- Мне не нужно ехать заграницу, чтобы завести роман, я, так сказать, и на просторах нашей родины, могу это сделать. Впрочем, ты мне вполне можешь надоесть. А что? Погуляла с разносчиком пиццы, почему бы не закрутить роман, скажем, с курьером, чистильщиком бассейнов, таксистом, водопроводчиком? - засмеялась девушка.
- Смейся, смейся, глупышка. Без рабочего класса вы - круглый ноль. А если у тебя, не дай бог, трубу прорвет, чего ты тогда изволишь делать? Сама что ли ее починишь? А если вдруг тебе очень сильно захочется свежеприготовленной пиццы с помидорами, сыром и грибами?
- Я тебе позвоню, Марио, ты ведь не оставишь свою любимую женщину голодной? - невинно захлопала ресницами Лиза.
- Вот видишь, какая у меня важная профессия, Лиза. Спасаю беззащитных красавиц от голода! Мне памятник нужно поставить.
- А я думаю с аквалангом погрузиться, мне это вообще не страшно. Так интересно будет, я и подводные фотографии сделаю. Привезу тебе сувениров.
- Раз речь зашла о сувенирах. у меня для тебя есть один сюрприз, сейчас увидишь, - Марио встал с дивана и удалился в соседнюю комнату.
Через минуту он вернулся в гостиную, держа в правой руке небольшую коробочку, завернутую в целлофан, и подсел к заинтригованной черноволосой красавице.
- Пожалуйста, Лиза. Прими мой скромный подарок.
- Ах, что же там лежит-то… о, вот это чудо! Какой потрясающий сюрприз, ненаглядный ты мой Марио! Ты меня балуешь! - восхищенно воскликнула Лиза, достав из коробочки серебряный браслет.
- Тебе правда нравится? - довольным голосом спросил Вегерс.
- Я как сорока - мне нравится все, что блестит. А ты случайно его не стырил откуда-нибудь? - осклабилась Лиза, надевая на левое запястье браслет.
- Ага, - покачал головой разносчик пиццы, - прямо так и взял да ночью в тихом закоулке случайную женщину зарезал и отобрал у нее украшения. Я этот браслет в магазине купил, Лиза. Не стану же я тебе дарить что попало.
- Я ведь шучу, Марио, чего ты так реагируешь.
- Я все еще пытаюсь привыкнуть к твоему хроническому сарказму. Ай, ладно, носи его на здоровье.
- Ну, как тебе? - черноволосая красавица протянула руку на свет лампы и начала любоваться блестящим браслетом.
- Прекрасно! Если бы я был Леонардом Эусом, я бы тебя нарисовал.
- Да. днем я была бы твоей натурщицей, а ночью - любовницей.
- Ну, так как я не художник, тебе отводится только роль любовницы, - пошутил Марио.
- Ах, значит я для тебя всего лишь сексуальная игрушка? Ай-ай-ай!
- А сейчас ты придираешься к словам, Лизанька! Это всего лишь невинная шутка, игра слов, - ухмыльнулся Вегерс и пожал плечами.
- Как говорят, Марио, в каждой шутке есть доля шутки. Кстати, ты будь осторожен - не ввяжись в какую-нибудь нехорошую историю, пока я на море. А-то, кто меня будет потом здесь встречать?
- Хорошо, мамочка, я буду хорошим мальчиком.
- Вегерс, не паясничай!
- Ой, больше не буду! - Марио поцеловал Лизу в губы, - ты ведь знаешь - я всегда найду способ увернуться.
- Не забывай, что мы с тобой не Бонни и Клайд. Впрочем, если тебе известно, у них был очень печальный конец.
- У нас такого не будет, любимая моя. Я снова что-нибудь придумаю, - Вегерс крепко обнял свою возлюбленную и снова горячо поцеловал ее.
- Какой ты самоуверенный! Прямо заражаешь меня этим своим оптимизмом!
- А если не верить, что завтрашний день будет лучше, какой смысл тогда вообще просыпаться.
