Холмен внимательно посмотрел на Лиз. Он отчаянно желал все ей объяснить, возможно, это пробудило бы в ней нужные воспоминания. Но он промолчал. Он не хотел заражать девушку этой предательской мыслью. Не хотел, чтобы после его отъезда она гадала, вел ли ее муж полицейское расследование или хотел присвоить награбленные деньги.
- Так, пустяки. Слушайте, что там Рэндом болтал насчет расследования моего дела? Я не занимаюсь ничем противозаконным и не собираюсь, ясно? Уж по отношению к вам или к Ричи точно. Я просто не смог бы.
Она бросила на него быстрый взгляд снизу вверх и кивнула.
- Я знаю. Я знаю, чем вы занимаетесь.
- Тогда вы знаете чертовски больше меня.
Лиз привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
- Вы пытаетесь позаботиться о вашем маленьком мальчике.
Жена Ричи крепко обняла его. Холмену было очень приятно, но он проклинал себя за то, что опоздал.
23
Возвращаясь к машине, Холмен был взбешен. Он злился, что Рэндом расспрашивал Лиз про него, подозревая, будто он замешан в преступной деятельности. Теперь Холмен имел все основания полагать, что именно Рэндом втравил его в склоку с Тони Гилбертом, но больше всего его бесило, что Рэндом велел Лиз ему не доверять. Проклятый коп поставил под угрозу его единственную остававшуюся связь с Ричи, и Холмен не мог понять почему. Он не верил, что Рэндом в чем-то его подозревает. Ему захотелось поехать в Паркер-центр и поговорить по душам с этим сукиным сыном, но когда он дошел до "хайлендера", то немного остыл. Нужно было хорошенько все обдумать, прежде чем бросать Рэндому вызов.
После такого паршивого утра Холмен ждал, что под "дворником" на лобовом стекле "хайлендера" лежит квитанция со штрафом, но ее не оказалось. Он понадеялся, что отсутствие штрафа за неправильную парковку - не единственное его везение за сегодняшний день.
Холмен забрался в машину, завел мотор и несколько минут просидел, прикидывая, что ему нужно сделать за день. У него накопилась масса дел, и он не мог позволить сбить себя с пути. Он хотел позвонить Поллард, но было еще рано, а он не знал, когда она встает. Она что-то говорила про детей, поэтому утром у нее, наверное, мало свободного времени: надо разбудить ребятишек, накормить, одеть и подготовить их к долгому дню. Вся та суета, которой Холмену удалось избежать с Ричи. Такие мысли всякий раз приводили Холмена в уныние. Он решил позвонить Чи и выяснить насчет Перри. Чи, вероятно, думал, что оказывает старому приятелю услугу, но Холмен не нуждался в подобной помощи. Теперь, что бы ни случилось, ему придется иметь дело с разгневанным хозяином мотеля.
Холмен нашел номер Чи и уже слушал гудки, когда мимо быстро проскользнула серая машина, прижав его к обочине. Холмен увидел, как открываются двери, и одновременно услышал голос Чи.
- Привет!
- Не отключайся…
- В чем дело, мать твою?
Из серой машины вышли Рэндом с водителем. Краем глаза Холмен заметил движение с другой стороны. Вукович и еще один мужчина спрыгнули с тротуара, окончательно окружив его. Они держали пистолеты опущенными. В телефоне слышался голос Чи…
- Холмен, это ты?
- Не вешай трубку. Здесь копы…
Холмен осторожно опустил телефон на сиденье, положил руки на руль и застыл. В трубке звучал обеспокоенный голос Чи.
- Что случилось, мать твою?
Рэндом открыл дверцу и отступил назад. Шофер, ростом пониже Холмена, но заметно шире в плечах, одним движением выдернул его из машины и, грубо толкнув, прислонил лицом к "хайлендеру".
- Не шевелись, падаль.
Холмен не сопротивлялся. Коротышка раздвинул ему ноги. Рэндом залез в машину и выключил зажигание, после чего вернулся с телефоном Холмена в руке. Поднеся его к уху, Рэндом прислушался, а потом швырнул трубку обратно на сиденье.
