Ночь с двенадцатого на тринадцатое сентября. Полтретьего ночи
На тесной улице у магазина элитной мебели в "Квартале богатых" появилась неприметная синяя легковушка и встала за небольшой грузовик. Водитель выключил двигатель и фары и вышел из машины. Это был молодой мужчина, одетый в рабочий комбинезон поверх темно-зеленой водолазки, с черной вязаной шапкой на голове, большими очками в толстой оправе и с ранцем за спиной. Он огляделся по сторонам и пошел по тесной улице за магазином.
Стояла мертвецкая тишина, по бокам возвышались темные силуэты богатых домов, чьи хозяева в этот момент крепко спали, и слышны были лишь быстрые шаги загадочного визитера, своим внешним видом напоминавшего строителей, которых можно было часто наблюдать в этом районе.
"Интересно, как поживает наш "дорогой" депутат? Пережил он потерю своего золотого сокровища? - проходя мимо одного из знакомых ему особняков, подумал Марио Вегерс и поправил бутафорские очки, - так, все соседи спят, свет нигде не горит. отлично".
Разносчик пиццы дошел без происшествий до коттеджа Фредерика Моро - от него до магазина мебели было метров шестьдесят - и, надев перчатки и оглянувшись по сторонам, ловко перекинулся через высокий деревянный забор и оказался в мрачном дворе особняка, заставленном штабелями кирпичей и досок.
Марио обошел дом кругом, пытаясь найти самый легкий способ проникнуть в него, и, в конце концов, решил зайти через гараж - замок на нем был проще, чем замок на входной двери, к тому же Вегерс хотел оставить после себя как можно меньше следов.
Открыв замок отмычками, лежавшими в одном из карманов комбинезона, он поднял рулонные ворота и, переступив через порог, спокойно спустил их обратно. Вытащив из второго кармана фонарик и отыскав дверь - она оказалась незапертой - в углу пустого гаража, Марио зашел в коридор первого этажа особняка.
Разносчик пиццы дошел не спеша до конца коридора, наведываясь по очереди в каждую из комнат, но ничего в них не обнаружил. В просторных помещениях, пропитанных запахом ацетона, успели пока только выбелить стены, выложить паркет и поставить кафельную плитку в ванной и туалете; мебели, кроме двух завалявшихся пластиковых стульев, не было. На втором этаже открылась такая же панорама - пустые необорудованные комнаты, в которых не обнаружилось ни единого укромного местечка, где можно было бы спрятать эскиз нагой девицы.
"Так, значит, на первом этаже никаких тайников нет, на втором - тоже. Остается последний вариант - железная дверь в коридоре. Она, должно быть, ведет в подвал. Ничего, сейчас узнаем, куда она ведет, - подумал про себя Марио и спустился по отделанной мрамором лестнице на первый этаж".
На железную дверь, закрытую на ключ, он обратил внимание сразу, как только очутился в коридоре, но решил сначала осмотреть все помещения, а потом узнать, какие секреты скрываются за ней.
Вегерс начал перебирать связку отмычек и, кажется, уже выбрал нужный инструмент, как вдруг со стороны улицы перед особняком раздался звук приближающихся автомобилей - было их не меньше двух. Марио среагировал мгновенно и, не раздумывая, побежал на второй этаж, чтобы посмотреть в окно балкона, что твориться у калитки.
23
Около половины четвертого
Марио выключил фонарик, прильнул к окну и увидел, что у калитки остановились два автомобиля - БМВ Х5 Фредерика Моро и какой-то темный лимузин.
Моро вышел из своего внедорожника и подошел к железным воротам дома. Водитель лимузина оставался на своем месте, очевидно, не собираясь выходить на улицу.
Тяжелый замок лязгнул, Фредерик зашел во двор и направился к входной двери, не замечая ничего подозрительного. Разносчик пиццы подкрался к лестнице и стал наблюдать за его действиями. Моро зашел в сумрачный коридор, не включая свет, так как рабочие не ввинтили лампочку, и подошел к железной двери подвала, стоявшей по правую руку от входа в дом. Открыв ее ключом, он переступил через порог и нажал на кнопку выключателя на стене - в подвале зажегся электрический свет и Марио заметил, что за дверью кроется крутая бетонная лестница. Дверь захлопнулась, и изнутри послышался стук каблуков, спускавшихся в подвальное помещение.
В голове Вегерса быстро созрел план - он беззвучно спустился к железной двери, притаился и напряг слух. Из-под пола доносился прерывистый глухой стук, как будто внизу передвигали какой-то тяжелый предмет. Это продолжалось несколько минут, затем шорохи прекратились, и на лестнице снова раздались знакомые твердые шаги. Марио, натянувший на лицо вязаную шапку с прорезью для глаз, примкнул к стене у железной двери и стал поджидать Моро.
