Оставшиеся на берегу две грации, оказавшись в меньшинстве, не стали себя долго уговаривать, предпочтя присоединиться к нашей теплой компании. Скинув с себя всю одежду, они поплыли рядом с нами. Над нами сверкали молнии и гремел гром, лились потоки воды, а мы плескались в озере, словно расшалившиеся дети, хотя каждому из нас было под тридцать. Конечно, это было полное безумие - плавать в грозу, но нами овладела какая-то долгожданная свобода, которая никогда не пришла бы к нам в пыльной и загрязненной, будто большая помойка, Москве.
- Три русалки и четыре пингвина, - прокричал Комочков. - А где тутошний водяной? Или он дрыхнет?
- Сейчас мы его разбудим! - откликнулся я и нырнул. И вдруг почувствовал, как у меня сжимается сердце: кто-то стискивал его железными пальцами, останавливал… Меня повлекло вниз, на дно… Я успел вынырнуть и глотнуть воздуха, но какая-то сила не отпускала меня. И я увидел сверкнувшую молнию, а потом воды озера сомкнулись над моей головой.
Глава 16
"Убийца в темном доме"
Очнулся я на берегу, а мне казалось, что я все еще плыву где-то в озере: кругом была вода. Потом я сообразил, что это льет немилосердный дождь, и услышал рядом с собой голос Маркова:
- Очухался, а притворяется мертвым. Вставай, великий утопленник!
- Кто меня вытащил? - спросил я, оглядывая стоящих возле меня друзей.
- Кто же, кроме нашего боевого капитана, способен на это? - сказал Комочков. - Я бы лично не пошевелил и пальцем.
Милена склонилась надо мной, присев на корточки.
- Дорогой, тебе лучше? - спросила она, чуть не плача. А может, уже и поплакала - кто ее знает?
- Чего-то сердце прихватило, - ответил я.
- А мы думали, ты комедию ломаешь, - сказал Сеня. - Все-таки мы все дураки, что полезли в воду.
- Во всем виноват Марков, - сердито произнесла Ксения.
- А я вас заставлял? - тотчас же откликнулся он. - Голову надо иметь на плечах.
- Вот у тебя-то ее и нет. Кочан какой-то с ушами.
- Пошли домой! - произнес я, поднимаясь. - Там будем браниться. В тепле. А я, как заслуженный утопленник Советского Союза, помирю вас.
Пока мы шли обратно к дому, Милена держала меня под руку, словно боялась, что я сейчас вырвусь и снова нырну в озеро.
- Что же ты меня так пугаешь, негодник? - сказала она шепотом.
- А что бы ты стала делать, если бы я действительно утонул?
- Вышла бы замуж за Маркова. Я ему давно нравлюсь.
- Тогда Егорке не надо было бы меня спасать…
- Это он действительно сглупил.
- Может быть, вернемся и повторим финальную сцену?
- Нельзя войти в одно и то же озеро дважды. Мы придумаем что-нибудь другое. Такое же душещипательное.
- Хорошо, - согласился я.
Тогда я еще не знал, насколько наш разговор будет близок к истине. Когда мы вернулись домой, меня освободили от кухонных обязанностей, а подготовкой к ужину занялись женщины. Разогрели долгожданного поросенка, достали с ледника холодную закуску и все остальное, а Комочков стал открывать бутылки. Наконец стол был полностью сервирован, и мы уселись, горя желанием немедленно приступить к трапезе. Аппетит после купания в озере разыгрался нешуточный. Даже у меня, наглотавшегося доброй порции воды. И хотя я чудом избежал смерти, но меня не покидало какое-то странное ощущение, что я повторяю путь деда, и мое сегодняшнее спасение - лишь отсрочка. Самое главное ожидает не только меня, но и всех нас, явившихся в Полынью с беззаботным весельем, впереди.
Марков постучал вилкой по бокалу, призывая всех к молчанию.
