- Что вас смущает?
- У меня отвратительная память. Возможно, вы зададите более конкретный вопрос?
- Хорошо, - согласился оперуполномоченный. - Что вы делали в субботу около магазина, расположен-* ного на рынке?
- Ничего.
- Подробнее.
- Пожалуйста… Ожидал Эргаша Каримова и Жорку Шофмана.
- Дождались?
- Разумеется.
- Вы знаете, что этот магазин был обворован в этот день?
- Слышал.
- Может быть, вам известно, кто это сделал?
- Я же вам сказал: помогать милиции - моя слабость. Если бы я знал воров, то немедленно бы пришел к вам. Поверьте мне, я, как и вы, ненавижу людей, живущих за счет других.
- Вы, кажется, в тот день собирались на какое-, то дело?
Равиль сильно наклонился вперед:
- Я?
- Вы, Жора, Эргаш.
- Вот, значит, что! Вы считаете, что мы обворовали магазин? Честное слово, я думал, вы более серьезные люди!
- Вы не ответили на вопрос, - напомнил оперуполномоченный.
- Никуда мы не собирались.
- У нас имеются свидетели.
- Кто? - У Равиля еле заметно дрогнули брови.
- Я вас познакомлю с ними, - пообещал Лазиз. От его зоркого взгляда не ускользнуло волнение Муртазина, и это еще больше укрепило в нем уверенность, что именно они совершили кражу. - На какое же дело вы ходили?
- Ни на какое, - сердито отозвался Равиль. - Можете проверить, если хотите… Вообще, мне не нравится вся эта комедия!
- Хорошо, допустим, что у нас неверные сведения, - Лазиз счел нужным не отвечать на последнюю фразу Равиля. - В таком случае, ответьте, что вы делали после того, как встретились у магазина?
- Двинули на толкучку.
- Зачем?
- У меня был день рождения, и ребята решили что-нибудь купить…
- Почему же вы не зашли в магазин?
Муртазин пренебрежительно махнул рукой:
- Разве в наших магазинах найдешь что-нибудь подходящее! - Он встал и неторопливо прошелся по кабинету. - Видите, что мы отхватили на толкучке. Таких брючек ни в одной приличной торгующей организаций днем с огнем не отыщешь!
- Неужели вы это купили на рынке?
- Конечно!
- В тот день?
- Нет, после, - сообщил, словно извинился Равиль. - В тот день мы ничего приличного не нашли,
Шаикрамов сжал под столом кулаки: "Врешь, Равиль Муртазин! Ты не на рынке приобрел эту одежду. Подожди немного, и я. заставлю тебя сказать правду. Ты не станешь, как сейчас, кривить губы".
- Я бы с удовольствием приобрел себе такую финку. - Лазиз тоже встал и подошел к Равилю. - Вы не поможете мне?
- Приказывайте, - изогнулся в шутовской позе Муртазин.
- Что? - выдержал начатый тон Лазиз. - Мне нечего вам приказывать. Скажите, у кого вы купили одежду, я сам схожу к этому человеку.
- Вы, наверно, хотите его… того, - прищурился Равиль. - Здорово! К сожалению, я ничего не знаю о нем. Вообще-то он недорого взял с нас. Наверно, еще не научился спекулировать. Другой бы содрал три шкуры. Это уж как пить дать!
- Опишите мне его.
- Вас интересуют приметы? Пожалуйста… Среднего роста, угреватый, кажется, рыжий… Нет, черный. - Равиль посмотрел на потолок. - Нет, кажется, рыжий. Со шрамом на щеке.
- Вы не ошиблись? - заволновался оперуполномоченный.
- Нет, не ошибся. Шрам я точно помню.
- Спасибо. Мы его обязательно разыщем. Извините за беспокойство. - Лазиз подал Равилю руку. - Всего хорошего.
- До свидания. Буду нужен, позовите. Я рад помочь вам.
Шаикрамов снова попросил к телефону ответственного дежурного:
- Алло! Сейчас у тебя будет Муртазин. Смотри, чтобы он не разговаривал с дружками… Минут через пять приведи Эргаша.
Лазиз закурил и долго, не мигая, смотрел на дым, лениво таявший в воздухе.
"Что это? Продуманный ход или святая наивность? Почему Муртазин пришел в одежде, исчезнувшей из магазина? Я еще не встречал ничего подобного. При всех обстоятельствах это - прямой путь к преступникам. Надо поговорить с Якубом Панасовичем".
…Эргаш Каримов не садился:
- Кто вам позволил держать нас в отделе? Мы не преступники! Я буду жаловаться! Вас за это не погладят по головке!
- Побереги нервы, Эргаш. Ты же не впервые у нас.
