Поравнявшись с шахматным столиком, он неожиданно наклоняется и одним движением смахивает фигуры с доски. Старики начинают вздыхать и, кряхтя, подбирать фигуры с земли. Они молча расставляют их по местам, но великий ход, который мог бы решить исход партии, безнадежно утрачен.
День тянется непривычно медленно. В Гровер-парке нет движения автотранспорта по главным аллеям, зато полно велосипедистов, они петляют по тропинкам, скрываются в зарослях кизила и японской вишни. Где-то в отдалении раздается веселый девичий смех. Разве можно ненавидеть Айзолу в воскресенье, когда до самого горизонта простерлись ее пустынные улицы?
В кафе на углу сидят двое. Тот, что помоложе, в свитере и джинсах. Тот, что постарше, в синем костюме и белой рубашке с расстегнутым воротом. Они о чем-то тихо переговариваются.
- Виноват, - говорит тот что в костюме, - но что мне делать, а?
- Я тебя понимаю, - отвечает тот, что помоложе, - но и ты меня пойми…
- Господи, не хватает всего два доллара…
- Два доллара - это два доллара.
- Ну, может, в виде исключения выручишь… Будь другом, Джей.
- Я бы с удовольствием, Ральфи, но не могу.
- Потому что завтра я собираюсь к матери, а у нее всегда можно кое-что позаимствовать.
- А ты навести ее сегодня.
- О чем разговор? Конечно, навестил бы. Только она уехала в Сандс-Спит. У нас там родня. Отец повез ее.
- Ну так навести ее завтра. А потом и увидимся.
- Конечно, ты прав, Джей… Только мне уже становится хреново…
- Жаль, очень жаль, но…
- Я понимаю, Ральфи, ты тут ни причем.
- Хорошо, что ты это понимаешь.
- Еще как понимаю.
- Это же бизнес… Я работаю, как и все остальные.
- Я тебя понимаю… Я ведь не прошу ничего даром. Просто речь идет о какой-то мелочи.
- Два доллара - не мелочь.
- Верно, но мы-то знаем друг друга давно.
- Давно.
- Я нормальный клиент.
- Знаю.
- Дай в долг до завтра, а?
- Не могу, Ральфи. Я бы с дорогой душой. Но если я пойду навстречу тебе, то придется тоща идти навстречу всем остальным.
- Я никому не расскажу. Ни одной живой душе. Клянусь!..
- Все равно поползут слухи. Нет, так дело не пойдет. Если бы я знал, что у тебя нет бабок, я бы не пришел.
- Но что такое два доллара?
- А, два доллара здесь, два доллара там. Получается много. Кто рискует - ты или я?
- Да, но…
- Ты ведь хочешь, чтобы я дал тебе товар за здорово живешь.
- Нет, нет, Джей. Выручи до завтра. А там я разживусь деньгами у мамаши и тебе все отдам.
- Извини, но не могу.
- Джей, погоди. Разве раньше я когда-нибудь приходил к тебе пустой?
- Нет.
- Ну вот видишь. Разве я жаловался, что мне всучали какую-то гадость?
- Погоди, я тебе никогда ничего плохого не всучал. Ты ведь хочешь сказать, что за свои деньги получал плохой товар?
- Нет, что ты!
- Мне показалось, что ты это хотел сказать.
- Боже упаси!
- Тогда что ты хотел сказать?
- Нет, просто бывало, товар шел плохой по всему городу. Когда полиция начинала вовсю шуровать. Когда нигде нельзя было достать ничего приличного. Вот это я и хотел сказать.
- Да, помню. В прошлом июне…
- Но я же не возникал, верно?
- Ну и что ты хочешь этим сказать?
- Выручи разок, Джей!
- Не могу, Ральфи.
- Джей, ну пожалуйста!
- Извини, но никак. Лучше не проси.
- Завтра я достану деньги.
- Пока, Ральфи.