- Хочу сказать тост! - произнес он строго. - Втяните языки и слушайте. Мы собрались здесь благодаря усилиям нашего дорогого полупокойника Вадима Евгеньевича Свиридова. Но есть еще одно обстоятельство, которое заставляет меня внести минорную ноту в наш праздничный ужин. Это - нелепая и трагическая смерть Арсения Прохоровича, моего дальнего родственника и кровного деда Вадима, в чьем доме мы имеем честь пребывать. Я мало знал этого воистину замечательного человека, но был много наслышан о его феноменальных способностях. Он исцелял людей - а это высшая мудрость и истинное призвание, которое дано не каждому. И если он сейчас… слышит нас, то пусть возрадуется и пребудет в мире и вечном покое! Помянем его, друзья, и не будем забывать о тленности всего сущего и близости неизбежной смерти! - Закончив свою витиеватую тираду, Егор лихо опрокинул в себя водку, не позабыв крякнуть при этом.
- Ну… ломанул! - с завистью произнес Комочков. - Где это ты так тостировать научился?
- Приходится, понимаешь ли, пить с разными барыгами ради дела, - ответил Марков, пережевывая ветчинку.
- А правда, что твой дед был… колдуном? - спросила вдруг Ксения.
- Не знаю. Наверное. Так он сам себя называл, - сказал я.
- И может явиться ночью? Как привидение?
- Ровно в полночь, - уточнил Комочков. - К тебе первой. Ты еще никогда не соблазняла привидение? Приготовься.
- А он был симпатичный мужчина?
- Как наш Вадим. Он и сам, должно быть, колдует по ночам. Лапки лягушек варит.
- Милена, твой муж знает какие-нибудь заклинания? Чем он тебя приворожил?
- Не скажу, - ответила Милена, поглаживая мое плечо.
А гроза тем временем продолжалась и становилась все сильнее и сильнее. Дом буквально сотрясался от сильных порывов ветра, и казалось, что на поселок надвигается ураган. В зале не было окон, возле стен горели лишь свечи, но мы все ощущали, что где-то над крышей сверкают молнии, и слышали рокочущие раскаты грома. Все это сливалось в какую-то тревожную симфонию дождя, ветра и грома, щемящих душу звуков, словно небесный оркестр принялся исполнять свой траурный марш. И мы, сидящие за столом, будто бы справляли поминки, и даже шутливый разговор не мог помешать напряженному ожиданию чего-то сверхъестественного, которое обязательно должно было случиться.
- Страшно как-то, - сказала вдруг Маша, оборвав подтрунивание Комочкова.
И он не стал продолжать, умолкнув на полуслове. Маша выразила чувства всех нас. Возможно, лишь Егор Марков не был охвачен этим мистическим страхом, который явился невесть откуда, проникнув в полутемный зал. Он продолжал орудовать большим кухонным ножом, разрезая поросенка на блюде на равные порции. Он был по-прежнему абсолютно спокоен и невозмутим.
- Ну, вот и готово, - сказал наш капитан. - Можно приступать жрать.
- Ты бы выражался поблагороднее, - заметил Комочков.
- Неужели ты ничего не чувствуешь, Егорка? - спросила Милена.
Марков покрутил головой, принюхался.
- Чувствую ароматный запах, - сказал он. - А что? Поросенок должен пахнуть навозом?
- Да нет же! Мне кажется, что сейчас кто-то незаметно вошел сюда и уселся рядом с нами. Восьмым.
Все притихли, опасливо оглядываясь.
- Тебе надо в Баден-Баден ехать, на воды, - произнес Марков, отправляя в рот кусачек мяса. - Вадим, отправь свою жену лечиться. У нее нервы не в порядке.
- Но я тоже чувствую это, - сказала Ксения, расширив от ужаса глаза.
- И тебя туда же! - вынес свой вердикт капитан. - В одну палату. А на дверь - амбарный замок. Ну, кто у нас еще страдает головокружением от страха? Будем дрожать или начнем есть поросенка?
Комочков молча разлил мужчинам водку, а дамам - вино.
- Все дело в грозе, - сказал он. - Электрические заряды в воздухе аккумулируют атавистическое начало в человеке. И он, словно пещерный житель, стремится спрятаться как можно дальше. Кроме того, новая обстановка… странный дом… Все естественно. Не надо их ругать, Егор. Мне и самому как-то не по себе.
- Если не ошибаюсь, ты был в некоторых горячих точках. Где стреляют. Неужели там тебе было спокойнее? - ядовито спросил Марков.