- Прошу моего прошлого не касаться! Сейчас не те времена! Я честный человек. Работаю, как все. Можете справиться на заводе, если не верите.
- Кто сказал, что мы не верим тебе?
- Зачем же вы притащили меня сюда?
- Ты сам пришел.
- Без повестки не пришел бы!
- Напрасно. Равиль, например, даже был рад, что оказался у нас. Он изъявил желание найти преступников.
Глаза Эргаша полезли вверх:
- Неужели?
- Я не вижу в этом ничего особенного. Нам помогают многие. Разве ты не сообщил бы нам, если бы знал, кто обворовал магазин?
- Я? - Эргаш наконец сел.
- Да.
- Не знаю. Наверно, не сообщил бы. Зачем мне это нужно? У меня своих забот по горло.
- Сообщил бы!
- Нет… Вы все равно бы не поверили. Я меченый. У меня за плечами четыре года "почтового ящика". Для вас такие люди ничего не значат.
- Ошибаешься. Нередко такие люди творят чудеса. Разумеется, если они порвали с прошлым.
- Ладно. Политинформациями я сыт. Скажите, что вы от меня хотите? В чем моя вина?
Шаикрамов молча смотрел перед собой. Он действительно думал, что Каримов принимал участие в магазинной краже. Только у него не было пока под руками необходимых улик.
- Что же вы не отвечаете? - наседал Эргаш. - Вы знаете, кто у меня отец, он в два счета вышвырнет вас отсюда! Я обязательно расскажу ему об этом возмутительном факте!
Младший лейтенант, наконец, перевел взгляд и, встретившись с глазами Каримова, потребовал, переходя на "вы":
- Зачем вы одели Равиля в одежду, украденную из магазина?
Эргаш откинулся назад:
- О чем вы говорите?
- Отвечайте!
- Как вы смеете так разговаривать со мной? Хотите пришить чужое дело? Ничего у вас не выйдет… Мы купили одежду на толкучке. Не наша вина, что в магазинах нет приличных вещей.
- Вас никто не винит в этом. Я хочу найти тех, кто обворовал магазин. Вы встречались с ними, и это дает мне право требовать ответ!
Лазиз говорил спокойно, хотя каждая клеточка его организма протестовала против этого. Он несколько раз порывался подойти к Эргашу и бросить ему в лицо: "Перестань кривляться! Это не поможет тебе! Мы все равно докажем твою виновность!"
- Я не встречался с преступниками!
- Как не встречались? Вы же купили ворованные вещи!
Эргаш ударил себя ладонью по лбу и громко расхохотался.
- Черт вас возьми, вы меня здорово напугали! Вам бы надо сразу сказать, каких преступников вы имеете в виду! Нет, в вас что-то есть такое… шерлокхолмское. Недаром вас побаиваются преступники. Я к вашим услугам.
- Скажите, какой из себя… спекулянт? - Лазиз не сразу произнес последнее слово. Он пристально следил за Эргашем и каждое его движение регистрировал с точностью фотообъектива.
- Какой из себя спекулянт? - переспросил Эргаш. - Черт его знает! Я же не думал, что он мне понадобится. Мужчина, как мужчина. Высокого роста. Конопатый… Или нет, как будто, не конопатый… Увольте меня от этого, - взмолился он через минуту.
- Неужели у вас такая плохая память?
- Да не думал же я о нем! Мне главное было - купить что-нибудь подходящее для именинника.
- Вы все-таки припомните: какой у него рост?
Эргаш встал, посмотрел на предметы, находящиеся в кабинете, вытянул вперед руки, пошевелил пальцами:
- Средний.
- Вы не ошибаетесь?
- Я же сказал вам, что не собирался с ним встречаться вторично, поэтому, может быть, ошибаюсь… Вы знаете, - доверительно сообщил Эргаш, - поговорите с Жоркой об этом. У него память, как у Куни.
- Куни? Кто это такой?"- хотел спросить Лазиз, но сдержался, не желая выдать своего невежества.
- Ладно, я поговорю с Жорой.
- Можно идти? - взял кепку Эргаш.
- Простите, еще один вопрос, - вышел из-за стола Шаикрамов. - На какое дело вы собирались в прошлую пятницу?
- Не понимаю.
- Брось, Эргаш, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, - снова перешел Лазиз на "ты". - В тот вечер ты запретил Равилю и Жоре напиваться, потому что вы собирались пойти на дело.
