- Пропали, говорю. Ты что, никак ни врубишься?
- Вот что, Колун. Собери всю банду и туда. Это Голенев.
- Да брось ты, Мака! Какой Голенев?! Говорю, каждый закоулок обшарили - сад, пожарище, сауну - нет никого. И пальбы не было. Пацаны не пустые в дозор шли. Каждый со стволом. И все ушлые.
- Ладно, я Ибрагиму позвоню. Раз ты ни хрена не можешь, пусть Казиев приедет и разберется.
- Звони, у него бандюков много.
- Спасибо, что разрешил. Вислоухов все пьет?
- Не просыхает.
- Один?
- С ним Дениска Мамонов. Вдвоем квасят.
- Глаз с Пашки не спускай. И с жидовки тоже. Голенев, если объявится, обязательно на них выйдет.
- Не волнуйся, не пропустим.
Мака вынула из сумки телефон и прошлась по кнопкам:
- Ибрагим, привет. Ты мне здесь позарез нужен.
- На рождение приглашаешь?
- Какое рождение? - Удивилась Мака. За выборной гонкой она о своем дне рождения забыла, чем сильно поразила бандита:
- Ну ты, бля, совсем, Мака! Свое рождение не помнишь! Я и то помню. Во всех рекламных плакатах дата стоит.
- Мне не до гулянок. Нашел Ленку трофимовскую?
- В Москве, в психушке сидит. Послал своего паренька ее проведать.
- Молодец. Теперь бери своих ребят и срочно приезжай. Кажется, Голенев здесь.
- Странно. В Шереметьево он не появлялся. Ладно, Мака, жди. Бля буду, если появился, его башку тебе на стол выложу. Вот и будет тебе, бля, подарочек на рождение.
Закончив разговор с Москвой, Мака обратилась к Ганиеву:
- Вот что, Колун, бери тех, кто есть, и сам отправляйся с ними на Вороний холм. Приедет Ибрагим, его ребята вас сменят. Или ты тоже чертей боишься?
- При чем тут я? - Не слишком уверенно возразил бандит: - Люди про призрак на Вороньем холме шепчутся.
Глава 10
Сергей Скворцов мог наблюдать за офисом в Хамовниках из окна арендованной для них Павлом квартиры. Афганцы знали, что Мака уехала в Глухов и наблюдение за ее домом сняли. За ней потянулся Денис, но на связь Мамонов вышел один раз. Сообщил, что Вера погибла при пожаре в доме Олега, и он обязан быть рядом с Павлом. Больше никаких сведений из Глухова Сергей не получал. Он бы сам туда уехал вслед за Макой и Денисом. Но люди Казиева продолжали дежурить в аэропорту, и он боялся за Голенева. К тому же Олег обещал соединиться с афганцами в Москве. Опасаясь с ним разминуться, Сергей продолжал следить за бандитом, и ждал.
После отъезда Маки суета вокруг ее избирательного штаба тут же прекратилась, и иногда за целый день у особняка в Хамовниках не останавливалось ни одной машины. Сегодня до обеда наблюдалась та же картина. Казиев приехал в десять, и у подъезда торчала только его иномарка. Но в два тридцать все изменилось. За полчаса в переулке ни осталось места для парковки. К особняку бандита с визгом подлетали иномарки, высаживали крепких парней и пятились на свободное место. Через полчаса появились три микроавтобуса. Остановившись напротив подъезда, они перекрыли движение во всем переулке, и на гудки раздосадованных водителей не обращали внимания. Спустя несколько минут из особняка повалил народ. Не меньше трех десятков парней уселись в микроавтобусы. Затем вышел сам Казиев и быстрым шагом направился к своей иномарке. Не успел сесть в нее, как водитель газанул с места. Микроавтобусы, набитые его людьми, газанули следом. Сергей понял, что намечается крупная операция, и решил проследить за бандой. Внизу в "Жигуленке" дежурили трое его афганцев - Гоша Сапилов, Василий Татаринов и Слава Куприянов. Двое других несли вахту в Шереметьеве.
Начальник летучего отряда, учитывая возможности и характеры своих бойцов, держал там Степана Харькова и Володю Ткачева. Степан за Голенева готов порвать глотку любому, а борец Володя Ткачев, при нападении на Олега в условиях толкучки аэропорта, мог оказаться незаменимым.
