- Садись, Клара, и ты… Садись,, садись! Люблю, когда все вместе. Что может быть лучшего в мире. Жизнь кажется сплошным праздником.
В столовую вошла Надежда Михайловна. Теперь она была одета в темно-синий костюм и выглядела гораздо моложе своих лет.
- Блаженствуете? Без меня?
- Верно, блаженствуем,- согласился Евгений Константинович.- Просим разделить с нами удовольствие. Садись!
- Сейчас я тебе тоже приготовлю коктейль,- поднялась Клара.
- Не нужно,- остановила Надежда Михайловна.- Мне уже не до коктейлей - сама знаешь, сердце шалит. Я чайком побалуюсь… Николай Аркадьевич, вам не скучно у пас? Мне кажется, что вы все время ждете, когда гости начнут расходиться. Будьте откровенны с нами. Мы сами - люди простые и любим простых людей. Камня за пазухой не держим.
- Я не скучаю-, что вы! - горячо возразил Николай.
- Работник милиции никогда правду не скажет,-шутливо заметил Евгений Константинович.
- Это почему же? - вскинула брови Клара.
- Профессиональная привычка… Ты вот спроси Николая Аркадьевича: в каком положении находится дело, которое он сейчас ведет? Думаешь, скажет правду? Ни за что! Это тайна. Поэтому наговорит семь верст до небес и все лесом…. Шучу, шучу, Николай Аркадьевич, не сердитесь,- засмеялся Евгений Константинович, видя, как глубокая складка прорезала лоб Николая.
- Он у нас весельчак, - улыбнулась Надежда Михайловна.- Без шутки дня не проживет. Клара вся в него.
- Я понимаю,- спокойно ответил Сорокин.- Сам пошутить не прочь.
- Вот и отлично! - воскликнул Евгений Константинович.- Клара, организуй нам еще по стаканчику. Только, пожалуйста, не клади так много льда. Хорошо?
- Хорошо,- встала Клара.
- Тяжелая у тебя работа, Николай. Я бы, наверно, и дня не вынес в милиции. Бросай-ка ты эго дело и переходи к нам в торговлю. Я тебе хорошее место подыщу,- Евгений Константинович доверительно взял Николая за локоть.- Переходи. Перестанешь мучиться.
- Что вы, Евгений Константинович,- усмехнулся Сорокин,- Я люблю свою работу и никуда не пойду. Если, конечно, не попросят уйти.
- Ладно, мы еще поговорим с тобой на эту тему,- подвел черту Евгений Константинович.-У нас впереди немало свободного времени.
Вошли Женька и Майя. Женька подвел Майю к столу и налил себе и ей шампанского. Затем наигранно крякнул к выпил. Выпила и Майя.
Евгению Константиновичу это не понравилось.
- Как это понять? Или именинник уже не участвует в тостах?
- Простите,- расшаркался шутовски Женька.- Мы не заметили вас. Совершенно оглупели от счастья.
- Какого счастья?-спросила Надежда Михайловна и с любопытством посмотрела на сына.
- Это тайна, мама.
- Сегодня нет тайн. Вернее, не должно быть,-категорически, хотя и шутливым тоном произнес Евгений Константинович.- Даже мой возраст стал всем известен.
- Хорошая пара,-шепнула Надежда Михайловна Николаю. - Я, наверно, не перенесу, если с ними что-нибудь случится.
- Ничего, мать, с ними не случится до самой смерти, не беспокойся,- заверил Евгений Константинович.- Мы с тобой живы еще. В беде не оставим… Верно, Николай Аркадьевич?
- Мне отец тоже всегда помогает и делом, и советом, и даже… молчанием,- ответил Сорокин.
Женька и Майя поставили фужеры и, переглянувшись,подошли к Евгению Константиновичу.
Отец, ты извини нас. Так уж все получилось,-сделал виноватое лицо Женька.-Мы с Майей решили расписаться. В ЗАГС пойдем завтра. Прямо отсюда.
- Батюшки, да как же так сразу?- всплеснула руками Надежда Михайловна,-Надо присмотреться друг к другу. Подумать. С родителями посоветоваться. Мы не чужие вам. Обычай опять же нельзя нарушать….
