- Только не личный.
Теперь рассмеялась Поллард, но смех ее звучал недолго.
- Я упекла вас на десять лет. Неужели вы не злитесь на меня?
Холмен задумался.
- Вы дали мне шанс измениться.
Дальше они ехали молча. В темноте мерцали огоньки.
20
Когда Холмен вошел в вестибюль, Перри все еще сидел за столом. На и без того морщинистом лице старика залегли глубокие складки, и Холмену показалось, будто что-то случилось.
- Эй, я хочу с тобой поговорить, - произнес Перри.
- Все нормально? Вы получили обратно машину?
Перри наклонился поближе к Холмену. Старик явно нервничал, сплетал и расплетал пальцы. В уголках его глаз скопилась влага.
- Вот деньги, которые я за три дня задолжал вам за машину - шестьдесят баксов. Возьмите.
Подойдя к столу, Холмен увидел аккуратно лежащие три двадцатки. Перри расплел пальцы и пододвинул бумажки к нему.
- Что это? - спросил Холмен.
- Шестьдесят баксов, которые ты заплатил за машину. Можешь взять обратно.
Холмен задумался, какого черта здесь происходит. Три абсолютно одинаковых Джексона уставились прямо на него.
- Вы возвращаете мне деньги?
- Да. Возьми. Забери обратно свои бабки!
Холмен не прикоснулся к деньгам. Он смотрел на Перри. Старик выглядел не только встревоженным, но и разозленным.
- Почему вы отдаете мне их? - спросил Холмен.
- Чертовы нелегалы сказали, чтобы я вернул их. Получай.
- Ребята, которые пригнали вам машину?
- Да, зашли сюда, чтобы отдать ключи, мать твою. А я-то думал, что оказываю тебе любезность, приятель, за сущие гроши даю в аренду свою машину. Эти гады сказали, чтобы я вернул тебе наличные, иначе они меня так отделают, что родная мать не узнает.
Холмен внимательно посмотрел на деньги, но так и не притронулся к ним.
- Мы же заключили сделку, все по-честному. Возьмите деньги.
- Нет уж, ха-ха, сам бери. Мне такие шутки не нужны.
- Это ваши деньги, Перри. А с ребятами я все улажу.
Зря он утром не обговорил все с Чи.
- Не нравится мне, когда двое громил вваливаются сюда за нефиг делать.
- Я не имею к этому никакого отношения. У нас была честная сделка. Я никогда не послал бы двух головорезов вытрясти из вас шестьдесят баксов.
- Ладно, забыли. Я думаю, если б ты решил, что я тебя обдираю, то так бы прямо и сказал.
Холмен понимал, что обратной дороги нет. Перри не верил ему и, вероятно, теперь всегда будет его бояться.
- Забери деньги, Перри. Мне жаль, что так вышло.
Оставив шестьдесят долларов на столе, Холмен поднялся к себе. Старый кондиционер выстудил комнату так, что казалось, будто находишься в холодильнике. Холмен посмотрел на фотографию восьмилетнего улыбающегося Ричи. На душе по-прежнему лежал камень, и от ободряющих речей Поллард легче не стало.
Холмен выключил кондиционер и снова спустился в холл, надеясь застать Перри.
Тот как раз запирал входную дверь, но, завидев Холмена, остановился.
- Бабки все еще на столе, - заметил он.
- Тогда засунь их в свой сраный карман, - отрезал Холмен. - Я не собирался на тебя наезжать. Мой сын был офицером полиции. Что бы он подумал, если б я так сделал?
- Мне кажется, он бы подумал, что это очень-очень плохо.
- Мне тоже так кажется. Забирай бумажки. Они твои.
Холмен вернулся в комнату и забрался в постель, повторяя про себя, что Ричи наверняка бы подумал, что это ужасная низость - выколачивать из старика смешные шестьдесят баксов.
Но убедить себя в этом оказалось непросто, и сон не шел.
Часть 3
21
По утрам Поллард никогда не чувствовала себя хорошо. Каждое утро, сколько она себя помнила, она просыпалась истощенной, в страхе перед начинающимся днем. Она выпивала две чашки черного кофе, исключительно чтобы прийти в себя.
