- Ну ни хрена себе! Вот это верно, мужик, это правильно. Стареем, черт возьми.
Посмеиваясь, Чи плюхнулся в кресло. Когда Чи улыбался, его морщинистая кожа со следами угрей и татуировок начинала идти складками. Он по-прежнему оставался признанным авторитетом, но в уличных разборках не участвовал. На обветренном лице Чи появилось печальное выражение, взгляд блуждал по комнате, пока наконец не остановился на Холмене.
- Подбросить деньжат? Я ж тебя всегда поддержу, братишка. Можешь потом не отдавать.
- Мне нужен один тип по имени Уоррен Альберто Хуарес.
Чи повернулся в кресле и достал из-под завала на столе толстую телефонную книгу. Полистав ее, он обвел кружком какое-то имя и протянул книгу Холмену.
- Вот. Что пялишься? Удивлен?
Холмен посмотрел на страницу. Уоррен А. Хуарес. Адрес в Кипресс-парке. Номер телефона. Когда Холмен поднял глаза, Чи пристально вглядывался в его растерянное лицо.
- Так вот зачем ты приперся: хочешь получить вознаграждение? Думаешь, я его в кладовке прячу? Ese, пожалуйста.
- Ты знаешь, куда он смылся?
- Откуда?
- Ты же Крошка Чи. Ты всегда все знаешь.
- Прошли те времена, братишка. Теперь я мистер Морено. Оглянись: у меня другая жизнь. Я налогоплательщик. У меня геморрой.
- Все равно ты из банды.
- Поклянись, что будешь молчать до гроба, и слушай… если бы я знал, где найти эту сволочь, я бы сам прикарманил пятьдесят кусков… но он не из наших. Он вообще из "лягушатников". А теперь он заноза в моей заднице. Половина ребят сегодня сказались больными, все хотят заполучить проклятые денежки. Вся работа полетела к чертям.
Тут Чи поднял ладони - мол, хватит об Уоррене Хуаресе - и вернул себе уверенный тон.
- Забудь ты про эту сраную награду, Холмен. Я ж сказал: если надо, отвалю, сколько хочешь.
- Мне не нужны деньги.
- Тогда в чем дело?
- Один из убитых офицеров был моим сыном. Ричи вырос и стал полицейским, представляешь? Сынок…
Глаза Чи стали круглыми, как блюдца. Он видел мальчика несколько раз, впервые - когда Ричи было три. Холмен уговорил Донну отпустить сына покататься с ними на "чертовом колесе" в Санта-Монике. Холмен и Чи хорошенько набрались, но Холмен оставил Ричи с подружкой Чи, и они вдвоем угнали "корвет", который приметили на стоянке. Роскошная была машина.
- Ese, ese, извини.
- Это заслуга его матери, Чи. Я молился, чтобы он не стал таким засранцем, как я, и был похож на Донну.
- Бог услышал твои молитвы.
- Полиция говорит, его убил Хуарес. Вроде как Хуарес убил всех четверых, чтобы добраться до одного парня по имени Фаулер… они что-то по-крупному не поделили с братишкой Хуареса.
- Ничего не знаю, дружище. Он "лягушатник", этим все сказано, ese.
- Я хочу его найти, ясно? Хочу узнать, кто ему помогал, и их тоже найти.
Чи поерзал в кресле, оно заскрипело. Огрубевшей рукой он потер лицо, невнятно бормоча и соображая на ходу.
Латиноамериканские банды назывались по районам, которые контролировали: "Хэппи-Уэлли", "Хазард-стрит", "Джерати-Ломас". "Лягушатниками" население этого места окрестили еще в те времена, когда жившие на берегу реки Лос-Анджелес засыпали под кваканье лягушек-быков, - не существовало тогда бетонных набережных и местная фауна еще не вымерла. То, что Хуарес входил в банду "лягушатников", было хоть какой-то зацепкой для Холмена. Офицеров-то убили у реки.
Чи впился взглядом в Холмена.
- Хочешь его грохнуть, да?
Холмен не знал, что ему предпринять. Он сомневался, стоило ли вообще заходить к Чи. Вся полиция Лос-Анджелеса идет по следу Уоррена Хуареса.