- Как ни странно - да. Война есть война. Там враг ясен. А вот когда его не видно и не слышно, но ты ощущаешь его присутствие, то… Все непонятное вызывает помутнение рассудка. Спокойный человек становится легковозбудимым, храбрец - трусом. А философ, привыкший докапываться до самой сердцевины непознанного, превращается в истеричную и нервную девицу, если ему выпадет счастье провести ночь на кладбище, среди мертвецов. Вспомните гоголевского Хому. Кажется, он сдвинулся с ума, когда на него полезла вся эта загробная нечисть?
- Ты, Коля, возбудитель вируса, только не гриппозного, а мистического, - сказал Марков. - Я читал некоторые твои статьи о полтергейсте в московских квартирах, о всякой загадочной чертовщине. Все это ерунда. Вам, журналистам, специально приплачивают, чтобы вы пугали народ. Когда человек начинает думать о небыли, то уже не обращает внимания на бытовые трудности. Все вы, газетчики, продажные девки. Вас надо пороть при большом скоплении зрителей.
- Хватит задираться, - остановил его Барсуков.
Но Маркова понесло на всех парусах. Он даже поднялся со своего стула.
- Я докажу вам, что ваш страх связан не с теорией Комочкова о каких-то там параллельных мирах, которую он старательно развивает на страницах своей бульварной газетки, а с элементарным невежеством. И переутомлением. - Егор вышел из-за стола, и мы еще не понимали, что он собирается сделать.
- Что ты задумал, Егорушка? - спросила моя Милена.
- Хочу сыграть с вами в одну игру.
- А как она называется?
- "Убийца в темном доме".
- Чего-то я не слышал о такой… - проворчал Сеня. - У нее хоть есть правила?
- Правила пишутся по ходу игры.
- Я категорически отказываюсь, - произнесла Маша, но Марков уже подошел к первому подсвечнику и потушил его.
- Эй, эй! - крикнул я. - Хватит дурачиться!
- Пусть гасит, - мрачно откликнулся Комочков. - Ему же хуже будет.
Прежде чем мы успели остановить Маркова, он быстро обошел зал, задул все свечи, и все вокруг погрузилось в темноту. Потом где-то хлопнула дверь. Очевидно, Егор вышел из зала.
- Индюк налоговый, - сердито произнесла Ксения. - Как его только в полиции держат?
- А там все такие, - отозвался Сеня.
- Я не могу найти свою вилку. И стакан, - сказал Комочков. Что-то на столе звякнуло, опрокинулось. - Кажется, я разлил водку… - добавил он.
- За это тебя надо убить, - тотчас же произнес Сеня. - Раз игра называется "Убийца в темном доме", то должен быть и труп. Непременно. Вот ты им и станешь.
- Хватит вам, - вмешалась Маша. - Это не смешно.
Все это стало мне напоминать недавний спиритический сеанс в доме Дрынова. Не хватало лишь, чтобы кто-нибудь снова подбросил электрические провода к моему стулу. Если дух Бориса действительно существует и блуждает где-то по поселку, то здесь его ждет гостеприимный прием с развлечениями. Рядом вдруг громко взвизгнула Милена.
- Эй! - шепотом сказала она. - Кто-то коснулся моей ноги. Это ты, Вадим?
- Я даже не пошевелился.
- А кто же тогда?.. Коля, ты?
- Если это Комочков, я ему морду набью! - пригрозил я.
- Была охота лезть к твоей жене, - пробормотал он. - Я пытаюсь водку нащупать.
- Может быть, он не там щупает? - предположила Ксения.
- Ой! - опять взвизгнула Милена. - А теперь кто-то до головы дотронулся… Брысь! У тебя здесь нет кошек?
- Была одна, прожорливая. Федором звали. Может, вернулась?
- А куда Егор подевался?
- Ну, все, надоело! Сейчас я включу свет. - Я поднялся и на ощупь направился к выключателю. Но сколько ни щелкал - электричества не было.
- Наверное, Марков заранее вывернул пробки, - предположил Сеня. - Вот скотина!
- Или что-нибудь случилось на станции, - ответил я. - Во время такой грозы могли отключить электроэнергию. Либо провода оборвались.
- А есть здесь автономная подстанция, в Полынье?