Дверь открылась и в тусклом свете лампочки, освещавшей лестницу, вырос силуэт Фредди Букмекера, с прямоугольным пластиковым пакетом в правой руке.
- Полиция! Не двигаться, руки за голову! К стене! - грубо крикнул Марио и, схватив опешившего Моро за шиворот, прижал его лицом к стене. - Дом окружен, твой подельник тоже задержан! Внизу кто-нибудь есть?
- Нет, нет! - дрожащим голосом ответил Моро, - никого нет…
- Да не кричи ты так, не глухой я, - уже нормальным голосом сказал Вегерс, - у тебя в пакете картина лежит, да?
- Я не буду отвечать на вопросы без адвоката…
- Ладно, это ваше право, - поднимая с пола пакет, в котором была завернута картина, сказал Марио, продолжая изображать из себя мнимого полицейского, - в каком кармане у вас лежит мобильный?
- В правом. в правом кармане брюк.
- Ладно, а сейчас пошли вниз. Сидите на месте и не двигайтесь без приказа. Мы проведем нужные процедуры и позвоним вашему адвокату, - разносчик пиццы проверил карманы брюк хозяина дома и повел его вниз по лестнице.
Вегерс завел Фредди Букмекера в тесный подвал, заставил его встать лицом к стене, сам поднялся наверх, разбил мобильный телефон хозяина, и, закрыв за собой железную дверь, бросился к одному из окон на задней стороне дома. Нужно было вырваться из особняка до того, как Моро поймет, что никакого полицейского на самом деле не было.
"Надо же, как реалистично у меня получается роль полицейского, - перелезая через забор, подумал запыхавшийся Марио, - да, лучше б я в актеры пошел, вместо меня сейчас дублеры бы лезли через заборы и бегали… Блин, какое дикое везенье-то! Букмекер, видимо, собирался перевезти картину в другое место, а я ему спутал все карты.".
Вегерс очень быстро преодолел расстояние от особняка до магазина мебели, не встретив на своем пути нежелательных свидетелей или полицейских патрулей, что было еще лучше, и очутился у своей синей малолитражки. Разносчик пиццы сел в машину (ее он взял напрокат утром), снял с головы шапку и очки, затем взял самодельный автомобильный коврик, сделанный из двух кусков полимерной ткани, склеенных так, чтобы получился карман, и вложил в него картину, завернутую в полиэтиленовый пакет.
Этот самодельный "аксессуар" был положен под резиновый коврик, лежавший перед пассажирским сиденьем сбоку от водителя, имитируя обычную прокладку, предназначенную для впитывания лишней влаги и грязи.
Закончив со всеми манипуляциями, Марио тронулся с места и поехал в сторону кладбища, находившегося в Северном районе столицы, предварительно позвонив по мобильному телефону двум сообщникам "Железного".
Спустя минут пятнадцать. Сквер за кладбищем в Северном районе
Синяя легковушка проехала мимо круглой площадки, окруженной деревьями, на которой рядом друг с другом стояли гранитная мужская фигура и белая беседка из железа и бетона, сбавила скорость и остановилась за красным автомобилем, в котором сидели двое молодых мужчин лет, примерно, двадцати пяти.
- Привет, ребята, ждете кого-то? - Марио вышел на улицу и подошел к водителю красной машины, сидевшему за рулем с сигаретой в руках.
- Тебе горячий привет от "Железного", - низким голосом ответил бритоголовый водитель с большой наколкой на шее и стряхнул пепел с сигареты.
- Тогда давайте делать обмен.
- Давай. Неси товар, а я посчитаю бабки, - сказал бритоголовый и засунул руку во внутренний карман своей джинсовой куртки.
Марио отправился обратно к своему автомобилю, вытащил пакет с эскизом из самодельного коврика и вернулся к бритоголовому водителю.
- Так… порядок, - убедившись, что в пакете лежит именно то, что требовалось, пробормотал соучастник "Железного". - Принимай. Ровно десять.
Разносчик пиццы взял пачку крупных банкнот, обмотанную резинкой, пересчитал быстро деньги и поспешил к синей легковушке. Напарник бритоголового водителя вышел из красного автомобиля, пересел на заднее сиденье и спрятал эскиз в заднюю правую дверцу, превращенную в тайник.
Минут через пять сквер, освещаемый бледными желтыми фонарями, снова опустел, как будто в нем вовсе ничего и не произошло.
Четырнадцатое сентября. Около половины шестого вечера
Стефан "Железный" Томсен, одетый в черный костюм и черную футболку, сидел на белом стуле с высокой спинкой в последнем ряду и вялым взглядом наблюдал за торгами, временами косясь на сидевших вокруг представителей столичного бомонда. Уютный зал аукциона был сравнительно небольшим и вмещал всего около пятидесяти человек.