Но в то утро она встала за час до будильника и немедленно направилась к маленькому письменному столу, который они когда-то делили с Марти. Накануне она до двух часов ночи сравнивала номера и время звонков по телефонным квитанциям Фаулера и Ричарда Холмена и искала по Интернету информацию о Марченко и Парсонсе. Она не просто прочла все от корки до корки, но еще и сложила по порядку материалы, которые передал ей Холмен. Ее сильно разочаровало, что в отчетах полиции явно чего-то недостает. Она надеялась, что Холмен скоро заберет у невестки оставшиеся документы. Поллард восхищала преданность Холмена сыну. Она удовлетворенно улыбнулась, вспомнив, как выступала от его имени перед прокурором много лет назад. Лидс тогда злился на нее целый месяц, а парочка агентов прямо заявили ей, что она засранка. Но Поллард решила тогда, что парень заслуживает снисхождения, и теперь она только укрепилась в своем мнении. Холмен хоть в прошлом и преступник, но по всем признакам вполне порядочный парень.
Поллард просмотрела свои ночные записи и стала составлять план работы на день. Она все еще трудилась над расписанием, когда старший сын, Дэвид, тронул ее за руку. Дэвиду было семь, и он походил на уменьшенную копию Марти.
- Мам! Мы опоздаем в лагерь!
Поллард взглянула на часы. Без десяти восемь. Шедший в лагерь автобус прибывал в восемь ровно. Она даже не успела сварить кофе и вообще потеряла ощущение времени, а прошло между тем уже больше часа.
- Брат оделся?
- Он не выходит из ванной.
- Лайл! Заставь его одеться, Дэвид.
Поллард натянула джинсы и майку и быстро соорудила два сэндвича с копченой болонской колбасой.
- Дэвид, Лайл готов?
- Он не хочет одеваться!
- Ненавижу ваш лагерь! - закричал шестилетний Лайл. - Они кидаются в нас колючками!
Поллард услышала звонок факса в тот момент, когда укладывала сэндвичи в бумажный пакет. Она ринулась в спальню, служившую ей еще и кабинетом, чтобы посмотреть первую страницу. Улыбнулась, увидев эмблему ФБР - сведения от Эйприл.
Потом бросилась обратно на кухню, положила поверх сэндвичей две упаковки фруктового коктейля, два пакета "читос" и несколько коробочек сока.
Из гостиной прибежал запыхавшийся Дэвид.
- Мам! Я слышу автобус! Он уедет без нас!
Ситуация неизбежно принимала драматический оборот. Поллард отправила Дэвида задержать автобус и силой натянула на Лайла футболку. Ей удалось выпихнуть Лайла с пакетом еды на улицу как раз в тот момент, когда автобус, громыхая, подкатил к остановке.
- Я скучаю по папе, - тихо сказал Лайл.
Поллард посмотрела на него сверху вниз: подбитый глаз, сдвинутые брови, насупленная мордашка. Она присела, чтобы заглянуть ему в лицо. Коснулась его щеки и подумала, что кожа у него гладкая и мягкая, как у новорожденного. Если Дэвид был вылитый отец, то Лайл - вылитая она.
- Понимаю, детка.
- Мне приснилось, что его съело чудище.
- Наверное, это был ужасно страшный сон. Пришел бы спать ко мне.
- Ты брыкаешься.
Водитель автобуса нажал на гудок. Он выбивался из графика.
- Я тоже скучаю по нему, малыш, - сказала Поллард. - Что же нам делать?
Эту сценку они разыгрывали уже не первый раз.
- Хранить его образ в наших сердцах?
Поллард улыбнулась и дотронулась до груди младшего сына.
- Да, папа тут, в твоем сердце. А теперь побежали в автобус.