Пока Сергей бежал вниз по ступенькам, раздался звонок его мобильного. Скворцов на ходу достал трубку. Звонили как раз из Шереметьева.
- Сережа, они все уехали. Что делать? - Спрашивал Степан. Скворцов ответил, уже усаживаясь в машину:
- Езжай за ними. Тут что-то происходит. - И не отключая телефона, кивнул сидевшему за рулем Гоше. Водитель понял и рванул с места.
- Сережа, не знаю, сможем ли достать? Они уже минуты три как отчалили.
- Попробуйте. Связь держим постоянно.
Сапилов нагнал автокараван Казиева на Зубовской площади. К удовольствию афганцев, кортеж бандитов задержался на светофоре. На Садовом кольце головная иномарка вырулила на осевую и помчала в сторону Павелецкого вокзала. Микроавтобусы вывернули за ней и пошли плотно сзади. Сапилов начинал отставать. Массы медленно движущегося транспорта не давали возможности развить скорость.
- Давай тоже по осевой. - Приказал Сергей.
- Менты остановят, не забывай, в багажнике три "Калаша" без документов, - напомнил Вася Татаринов.
- И "ВЭ-ВЭ" тоже, - добавил Гоша, вспомнив о взрывчатке и гранатах, но приказ командира выполнил.
Бойцы Скворцова волновались зря. Шустрые московские водители, воспользовавшись действиями нарушителей, быстро пристроились за ними, и "Жигуленок" афганцев оказался в середине наглой компании. Игнорируя все мыслимые правила дорожного движения, они миновали Павелецкий вокзал, мост над Москва-рекой, за мостом ушли на Таганскую площадь, за Таганкой свернули на Волгоградский проспект и помчались в сторону АЗЛК.
- Уж не в Глухов ли они намылились? - Предположил Сергей. Когда-то давно он вместе с траурной процессией следовал по этому маршруту за гробом жены Голенева, Тони. А зрительную память отставной майор имел феноменальную. Когда бандиты пересекли Кольцевую автостраду, отделявшую столицу от области, он уже не сомневался и позвонил Степану Хорькову:
- Вы где, Степа?
- Мы их достали. Ведем по Московской кольцевой на Восток, - доложил Хорьков.
- Продолжайте движение. Думаю, что вы свернете на Горьковское шоссе. Если нет, тут же звони.
- А мы уже сворачиваем, - усмехнулись в трубке.
- Похоже, мы все пилим в Глухов - Улыбнулся Скворцов: - Что-то там у них стряслось. Не зря вся банда сорвалась с места.
- У нас бензин километров на сто. Застрянем на заправке, следите за трассой. Наши "духи" в черном БМВ. В номере три семерки. Засеките, если они вас догонят.
- Понял, засечем. Не встретимся по дороге, будем вас ждать у въезда в Глухов. Привет, и до связи.
Сергей убрал телефон и посмотрел на панель с приборами. У них проблем с бензином не намечалось. Бензомер показывал почти полный бак. "Молодец Гоша. Успел заправиться", - подумал Скворцов и уже хотел похвалить своего водителя, как в его кармане снова раздался звонок. На дисплее высветился номер отставного подполковника Тихонева.
- Слушаю, Николай Артемьевич.
- Слушаешь, это хорошо. Слушай внимательно и прими как приказ. Все, что я сейчас скажу, должно остаться между нами.
- Есть, товарищ подполковник.
- Так вот, если не хотите проблем с государством, гражданку Соловьеву трогать вам не советую.
Скворцов растерялся:
- Товарищ подполковник, а если она задумала убить нашего друга? Нам что, прикажете спокойно наблюдать за этим?
- Если она подобное и задумала, то захочет сделать это руками, сам знаешь, кого. Могу тебя обрадовать или огорчить, сам решай - анализ ДНК твои подозрения подтвердил. Уверен, подрыв машины тоже дело рук Казиева. А на этого гражданина просьба державы не распространяется. Ты меня понял?
- Понял. Но почему вы эту суку защищаете?
- Запомни, майор, заветы родины не обсуждают. Кстати, вы движетесь в правильном направлении. Моя интуиция подсказывает, что ваш друг уже там.
