает из темноты застывшее в задумчивости лицо майора. Григаст нагибается и моет руки в ручейке, который журчит у его ног.
* * *
Мара отворяет дверь кабинета и удивленно останавливается на пороге. В кабинете орудуют маляры. Сквозняк треплет обрывки обоев, хлопает заляпанным известкой окном. Витол, стоя на стремянке, белит потолок; завидев Мару, отдает ей честь, поднося кисть к своей газетной треуголке.
- Вкалываем в две смены, чтобы укоротить ссылку товарища майора.
Своего начальника Мара находит в библиотеке. Туда же переставлен письменный стол с любимым креслом Григаста и сейф.
Григаст под выцветшим лозунгом "ВСЕ ДЛЯ БЛАГА ЧЕЛОВЕКА" старается не обращать внимания ни на возгласы шахматистов, ни на шумливую суету у книжных шкафов.
Мара торопливо подходит к нему. Прежде чем она успевает раскрыть рот, майор говорит:
- Садитесь и рассказывайте!
- По порядку и со всеми подробностями… - улыбается Мара. - Так вот, когда Пурвит встретился с Межулисом в кафе, о краже витафана они уже условились. Вначале было решено вывезти коробки с ампулами на такси, но потом они слышали, как я рассказывала про нашу "Волгу", и передумали. Для отвода глаз такси угнал Межулис. Но когда они въезжали в наш двор, за рулем уже сидел Пурвит и, когда Межулис вылез, машинально переключил счетчик на "кассу". Они поставили под брезент такси и на нашей "Волге" поехали в институт. На следующий день Пурвит взял отпуск и увез витафан…
Мара достает из сумочки и не без гордости показывает Григасту фотоснимок телевизионного кадра с Пурвитом, стоящим в двери самолета.
- Пурвит утверждает, что был в деревне. А в телевизионном журнале я видела, как он выходит из самолета, который прилетел из Ужгорода…
- Вы видели Пурвита?
- И Ирену Залите.
- Шах! - слышен возглас шахматиста.
- Возможно, на этот раз вы были на верном пути. Но мы опоздали…
- Он уже арестован?
- Еще три хода и мат! - слышен тот же голос.
Григаст кладет перед Марой обгоревший портсигар.
Мара открывает его и видит шоферское удостоверение Пурвита.
- Вот все, что осталось от вашего Пурвита, да еще несколько килограммов обугленных костей, - говорит Григаст. - Плюс сгоревшее дотла такси. Убийца не пожалел бензина.
- Сдаюсь, - говорит один из шахматистов и отодвигает стул.
* * *
В библиотеке остались только Григаст и Мара.
Она задремала в кресле. Поминутно глядя на часы, показывающие время за полночь, майор разглядывает почтовые марки. Но на этот раз любимое занятие не доставляет ему радости - слишком велико нервное напряжение. Майор встает, укрывает Мару своей шинелью и подходит к шахматному столику.
- Да, положение безнадежное, - тихо произносит он, глядя на фигуры.
К счастью, этого нельзя сказать о ходе следствия. Таксомотор 24–25 ЛАГ видели автоинспекторы и кое-кто из шоферов таксопарка, и теперь установлено, что в машине рядом с Пурвитом сидел Межулис. Водитель Мурьян видел, как машина Пурвита остановилась перед домом Межулиса, рассказал, что из машины вышел Пурвит и некая блондинка, по приметам Григаст тотчас узнал Ирену Залите. На ее показания майор возлагает большие надежды…
Открывается дверь. Это старший лейтенант Климов.
- Товарищ майор!..
Григаст подносит палец к губам и кивает на Мару.
- …Ваше приказание выполнено. - Климов понижает голос почти до шепота.
Но Ирена, не дожидаясь приглашения, распахивает дверь. В глазах блестят слезы. Она смотрит на Григаста.
- Что случилось? Что-нибудь с Пурвитом?! - Голос ее срывается от волнения.
Григасту и Маре с трудом удается успокоить Ирену.