- К чему эти пережитки,- скривил рот Женька.- Мы живем в век космоса. Человек к звездам летает. Скоро земля звездными обычаями будет жить.
- Так-то оно гак…- вздохнула Надежда Михайловна.
Евгений Константинович молчал. Видно, он знал, что
Женька сегодня объявит о своем решении расписаться с Майей. Знала тайну, наверное, и Надежда Михайловна, иначе не изобразила бы чрезмерное удивление, за которым угадывалась игра.
- Ладно, дети, поговорим завтра,- поднялся Евгений Константинович.- Такие вопросы с ходу не решишь…. Выше голову, сын,- улыбнулся Евгений Константинович.-Я не отказываю, мать тоже. Просто утро вечера мудренее. Пойдемте танцевать. Слышите, вальс!
Клара схватила за руку Николая и потянула в соседнюю комнату, где снова гремела радиола.
Женька и Майя задержались в столовой - всего лишь на несколько секунд. Женька заговорщически подмигнул отцу:
- Неплохо, старик, получилось?
- Пронеси, господи,- прошептала Надежда Михайловна.
- Смотри, не дури больше,-пригрозил Евгений Константинович,- У меня нервы не железные. Хватит. Намучился с тобой…
9 .
- Милочка, пожалуйста, не задерживайся долго.
- Хорошо, мама.
Мария Константиновна скрылась за калиткой. Почти тут же в окне невысокого домика вспыхнул свет. Мила взглянула на Тимура. Он стоял рядом.
- До свидания.
- Ты уходишь?
- Поздно уже.
- Подожди немного.
Тимур отвернул рукав плаща, посмотрел на часы:
- Еще нет двенадцати. Постоим минут десять. Мария Константиновна не будет сердиться. Она у тебя добрая.
- Верно, добрая. Только нарушение слова не прощает. Мы друг друга никогда не обманываем.
- Дисциплина!-определил Тимур.
- Нет. Искренность. Я верю своей маме, и она мне… Ты тоже веришь друзьям?
Тимур задумался. Он никогда не задавал себе подобного вопроса. Можно ли не верить друзьям?
- Ты, наверное,не понял меня,-тихо сказала Мила.
- Понял.
- Почему же молчишь?
- Не знаю, что сказать… Наверное, не всякому другу можно верить. Только настоящему.
- Бывают не настоящие?
- Бывают.
- Значит, это не друзья… Хочешь по-честному? Мне показалось, ты мало задумываешься над поступками людей. Принимаешь все, как кажется. Можешь не заметить и хорошее.
- Ну нет… Хорошее в человеке я угадываю. Сразу угадываю. Не ошибаюсь. Плохое иногда трудно увидеть. Потому что его скрывают.
- Глубоко скрывают,- грустно вздохнула Мила.
Тимур тоже вздохнул, хотя надобности в этом не было.
Ничто не омрачало его чувства сегодня. Просто поддержал Милу. Вздохнул и стал смотреть на небо.
- О чем ты думаешь?- полюбопытствовала Мила.
- Ни о чем…
- Чудак какой,- засмеялась она,-Как можно смотреть на небо и ни о чем не думать! Я иногда часами любуюсь звездами. Видишь вон ту маленькую точку? Это эпсилон Тукана. Говорят, что у этой звезды есть свои планеты-спутники.
Такие же, как наши. Может быть, на одной из них кто-нибудь сейчас глядит на наше Солнце и гадает, есть около него жизнь или нет, есть разум или нет.
- Ты увлекаешься астрономией?-удивился Тимур.
- Я люблю мечтать,-сказала Мила.
- Откуда ты знаешь, как называется эта звезда?
- Я училась в школе.
- Я тоже учился в школе, между тем не знаю ни одной звезды. Кроме солнца, конечно,- поправился Тимур.- Правда, теперь, кажется, еще одна звезда восходит… Эта звезда ярче солнца…
Мила нахмурилась.
- Оставим другие миры. Полюбуемся этим небом. Попробуй найти Марс! О нем так много говорят в последнее время.
Тимур смутился. Хитро придуманный им переход легко отбросила Мила. Она догадалась, что его волновало.
- Марс я не смогу найти,- с огорчением признался он.- Однако кое-что о нем мне известно.
- Например?
- Например, кто открыл каналы, что думают о его спутниках академик Шкловский и доцент Зигель.