- Есть. Только генератор слабенький. Вряд ли его сегодня пустят. У кого есть спички? Зажжем хотя бы свечи.
Но спичек ни у кого не оказалось.
- Моя зажигалка пропала, - сказала Ксения.
- И моя тоже, - отозвалась Милена.
- Это все работа Маркова, чтоб ему провалиться! - высказался Сеня. - Он все заранее продумал. То-то сидел с таким хитрым видом, морда аж светилась…
- Ну что, так и будем сидеть в темноте? - спросила Маша.
- Пойду пошарю на кухне, - сказал я. - Где-то у меня там валялся коробок.
- Не ходи! - жалобно попросила Милена. - Мне страшно.
- Глупости. Егор только того и желает, чтобы мы все тут смертельно напугались.
Я потерял в этой кромешной темноте ориентировку и не знал, где находится кухня. Осторожно двигаясь вдоль стенки, я нащупал какую-то дверь и толкнул ее, оказавшись в комнате номер шесть, той самой - пустующей, которую не занимал никто из моих гостей. Помещение лишь на мгновения освещалось сверкавшими за окном молниями. Теперь надо было идти вправо по коридору, и тогда бы я добрался до кухни, миновав комнату Маркова, где был главный вход в дом. А слева находились наши с Миленой апартаменты. Подумав, я решил сначала идти к себе, чтобы взять фонарик. Но едва я вошел в свою комнату, как где-то позади меня раздался страшный, чудовищный вопль, который мог принадлежать и мужчине и женщине, но, скорее всего, какому-то нечеловеческому существу. Этот крик внезапно оборвался, словно его остановила чья-то рука, а меня всего просто передернуло. Неприятное ощущение еще больше усилилось, когда чья-то тень мелькнула передо мной и выскользнула из комнаты через вторую дверь. Я быстро схватил со столика фонарик и посветил вокруг. Комната была пуста, но здесь явно кто-то побывал. Я интуитивно чувствовал это. Между тем в зале раздался еще один крик, голосила женщина. Кажется, это была Ксения. А потом кто-то побежал по коридору. В довершение всего и на чердаке послышались чьи-то осторожные шаги. Я выскочил в зал, направив фонарик на моих гостей. Но за столом сидели только двое: Маша Барсукова и Милена. Остальные стулья были пусты.
Обе женщины смотрели на меня широко раскрытыми глазами, в которых таился страх.
- А где… все? - недоуменно спросил я. - Кто кричал?
- Ксюша, - с трудом выдавила из себя Милена. - А кто вопил первый раз - не знаю. Кажется, где-то в подвале…
- Потом Ксения вскочила и убежала, - добавила Маша, тесно прижимаясь к моей жене. - А Коля и Сеня пошли ее искать.
- Оставайтесь здесь, - предупредил их я. - Что-то странное творится в доме. Мне это не нравится.
- Ты хочешь нас бросить? - испуганно спросила Милена.
- Ничего с вами не случится. Если будете сидеть на месте. А я пойду поищу их.
Я открыл дверь в комнату номер три, где разместились Барсуковы, и пошел налево, в сторону кухни. Но здесь тоже никого не было. Между тем кто-то продолжал передвигаться по чердаку, там что-то рухнуло и загремело. "Марков, гад! - подумал со злостью я. - Всех довел до белого каления". Я пошел по коридору, миновал его комнату и добрался до шестой, откуда вела лестница на чердак. Поднявшись по ней, я отворил люк и выбрался наверх. Подсвечивая себе фонариком, я сделал несколько шагов и тотчас же угодил в собственную ловушку - в разбросанную по полу проволоку-петлю. Обе мои ступни оказались опутанными этой заразой. И в это время хлопнул второй люк, который вел в комнату номер три: кто-то поспешно покинул чердак. Я знал, что из этой проволоки мне не выбраться. Если я начну распутывать ее, то скорее всего руки будут намертво схвачены тонкими металлическими петлями. Это славное изобретение успешно применялось на наших границах и предназначалось для нарушителей и диверсантов.
- Эй, кто-нибудь! - закричал я. - Поднимитесь на чердак!
Мне пришлось ждать минут пять. Наконец из люка позади меня появилась голова Сени Барсукова.