Мелкие камешки больно ранили босые ноги Поллард, пока она вела Лайла к автобусу. Она поцеловала мальчиков, посмотрела им вслед и поспешила обратно домой. Сразу принявшись за работу, она первым делом пролистала факс. Эйприл прислала шестнадцать страниц, включая список свидетелей, краткое изложение проведенных бесед и итоговое решение по делу. К списку свидетелей прилагались адреса и номера телефонов, то есть именно то, что хотела Поллард. Она собиралась сравнить номера с теми, что были зафиксированы в телефонных счетах Ричарда Холмена и Майка Фаулера. Если они вели собственное расследование, то обзвонили бы свидетелей. Если так, она выяснит содержание разговоров, и все станет понятно.
Она позвонила матери и договорилась, что та встретит мальчиков, когда они вернутся из лагеря.
- Почему ты вдруг стала задерживаться в городе? - спросила мать. - Устроилась на работу?
Вопросы матери всегда возмущали ее. Тебе тридцать шесть лет, а мать по-прежнему тебя допрашивает.
- У меня дела.
- Какие дела? Встречаешься с мужчиной?
- Ты приедешь к часу, ладно? Посидишь с мальчиками?
- Надеюсь, ты встречаешься с мужчиной. Тебе надо подумать о детях.
- До свиданья, мам.
- Смотри не налегай на сладкое, Кэтрин. Попка у тебя уже не такая аккуратная.
Поллард повесила трубку и вернулась к столу. Она так и не сварила кофе, но теперь времени на это не оставалось. Да и кофе ей не хотелось.
Она снова принялась составлять план, затем несколько раз перечитала все документы. Внимательно рассмотрела схему места преступления, которую набросал Холмен, и сравнила ее с рисунком из "Таймс". В Бюро ее приучили к тому, что всякое расследование начинается на месте преступления, поэтому она понимала, что придется туда поехать. Она должна увидеть все собственными глазами. Сидя в одиночестве в своем домике в Сайми-Уэлли, Поллард улыбнулась.
Она почувствовала, что снова в игре.
Она вышла на охоту.
22
Когда Холмен утром спустился в холл, Перри на месте не оказалось. Холмен почувствовал облегчение. Он хотел съездить к Лиз, прежде чем та уйдет на занятия, и его вовсе не радовало начинать утро с очередной перебранки с Перри.
Но когда Холмен вышел из дома и направился к машине, он увидел, как Перри поливает из шланга тротуар.
- Совсем забыл, вам вчера звонили, - сказал Перри. - Думаю, это выскочило у меня из головы, пока я воевал с вашими головорезами.
- Кто звонил, Перри?
- Тони Гилберт из типографии. Сказал, что он ваш начальник и требует, чтобы вы ему перезвонили.
- Ладно, спасибо. Когда он звонил?
- По-моему, днем. Хорошо еще, что эти поганые недоноски меня не тронули, иначе я пропустил бы звонок.
- Перри, послушайте: я ни о чем не просил тех парней. От них требовалось только отогнать машину и отдать вам ключи. И все. Я ведь извинился.
- Гилберт здорово сердился, я вам скажу. Я бы перезвонил ему. Кстати, раз уж у вас есть работа, могли бы подумать о том, чтобы приобрести автоответчик. У меня память уже не та, что в молодости.
Холмен хотел возразить, но передумал и, обогнув мотель, пошел к машине. С разговора с Гилбертом ему тоже не хотелось начинать день, но он уже неделю не появлялся на работе, а терять ее было не с руки. Забравшись в "хайлендер", Холмен позвонил начальнику. Его порадовало, что можно набрать номер, пользуясь памятью телефона, а не записной книжкой. Это был еще один шаг к нормальной жизни.
Гилберт поднял трубку, и Холмен почувствовал, что терпение у начальника на пределе.
- Хотелось бы знать, вы собираетесь возвращаться на работу или нет? - спросил Гилберт.
- Обязательно вернусь. Просто столько дел навалилось.
- Макс, я вам сочувствую, мне известно все, что касается вашего сына, но где вы, черт возьми, пропадаете? Ко мне приходила полиция.
Холмен настолько удивился, что не нашелся с ответом.
- Макс?
- Да-да, я слушаю. Что им было нужно?
- Вы опять ввязались в какую-то авантюру? Что, хотите еще десять лет драить нужники?
- Я никогда не драил нужники. Зачем приходила полиция?