Сумерки быстро сгущаются над городом. Небо над Калмспойнтом становится пурпурным. В окнах загораются желтые огни, неоновые вывески украшают потемневшие дома оранжевым и голубым, красные и зеленые огни светофоров вспыхивают с какой-то новой энергией, делаются в темноте ослепительными. Город празднует наступление темноты фейерверком огней. Как можно ненавидеть волшебное сверкание драгоценных камней?
Молодой патрульный в полной растерянности.
Женщина в истерике, у нее лицо в крови, а патрульный не может решиться, что сделать сначала: вызвать "скорую" или подняться наверх и арестовать мужчину, который ее ударил. Его сомнениям кладет конец сержант, который подъезжает в полицейской машине, выходит из нее и подходит к женщине, которая сквозь рыдания что-то лопочет молодому патрульному, а тот слушает ее с растерянным лицом.
Женщину ударил ее муж, и она не хочет выдвигать против него обвинения. Нет, она ждет от полиции другого.
Но сержант отлично разбирается в том, что такое правонарушение, и ему решительно все равно, какую позицию занимает пострадавшая. Но этим чудным апрельским вечером ему куда приятнее стоять на улице и выслушивать лепет женщины, которая, между прочим, хороша собой, в нейлоновом халате, под которым нет ничего, кроме трусиков. Это куда лучше, чем тащиться наверх и арестовывать того, кто ее ударил.
Женщина расстроена, потому что муж сказал, что покончит с собой. Он ударил ее по голове молочной бутылкой, попал чуть выше глаза, а сам заперся в ванной, пустил воду, продолжая выкрикивать, что покончит с собой. Женщине это решительно ни к чему. Она любит своего мужа. Она выбежала на улицу в халате на голое тело, чтобы найти полицейского и попросить помочь ей сделать так, чтобы ее муж не покончил с собой.
Сержанту быстро надоедает этот разговор. Он продолжает уверять плачущую женщину, что все в порядке, что тот, кто задумал покончить с собой, не станет кричать об этом во всеуслышание, а просто молча выполнит задуманное. Но женщина в истерике, лицо ее в крови, и сержанту кажется, что пора преподнести салаге-патрульному урок, как должен вести себя блюститель порядка в подобных обстоятельствах.
- Пошли, парень, - говорит он, и они вдвоем отправляются наверх, а водитель патрульной вызывает по рации "скорую". Женщина устало опускается на бампер полицейской машины. Она обращает внимание на кровь и бледнеет. Водителю кажется, что она сейчас грохнется в обморок, но он остается на своем месте.
На третьем этаже сержант и молодой патрульный останавливаются возле указанной женщиной квартиры. Там тихо. Сержант несколько раз стучит в дверь, не получает ответа и опять говорит молодому патрульному:
- Пошли, парень.
Он толкает дверь, которая не заперта, и они оказываются в квартире. Там по-прежнему тихо, только в ванной слышно, как течет вода.
- Есть тут кто-нибудь? - громко произносит сержант, а затем жестом призывает молодого патрульного следовать за ним. Он подходит к ванной, берется за ручку, но тут дверь распахивается.
На пороге голый человек.
Он только что вылез из ванной, где по-прежнему течет из крана вода. Тело его блестит от воды. Но вода в ванной красного цвета. Он вскрыл себе вену на левой руке, и теперь из раны течет кровь и стекает на белый кафельный пол. В правой руке у него разбитая молочная бутылка, скорее всего, та, которой он ударил по голове жену. И как только он распахивает дверь, он замахивается этой бутылкой на сержанта. Сержанта сейчас заботит несколько проблем, среди которых далеко не главное место занимает перспектива в ближайшие секунды оказаться с разбитой головой. Он думает о том, как справиться с голым человеком, чтобы не запачкать кровью новенькую форму, и как произвести впечатление на молодого патрульного.
Мужчина тем временем кричит:
- Оставьте меня в покое! Дайте мне умереть!
При этом он машет рукой с разбитой бутылкой, норовя задеть сержанта. Тот, тяжело сопя, уворачивается от бутылки, пытается схватить самоубийцу за руку и в то же время вытащить из кобуры револьвер. Голый продолжает истошно вопить и размахивать бутылкой с острыми краями.