Скворцов хотел спросить у бывшего контрразведчика, что еще подсказывает его интуиция, но связь отключилась.
- Что это у тебя физиономия вытянулась? - Поинтересовался у командира Вася Татаринов.
- Помнишь, совковые начальники любили фразу - "Есть такое мнение"? - Куприянов помнил: - Так вот, "есть такое мнение", что Голенев уже в Глухове.
- Вот почему бандиты туда потянулись! - Сделал вывод Татаринов.
- Наш снайпер соображает. - Ехидно похвалил Куприянов товарища.
- Он у нас просто Кашпировский, - поддержал Скворцов "наезд" на Василия и опять услышал звонок своего мобильного. На этот раз номер, высветившийся на дисплее, он не вспомнил:
- Слушаю.
- Ты где?
- Пилю в Глухов. - Ответил начальник летучего отряда и узнал голос Олега Голенева.
* * *
Елена Ивановна Ситенкова к завтраку не прикоснулась. Нянечка покачала головой и поставила тарелки с нетронутыми продуктами на свою тележку.
- Ты, милая, так ноги протянешь. Придется профессорше на тебя жаловаться. Второй день не емши сидишь.
- Я сама к ней на прием хочу, - ответила Лена и отвернулась.
Елена Ивановна не только потеряла аппетит. У нее и других желаний не осталось. Ей давно разрешали гулять в парке, но она на улицу не выходила. Прессу, что ей, по просьбе Пучковой, приносили каждое утро, откладывала, не читая. И даже телевизор перестала включать.
Хандра наступила несколько дней назад, после очередного звонка в Англию. К телефону долго никто не подходил. Затем взял трубку незнакомый мужчина. Лена немного говорила по-английски, поскольку изучала язык в школе и педагогическом училище, но от неожиданности слова из головы вылетали, и она долго переспрашивала. На другом конце провода ей терпеливо повторяли, и она, наконец, поняла. С ней говорил агент фирмы по торговле недвижимостью. Владелец уехал, и выставил дом на торги. Агент случайно оказался у телефона, поскольку привез очередных потенциальных покупателей, и о месте нахождения бывшего владельца ничего сказать не может. Лена поблагодарила и положила трубку.
Где теперь Олег и где ее дочь, она не знала, и это незнание действовала на нее тягостно. Может быть, если бы она вела нормальную жизнь, имела работу и свои интересы, известие о продаже Голеневым своего английского дома на нее не произвело бы столь удручающего впечатления. Но здесь, в клинике, она находилась, словно в заключении, и жила только страхами за дочь. Зная из предсмертной записки мужа о причинах его самоубийства и гибели Тихона Постникова, она возненавидела Маку. Лена понимала, что брак дочери и Олега повлечет за собой ее ярость, и догадывалась, чем эта ярость может обернуться. Особенно, если молодые собрались в Россию.
И Лена решила добиваться, чтобы ей позволили покинуть клинику. Она должна спешить домой. Если Олег с Ирой приедут в Глухов, она их предупредит. Она сможет уговорить Голенева бежать как можно дальше и увезти с собой Иру. Пусть они уезжают обратно в свою Англию или еще куда. Лишь бы подальше от этой страшной женщины. За себя Лена не волновалась. Даже если ее убьют, не велика беда. Кому нужна стареющая вдова, да еще с провалами в памяти?
- Елена Ивановна, к вам посетитель. - Лена вздрогнула и повернула голову. Она не слышала, как в палату вошла дежурная сестра.
- Простите, что вы сказали?
- Я сказала, что к вам посетитель. Очень симпатичный молодой мужчина. Вам помочь одеться?
- Зачем, я сама в состоянии, - смутилась Лена.
- Тогда одевайтесь, и я вас провожу.
Мария Васильевна Пучкова разрешила ей пользоваться своими вещами, но просила, выходя из палаты, набрасывать сверху белый халат. Таким образом, ее форма одежды приравнивалась к одежде медицинского персонала. Профессор делала все возможное, чтобы пациентка не чувствовала себя больной.