- Симпатичный телефончик, - сказал Рэндом.
- Что вы делаете?
- И машинка тоже ничего. Откуда она у тебя? Угнал?
- Я взял ее напрокат.
Коротышка плотно прижал Холмена к машине.
- Не дергайся.
- Жарко.
- Да, чертовски.
- Вук, - позвал Рэндом, - отгони машину. Нельзя взять машину напрокат без прав и кредитной карточки. Думаю, он ее угнал.
- Я получил права! - возмутился Холмен. - Вчера. Договор на аренду в бардачке.
Вукович стал проверять бардачок, пока коротышка вытаскивал у Холмена бумажник.
- Что за дерьмо собачье, - прошипел Холмен. - Зачем вы это делаете?
Рэндом развернул Холмена так, чтобы они оказались лицом к лицу. Коротышка между тем отнес бумажник в машину и начал пробивать информацию через компьютер. Трое студентов остановились возле них на тротуаре, но Рэндом сделал вид, будто его это не касается. Взгляд его темных глаз сфокусировался на Холмене.
- Ты решил, что Джеки Фаулер мало страдает?
- О чем вы? Ну да, я съездил повидаться с ней. И что?
- Представьте только: вдова с четырьмя детьми, муж убит, а он врывается к ней в дом. Почему тебе не терпелось еще больше расстроить бедняжку, Холмен? Что ты рассчитывал получить?
- Я пытаюсь разобраться, что случилось с моим сыном.
- Я же все объяснил тебе и попросил не мешать мне работать.
- Не уверен, что вы справляетесь со своими обязанностями. Мне вообще непонятно, какого черта вы делаете. Зачем вы говорили с моим боссом? Что за бред - спрашивать его, не сижу ли я на наркоте?
- Ты же наркоман.
- В прошлом.
- Бывших наркоманов не существует. Поэтому, я думаю, ты и слоняешься по чужим домам. Ищешь, где бы что урвать. Даже собственной невесткой не побрезговал.
- Я не наркоман! А теперь катись…
Холмен из последних сил старался не сорваться.
- Это жена моего сына, ты, сучье отродье! Держись от нее подальше. Не трогай ее, черт бы тебя побрал!
Рэндом шагнул к нему, и Холмен понял, что задел его за живое, хотя Рэндом сам пытался вывести его из равновесия.
- Не смей говорить со мной так! Ты был для сына пустым местом, так что и кому ты хочешь доказать? Ты даже не пытался встретиться с девушкой до прошлой недели, так что не притворяйся, будто она член твоей семьи.
Холмен почувствовал, как гулко стучит в висках кровь. Картинка перед глазами становилась более расплывчатой по мере того, как пульсация делалась все навязчивее. Рэндом стоял перед ним как мишень, но Холмен сказал себе: "нет". И вообще, для чего Рэндому пытаться сбить его с толку?
- Что за материалы вы забрали? - спросил Холмен.
Рэндом стиснул зубы, но не ответил, и Холмен понял, что там содержалась важная информация.
- Моя невестка утверждает, что вы забрали нечто, принадлежавшее моему сыну. У вас был ордер, Рэндом? Вы отчитались перед начальством за эту поездку? Или вы просто взяли все, что попалось под руку? Тогда это похоже на кражу.
Рэндом по-прежнему не спускал с него глаз, когда Вукович выбрался из машины с документами на аренду и протянул их Рэндому.
- Вот договор на аренду, оформленный на имя Холмена. Похож на настоящий.
- Он и есть настоящий, детектив, - не удержался Холмен. - Совсем как ваш ордер.
Рэндом внимательно изучал бумаги.
- "Качественные машины, Лос-Анджелес". Вы когда-нибудь слышали о "Качественных машинах"?
Вукович пожал плечами, тогда Рэндом обратился к коротышке.
- Что выяснил, Тедди?
"Значит, парня зовут Тедди", - отметил про себя Холмен.