- Холмен?
- Ричи мой сын. Если кто-то застрелил твоего сына, ты не можешь сидеть сложа руки.
- Ты же не убийца, Холмен. Крутой мордоворот, ничего не скажешь, но не убийца. Никогда не замечал за тобой таких наклонностей, дружище. Можешь мне поверить, я насмотрелся на хладнокровных засранцев, которые могут выпустить кишки ребенку, а потом отправиться в ближайшую закусочную. Ты не такой. Грохнешь его, а потом тебя вместе с другими убийцами прокатят до тюрьмы. Думаешь, это правильно?
- А что бы сделал ты?
- Убил бы эту сволочь на месте и глазом бы не моргнул. Потом отрезал бы ему голову, подвесил к заднему стеклу, чтобы все видели, и проехался по бульвару Уиттье. Что, тоже так хочешь? Не слабо?
- Слабо.
- Тогда пусть полиция делает свое дело. Они потеряли четырех ребят. Они жизни не пожалеют, чтобы достать Хуареса.
Холмен понимал, что Чи прав, но постарался облечь в слова то, что не давало ему покоя.
- Поступая в полицию, ты заполняешь нечто вроде анкеты о ближайших родственниках. Так вот в графе "отец" Ричард написал "неизвестен". Он так стыдился меня, что не захотел упоминать мое имя. Я не могу жить с этим, Чи. Я его отец. Понимаешь?
Чи поудобнее устроился в кресле и погрузился в раздумья..
- Я не могу оставить это кому-то другому, - продолжал Холмен. - Они утверждают, что Хуарес был один. Слушай, Чи, как какой-то вонючий подонок мог в одиночку убрать четырех вооруженных копов - так, что они даже не успели выстрелить в ответ?
- Большинство этих парней вернулись из Ирака, братишка. Если твой Хуарес поработал за морем, он и не на такое способен.
- Я хочу знать наверняка. Мне надо понять, как это случилось, и найти сволочь. Я не собираюсь состязаться с копами. Просто хочу, чтобы восторжествовала, мать ее, справедливость.
- Что ж, тебе понадобится помощь. Там, возле его дома в Кипресс-парке, тьма-тьмущая копов. Мы с женой и дочкой из любопытства проезжали мимо - черт возьми, было на что посмотреть. Его жена тоже в бегах. Так что по адресу, который я тебе дал, сейчас пусто.
- А куда подевалась его жена?
- Ну мне-то откуда знать, Холмен? Повторяю: парень не из наших. Если бы кто-то наш убил твоего сына, я бы лично пристрелил его на месте, ese. Но он из другой банды.
- Крошка Чи?
Свидетели двух банковских ограблений видели, как Холмен садился в машину, которой управлял, видимо, его подельник. После ареста ФБР нажало на Холмена, стараясь вытащить из него имя соучастника, но он ничего не сказал.
- Чи, после моего ареста тебя мучила бессонница? - спросил Холмен. - Ты боялся, что я тебя сдам?
- Ни хрена. Спал как убитый.
- А почему?
- Я знал, что ты не расколешься. Ты ж мне как брат.
- Так что изменилось?
- Ничего. Все по-прежнему.
- Помоги мне, Крошка Чи. Где искать девчонку?
Холмен знал, что Чи эта идея не нравится, но Чи не колебался ни минуты. Он поднял телефонную трубку.
- Завари себе кофе, дружище. Я пока кое-куда позвоню.
Через час Холмен вышел из магазина, правда, без Чи. Через десять лет кое-что остается прежним, но кое-что все же меняется.
9
Холмен решил для начала съездить к дому Хуареса, чтобы своими глазами увидеть тьму-тьмущую копов. Чи, конечно, предупредил его, что там вовсю хозяйничает полиция, но такого Холмен не ожидал. Перед крохотным бунгало были припаркованы три фургона разных телеканалов и черно-белая полицейская машина. Антенны-тарелки вращались над фургонами, как распахнутые ладони, офицеры в форме и телевизионщики болтали, стоя на тротуаре. Хватило беглого взгляда, чтобы Холмен понял: даже если полиция уедет, Хуарес никогда сюда не вернется. Горстка соседей наблюдала за столпотворением с противоположной стороны улицы, а машин за домом маячило столько, что Холмену показалось, будто он проезжает мимо транспортного происшествия на 405-м шоссе.