Эргаща снова взорвало. Он забегал по кабинету и, размахивая руками, начал поносить милицию в самых неблаговидных выражениях. Нет, кричал он, если бы его, Эргаша Каримова, не запечатывали в "почтовый ящик", то к нему сейчас бы относились по-другому. Ну что особенного было в том, что он при разговоре употребил фразу: "Пойдем на дело!" Каждому должно быть ясно, что ему нелегко отвыкнуть от жаргона, который он изучил в столь позорное для него время! Честное слово, ему, Эргашу Каримову, стыдно за работника такого ответственного учреждения, не понимающего простых вещей. Может быть, он, Эргаш, в пятницу говорил о самом обыденном деле, например о посещении клуба или кинотеатра? Никому же не секрет, что он и его товарищи, то есть Равиль и Жорка, не пропустят ни одного дня, чтобы не посмотреть новую кинокартину или не потанцевать!
Лазиз видел: все, что говорил Эргаш, - ложь, однако у него не было под рукой таких улик, которые бы помогли изобличить Эргаша в преступлении, поэтому, задав ему еще два-три незначительных вопроса, отйу-етил его и пригласил Шофмана.
Жорка держался не менее нахально, хотя это давалось ему с трудом. Чувствовалось, что вызов в милицию принес для него немало хлопот.
Шаикрамов на этот раз решил действовать иначе - он улыбнулся так, словно знал утке абсолютно все и, подойдя к Жоре, положил на его плечи обе руки.
- Ты мне нужен на несколько минут… Скажи, в каком месяце у Равиля день рождения?.. Пожалуйста, сиди.
Жорка ответил уверенно, назвав число, когда была совершена магазинная кража. Правда, при этом он почему-то поспешно отвел глаза в сторону.
- Ты подарил ему что-нибудь?
- Я не Гобсек, душа из меня вон! - задергался на стуле Жорка.
- Я могу знать, что это за подарок?
- Конечно. Я преподнес ему бутылку кубинского рома с соской. Это было великолепное зрелище! Представляете?
- Представляю! Однако Эргаш оказался щедрее. Он нарядил Равиля с ног до головы.
- Эрга-аш! - не без зависти протянул Жорка. - У него предок богаче Рокфеллера.
- Почему ты так думаешь?
- Все же ясно, как дважды два. У него всегда имеются бабки, душу из меня вон! Эргаш берет, сколько захочет. На одежду Равиля ухлопал больше сотни.
Лазиз прикинулся непонимающим:
- На какую одежду?
- Он же этого бездельника обул и одел в день рождения. Видели на нем брючата? Экстра, душу из меня вон! Вы знаете, - зашептал Жорка, - у меня имеются все шансы получить точно такой же подарок. Знакомые лопнут от зависти!
- Когда же это произойдет?
- Скоро… Через пять месяцев мне стукнет двадцать три!
- Ну, такой одежды, как у Равиля, уже не найти, - подлил Лазиз масла в огонь.
- Можете не беспокоиться. Мы достанем все, что захотим.
- Я рад за вас. - Лазиз помолчал с минуту. - Кстати, ты не скажешь, у кого Эргаш покупал эту одежду?
- Мы все вместе покупали у одного рыжего субъекта.
- Ты уверен, что мужчина был рыжий?
- Убей меня гром, если я вру. Я еще сказал ему: "Товарищ, не хотите ли поменяться шевелюрой?" Он скосил на меня пьяные глаза и пробормотал что-то нечленораздельное. По-моему, у него немножко не хватает.
- Почему ты так решил?
- Я не маленький, кое-что повидал на белом свете! - выпятил Жорка грудь. - А вы напрасно думаете, что мы замешаны в этой краже. Нам пока еще не надоело дышать чистым воздухом.
- Брось, Жора, мутить воду. У нас имеются улики, - все дальше отходил от начатого "шерлокхолмского" подхода Лазиз. - Я думаю, ты много выгадаешь, если сознаешься во всем. Равиль оказался более сговорчивым.
- Равиль? - В глазах Жорки запрыгали трусливые зайчики. - Он ничего не мог вам сказать. Вы что-то путаете. Мы в эту ночь работали с ним в третью смену… Может быть, Эргаш что-нибудь наговорил? Он как-то по пьянке грозил утопить меня!
Шаикрамов не слышал последних слов. В его ушах звучала фраза, перевернувшая все. "Мы в эту ночь работали в третью смену". Как же это он приступил к допросу шалопаев, не поговорив о них на заводе? Нет, за это надо отхлестать его, как мальчишку.
Оставшись один, Лазиз долго стоял посредине кабинета, силясь вникнуть в смысл происшедшего. Он чувствовал, что в руках у него была ниточка, которая, в конце концов, приведет в логово преступников. Однако это не устраивало его. Было очевидно, что, беседуя с Эргашем и его дружками, он упустил что-то главное. Они вышли отсюда благодарные ему за какую-то услугу. Об этом красноречиво говорили их глаза.