Тедди повернулся и передал Рэндому водительские права и бумажник Холмена.
- Автомобиль зарегистрирован в "Качественных машинах", в розыске не числится, оштрафован не был. К водительским правам тоже не придерешься.
Рэндом бросил быстрый взгляд на права, затем на Холмена.
- Где ты их взял?
- В отделе транспортных средств. А где вы взяли ордер?
Рэндом положил права обратно в бумажник, но продолжал держать его в руке вместе с документами на аренду. Когда он отвернулся, Холмен понял, что в отчетах действительно было нечто важное. Рэндом не давил на него, чтобы Холмен повсюду не раззвонил о пропавших бумагах.
- Надеюсь, ты правильно понимаешь ситуацию, Холмен, - сказал Рэндом. - Первый раз я попросил тебя по-хорошему. Теперь прошу во второй. Я не позволю тебе усугублять положение этих семей. Держись от них подальше.
- Я сам из этих семей.
На лице Рэндома мелькнуло подобие улыбки. Он придвинулся вплотную к Холмену.
- Из каких семей? - шепнул он. - Из "лягушатников"?
- Хуарес был "лягушатником". Не понимаю, о чем вы.
- Что - тюрьма тебе больше по душе?
Ни один мускул не дрогнул на лице Холмена.
- Как поживает твой дружок, Гэри Морено по прозвищу Чи?
- Мы не виделись много лет. Может, стоит навестить его.
Рэндом швырнул бумажник Холмена и арендные документы в салон "хайлендера".
- Ты меня за идиота не держи, Холмен, я этого не потерплю. Не позволю во имя четверых погибших. Во имя их семей, к которым, как известно, ты не имеешь никакого отношения.
- Можно идти?
- Ты требуешь ответов и сам затрудняешь мне их поиски. Я воспринимаю это как личное оскорбление.
- Я думал, вы знаете ответы.
- Большинство ответов, Холмен. Большинство. Но теперь из-за тебя передо мной захлопнулась важная дверь, и я не знаю, смогу ли открыть ее снова.
- О чем вы?
- Мария Хуарес исчезла. Смоталась, приятель. Она могла бы много рассказать нам, но теперь сбежала, и это твоя вина. Поэтому, если ты думаешь и впредь мешать моему расследованию, тебе придется самому объяснять семьям погибших, почему ты постоянно бередишь их раны, а главное, почему из-за тебя, засранца, застопорилось все дело. Ясно?
Холмен не ответил.
- Не испытывай мое терпение, парень. Я не шучу.
Рэндом вернулся к своей машине. Вуковича с напарником и след простыл. Серый автомобиль отъехал. Трое молодых людей, стоявших на тротуаре, ушли. Холмен забрался в "хайлендер" и взял телефон. Чи, видимо, давно отключился. Холмен вылез из машины, обошел ее со стороны пассажирского кресла и пошарил под ним. Затем проверил пол, бардачок и карман на двери, не оставив без внимания и заднее сиденье. Он боялся, что они могли установить в машине прослушивающее устройство.
Холмен не верил ни в фальшивую заботу Рэндома о семьях погибших, ни в то, что Рэндом подозревает его в корыстных интересах. Холмен сталкивался с сотней полицейских, которые разными способами пытались надавить на него, и теперь интуитивно чувствовал, что на кону нечто важное. Рэндом хотел убрать его с дороги, но Холмен не понимал почему.
24
Поллард направлялась в центр, чтобы обследовать место преступления. Она выехала на Голливудское шоссе и стала спускаться в самое чрево города, когда позвонила Эйприл Сандерс.
- Привет, - сказала Сандерс. - Получила факс, все нормально?
- Я как раз собиралась позвонить тебе и поблагодарить, подруга. Ты попала в десятку.
- Надеюсь, ты не разочаруешься во мне, когда я расскажу тебе остальное. Полиция меня засекла. Я так и не смогла добраться до их материалов.
- Шутишь! Значит, они ведут собственную игру.