Потом раздается грохот. Окровавленный мужчина испускает последний вопль и выпускает из пальцев бутылку, которая вдребезги разбивается о кафельный пол. Сержант, выпучив глаза от удивления, смотрит, как он начинает пятиться, потом падает навзничь и, оказавшись в ванной, погружается в воду. Сержант оборачивается и видит молодого патрульного, в руке которого дымится револьвер. Потом он переводит взгляд на ванну, красная вода в которой сомкнулась над рухнувшим в нее телом.
- Лихо сработано, парень, - говорит сержант.
Город спит.
Тусклый свет уличных фонарей - вот и все, что осталось от недавнего буйства огней. Они освещают мили покинутых улиц. Окна почернели, и лишь кое-где вспыхнет свет в ванной и быстро погаснет. Кругом тишина.
Айзола спит.
Разве можно ее ненавидеть?
11
С середины субботы Карелла безуспешно искал Мери Маргарет Райан. Он побывал в квартире на Портер-стрит, где она якобы жила, но Генри и Боб сказали, что ее нет, и где она, им неизвестно. Он обошел все местные точки, где она бывала, он даже устроил засаду у магазина Эллиота в надежде, что вдруг она вздумает навестить его, но все это успеха не принесло.
Сейчас же, в понедельник двадцать шестого апреля, за четыре дня до того, как Глухой собирался взять полмиллиона долларов из Первого федерального банка (только непонятно, из какого филиала), Карелла шел по Рутланд-стрит и выискивал взглядом серебристый мотоцикл. В ходе недавней короткой беседы с Янком он узнал, что тот прибыл в город несколько недель назад и теперь проживает на Рутланд-стрит. Правда, адреса он не сообщил, но Карелла не сомневался, что найдет Янка - в конце концов, серебристый мотоцикл не иголка. Правда, он не надеялся, что Янк внесет ясность в ситуацию с Мери Маргарет, она, похоже, не из тех, кто водит дружбу с байкерами, но Янк и Окс побывали в магазине Эллиота и их объяснение с хозяином, которое Карелла наблюдал через витрину, показалось ему не совсем обычным. Когда ты уже не знаешь, где искать, ищи всюду, где только можно. Мери Маргарет Райан должна где-то находиться, не может же она раствориться в воздухе?
Проведя в этом районе четверть часа, он заприметил три мотоцикла на цепях у ограды дома шестьсот один. Он постучал в дверь единственной квартиры на первом этаже и спросил у открывшего ему типа, где живут мотоциклисты.
- Вы их заберете? - поинтересовался тип.
- Где они живут?
- На третьем этаже. Хорошо бы, их отсюда выбросили.
- Почему? - спросил Карелла.
- А на хрена они нам тут? - злобно отозвался тип и закрыл дверь.
Карелла поднялся на третий этаж. У стены громоздилось несколько коричневых мешков с мусором. Он прислушался. В квартире слышались какие-то голоса. Карелла постучал. Дверь открыл крепкий, голый до пояса блондин с широкой грудью и бицепсами штангиста, одетый в голубые джинсы в обтяжку, с босыми ногами. Он молча уставился на Кареллу.
- Полиция, - сказал Карелла. - Меня интересуют двое. Их зовут Янк и Окс.
- Зачем?
- Хочу задать им пару вопросов.
Блондин смерил Кареллу лишенным теплоты взглядом, пожал плечами и сказал:
- Ну, ладно.
Он прошел в комнату. Карелла за ним. За столом сидели Янк и Окс и пили пиво.
- Так, так, - заметил Янк.
- Это кто такой? - спросил его Окс.
- Джентльмен из полиции, - сказал Янк и с притворной церемонностью добавил: - Боюсь, я не запомнил вашу фамилию, начальник.
- Детектив Карелла.
- Карелла… Карелла. Чем можем быть вам полезны, детектив Карелла?