- Не знаю, что им взбрело в голову, - дает показания Ирена. - Пурвит приехал за мной в институт. Он это часто делает, когда работает во вторую смену. Потом мы поехали к Межулису за журналом с осенними модами - я давно обещала его подруге. Да, что я хотела сказать… Сперва Межулис был в настроении, коньяком угощал. - Ирена спохватывается, что говорит с работниками милиции, и поспешно добавляет: - Нет, нет, Пурвит не пил, он ведь был с машиной… А тогда Межулис позвонил по телефону… Я как раз искала журнал, у него такой беспорядок! Ведь скоро месяц, как жена в больнице…
Григаст не имеет привычки перебивать свидетеля. В непринужденном рассказе иногда проскальзывают детали, которые потом приобретают большое значение. Но Ирена говорит так сбивчиво, что он пытается помочь ей наводящими вопросами.
- Куда звонил Межулис?
- Да, наверно, в больницу… Да, да, он еще спросил: "Больница? Мне доктора Эрберта!"
- Что он сказал? Вы не слышали?
- Все слышала до последнего слова. С этого разговора все и началось…
У Мары перехватывает дыхание, она не смеет поднять глаза на Ирену. Что такого мог сказать Имант, какие его слова вызвали зверское убийство? Не в силах ждать, Мара поднимает лицо.
- Как вы могли слышать, что именно говорил Эрберт?
- А я и не слышала. Он не подошел к телефону. Межулис говорил с кем-то еще. Сперва он даже радовался. "Ты у телефона?" - кричит. А потом ему сказали что-то, наверно, страшное, потому что он даже в лице изменился и ничего сказать не мог - только повторял все: "Что?.. Что ты говоришь!" Потом выронил трубку и даже не повесил. К столу подошел - шатается, чуть не падает. Я его спрашиваю: "В чем дело?" - а он и не глядит на меня, только на Пурвита исподлобья смотрит… У самого глаза красные-красные, как у убийцы какого… - Ирена плачет.
- И он потом все время молчал?
- Да нет… Говорил много, только я ничего не поняла. Кричал на Леона: "Ты понимаешь, что ты наделал?! Теперь конец всему!" Леон хотел его успокоить, но Межулис прямо невменяемый сделался какой-то. А потом встряхнулся, взял себя в руки и сказал, что ему там по какому-то счету надо расплатиться. В столе чего-то долго рылся. И тогда говорит Пурвиту: "Поехали! Все будет в порядке". Я тоже хотела сесть в машину, но они не взяли…
Григаст уже надевает шинель.
- Поехали! - зовет он Мару и Климова. - На квартиру к Межулису.
* * *
На лестничной клетке лампочки еще горят, но в окнах уже забрезжил свет утра.
"Э. Межулис" - значится на дверной табличке. Мара в который раз нажимает кнопку звонка. Звук его гулко разносится по пустой квартире. В конце концов отворяется соседняя дверь.
- Межулиса нету дома, - говорит мужчина в пижаме.
Придерживаясь за штаны отца, заспанный малыш с любопытством глазеет на майора Григаста.
- А вы не видели, когда он ушел? - спрашивает Мара.
- Слышал… Под вечер к нему пришли гости, - рассказывает сосед. - Но вскоре все ушли. Через час или полтора Межулис вернулся, немного побыл дома и снова ушел. Дверью хлопнул так, что у нас штукатурка посыпалась. Есть у него эта привычка. С тех пор не приходил.
- Позовите дворника! - приказывает Маре Григаст.
В квартире Межулиса все свидетельствует о поспешном бегстве хозяина. Дверца шкафа распахнута, ящики выдвинуты, содержимое их раскидано по стульям, валяется на столе. На письменном столе - расписание поездов; оно раскрыто на страничке "Рига - Симферополь". Рядом непомытая бритва - по-видимому, ею недавно пользовались.
Старший лейтенант Климов вытряхивает содержимое корзины для бумаг. Руки у него, так же как и у Григаста с Марой, в резиновых перчатках. Среди прочих бумажек находится скомканная, перемазанная засохшей мыльной пеной журнальная страница и обрывок конверта с адресом отправителя.
- "Улица Захарова, семь, квартира тридцать один", - читает вслух майор Григаст.
Мара записывает адрес в свою тетрадь.
Майор Григаст расправляет смятый листок. Это страница из "Недели". Под обзором осенних мод дыра - какая-то заметка аккуратно вырезана.
Тонкий слой пыли на нижней доске в гардеробе. Ясно виден чистый прямоугольник на том месте, где стоял большой чемодан. Майор Григаст осматривает одежду, потом выносит ближе к свету старое зимнее пальто, показывает на распоротый шов воротника.