- Мне есть смысл просыпаться, да еще какой - я должна попасть на море! - засмеялась черноволосая красавица и продолжила страстно целоваться.
Шестнадцатое сентября. Южные окраины Калиопы
Было около полуночи. Жилые районы остались позади, и тяжелый черный лимузин выскочил на трассу, протянутую через широкое плоское поле, растворившееся в густом непроницаемом мраке, и направился к заводу по переработке мусора, расположенному в нескольких километрах от столицы.
Черная машина, в которой ехали три человека, - Симон Имис, его личный водитель и охранник, - свернула с шоссе и поехала по тесной асфальтовой дороге, дальним концом упиравшейся в накопительную площадку завода.
- Господин Имис, кажется, эта машина ждет нас, - сказал водитель, увидев впереди, у обочины, пару зажженных автомобильных фар.
- Остановись тут где-нибудь, я это проверю сейчас, - ювелир достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Стефана "Железного" Томсена. - Да, они нас ждут, сейчас подойдет человек.
Через минуту к лимузину подошел Томсен, держа в руке сумку для ноутбука, и подсел к Имису. Охранник и водитель по просьбе ювелира вышли на улицу и встали у обочины, временами косясь на машину "Железного", в которой проглядывался силуэт его сообщника.
Вокруг стояла почти полная тишина, нарушаемая лишь стрекотом сверчков и шелестом деревьев, по которым разгуливали редкие порывы ветра. Место для встречи было выбрано довольно удачно - полоса леса между заводским комплексом и шоссе не позволяла проезжающим, в том числе полицейским, увидеть, что творится на пустыре у накопительной площадки, а на дороге у самой площадки даже днем практически никто не появлялся. Именно в подобных безлюдных местах, где нет лишних свидетелей и легче визуально контролировать окрестности, а не, к примеру, в ресторанах, как это часто описывается в кино, обычно устраиваются конспиративные встречи, причем это правило одинаково применимо как к преступникам, так и к сотрудникам спецслужб.
- Вот - посмотрите и оцените, - Томсен вынул из своей сумки пластиковый пакет, развернул его и передал ювелиру эскиз нагой девицы.
Имис бережно взял кусок картона, вынул из кармана маленький фонарик и стал пристально разглядывать рисунок.
- Ну, как вам? Все еще сомневаетесь, что это подлинник? - спросил "Железный", видя завороженное лицо ювелира.
- Сомнения всегда существуют, даже эксперты иногда ошибаются. Но этот эскиз, действительно, выглядит очень натурально.
- Имис, я ведь вам говорил, что не стал бы обращаться к вам по пустякам. Так вы его берете?
- Да, я его беру, - ювелир завернул эскиз в пакет и протянулся к кожаному портфелю, лежавшему в его ногах. - Вы просили ровно двести, да?
- Именно так, - ответил Стефан и перерыл содержимое портфеля, набитого пачками долларов.
- Ну, что же, по-моему, мы в расчете?
- Да, это все. С вами было очень приятно работать, господин Имис. До свидания, - довольным голосом сказал "Железный" и, прихватив кожаный портфель, покинул лимузин и пошел обратно к своему напарнику.
Водитель и охранник Имиса проводили дилера краденых артефактов хмурыми взглядами и поспешили сесть в бронированный автомобиль.
- Давайте, ребята, поехали домой, - оживленным голосом повелел Имис, поглядывая на сумку, в которой прятался эскиз нагой девицы, вышедший, как надеялся ювелир, из-под кисти великого Леонарда Эуса.
Вскоре у распределительной площадки, на которой возвышались черные горы мусора, все снова стало тихим и спокойным и лишь свежие следы от автомобильных шин на обочине тесной ухабистой асфальтовой дороги, подсказывали, что этой темной ночью здесь кто-то побывал.
25
Восемнадцатое сентября. Около часа дня
Симон Имис вышел из своего лимузина и пошел в сторону одной из брусчатых улиц Старого города, ведущих к Королевскому мосту. Те, кто знал Имиса достаточно близко, должно быть немного удивились бы, увидев его расхаживающим по улицам в рабочий день. Не то, чтобы ювелир не любил прогулки на свежем воздухе, - погода в эти сентябрьские дни выдалась на редкость безупречная, - просто он был человеком занятым, и на развлечения у него почти никогда не оставалось времени.