- Они хотели узнать, собираетесь ли вы возвращаться на работу, с какими людьми общаетесь, ну и так далее. Они спрашивали - может, вы злоупотребляете?
- Ничем я не злоупотребляю! О чем вы?
- Ну, они спрашивали, на что вы живете, если не работаете. Что я должен думать? Послушайте, друг мой, я изо всех сил стараюсь вам помочь, а вы вдруг исчезаете. Я сказал полиции, что дал вам несколько отгулов в связи со смертью сына, но дальше-то что? Прошла целая неделя.
- Кто спрашивал про меня?
- Несколько детективов.
- Их послала Гейл?
- Они не из Управления тюрем. Просто копы. Ладно, послушайте, так вы собираетесь на работу или нет?
- Мне нужно еще несколько дней…
- Какого дьявола?!
Гилберт повесил трубку.
Холмен убрал телефон, пытаясь справиться с потрясением. Он предполагал, что Гилберт будет ругаться из-за пропущенных дней, но никак не ожидал полиции. Он забеспокоился, что копы, следившие за его встречей с Марией Хуарес, могут выйти на Чи. Ему ужасно не хотелось подставить Чи, особенно учитывая то, что он абсолютно ни при чем.
Холмен собрался позвонить Гейл Манелли, но побоялся опоздать к Лиз, поэтому сразу направился в Уэствуд. Разворачиваясь на стоянке, он увидел, что Перри по-прежнему стоит на тротуаре, наблюдая за ним. Перри подождал, пока Холмен проедет мимо, провожая его долгим взглядом. Холмен увидел это в зеркале заднего вида.
Подъезжая к Уэствуду, он позвонил Лиз.
- Привет, это Макс. Мне нужно переговорить с вами минутку. Может, привезти кофе?
- Я уже ухожу, - ответила Лиз.
- Это важно. Связано с Ричи.
Она немного помолчала, но, когда заговорила снова, тон у нее оказался сухой и суровый.
- Почему вы занимаетесь всем этим? - спросила она.
- Почему? Просто мне нужно…
- Я не хочу больше с вами видеться. Перестаньте беспокоить меня.
Она повесила трубку. Холмен сидел среди обтекавшего его потока машин, держа в руках бесполезный телефон. Он позвонил снова, но на этот раз попал на автоответчик.
- Лиз? Может, я должен был позвонить раньше? Я не хотел обидеть вас. Лиз? Вы меня слышите?
Она не брала трубку, и Макс перестал звонить. Он находился всего в пяти кварталах от Ветеран-авеню, поэтому продолжил ехать в направлении ее дома. Ему некогда было искать место для парковки, и он оставил машину в неположенном месте рядом с пожарным гидрантом. Если ему выпишут штраф, он просто расплатится с Чи его же собственными деньгами.
Навстречу ему тек обычный утренний поток студентов, спешащих на занятия. Он быстро поднялся по лестнице, но, дойдя до нужной квартиры, остановился перевести дыхание.
- Лиз, скажите, в чем дело?
Он негромко постучал.
- Лиз? Это важно. Пожалуйста, это насчет Ричи.
Холмен подождал.
- Лиз? Могу я войти?
Наконец она открыла дверь. Ее узкое лицо казалось измученным. Она уже оделась для выхода, глаза грозно глядели из-под накрашенных ресниц.
Холмен даже не пошевелился. Он стоял, вытянув руки по швам, смущенный ее враждебностью.
- Я что-то сделал не так? - спросил он.
- Что бы вы ни делали, я не хочу иметь к этому никакого отношения.
Холмен постарался, чтобы его голос звучал ровно.
- Что вы такое выдумали? Я просто хочу узнать, что случилось с моим сыном.
- Ко мне приезжала полиция. Они перерыли письменный стол Ричарда. Все забрали и спрашивали о вас. Они хотели знать, чем вы занимаетесь.
- Кто хотел? Леви?
- Нет, не Леви… детектив Рэндом. Он спрашивал, о чем мы разговаривали, и посоветовал держаться от вас подальше. Он предупредил, чтобы я больше не пускала вас в дом.