Поллард была искренне удивлена. Банковский отдел и отдел ограблений в полицейском департаменте так часто работали вместе над одними и теми же делами, что обменивались информацией совершенно свободно.
- Не знаю, почему они вдруг решили вставить мне палки в колеса. Я спросила у одного типа… Джордж Хайнс, может, помнишь?
- Нет.
- Наверное, он пришел после того, как ты уволилась. Короче, я спросила - что за дела? Я думала, мы товарищи по оружию, так как насчет взаимопомощи?
- И что он ответил?
- Ответил, что материалов но делу у них больше нет.
- Как нет? Они же отдел ограблений!
- Я так и сказала. Когда они закрыли дело, кто-то сверху позаимствовал его. Я спрашиваю - кто сверху: начальство или Господь Бог? Хайнс ответил, что это уже не их забота и больше он не имеет права ничего сообщить.
- В смысле, не их забота? Это же было ограбление.
- Если бы копы знали, что делают, они были бы нами. Не знаю, что еще добавить.
Несколько секунд Поллард вела машину молча, обдумывая сказанное.
- Он сказал, что дело закрыто?
- Его собственные слова. Черт… я побежала… Лидс…
Эйприл положила трубку.
Если полиция засекретила протоколы по Марченко и Парсонсу, это увеличивало шансы на то, что Ричард Холмен, Фаулер и остальные были каким-то образом причастны к делу. Холмена это расстроит, но у Поллард и без того накопился груз плохих новостей: присланный Эйприл список свидетелей включал не только имена, но и телефонные номера людей, опрошенных ФБР по делу Марченко и Парсонса. Среди них была и мать Марченко, Лейла. Поллард сверила тридцать два номера в списке с исходящими звонками Ричарда Холмена и Майка Фаулера - результаты оказались сногсшибательными. Фаулер звонил матери Марченко дважды. Крайне маловероятно, чтобы патрульный инспектор имел законные основания вступать в контакт со свидетелем, поэтому Поллард окончательно уверилась, что Фаулер затеял какое-то мошенничество. Видимо, Холмен-младший был вовлечен в некую противозаконную игру. Перспектива рассказать об этом Максу не представлялась Поллард соблазнительной. Холмен хотел верить в то, что его сын вел правильную жизнь.
Поллард свернула с Голливудского шоссе на Аламеду и поехала параллельно реке. По 4-й улице она, миновав мост, перебралась на восточный берег. Тот был весь заставлен складами, сортировочными станциями и грузовыми машинами. До этого Поллард доводилось спускаться к реке всего дважды: первый раз с заданием перехватить груз иранских наркотиков, а второй - с заданием отследить педофила, привозившего ребятишек из Мексики и Таиланда. В случае с наркотиками Поллард явилась на место преступления, когда тело уже обнаружили; в случае с педофилом ей повезло меньше. Она сама нашла в контейнере тела трех детей, мальчика и двух девочек, после чего несколько недель не могла уснуть. Она отдавала себе отчет в том, что ее снова привела сюда смерть. При виде реки по коже начинали бегать мурашки, и Поллард становилось дурно. Может, сейчас ей было даже страшнее, поскольку она понимала, что ей, вполне вероятно, придется преступить закон.
Уволившись из ФБР восемь лет назад, Поллард не переставала чувствовать себя копом. Она вышла замуж за копа, большинство ее друзей были копами, и, подобно почти всем копам, она не желала ввязываться в конфликты с полицией. Река Лос-Анджелес считалась запретной зоной. Перебраться через изгородь, чтобы исследовать место преступления, представлялось ей мелким, но все же нарушением закона. Тем не менее Поллард знала, что должна проверить рассказ Холмена и увидеть все собственными глазами.