- Есть тут Мери Маргарет?
- Кто-кто?
- Мери Маргарет Райан.
- Такой не знаем, - сказал Янк.
- А ты? - обратился Карелла к Оксу.
- Первый раз слышу.
- И я тоже, - подал голос блондин.
- Высокая, длинные каштановые волосы, карие глаза…
- Увы! - сказал Янк.
- Я ею почему интересуюсь… - начал Карелла.
- Мы ее не знаем, - перебил его Янк.
- Потому что она позирует для Сэнфорда Эллиота.
- И его не знаем, - сказал Янк.
- И ты его не знаешь? - обратился Карелла к Оксу.
- И я.
- Значит, никто из вас его не знает?
- Нет.
- Не вспомнил того, кто был на снимке? - спросил Карелла Янка.
- Нет, - сказал Янк. - Как это ни печально.
- Может, Окс посмотрит снимок? - спросил Карелла.
- Какой снимок? - спросил Окс.
Карелла вынул из бумажника снимок, протянул Оксу, а сам стал следить за его лицом, за выражением его глаз. То, что он увидел, его насторожило. Когда Карелла наблюдал его через витрину в магазине Эллиота, Окс показался ему вполне сообразительным, может, потому, что говорил и при этом жестикулировал. Но сейчас, внимательно вглядевшись в его лицо, Карелла пришел к выводу, что интеллектуальный потенциал Окса ненамного превосходит умственные способности животного. Это было неприятное открытие. Господи, как хорошо иметь дело с башковитыми ребятами, думал Карелла. Лучше тысяча Глухих, чем эти кретины…
- Нет, - сказал Окс и бросил фотографию на стол.
- В субботу я разговаривал с Сэнфордом Эллиотом, - заговорил Карелла, убирая фотографию в бумажник. - Надеялся, что он поможет мне установить личность этого парня. - Он говорил, а сам следил за лицами собеседников, но ни Янк, ни Окс ничего не сказали. - Вы, кстати, с ним не знакомы?
- Как, говорите, его зовут? - спросил Окс.
- Сэнфорд Эллиот. Друзья зовут его Сэнди.
- Первый раз слышу! - буркнул Окс.
- Понятно. - Карелла обвел комнату взглядом. - Неплохое гнездышко. - Он перевел взгляд на могучего блондина в джинсах. - Твое?
- Да.
- Фамилия?
- А почему я должен отвечать?
- Мусор на площадке - это нарушение закона, - сказал Карелла. - Хочешь, чтобы я рассердился, или сообщишь, как тебя зовут по-хорошему?
- Вилли Харкорт, - сказал блондин.
- Давно тут живешь?
- Год.
- Когда приехали ваши друзья?
- Я же говорил… - начал Янк.
- Я спрашиваю твоего приятеля. Ну?
- Несколько недель назад.
- Почему вы повздорили с Эллиотом? - обратился Карелла к Оксу?
- С кем? - тупо переспросил тот.
- С Сэнди Эллиотом, - повторил Карелла.
- Я сказал, мы его не знаем - подал голос Янк.
- У вас, молодой человек, дурная привычка отвечать, когда вас не спрашивают, - заметил Карелла. - Я спрашиваю вашего приятеля. Ну что, дружище Окс, о чем вы поспорили?
- Мы не спорили.
- Почему ты на него кричал?
- Вы в своем уме?
- Вы оба были у него в магазине в субботу, и ты на него кричал, - сказал Карелла.
- Вы, видать, нас с кем-то спутали, - сказал Окс и, взяв со стола бутылку, отпил пива.
- Кто тут еще живет? - спросил Карелла.
- Только мы втроем, - сказал блондин.
- Мотоциклы у дома ваши?
- Да, - быстро вставил Янк.
- Слушай, парень, - сказал Карелла. - Я тебе говорю последний раз…
- Ну, что ты мне хочешь сказать? - осведомился Янк, вставая из-за стола и упирая руки в боки.