- О!
Мила склонила голову, посмотрела на Тимура снизу вверх, словно неожиданно открыла его для самой себя.
- Мила!
Он хотел сказать о своем вспыхнувшем вдруг чувстве, однако встретил строгий, настороженный взгляд.
- Что?- спросила она.
- Так,- на ходу поправился Тимур.-Л\не показалось, что ты смеешься над моими познаниями в астрономии.
- Смеюсь? С чего ты взял. Мне нравится говорить о необыкновенном. Ты ведь тоже мечтаешь.
- Да,-не совсем уверенно подтвердил Тимур.
- Вот если бы полететь в космос… Как Гагарин!
- Смешная,- улыбнулся Тимур.-Не всем же лететь в космос. У каждого своя трасса в жизни, свое назначение.
- У тебя преступники, борьба с нарушителями закона.
Тимур уловил в голосе Милы насмешливую нотку.
- Разве это плохо?
- Ассенизатор.
- Что?
Тимур обиженно поджал тонкие губы.
Мила расхохоталась.
- Ты - ассенизатор и водовоз! Боже мой, Тимур, неужели ты не читаешь Маяковского?
Он понял теперь, о чем она говорила, как-то неловко и растерянно улыбнулся.
- Вообще я не люблю поэтов. Один из них меня, наверное, в гроб загонит.
- Кто?
- Ты его не знаешь… Курсант Андрей Романов. Пишет о любви. Замучил всю школу… Мне больше нравятся прозаики.
- Детективщики?
- Я ничего позорного не нахожу в этом. Ты читала "Один год" Юрия Германа? Разве это плохая книга? Или "Испытательный срок" и "Жестокость" Павла Нилина? Разве не волнуют романы Жоржа Сименона о комиссаре Мегрэ?
Мила не ответила. Она внимательно рассматривала звездную россыпь.
- Ты работаешь?
- Я учусь.
- Где?
- В пединституте.
- Я тоже думаю сеять разумное, доброе, вечное. Займусь перевоспитанием преступников. Это, пожалуй, поважнее того, что собираешься делать ты.
- Значит, и мне надо идти в милицию?
- Тебе? Зачем? С этим справимся мы сами.
- Кто это -мы?
- Мужчины!
- Разве в милиции нет женщин?
- Встречаются,- протянул Тимур. Он не одобрял пополнения рядов милиции за счет женского пола. "Барышни на оперативной работе! Чепуха". Однако глянув на Милу сейчас, почему-то не принял этого обычного отрицания.- Послушай, ты подала мне замечательную идею. Только скажи сначала, ты можешь держать язык за зубами?
- Конечно.
- Ты смелая? Ну-у-у, драки или крови не боишься?
- Крови? Не собираешься ли ты кого-нибудь убить?
- Ну что ты! Разве я похож на убийцу!-Тимур наклонился к Миле, прошептал доверительно:- Меня самого могут… убить. Понимаешь? Такая уж у нас работа. Приходится возиться с разной нечистью.
- Понимаю,-не сразу ответила Мила.
- Ты не бойся, я могу постоять за себя,- усмехнулся Тимур.- Однако, знаешь… всякое может случиться. Всего предусмотреть невозможно… Скажи, ты согласна помочь мне?
- С-согласна. Что я должна делать?
- Ты умеешь танцевать?
- Умею.
- Почему же ты у дяди не танцевала?
- Не хотела.
- Дело вот в чем. Я должен найти одного человека. Мне известно, что он любит танцевать. Значит, встретить его можно на танцплощадке. Ясно?
- Не совсем.
- Нет, из тебя никогда не . получится оперативный работник. Не улавливаешь задачу. Для того, чтобы встретить преступника, надо быть на танцплощадке. Одному мне делать нечего. Нужна партнерша. Предлагаю тебе это амплуа. Танцевать каждый день. Доходит?
- Каждый день? Без выходных?- прищурилась Мила.
- Пока-да! Потом получишь отгул. Остальное я беру на себя. Разреши пожать твою мужественную руку.
Рука у Милы была маленькой и совсем не мужественной. Тимур задержал ее на секунду в своей и вдруг позабыл обо всем, что волновало его еще минуту назад. Он словно только теперь увидел Милу и понял, что она очень красива и что ее, наверно, сейчас вовсе не интересовали ни звезды, ни тем более разглагольствования о преступниках… Ему стало неловко, и он замолчал.