Имис дошел до нужной ему улицы, более известной как "Улица художников" из-за множества продавцов сувениров, художников и музыкантов, ежедневно заполонявших ее, и стал внимательно изучать мольберты с рисунками уличных творцов. Ходил он без лишней спешки, крепко вцепившись обеими руками в свою борсетку, так как скопление туристов вокруг представляло отличной мишенью для карманников, которые тоже ошивались здесь каждый день.
Ювелир прошел вдоль всей пешеходной улицы и, осмотрев выставленные картины и рисунки, подошел к одному из художников, чьи реалистические портреты понравились ему больше всего.
- Добрый день. Могу ли предложить вам свои услуги? - молодой художник - на вид ему было лет тридцать, не больше - заметил, что невысокий лысый господин с интересом разглядывает его работы.
- Добрый день. Можете меня быстро нарисовать? - любезным тоном спросил Имис.
- Конечно! - обрадованным голосом сказал художник и встал со своей табуретки, - десять минут и у вас будет отличнейший портрет. Все знакомые и друзья будут завидовать вам.
- Ой, да они и так завидуют, - махнул рукой ювелир и скупо улыбнулся, - а скажите, вы, наверное, делаете портреты и на заказ, да?
- Да, конечно. Я и на дом беру работу. Портреты, пейзажи - абсолютно все делаю. Я и репетиторством тоже занимаюсь. На одном только уличном искусстве долго не протянешь…
- Да, я понимаю, - кивнул сочувствующе Имис. - Скажите, вы об эскизе Эуса слышали? По телевизору все время о нем говорят.
- А как же, только ленивый о нем не слышал, - ведя по бумаге жирным черным карандашом, ответил художник, - если честно, я думаю, что это какая-то газетная утка. Я скорее поверил бы в новость, что где-нибудь отыскался неизвестный шедевр Вермеера.
- Знаете, мне одна такая сумасшедшая идея пришла в голову - заказать себе копию этого эскиза и повесить ее в гостиной. Буду гостям говорить, что это я его украл. Забавно будет.
- Не у всех людей есть чувство юмора - кто-нибудь из ваших гостей подумает, что вы ее и вправду украли и позвонит в полицию, - улыбнулся художник, продолжая рисовать лик ювелира.
- А, это пустяки, у меня адвокат хороший, выручит меня, - махнул рукой Имис и ухмыльнулся; пропитана его ухмылка была какой-то почти неуловимой неискренностью, которую наблюдательный глаз молодого творца, увы, пропустил. - Кстати, а вы бы могли сделать копию эскиза? Иметь копию, написанную настоящим художником, несравненно лучше, чем просто сходить в магазин и купить обычную репродукцию.
- Ну, в принципе, да. А вы хотите точную копию?
- Ну, не то, чтобы было прямо один в один, но чтобы было достаточное сходство. Я смотрю на ваши картины и вижу, что вы очень талантливы. Вы это сделаете без усилий.
- Спасибо, - художник оценил комплимент неизвестного господина, - да, этот эскиз будет нетрудно скопировать. В интернете, думаю, найдутся снимки хорошего качества. С них я его и срисую. Кстати, ваш портрет почти готов, еще минуточку только.
- А вы можете как-то обработать рисунок, чтобы он не выглядел новым? А-то кто мне поверит, что я его украл? - тихо засмеялся ювелир.
- Конечно. Сделаю искусственные трещины - они кракелюрами называются - специальным лаком, и рисунок будет выглядеть так, как будто я его рисовал двести лет назад. Вот, портрет готов, с вас пятьдесят голтов. Пожалуйста.
- О, спасибо. Да, вы профессионал, - Имис взял лист толстой бумаги и посмотрел на свое черно-белое изображение. Молодой художник, действительно, справился очень хорошо со своей задачей и даже подправил некоторые черты лица своей модели, добавив выразительности глазам и сделав губы немного плотнее и добродушнее.