- Ты большой мальчик, - заметил Карелла. - Я это понял. - Он вынул из кобуры свой револьвер и продолжал: - Это пушка 38-го калибра, в ней шесть патронов, и я неплохо стреляю. Я не собираюсь драться с тремя гориллами. Сядь, а то я выстрелю тебе в ногу и скажу, что ты пытался напасть на сотрудника полиции при исполнении…
Янк стоял и, моргая, смотрел на него.
- Живо! - рявкнул Карелла.
Тот постоял еще секунду, потом сел.
- Так-то лучше, - сказал Карелла и, по-прежнему держа револьвер в руке, а палец на спуске, спросил Янка: - Который твой мотоцикл?
- Серебристый.
- А твой? - спросил он Окса.
- Черный.
- А твой? - спросил он блондина.
- Красный.
- Они все зарегистрированы, как положено?
- Ладно, - буркнул Янк, - хватит. Мы ничего не нарушали.
- А мусор на лестничной площадке?
- Кончайте к нам вязаться, - сказал Окс. - Зачем вам это?
- Зачем что?
- Зачем катите бочку. Что мы сделали?
- Соврали, что не были у Эллиота в субботу.
- Ладно, мы у него были. Ну и что?
- Ну и о чем вы спорили?
- Ни о чем!
- А все-таки?
- О цене за статуэтку.
- Судя по тому, к а к вы толковали, в это трудно поверить, - усмехнулся Карелла.
- Мы точно спорили о цене.
- Ну и как, на чем сошлись?
- Мы не договорились.
- Вы хорошо знакомы с Эллиотом?
- Мы его и не знали. Просто увидели в витрине разные штучки, зашли узнать, что почем.
- Вы знакомы с Мери Маргарет?
- Нет. Первый раз о такой слышим.
- О’кей, - сказал Карелла, подошел к двери, открыл ее и, обернувшись, сказал: - Если вы собираетесь укатить в Калифорнию, мой совет - немного погодите. И еще: уберите мусор с площадки. - Он закрыл за собой дверь и стал спускаться вниз. Он снова постучал в дверь квартиры первого этажа. Ему открыл тот же самый тип.
- Ну, что, выкинули их? - спросил он Кареллу с надеждой в голосе.
- Нет, можно войти?
- Очень жаль, - сказал тип, но отошел в сторону, пропуская Кареллу. Это был мужчина лет пятидесяти в темных брюках, шлепанцах и майке. - Я техник-смотритель, - сообщил он.
- Как вас зовут?
- Энди Халлоран. А вас?
- Детектив Карелла.
- Что же вы их не забрали, детектив Карелла? Неужели нельзя было за что-то зацепиться?
- Кто платит за их квартиру, мистер Халлоран?
- Здоровяк. Зовут Вилли Харкорт. Он там живет все время, и у него вечно гости. Иногда по десять человек разом. Парни, девки, им без разницы. Напиваются, ширяются, орут, дерутся друг с другом и с теми, кто пытается их утихомирить. Короче, шваль подзаборная.
- Вы не знаете фамилии двоих гостей? - спросил Карелла.
- Я совсем запутался, - ответил техник-смотритель. - Несколько недель назад к этому Вилли приехали трое из Калифорнии. Те двое…
- Погодите, вы кажется, упоминали о троих, - перебил его Карелла и тут же вспомнил, что то же самое сообщил ему Янк во вторник, когда они встретились в первый раз. "Мы втроем прикатили из Калифорнии…"
- Ну да, их было трое. Творили черт те что…
- Описать их можете?
- Значит, один невысокий, крепкий. Похож на обезьяну. Да и извилин столько же…
- Это Окс.
- У второго курчавые волосы и борода. И еще над правым глазом шрам.
- Это Янк. А третий?
- Высокий такой, темноволосый, с усами. Самый симпатичный из троих. Я, правда, что-то давно его не видел. С неделю. Вряд ли он укатил, потому что его мотоцикл все еще стоит тут.
- Какого цвета его машина?
- Красная.
- А я думал, это лошадка Вилли…