РАЗГОВОР НАЧИСТОТУ
1.
Чайхана белела на берегу неширокой горной реки. Это было низкое продолговатое строение, покрытое красной черепицей. Около него, справа от входа, стояли одинаковые четырехугольные деревянные топчаны, на которых пестрели ковры. Слева, у невысокой ограды, будто паровозы, пыхтели два огромных самовара. Мальчишка лет шести, очевидно сын чайханщика, присев на корточки, заглядывал под самовары, любуясь пляской огоньков, выскальзывающих из круглых закопченных отверстий.
Все топчаны были заняты. На первых двух о чем-то шумно беседовали молодые ребята - рабочие соседнего маслозавода. На остальных, по-восточному поджав под себя ноги, сидели старики. Они сонно поглядывали по сторонам, изредка перебрасываясь короткими, скупыми фразами. Посередине каждого топчана лежали сладости и лепешки. Тут же, будто птицы, белели чайники с отбитыми носами. У ног стариков зеленели пузырьки с насваем.
Свободнее было на супе - глинобитной возвышенности, построенной около чайханы. На ней сидело три человека - две женщины и мужчина. Они пришли со своими продуктами, которые разложили перед собой на смятых газетах. За мужчиной валялась пустая бутылка. Он, по-видимому, выпил, потому что ел с таким аппетитом, что на него невольно обращали внимание старики.
- Ну вот, я говорил тебе, что здесь не место для нашего разговора, - недовольно произнес Сергей, останавливая Шаикрамова у входной, покрашенной в яркий зеленый цвет арки.
- Не волнуйся, сейчас будет все, - заверил оперуполномоченный. Он подозвал мальчишку, по-прежнему следившего за пляской огоньков под самоварами, и что-то тихо сказал ему по-узбекски. Мальчишка часто закивал головой и исчез в чайхане. - Давай посидим пока на супе. Эта проклятая кража отняла у меня все силы. Если и дальше придется так работать, то я, наверное, сойду с ума.
- Не сойдешь, - засмеялся Сергей.
- Тебе легче, - почесал затылок Лазиз.
- Не легче, чем тебе.
- Это только так кажется.
- Может быть, поменяемся местами?
- Ладно, ладно… Обиделся? Ты не обижайся. Всем тяжело. Работа у нас такая…
Сергей был в милицейской форме, Лазиз - в застиранных серых брюках и голубой рубашке. Старики, прекратив свой нескончаемый разговор, смотрели на обоих слезящимися глазами.
- Ага, вот и Юлдаш-ака! - воскликнул Лазиз.
Сергей обернулся - к ним, улыбаясь приветливой, радушной улыбкой, шел грузный мужчина в халате. У него было широкое лоснящееся от пота лицо, на котором, как два черных мотылька, топорщились густые брови.
- Салам аллейкум, Лазиз-ака. Яхшимисиз? - приложил он правую руку к сердцу.
- Салам, Юлдаш-ака, салам. Чаем угостишь? Это мой друг, - указал Лазиз на участкового. - Сергей Голиков.
- Здравствуйте, - протянул руку чайханщик. Он глядел на Сергея исподлобья внимательными, настороженными глазами, словно хотел узнать, что это за человек.
- Пойдемте, у нас мало времени, - поторопил Лазиз.
- Пойдемте, пойдемте. Мархамат, - гостеприимно проговорил Юлдаш-ака.
Они зашли в чайхану, пересекли ее неширокий, полутемный зал с глиняным полом, вышли из зала в другую дверь, за которой оказалась небольшая, обросшая густым хмелем площадка.
Площадка была сооружена над речкой у двух столетних дубов. На ней стоял деревянный топчан, такой же, какие находились перед чайханой, только с новым, более толстым ворсяным ковром. На ковре с трех сторон были аккуратно сложены тугие плоские подушки.
- Пожалуйста, прошу вас, - указал Юлдаш-ака на топчан.
- У тебя здесь, как у аллаха за пазухой, - весело проговорил Лазиз. Он быстро снял туфли и, забравшись на топчан, облокотился противоположный берег реки, за которой далеко-далеко расстилалось хлопковое поле. По нему, будто кузнечик, двигался колесный трактор. На горизонте, там, где поле сливалось с небом, тянулся вверх острый шлейф пыли - там, должно быть, шла автомашина.
Юлдаш-ака оказался гостеприимным хозяином. Он заставил топчан подносами, на которых, дразня аппетит, лежало столько сладостей и фруктов, что хватило бы на десять человек.
- Ешьте, ешьте! Вы у меня редко бываете. Ешьте, Сергей-ака, - радушно потчевал Юлдаш-ака.