Мила тоже замолчала. Она глядела через дорогу на освещенные окна небольшого домика и смешно морщила слегка вздернутый нос.
- Хорошо было у дяди, правда?
- Правда,- сказал Тимур.
- Я пойду. Уже поздно.
- Подожди… Подожди еще минутку. Мария Константиновна не будет сердиться.
- Не могу. До свидания.
Она кивнула и, не оглядываясь, пошла к калитке. Он догнал ее у входа, взял несмело за плечи, повернул к себе.
- Ты пойдешь со мной завтра на танцы?
- Не знаю. Если будет настроение…
Звякнула калитка. В глухой тишине простучали быстрые шаги Милы, потом загремела цепь-наверно, собака побежала по двору, потом послышался скрип дверей.
Тимур медленно пересек дорогу, подошел к дереву и застыл около него, будто слился с ним.
Из-за высокого заводского здания показалась луна. Она зацепилась за длинную тонкую трубу, облила улицы холодным блеклым светом.
- Милка,-прошептал Тимур.-Милка… Какая ты…
10.
Директор автопарка, увидев входящего в кабинет Сорокина, поспешно встал из-за стола и шагнул навстречу.
- Здравствуйте, Николай Аркадьевич. Что-нибудь случилось?
Сорокин пожал протянутую руку.
- Нет, ничего не случилось. Просто хочу побеседовать с водителями.
- Явятся к вам в отдел. Я же обещал.
- Не ушли еще?
- Пока здесь, в гараже. Пригласить?
- Хорошо бы. Нужна свободная комната.
- Вот мой кабинет. Располагайтесь, Мне так и так ехать в трест.
Рутман стал убирать со стола бумаги. Сорокин присел на диван и тяжело вздохнул. Вчерашний вечер не прошел бесследно - адски трещала голова. Перед глазами мелькали лица Евгения Константиновича, Надежды Михайловны, Клары, Женьки, Майи… Калейдоскоп! В таком состоянии лучше бы отдыхать - не заниматься расследованием! К сожалению, времени для отдыха не было. Дело торопило.
- Сюда, Николай Аркадьевич!-прервал мысли Сорокина директор автопарка.- За мой стол.
Я сейчас пришлю потерпевших.
- Спасибо, Семен Абрамович,- поднялся Сорокин.
Рутман вышел.
Минут через десять в дверях показался Иван Фомич Селезнев. Это был высокий худощавый мужчина лет сорока. Он неторопливо прошел в кабинет, сел на стул против лейтенанта, огляделся, поправил редкие волосы, спадающие на лоб, вопросительно посмотрел на Сорокина. Сорокин представился, объяснил, что будет заниматься розыском грабителей.
- Вспомните, пожалуйста, товарищ Селезнев, о чем говорили грабители в машине?
Селезнев подумал, пожал плечами.
- Не прислушивался я. Думал о другом: как бы не попался на пути милиционер. Эго стоило бы мне прав.
- Было нарушение?
- Да. Посадил лишнего человека.
- Разве вы не слышали о грабителях?-удивился Сорокин.- Мы давно поставили в известность руководителей таксомоторных парков, что преступления в машинах совершала группа из пяти человек. Вы должны были учесть эго.
- К сожалению, я ничего не знал. Находился в отпуске. Это был мой первый рейс в этом месяце.
- Перед выездом вас не предупредили?
- Нет. Забыли, видно.
- Нарисуйте, пожалуйста, устный портрет того, кто сидел рядом с вами.
- Черного,что ли?- нахмурился Селезнев.- Я уже рисовал дежурному по городу. Сколько можно повторять одно и то же.
- Кое-что не сходится, нужно уточнить. Какой же Черный?
- Какой?-скривился Селезнев.- Худой. Смуглый. Картавит как будто… Разве по этим приметам найдешь человека?.. Вот еще что-лоб у него низкий. Скошенный словно…
- Кому принадлежит кепка, которую вы обнаружили в машине?
- Кому-то из них. Прежние клиенты ничего не оставляли. Я всегда машину осматриваю, когда выходят пассажиры.