Торопливо одеваясь, Лена гадала, кто бы это мог быть? Из глуховского детского дома ее на этой неделе уже навещали. Лидия Афанасьевна Пашкова приезжала в Москву на семинар и нашла время заехать к ней в клинику. Пашкова преподавала географию, и они друг к другу очень тепло относились. Но сестра сказала, что к ней пришел симпатичный молодой мужчина. Что если это один из сыновей Голенева? От этой мысли она сильно заволновалась и никак не могла попасть в рукав халата.
- Ты встала, оделась? Какая молодец! - Похвалила ее профессор Пучкова, входя в палату: - А мне нянечка сейчас сказала, что ты ничего не ешь и на прогулки не ходишь?
- К ней посетитель пришел, - пояснила дежурная сестра, стоя на пороге: - Я как раз собралась ее проводить.
- Что за посетитель? - Насторожилась Мария Васильевна. На этот случай она получила от Голенева четкие инструкции.
- Очень симпатичный молодой мужчина. - Игриво повторила дежурная. Пучкова повернулась к пациентке:
- Ты кого-нибудь сегодня ждешь?
- Нет, - ответила Лена.
- И не знаешь, кто бы это мог быть?
- Не знаю. Думала, уж не от Олега ли…
- Это мы сейчас проверим. Пойдем, Таня. - И взяв дежурную сестру под руку, вывела ее из палаты: - Татьяна, ты что, не знаешь, я запретила принимать ее посетителей без предварительного доклада мне. Или распоряжения заведующего отделением для вас пустые слова?
- Извините, Мария Васильевна, но я подумала, что Елена Ивановна в депрессии, и посетитель ее обрадует.
- Позволь думать мне. А вам полагается исполнять мои требования. Получишь выговор и премии за квартал тебе не видать. Позови мне Костю и Сашу. - Отчитав медсестру, Пучкова направилась по коридору к помещению для свиданий. Два накачанных санитара догнали ее у двери.
- Вы нас звали, Мария Васильевна?
- Да, ребята. Вы сейчас пойдете со мной. У нас посетитель. Я хочу, чтобы вы проверили его документы и посмотрели, нет ли чего при нем лишнего. И сделайте это жестко. Вы меня понимаете?
Санитары понимали свою заведующую с полуслова. Оба парня имели разряд по дзюдо и практику в общении с буйными пациентами.
Посетитель ждал, засунув руки в карманы и отвернувшись к окну. При появлении целой делегации он повернулся и удивленно оглядел вошедших. Саша встал сзади, Костя перед ним. Мария Васильевна осталась у двери, предварительно захлопнув ее за собой. Двери в психиатрических лечебницах открываются специальным ключом, который имеют только работники лечебницы.
- Простите, можно посмотреть ваши документы? - С обворожительной улыбкой обратился к посетителю Костя. Тот секунду растерянно смотрел на санитара, затем молниеносно выхватил из кармана финку. Но ударить не успел. Саша железной хваткой прихватил его за локти и нажал коленкой на позвоночник. Парень заорал и финку выронил. Его тут же повалили на коврик и, не обращая внимания на истошные крики и грязную брань, обыскали. Никаких документов у "симпатичного молодого мужчины" не оказалось. Но зато в кармане его рубашки санитары обнаружили бланк фонда "Узник совести" с координатами их учреждения и фотографию Елены Ивановны Ситенковой-Мараконовой.
- Будем вызывать милицию? - Спросил Костя.
- Не надо, ребята. Поднимите его на второй этаж к профессору Кагарлицкому, а я ему позвоню. Только сначала переоденьте, как полагается.
Орущего парня тут же заволокли внутрь, а Мария Васильевна решительно направилась в свой кабинет и сняла трубку внутреннего телефона:
- Марк Ефимович, у меня тут острый случай приступообразного психоза. Он агрессивен и весьма опасен. Это как раз по вашему профилю. Больного сейчас поднимут к вам в отделение. Я бы предложила лечение шоком, но вам, коллега, виднее. - И положив трубку, попросила дежурную сестру пригласить к ней Елену Ивановну. Когда Лену привели, профессор покрутила у нее перед носом отобранной у "посетителя" финкой и строго сказала:
- Этот гостинец предназначался тебе. Я знаю, что ты маешься и хочешь домой. Но я тебе не советую спешить. Туда, - и она указала глазами на небо, - спешить вовсе не обязательно.