- Все те же избитые приемы, - говорит он. - Картина более или менее ясна. Убив Пурвита, Межулис впопыхах собрал чемодан, вспорол воротник, достал зашитую там сберкнижку, которая наверняка выписана на предъявителя, и, судя по раскрытому расписанию поездов…
- …уехал в Симферополь? - заканчивает Климов.
- Никуда не уехал. Если верить Ирене Залите, он никогда не бросит жену. Полагаю, что он скрывается у…
Произнося эти слова, майор листает настольный календарь.
"71-457, доктор Эрберт" - записано на листке недельной давности.
- Именно этого я и ожидал, - тихо бормочет майор и оглядывается на Мару.
Но Мара не слышит, остановившимися глазами смотрит в ящик письменного стола. Там - улыбающийся Будда с пятью младенцами. У одного отломана голова.
- А может, вы и мне покажете? - раздается голос Григаста.
Он берет Будду и качает головой.
- Припоминаю… Это вам привез Имант Эрберт из Вены… Очень интересно! - и смотрит на Мару, которая все ещё стоит неподвижно. - Мара, послушайтесь дружеского совета: ступайте домой и ложитесь спать. Утро вечера мудренее.
* * *
У работников уголовного розыска рабочее время не нормировано. Бывает, для успеха следствия приходится работать сутками напролет, а иногда случаются свободные минуты даже днем. Потому в библиотеке всегда людно.
Вот и сейчас здесь собралось порядочно народу. Два сержанта самоотверженно сражаются в шахматы. Забаррикадировав стол толстыми фолиантами, студент-заочник старательно записывает что-то в тетрадь. Он хочет закурить, но, чиркнув спичку, замечает надпись: "Не курить!" Тогда студент подходит к стене, снимает картонную табличку и, загнув ее в виде пепельницы, спокойно закуривает.
Молоденькая библиотекарша не замечает нарушения порядка. Оседлав носик роговыми очками, она знакомится с новыми поступлениями книг. Высоко поднимает книжицу в пестрой обложке и выкрикивает, как на аукционе:
- Новый приключенческий роман!
Присутствующие встречают это сообщение без особого энтузиазма. Кто-то презрительно усмехается, другой морщится, а бородатый старшина-орудовец - гроза всех шоферов города, - подмигивая, говорит:
- Мне бы что-нибудь про любовь. А эту муру прибереги для любителей.
Когда входит Мара, старшина расплывается в улыбке и идет ей навстречу.
- А-а, Мара, вот кстати! Мы должны сыграть турнирную партию.
Мара не отвечает. Она до сих пор не пришла в себя. Найденный в письменном столе Будда, конечно, убедит Григаста, что Эрберт замешан в краже витафана. Конечно! Разве ей самой не показалось бы это серьезной уликой - не знай она Эрберта, не верь ему? И головка в машине…
Заняв кресло майора, Мара кладет перед собой маленькую головку из слоновой кости - невинно улыбающееся личико младенца. Мару эта улыбка не веселит. Помрачнев еще больше, она прячет головку в карман, открывает свою тетрадь и видит последнюю запись; "Ул. Захарова, 7, кв. 31".
- Где находится эта улица Захарова?! Возможно, Мара задавала этот вопрос самой себе, но невзначай он вырвался вслух, и все головы повернулись к ней.
Шахматисты пожали плечами и вновь углубились в игру.
- Впервые слышу, - отозвался заочник. Покопавшись в планшете, старшина достал справочную книгу по Риге и подходит к Маре.
- Я так и думал, что вы что-то спутали, - В голосе звучит сознание своей непогрешимости. - В Риге такой улицы нет!
- Нигде, нигде нет… - бормочет Мара, встает, прижимается лбом к оконному стеклу. За окном бурлит городская улица. - Но ведь где-то она должна же быть! И на ней живет человек, который переписывается с Межу- лисом. Улица Захарова, улица Захарова… - В воображении Мары возникают планы нескольких городов. Улиц бесконечное множество, и вместо названий - сплошные вопросительные знаки. Она энергично встряхивает головой, оборачивается. - Кто такой Захаров? Нина, дай мне энциклопедию! Большую, на букву "3".
Библиотекарша прислоняет лесенку к стеллажу, лезет к самой верхней полке и там листает толстый том.