- Ты чего орешь? - спросил он. - А где Ксения?
- А Николай где?
- Полез в подвал. Он думает, она там.
- Зря вы разделились. Нам всем нужно держаться хотя бы по двое. Иначе нас всех передавят поодиночке. Если это действительно кому-то нужно… Не подходи! - предупредил его я. - Здесь ловушка. - Я посветил фонариком, показывая на проволоку-петлю. - Не вляпайся, как я. Давай, осторожно попробуй меня распутать.
Пока Барсуков освобождал мои ступни, внизу, прямо под нами, снова раздался крик. Я узнал голос моей жены.
- Поскорее не можешь? - сердито сказал я.
- А какого хрена ты тут капканы наставил?
- На двуногого зверя, - отмахнулся я.
Наконец я был свободен, и мы осторожно пошли вдоль стенки, пробираясь ко второму люку. Спустились в третью комнату, а потом вошли в зал. Я посветил вокруг фонариком: за столом сидела только одна Милена, необычайно бледная. Даже косметика вроде бы испарилась с ее лица.
- А где Маша? - спросил я.
- Она… исчезла, - шепотом ответила моя жена. - Я держала ее за руку и вдруг… Раз - и нету. Словно кто-то вырвал ее. Что здесь творится, Вадим?
- Не знаю. Должно быть, все это проделки Маркова.
- Он был здесь до того, как Маша исчезла. Вошел, захохотал и сразу же скрылся. Мне кажется, я узнала его смех.
- А может быть, это был не он?
- Может быть.
- Я ему морду набью, - пообещал Барсуков.
- Слушай, Сеня, оставайся тут, с Миленой, а я пойду пошурую в подвале. Только ради Бога, держитесь вместе!
- Мы сольемся в неразрывном поцелуе, - довольно неуместно пошутил Сеня. Я погрозил ему кулаком и пошел в свою комнату, где был выход в подвал. Помня о проволоке-петле, я спускался по лестнице осторожно, так как где-то на ступеньках была натянута леска. Но она уже была разорвана до меня. Посветив на пол, я увидел лежащего человека. Это был Марков, а около его головы темнело несколько пятен крови…
Глава 17
Оползень
Я быстро спустился вниз, склонился над Егором, перевернул его на спину. Он что-то промычал, не открывая глаз. Лоб его был сильно рассечен, но кровь уже запеклась и не сочилась. Наверное, произошло следующее: он спускался по лестнице, запнулся о мою леску и кубарем полетел вниз, стукнувшись головой о валявшийся тут же металлический брусок. Вот и доигрался в своего "Убийцу в темном доме". Сам чуть не оказался трупом. Я похлопал его по щекам, приводя в чувство.
- Э? Отстань… Что тут, где я? - пробормотал он, открыв глаза.
- Очухался, налоговый инспектор? - произнес я почти точно так же, как несколько часов назад сам Марков, когда я лежал на берегу озера. - Будешь знать, как по незнакомым подвалам лазать.
- Кажется, я знатно грохнулся. Какой болван натянул веревку? Впрочем, не отвечай, догадываюсь.
- Это была леска. Специально для таких придурков, как ты. Жаль, шею не сломал.
- Помоги подняться. Чего-то голова кружится.
- Немудрено. Наверное, сотрясение мозга. Хотя вряд ли… Чего там сотрясать-то?
- Ладно, остряк. Давай выбираться наверх. Водку еще не всю выпили?
- Да мы там все потерялись, как в глухом лесу. Сначала Ксения убежала… Потом Маша исчезла. Это ты вопил первый раз?
- Нет, - серьезно ответил Марков. - Я и сам не понял, что это было.
- Кто же тогда? - Я задумался, чувствуя, что капитан говорит правду. - Непонятно.
- Просто у тебя весь дом, нашпигован всякими привидениями.
- А зажигалки и спички ты украл?
- Ну, я.
- А пробки?
- Не выворачивал.
- Ерунда какая-то…
- Слушай, Вадим, я думаю, у тебя тут кто-нибудь еще живет. Когда я спускался в подвал, кто-то прошмыгнул внизу. Какой-то человечек, клянусь своим пистолетом.
- Мне тоже так кажется… Пошли искать остальных.