Холмен направился дальше как ни в чем не бывало.
Чи выяснил, что Мария Хуарес перебралась к двоюродной сестре в Силвер-Лейк, к югу от Сансета - там жило много латиноамериканцев. Холмен прикинул, что полиции, наверное, известно ее местонахождение и, возможно, они сами помогли ей переехать, чтобы защитить женщину от дружков ее мужа. Если же она прячется по собственной инициативе, ее, скорее всего, объявили в розыск.
Адрес, который дал ему Чи, привел Холмена к обшитому досками домишке, прилепившемуся к крутому склону холма. Ветхое строение было едва различимо за высокими кипарисами. Холмен подумал, что у дома такой вид, будто он сам прячется. Он припарковался у обочины в двух кварталах вверх по холму и задумался, что делать дальше. Дверь заперта, шторы задернуты, но и большинство других домов выглядит точно так же. Холмен прикинул, может ли там оказаться сам Хуарес. Вполне вероятно. Холмен знал немало парней, которых сцапали в собственных гаражах, потому что им некуда было пойти. Преступники всегда возвращаются к своим подружкам, женам, матерям, в свои квартиры, трейлеры, к своим машинам - они бегут куда угодно и к кому угодно, лишь бы почувствовать себя в безопасности. Холмена, возможно, тоже взяли бы дома, если бы у него был дом как таковой.
Холмен подумал, что полиция знает это и, вероятно, следит за домом. Он оглянулся, всматриваясь в соседние машины и дома, но не заметил ничего подозрительного. Он выбрался из автомобиля и подошел к двери. Ничего страшного, если ему не откроют. Он просто обойдет дом и взломает заднюю дверь. Он постучал.
Холмен не ожидал, что кто-нибудь откликнется так быстро, но дверь почти моментально распахнула молодая женщина. Ей вряд ли было больше двадцати, получалось, что она даже моложе Ричи. Она оказалась уродливой, с приплюснутым носом, лошадиными зубами и жирными черными волосами, прилипшими к вискам не то как пейсы, не то как бакенбарды.
- Скажите, с ним все в порядке? - выпалила она.
Видно, решила, что он коп.
- Мария Хуарес? - спросил Холмен.
- Скажите, что с ним все в порядке. Вы нашли его? Скажите, что он жив.
Она сама выложила Холмену все, что нужно. Хуареса в доме не было. Полиция здесь уже побывала, и Мария сотрудничала с ними. Холмен слегка улыбнулся.
- Мне нужно задать вам несколько вопросов. Можно войти?
Женщина отступила в сторону, и Холмен вошел. По телевизору крутили "Телемундо", но, не считая этого, в доме царила тишина. Холмен прислушался, но ничего не услышал. Через столовую и кухню ему была видна запертая задняя дверь. Пахло копчеными колбасками и петрушкой. Прихожая плавно переходила в гостиную, а дальше, возможно, находились ванная и спальни.
Холмен подумал: "Нет ли там кого?"
- Кто-нибудь есть дома? - спросил он.
Глаза женщины вспыхнули, и Холмен понял, что совершил первую ошибку. Мария насторожилась.
- Тетя. Она лежит, - ответила она.
Холмен взял ее за руку и провел через прихожую.
- Давайте посмотрим.
- Кто вы? Полицейский?
Холмен знал, что некоторые тихони бывают опаснее опытных бандитов, поэтому крепче сжал ее руку.
- Просто хочу убедиться, что Уоррена здесь нет.
- Говорю же, нет. И вы это знаете. Кто вы? Вы не из полиции.
Миновав прихожую, Холмен сначала заглянул в ванную, затем в ближайшую спальню. Там на постели сидела, закутавшись в платки и одеяла, маленькая сухая старушка. Она что-то сказала по-испански. Холмен не понял. Он смущенно улыбнулся и, прикрыв дверь, повел Марию во вторую спальню.