Найти себе место в этом помещении, чьи стены были оклеены узорчатыми зелеными обоями, а окна занавешены белым тюлем, было трудно не только потому, что стульев было всего полсотни, но и потому, что организаторы аукциона очень осторожно подбирали участников торгов. Об этом мероприятии, проводившемся не чаще, чем раз в месяц, не сообщалось в прессе, не рассылались приглашения, не было сайта или страницы в социальных сетях, также не составлялся официальный каталог, поэтому только узкий круг заинтересованных лиц знал, что уйдет с молотка.
Вызвана эта чрезмерная осторожность была тем, что большинство лотов попросту были контрабандой (одна крупная группировка контрабандистов регулярно сбывала через аукцион свою добычу). Участники торгов - среди них, кроме влиятельных бизнесменов, встречались даже высокопоставленные чиновники и бывшие имагинерские политики - прекрасно знали, что им предлагают, но это не вызывало у них никакого беспокойства.
Во-первых, артефакты, выставляемые на аукционе, представляли исключительную ценность (как в денежном, так и в культурно-историческом выражении), поэтому заядлых коллекционеров не слишком смущало их, мягко говоря, сомнительное происхождение. Во-вторых, у организаторов имелись свои люди практически во всех крупных государственных ведомствах, благодаря чему они заранее узнавали о готовящихся на них облавах. Курьезным в случае было то, что здание МВД находилось всего в пятнадцати минутах ходьбы от дома, в котором проводился аукцион.
Впрочем, без соучастия коррумпированных представителей власти ни один крупный незаконный промысел в мире не просуществовал бы и дня - ни наркоторговля, ни оружейная контрабанда, ни отмывание денег, ни любой другой род организованной преступной деятельности. Законы, действительно, часто несовершенны, но если их применять выборочно, - или вовсе не применять, - то это, несомненно, наносит больше вреда обществу, чем любое несовершенство законодательства.
Итак, все лоты нашли своих новых хозяев, по полу заскребли стулья, и публика перешла в соседний зал, в котором их ждал шведский стол с напитками и закуской. За валом любителей роскоши тихо потянулся и Стефан Томсен, тоже имевший пропуск в этот закрытый клуб, но, в отличие от других, он никогда не участвовал в торгах, а только подыскивал клиентов и напрямую предлагал им антиквариат и драгоценности, которыми его снабжали сообщники.
Коктейль, традиционно устраиваемый после торгов, исполнял роль своеобразного форума, на котором коллекционеры устанавливали неформальные связи с дилерами, заключали сделки, заказывали себе конкретные артефакты или просто общались, обсуждая последние сплетни из высшего общества.
- Здравствуйте, Симон, сегодня, я заметил, вы ничего не приобрели, - "Железный" выбрал момент, когда Симон Имис, известный имагинерский ювелир, остался наедине у шведского стола и подошел к нему.
- Здравствуйте… - ювелир напряг память, вспоминая имя собеседника, - …Стефан. Да, я думал, что сегодня будет что-нибудь интересное из Доколумбовой Америки, но меня ничего так и не впечатлило. В другой раз, может быть, повезет больше.
- Да, сегодня все было так, по мелочи. Симон, вы ведь и живопись коллекционируете, не так ли? Вы, насколько я знаю, специализируетесь на живописи девятнадцатого и первой половины двадцатого века, да?
- Да, это правда. Я интересуюсь импрессионизмом, модернизмом, авангардом. может, хотите мне что-то предложить? - спросил Имис и глотнул шампанского.
- Следовательно, вас заинтересует и Леонард Эус, не так ли? - ответил вопросом на вопрос Томсен и посмотрел на ювелира, который был на голову ниже его.
- Ну, если речь идет об оригинале с чистым прошлым, почему бы и нет.
- До меня на днях докатились очень достоверные слухи насчет неизвестного эскиза, о котором в последнее время пишут в прессе. Вот я и подумал, что эта тема может заинтересовать вас как коллекционера.
- Никто не знает, куда пропал эскиз, а вы, выходит, знаете? - с любопытством в голосе спросил ювелир и оглянулся по сторонам.
- Симон, я бы к вам не обратился, если бы у меня не было веской причины. Так вы хотите меня послушать? Игра, так сказать, стоит свеч.
- Вот как, - почесал лоб Имис и оглядел стоявших вокруг участников торгов, - давайте тогда выйдем на воздух, тут слишком шумно. Там и поговорим.
Двое мужчин бесшумно покинули зал, спустились по каменной лестнице и вышли из трехэтажного дома с бурыми стенами, в котором проводился аукцион. Стояла отличная теплая погода, небо было затянуто легкими полупрозрачными облаками, редкими порывами дул слабый ветерок.