- Стараемся, - улыбнулся художник, - так вы хотите заказать мне копию исчезнувшего эскиза?
- Да.
- Я попрошу за него пятьсот голтов. В эту цену входит и деревянная рама. Готовую картину сможете забрать послезавтра, с часу до половины седьмого. Меня зовут Андрей, я всегда стою на этом месте. Вот вам и моя визитка.
- Хорошо, Андрей, я приду послезавтра.
Дав художнику небольшой аванс и сунув в карман его визитку, ювелир свернул в трубку свой портрет и характерным для него мелким и слегка беспокойным шагом пошел обратно к лимузину, который дожидался его в квартале от "Улицы художников".
На полпути к машине Имис свернул в один из безлюдных переулков, порвал ненужный ему рисунок на мелкие куски и бросил их в мусорный бак. Первый ход его тайной комбинации был успешно выполнен, через день предстояло выполнить второй.
Двадцатое сентября. Полвторого дня
Симон Имис, посмотрел украдкой на часы и ускорил шаг, так как лишнего времени у него сегодня совсем не было. "Улица художников" по обыкновению была заполнена туристами из всех уголков земного шара, которые разглядывали с любопытством произведения местных уличных творцов, и иногда - хотя и редко - покупали какой-нибудь мелкий дешевый сувенир.
Имис посмотрел на уже знакомый ему пятачок тротуара и, увидев там нужного ему художника, как всегда сидевшего на табуретке у мольберта, быстро застучал каблуками по брусчатке, маневрируя между иностранными гостями имагинерской столицы.
- Здравствуйте, Андрей, моя картина готова?
- Добрый день, Марк, она вас ждет не дождется, - художник встал с табуретки и вытащил из своего ранца, лежавшего за мольбертом, завернутую в плотную бумагу картину.
- Вы справились превосходно, Андрей. Это даже лучше, чем я надеялся, молодец! - ювелир (он представился Андрею фальшивым именем "Марк") развернул бумагу и стал разглядывать копию эскиза нагой девицы.
- Спасибо. Пока, слава богу, ни один клиент не уходил от меня разочарованным, - улыбнулся уличный художник.
- Я бы удивился, если бы ваши работы кого-то разочаровали. Давайте я вам заплачу остаток.
- Спасибо, Марк, - сказал Андрей, принимая деньги, - я, как вы обратили внимание, и раму аэрозолем обработал, чтобы придать ей раритету. Приходите еще, буду рад еще что-нибудь написать для вас.
- Да, конечно, я уже, можно сказать, фанат вашего творчества.
Имис взял под мышку картину, завернутую в бумагу, любезно попрощался с улыбчивым художником, который не имел ни малейшего представления об истинных намерениях так называемого "Марка", и пошел обратно к своей большой черной машине.
Двадцать второе сентября. Терминал Международного аэропорта Калиопы
- Лиза, помни, что завтра вечером нам надо быть на дне рождении одного очень авторитетного дядьки, - сказал Георг, нагруженный двумя большими тяжелыми чемоданами. - С твоим хахалем, смотри, допоздна не загуляй.
- А чего бы тебе с твоей новой любовницей туда не сходить? - слегка раздраженным голосом ответила Лиза, закинувшая за плечо дорожную сумку. - Хоть продемонстрируешь миру свое новое завоевание.
- Я не хочу брать с собой, кого попало. Да и на тебя можно положиться, лицом в грязь не ударишь.
- Ой, я просто таю от твоих комплиментов, Георг. А мне не придется снова кого-нибудь соблазнять? А то ведь я после Кипра усталая.
- Не беспокойся, не придется, - ухмыльнулся Кессель. - Устала, говоришь? Ничего, твой разносчик пиццы быстро вернет тебя к жизни. Ты после него в таком приподнятом настроении всегда. Небось, уже соскучилась по нему.
- Кессель, давай только без этих скабрезных шуточек, я твой репертуар уже наизусть знаю. Придумай что-нибудь более оригинальное.