- Других грабителей не запомнили?
- Сидели они сзади… Вообще - сопляки. Лет по восемнадцати. Тот, что был за мной, наверное, учится в институте. Черный спрашивал его об Эйнштейне.. Сестра у меня,- счел нужным объяснить Селезнев, - заканчивает политехнический. Так она прожужжала мне все уши какой-то теорией относительности. Потом еще что-то заковыристое.
- Что же ответил грабитель?-вернул Сорокин Селезнева к теме разговора.
- Ничего. Рассказал анекдот о том, как Эйнштейн ездил в Японию на съезд ученых… Бандюги, понимаете? Разговаривают о науке! Не поймешь, с кем дело имеешь… Вот однажды у нас во дворе было собрание. Так один воспользовался тем, что все заняты, зашел в калитку, взял детскую коляску и покатил мимо нас, приговаривая:"Не плачь, малыш, не плачь, дорогой. Баю-бай, баю-бай!" Конечно, никто не обратил на "папашу" внимания. Только у самого выхода встретилась с ним хозяйка коляски. Она как раз с базара шла. Видите, как бывает.
- Бывает… Что вы скажете о Чайханщике?
- О Чайханщике?- Селезнев опустил веки, покопался в памяти.- В веснушках весь. Чуб такой гитлеровский. В темном плаще… Черный был в светлом, с погонами.
- Вы не знаете человека, которого ссадили на площади перед тем, как взять этих "пассажиров"?- задал очередной вопрос Сорокин.
- Нет, не знаю.
- Еще один вопрос: не называл ли кто-нибудь из преступников женское имя?
- О женщинах они, по-моему, вообще не говорили… Хотя подождите,- сдвинул брови Селезнев.- Чайханщик как будто упоминал о какой-то Кнопке…
Больше Сорокин ничего не мог "выжать" из таксиста. Селезнев повторял одно и то же: "не помню", "не знаю", "не видел". Когда же вопросы иссякли, тяжело поднялся и, не простившись, вышел.
…Михайлову было лет пятьдесят пять. Он прямо с порога начал разговор с Сорокиным.
- Безобразие! Какое безобразие! Нет, вы только подумайте, какое безобразие!
- Действительно, безобразие,- согласился Сорокин.- Садитесь! Итак?..
- Да что там,- отмахнулся Михайлов. На стул, однако, сел и снял кепку. Положил ее на колени,- Меня ограбили, ладно. Нервы крепкие, перенес… Они, негодяи, с девушки сняли пальто. Совсем юная, лет семнадцати.
- При вас?
- Разумеется! Иначе бы и говорить не стал.
- Лет семнадцати, значит?
- Да. Студентка. Может, ученица еще.
- Вы бы узнали ее сейчас?
- Узнал!
"Интересно, почему она не заявила в милицию?-подумал Сорокин.- Побоялась мести преступников? Земмель предположил, что она связана с ними. Так ли это на самом деле?"
- Как выглядит девушка?
Михайлов, не задумываясь, перечислил приметы:
- Глаза большие. Кажется, серые. Волосы как будто обыкновенные, темные. В нашем городе, кстати сказать, больше брюнеток. Кроме того, у нее на правой щеке родинка. Чуть ли не с копейку… Таких я ни у кого не видел. По этой родинке я бы и узнал ее. Вообще, красивая. Прямо Василиса Прекрасная. Найдете - убедитесь! Жалко бедняжку. Был бы я помоложе, не дал бы девчонку в обиду.
- Вы и сейчас ничего,- оглядел Сорокин крепкую фигуру Михайлова.- Просто побоялись ввязаться в драку?
- Одному против четверых не устоять… Да и неожиданно все получилось…
…Другие водители ничего нового к тому, что уже было известно, не добавили. Проанализировав письменные и устные показания, Сорокин решил, что все преступления были совершены одними и теми же людьми. Изменение состава свидетельствовало о тактической уловке. В группе наверняка был опытный рецидивист, дирижировавший операциями. Девушка, однажды оказавшаяся в деле, по всей вероятности, получила "отставку". Жаль, что Арипов, ограбленный с ее участием, не мог подробно описать ее внешность.
- Ладно, найдем преступников, найдем и преступницу,- заключил Сорокин.- Никому не удастся уйти.