- Давайте в моей машине посидим, она у перекрестка стоит. У аукциона, к сожалению, никогда не бывает свободных мест, - предложил ювелир и повел "Железного" на дальний конец улицы, заполненной пешеходами, некоторые из которых с любопытством оглядывали двух столь непохожих друг на друга мужчин.
Пятидесятишестилетний Имис был роста немного ниже среднего, лысый, полноватый, с маленькими глазами и ртом с тонкими сжатыми губами, за которыми таилась то ли решительность, то ли раздражительность. Томсен же, наоборот, был высоким, с крепкой спортивной фигурой, на его лице, кроме равнодушия, редко отображались другие эмоции, походка его была широкой, немного небрежной, в отличие от короткого, слегка нервного шага его собеседника.
Имис и его спутник дошли до конца улицы и сели в черный бронированный лимузин с тонированными задними стеклами.
- Ну, что же - ближе к делу, - попросив своего личного водителя ненадолго выйти из машины и размять ноги, сказал ювелир.
- Эскиз исчез не бесследно, Симон. Если за него предложат хорошие деньги, он очень быстро найдется. Главное, успеть сделать это вовремя, а то у Леонарда Эуса много щедрых поклонников…
- Это сейчас серьезно? - нахмурился ювелир.
- Абсолютно, - решительно кивнул "Железный". - За деньги все можно сделать.
- И сколько надо "предложить"?
- Двести штук баксов. Очень даже разумная цена, имея в виду рыночную стоимость Эуса.
- Вот как… - задумчиво почесал лоб Имис, - а я вам только на слово должен верить? Любой может прийти и сказать, что эскиз у него.
- Нет, любой не придет, - покачал головой Томсен, - встретимся еще раз, вы посмотрите картину и окончательно решите, стоит ли ее покупать или нет. Я ведь не могу тупо пойти в лабораторию и сказать: "ребята, сделайте мне экспертизу".
- За двести тысяч я имею право сомневаться.
- Да, но если бы она попала в казенные руки, ее ни за какие бы деньги нельзя было выкупить. А так у вас есть шанс прибавить ее к своей коллекции. Ни у кого другого такой нет, и никогда не будет. Риск того стоит ведь, согласитесь.
- Эх, умеете вы красиво сказать, - покачал головой Имис и прикусил и без того тонкие губы.
- Ну, как вы смотрите на мое предложение, Симон? Или мне постучаться в следующую дверь?
- Ладно, не надо никуда стучаться, убедили вы меня.
- Вот это уже другой разговор. Осталось решить, где и когда устроим следующую встречу.
- Хорошо. У вас есть какие-то идеи на этот счет?
- Да, есть одно укромное местечко.
24
Четырнадцатое сентября. Около одиннадцати вечера
- Ах, еще полторы сутки и я буду ступать по горячему греческому песку. Я в интернете смотрела снимки с Кипра. Там такая прозрачная вода, ты бы знал. Надеюсь, они это не фотошопом сделали, - сказала Лиза, положив голову на грудь Марио Вегерса.
Молодые мужчина и женщина, нежно обнявшись, лежали на старом диване в гостиной холостяцкой квартиры разносчика пиццы и смотрели телевизор.
- А почему вы выбрали именно Кипр? Кессель от ментов что ли хочет спрятаться?
- Он говорил, что по какому-то делу должен туда съездить. А пока он решает свои дела, я буду загорать и стану черной, как шоколадка. Мы, по плану, должны прилететь обратно в Калиопу двадцать второго.
- Хорошо, - вздохнул Марио, - а пока ты, Лиза, валяешься на пляже, я буду развозить пиццу.
- Мне кажется, или кто-то мне слегка завидует? - улыбнулась Лиза. - Если все будет в порядке, можем в следующем году вдвоем съездить куда-нибудь на море. Как тебе такая перспектива?
- Тебе просто показалось, Лиза, никто тебе не завидует, - улыбнулся Марио и легонько ущипнул черноволосую красавицу по щеке, - да и моя работа важнее любого отдыха, я ведь не могу оставить оголодавших клиентов без пиццы, это было бы бесчеловечно! Нет, ну, если серьезно, конечно съездим куда-нибудь. Я очень давно не отдыхал.
- Ну, значит, решено - в следующем году мы отправимся в путешествие.
- Кстати, вы с Георгом обо мне в последнее время не говорили?
- Он только спрашивал, не появлялись ли мы с тобой в его квартире. А так, вроде, все нормально. Конечно, постоянно надо мной подтрунивает, спрашивает, не надоел ли ты мне.
- Видимо, пока я тебе не очень сильно надоел… или ты мне уже начала подыскивать замену? - ощерился Вегерс, - как бы ты с каким-нибудь греком не завела курортный роман.