Поллард ехала по Мишн-роуд, вдоль изгороди, мимо рабочих и грузовиков, пока не добралась до служебного въезда. Она припарковала машину и подошла к воротам. Сухой ветерок доносил с востока запах керосина. Поллард заранее надела джинсы и кроссовки, к тому же прихватила рабочие перчатки Марти на случай, если придется карабкаться через забор. Ворота были заперты и для надежности обмотаны цепью, как она и предполагала. Кроме того, она ожидала, что у ворот стоит усиленная охрана, но пока никого не заметила. Поллард надеялась, что сможет достаточно хорошо разглядеть место преступления сверху, но, дойдя до ворот, поняла, что необходимо перелезть на другую сторону.
Русло реки представляло собой широкий бетонный канал с желобами для стока воды. Сверху тянулся забор с колючей проволокой. Мост 4-й улицы просматривался и отсюда, но недостаточно хорошо, чтобы отчетливо представить картину преступления. Автомобили проезжали по мосту в обоих направлениях, по тротуарам шли пешеходы. В ярких лучах утреннего солнца под мостом залегла узкая полоса тени, разрезавшая реку на две части. Промышленный пейзаж выглядел до крайности уродливо: безобразная голая местность с полным отсутствием признаков жизни. Грязная струйка воды, льющаяся из водостока, наводила на мысли о канализационном коллекторе. Ростки сорняков безнадежно пробивались сквозь щели в бетоне. Не самое подходящее место для смерти и уж тем более для ареста бывшего агента ФБР за несанкционированное вторжение.
Поллард надевала перчатки, когда из погрузочного дока выкатил белый крытый грузовик и просигналил ей. Поллард сперва приняла его за патруль, но когда грузовик подъехал поближе, она увидела, что он принадлежит судовладельческой компании. Водитель, мужчина средних лет с коротко стриженными седыми волосами и толстой шеей, нажал на тормоза и остановился у ворот.
- Хочу сообщить, что вам не следует здесь находиться, - сказал он, высунувшись из кабины.
- Знаю. Я из ФБР.
- Просто предупредил. У нас тут внизу произошло несколько убийств.
- Поэтому я здесь. Спасибо.
- Учтите, здесь ходят патрули.
- Спасибо.
Поллард хотелось, чтобы водитель свалил ко всем чертям и оставил ее одну, но он не трогался с места.
- Опознание проводите? - поинтересовался он.
Поллард сняла перчатки и направилась к грузовику, одарив водителя фирменным взглядом, каким обычно смотрела на задержанных преступников.
- У вас что - есть право спрашивать?
- Да ладно вам, просто я работаю здесь, а нас просили держать ухо востро. Я так, без задних мыслей.
Поллард вынула бумажник, но открывать его не стала. Свой жетон и удостоверение - фэбээровцы называют их "кредитками" - она сдала, когда увольнялась со службы, но бумажник ей подарил Марти. Он купил его в подарочном магазине ФБР в Куонтико, поэтому тот был разукрашен эмблемами ФБР. Не сводя с водителя взгляд, Поллард вертела в руках бумажник так, что разноцветные печати на нем не заметил бы только слепой.
- Нам стало известно, что некто собирает группу для экскурсии к месту преступления. Туристов водит, господи прости. Вам что-нибудь известно?
- Никогда не слышал ничего подобного.
Поллард глядела на него строго, как на подозреваемого.
- Нам сообщили, что этот некто водит белый грузовик.
Мужчина рьяно замотал головой, тряся складками кожи на толстой шее.
- У нас тысяча белых грузовиков. Я ничего не знаю.
Поллард наблюдала за ним, будто принимала решение - жить ему или умереть, потом убрала бумажник в карман.
- Если вам так нравится следить, следите за белым грузовиком.
- Да, мэм.
- И вот еще что. Вы здесь только днем или по ночам тоже?
- Только днем.
- Ладно, тогда забудьте. Вы правильно поступаете, что присматриваете за обстановкой. А теперь поезжайте и дайте мне заняться делом.
Поллард подождала, пока он уедет, и снова повернулась к воротам. Она довольно легко перелезла на ту сторону и пошла по служебному пути. Войти в русло реки было все равно что спуститься в окоп. Бетонные стены обступили ее, спрятав город, и скоро она могла видеть разве что верхушки нескольких небоскребов в центре.