- Ладно, ладно, не морщись, тебе это не идет. Кстати, сейчас Хаммер должен подъехать и забрать нас.
- А кто это?
- Это один мой кореш. Ты как увидишь его машину, быстро поймешь, почему у него такое погоняло.
Георг и его спутница вышли из здания терминала, представлявшего современную конструкцию из стекла и сложного сплетения стальных труб, и направились к автостоянке.
Через несколько минут на стоянке появился огромный серебристый внедорожник, который и дал кличку своему владельцу. Водительская дверца мощного автомобиля открылась, и на асфальт соскочил крупный темноволосый мужчина с накаченными мышцами и бандитским видом - это и был приятель Кесселя.
Хаммер поздоровался сначала с Георгом, потом и с Лизой, осмотрев ее с ног до головы, чуть ли не облизываясь - ровный золотистый загар, полученный на кипрском побережье, придавал ее естественной красе экзотический восточный оттенок, делая ее еще неотразимее. Впрочем, черноволосая красавица произвела идентичный эффект и на киприотов, даже еще более сильный.
Итак, чемоданы и сумки были брошены в багажник, и серебристый внедорожник с тремя пассажирами - Кесселем, Лизой и Хаммером - помчался в столицу.
26
Двадцать третье сентября. Около девяти вечера
Элитный ресторан под незамысловатым названием "Капелла" на одной из центральных улиц Калиопы, уместившийся в здании бывшей католической часовни, постепенно заполнялся гостями. Каждую минуту к посеревшим каменным ступеням перед входом в часовню подъезжал очередной лимузин или спортивный автомобиль и высаживал дорого одетых пассажиров, среди которых были и звезды имагинерского шоубизнеса, и бизнесмены разных мастей, и даже некоторые политические деятели.
Вся эта отобранная публика приехала, чтобы отметить день рождения известного столичного предпринимателя Эрика Бамона. Впрочем, известен этот сорокапятилетний господин, начавший свое дело с открытия скромного спортзала, был не столько успехами в бизнесе, сколько подозрениями, что он имеет крепкие связи с мафией.
Подобные связи у Бамона, действительно, имелись, и даже его начальный капитал составляли деньги, занятые у одного криминального авторитета (некоторые газеты, избегая прямых обвинений, утверждали, что через фирмы Эрика мафиозные структуры отмывали прибыль от наркоторговли). Состояние бизнесмена росло, как на дрожжах, у него появлялось все больше и больше влиятельных знакомых, благодаря которым его стали допускать к очень большим проектам, о которых он и не мог мечтать, будучи хозяином заурядного спортзала.
Наркобоссы также использовали Бамона и как негласного посредника в переговорах с представителями власти - Эрик встречался с чиновниками и депутатами, пытался заручиться их поддержкой, улаживал разные конфликты, искал (и, разумеется, находил) начальников, которых можно было бы коррумпировать.
Бизнесмен занимался этими темными делами уже на протяжении почти десяти лет, но, как ни странно, за это время против него не было заведено ни одного уголовного дела (за исключением одного расследования, в котором он проходил свидетелем, но и тогда его всего лишь пару раз допросили). И, несмотря на то, что от полицейских и прокуроров Бамону лишних хлопот не доставалось, легкой его жизнь назвать было трудно, так как однажды под его бронированным внедорожником (в тот момент хозяина машины внутри не было) даже разорвалась самодельная бомба малой мощности. Этот акт устрашения, наряду с телефонными угрозами, был заказан одним из криминальных авторитетов в отместку за то, что Эрик, подключив свои связи, увел из-под носа его партнеров по бизнесу очень выгодный строительный подряд.
Итак, все приглашенные гости, наконец, заняли свои места за столиками в просторном зале "Капеллы", пропитавшемся мягким сиянием сотен электрических свечей, вставленных в тяжелые железные люстры, подвешенные под высокими каменными сводами. Вечер открылся коротким вступительным словом виновника торжества, поздравившего всех присутствующих, затем на сцену под большим голубым витражным окном, там, где когда-то находился амвон, вышли музыканты. Пиршество началось.