Холмен не знал, что ответить. Он отступил на шаг и заговорил успокаивающим тоном:
- Я уже бывал в вашей квартире, Лиз. Неужели я хоть раз сделал вам что-то плохое? Вы ведь жена моего сына.
Выражение ее лица смягчилось, и она покачала головой.
- Зачем они приезжали? - спросила она.
- Вы Рэндома имеете в виду?
- Нет, такого рыжего. Не помню фамилии.
Вукович.
- Зачем они приезжали? - повторила Лиз.
- Не знаю. Что они вам сказали?
- Да ничего. Сказали, что занимаются расследованием вашего дела. Они хотели узнать…
Дверь соседней квартиры открылась, и из нее вышли двое мужчин. Молодые, в темных очках и с сумками через плечо. Холмен и Лиз молчали, пока они не прошли мимо.
- Мне кажется, вам стоит зайти, - сказала наконец Лиз. - В конце концов, это просто глупо.
Холмен перешагнул порог и подождал, пока Лиз закроет дверь.
- С вами все в порядке? - спросил Холмен.
- Они спрашивали, не рассказывали ли вы о своей связи с преступным миром. Черт возьми, я вообще ничего не поняла. Они что, ждали, что вы начнете делиться со мной соображениями, какой бы банк ограбить?
Холмен подумал, не изложить ли Лиз суть его беседы с Тони Гилбертом, но решил, что лучше не стоит.
- Вы сказали, что они забрали документы с его письменного стола. Можно взглянуть?
Лиз провела его в кабинет, и Холмен посмотрел на стол Ричи. Газетные вырезки по-прежнему висели на доске, но Холмен мог с уверенностью сказать, что все вещи перекладывали. Отчеты полиции и прочие материалы исчезли.
- Не знаю, что они взяли, - пожала плечами Лиз.
- Похоже, несколько отчетов. Они объяснили зачем?
- Просто сказали, что это важно. Спрашивали, были ли вы здесь. Я рассказала им правду.
Холмен пожалел, что она не соврала.
- Ладно, - махнул он рукой. - Пустяки.
- Почему они копаются в его вещах?
Холмену захотелось сменить тему. Отчеты исчезли, а он надеялся прочитать их.
- Ричи уходил с Фаулером из дома в позапрошлый четверг? Совсем поздно, ночью?
Лиз нахмурила брови, стараясь вспомнить.
- Не уверена… в четверг? Мне кажется, Ричи в ту ночь работал.
- Он не пришел домой грязным? Фаулер тоже дежурил в ту ночь и вернулся весь перепачканный.
Лиз глубоко задумалась, потом медленно покачала головой.
- Нет, погодите… утром в пятницу мне понадобилась машина. На водительском сиденье я нашла траву и грязь. Ричи работал в четверг в ночную смену, он сказал, что преследовал кого-то.
Ее глаза снова посуровели.
- Что они делали?
- Не знаю. Разве Ричи не сказал вам?
- Он сказал, что был на дежурстве.
- Ричи никогда не упоминал, что Марченко и Парсонс связаны с латиноамериканскими бандами?
- Вряд ли. Не уверена.
- "Лягушатники"? Хуарес состоял в банде "лягушатников".
- А какое отношение имеет Хуарес к Марченко и Парсонсу?
- Не знаю, но пытаюсь выяснить.
- Погодите-ка, я считала, что Хуарес точил зуб на Майка, потому что из-за Майка погиб его брат.
- Это официальная версия.
Лиз скрестила руки на груди, и Холмену показалось, что она взволнована.
- Вы ей не верите? - спросила она.
- У меня есть еще вопрос. За все то время, что он изучал дело Марченко и Парсонса, он не упоминал, чем конкретно занимается?
- Только то… что он работает над делом.
- Каким делом? Их ведь убили.
В ее глазах появилось потерянное, безнадежное выражение, и Холмен догадался, что она не помнит. Наконец она покачала головой.
- Какое-то расследование. Не знаю.
- Может, он пытался найти соучастника?
- Не знаю.
- Он не говорил о пропавших деньгах?
- Каких деньгах?