- Не ходите туда, - попросила Мария.
- Уоррен там? Отвечайте.
- Там дочка. Она спит.
Пропустив жену Хуареса вперед, Холмен открыл скрипнувшую дверь. В комнате стоял полумрак. Он разглядел маленькую девчушку трех-четырех лет, задремавшую на взрослой кровати. Холмен прислушался. Он понимал, что Хуарес может прятаться под кроватью или в кладовке, но ему не хотелось будить девочку. Он слышал, как она тихонько посапывает во сне. Что-то в невинной позе ребенка заставило Холмена подумать о маленьком Ричи. Он попытался вспомнить, видел ли когда-нибудь Ричи спящим, но не смог. Таким воспоминаниям неоткуда было взяться. Он никогда не задерживался дома на достаточно продолжительное время, чтобы застать ребенка в постели.
Холмен закрыл дверь и пошел с Марией в гостиную.
- Вас не было здесь с полицейскими… кто вы? - настороженно спросила она.
- Моя фамилия Холмен. Вам она знакома?
- Убирайтесь. Я не знаю, где он. Я уже говорила. Кто вы? Вы не показали свой значок.
Холмен силой усадил ее на кушетку. Нагнулся, приблизившись к женщине вплотную.
- Посмотрите на мое лицо, - велел он. - Может, видели его в новостях? Не припоминаете?
Мария заплакала. Она не понимала, чего хочет от нее этот странный человек, и ей было страшно. Но Холмен уже не мог остановиться. Он ни разу не повысил голос, говорил почти шепотом. Точь-в-точь как во время ограбления.
- Моя фамилия Холмен. Фамилия одного из тех офицеров тоже была Холмен. Твой сраный муженек убил моего сына. Ясно?
- Нет!
- Где он?
- Не знаю.
- В Мексике? Я слышал, он свалил за бугор.
- Никуда он не делся. Он был с нами.
- Где он?
- Не знаю.
- Скажи, кто его прячет?
- Не знаю. Я говорила. Он был с нами.
Холмен не продумал план действий до конца и теперь чувствовал себя в ловушке. Тюремные психологи утверждают: преступники - люди, которые неспособны или не желают предвидеть последствия своего поведения. Они называют это "отсутствием внутреннего контроля". Неожиданно Холмен вцепился Марии в горло. Его рука словно по собственной воле обхватила ее шею. Он не знал, не понимал, что и зачем творит…
…но Мария зашлась в хрипе, и Холмен моментально увидел себя со стороны. Он выпустил ее и отступил назад, лицо его горело от стыда.
- Мамочка? - позвала девочка.
Она стояла в прихожей, перед дверью в спальню старушки - маленькая, как кукла. Холмену хотелось убежать, он был противен самому себе, понимая, что девочка могла его заметить.
- Все в порядке, милая, - сказала Мария. - Иди, ложись. Я скоро приду. Иди, иди.
Девочка вернулась к себе.
Ричи точно так же уходил, когда Донна клеймила его отца неудачником.
- Извините. Вы в порядке? - спросил Холмен.
Мария молча уставилась на него. Она дотронулась до горла. Убрала прилипший к щеке локон.
- Послушайте, - сказал Холмен. - Мне жаль. Я расстроен. Он убил моего сына.
Мария взяла себя в руки и покачала головой.
- У нее был день рождения. Позавчера. Он сидел с нами. Он не убивал никаких полицейских.
- Ее день рождения? Этой девочки?
- Я могу доказать. Я показывала им пленку. Уоррен был с нами.
Холмен нахмурился, отгоняя воспоминания и одновременно пытаясь понять, о чем говорит эта женщина.
- Что вы мне рассказываете? У вас была вечеринка в честь дня рождения? Гости?
Холмен не поверил бы ни одному свидетелю, не поверили бы и копы, но Мария махнула рукой в сторону телевизора.
- Уоррен принес видеокамеру. Она у меня дома. Мы снимали, как она задувает свечи и играет с нами. Это было позавчера.
- Ну и что?
- Вы не понимаете. Там шло такое шоу с клоунами. Уоррен посадил малышку себе на спину, чтобы она могла ездить на нем, как на ослике, а сам бегал на четвереньках по всей гостиной, и мимо телевизора тоже. Вы бы посмотрели, что у нас творилось. Уоррен был с нами, это каждому ясно.
Холмен понятия не имел, о каком шоу идет речь.
- Полицейских убили в половине второго ночи.
- Да! А шоу начинается в час. Его как раз показывали по телевизору, когда Уоррен катал дочку. Это записано на пленке.
- Вы устраивали вечеринку для маленькой дочки посреди ночи? Да бросьте!
- Уоррена ищут, хотят арестовать, вы разве не знали? Ему приходится вести себя очень осторожно. Мой отец видел пленку. Он сказал, это шоу доказывает, что Уоррен был дома.
Мария, похоже, верила в то, что говорит, и разобраться в правдивости ее слов - минутное дело. Если на видеокассете записаны кусочки шоу, остается только позвонить в телекомпанию и узнать, в котором часу передача вышла в эфир.
- О'кей. Дайте мне посмотреть. Покажите.
- Полиция забрала. Они сказали, это улика.
Холмен серьезно задумался. Копы унесли пленку, но явно не поверили, будто она снимает подозрение с Уоррена, - иначе они не выписали бы ордер. И все же Холмен решил, что Мария не врет ему. Значит, она действительно не знает, где скрывается муж.
- Мама, - позвала девочка.
Она неслышно вернулась в прихожую.
- Сколько тебе лет? - спросил Холмен.
Девочка потупилась.
- Отвечай, Алисия, - строго велела Мария. - Что у тебя за манеры?
Девочка подняла руку с тремя поднятыми пальчиками.
- Мне жаль, что ваш сын погиб, - сказала Мария, - но Уоррен ни в чем не виноват. Я знаю, что сейчас творится у вас на сердце. Поймите, если вы убьете его, ваш сын не воскреснет.
Холмен отвел взгляд от девочки.
- Извините, что я так повел себя, - пробормотал он.
Он вышел на улицу. После царившей в доме полутьмы солнце слепило глаза. Холмен направился к машине Перри, чувствуя себя кораблем, потерявшим управление. Ему некуда было идти и нечем было заняться. Он решил, что, пожалуй, стоит вернуться в типографию и начать зарабатывать деньги. Больше в голову ничего не приходило.
Дойдя до машины, Холмен так ничего и не придумал. Он вставил ключ в замок и в то же мгновение получил со спины удар такой силы, что у него перехватило дыхание. Он тяжело врезался в крыло машины, потерял точку опоры, и его повалили лицом в землю с изящной непринужденностью настоящих профессионалов.
Когда Холмен поднял голову, рыжеволосый парень в костюме и темных очках сунул ему под нос значок.
- Департамент полиции Лос-Анджелеса. Вы арестованы.
Холмен закрыл глаза, и в тот же момент наручники защелкнулись у него на запястьях.
10
Его повязали четверо офицеров в штатском, но только двое доставили его в Паркер-центр: рыжеволосый Вукович и латиноамериканец по фамилии Фуэнтес. Полиция Лос-Анджелеса арестовывала Холмена двенадцать раз, и за исключением последнего случая (когда его поймала агент ФБР Кэтрин Поллард) его допрашивали в одном из девятнадцати полицейских участков города. Он дважды побывал в центральной мужской тюрьме и трижды - в федеральном центре пресечения правонарушений, но в Паркер-центре оказался впервые. Когда его привезли в участок, Холмен понял, что он по уши в дерьме.
Участок находился в главном офисе департамента полиции Лос-Анджелеса. В этом здании из стекла и бетона располагался офис самого начальника полиции, отдел международных преступлений, несколько гражданских администраторов и административных агентств, а также элитное подразделение по борьбе с убийствами и грабежами - оперативная группа, разбиравшаяся с особо тяжкими преступлениями. В каждом из девятнадцати участков Лос-Анджелеса были свои детективы, занимавшиеся подобными вопросами, но их юрисдикция распространялась только на соответствующие районы; элитные детективы из отдела по борьбе с убийствами и грабежами расследовали дела в масштабах всего города.