Спустя минут тридцать
- Кроме картины у вас другое что-нибудь не пропало? - спросил один из полицейских, приехавших через шесть минут после звонка Яна Икса.
- Нет, все остальное, кажется, стоит на месте, - обходя вместе с полицейским комнаты первого этажа, ответил Икс.
- Как я понимаю, сигнализация у вас срабатывает только на взлом дверей и окон, да? - сержант поглядел на мигающую красную лампочку датчика движения под потолком.
- Да, у нас в доме кошка, да и дети иногда не ту кнопку как нажмут, сирена начинает противно выть и соседей злить. Поэтому я отключил датчики.
- На втором этаже она тоже не работает, да?
- Не работает.
- Ну, господин Икс, от выключенной сигнализации толку мало. Вы, образно говоря, сами волка в хлев пустили. Он увидел, что окно не на щеколде, забрался на балкон и за минуту сделал все, что ему нужно. Хозяева часто забывают запереть двери или окна, вот воры к ним и забираются. Потом вот только трудно вернуть украденные вещи…
- Раз забрали только картину, значит, это было не случайное ограбление, господин полицейский?
- Очевидно это спланированное ограбление, к тому же он заранее вырубил телефон и интернет.
- А какой смысл было резать телефонный провод, если все равно можно позвонить с мобильного?
- У вас, господин Икс, сигнализация привязана к стационарному телефону, да?
- Да, - кивнул Ян.
- Ну, вот. Если бы сигнализация и сработала, в компанию, которая ее обслуживает, все равно бы не поступил тревожный звонок из-за отсутствия связи, и они бы не узнали, что у вас что-то случилось.
- А, вот в чем дело. Но ведь квартирные кражи обычно днем происходят, когда дома никого нет. Не так ли?
- Чаще всего да, но случаи разные бывают. Да и если вор предварительно решил к вам залезть, он сделает это в любое удобное для него время. Хоть днем, хоть ночью. Скажите, эта картина очень ценная была?
- Ну… тут сложно сказать. Я ее у моего покойного деда нашел. Мой знакомый сделал ей экспертизу и сказал, что это подлинник одного известного художника и что он может стоить больших денег. Я днем собирался снести картину в Министерство культуры, чтобы они разобрались, кто ее владелец, но вот… планы поменялись.
- То есть вы не знаете, кто ее законный владелец?
- Нет, поэтому я и собирался сегодня обратиться в госкомиссию.
- А кроме вашего знакомого, другие люди знали о картине? - спросил полицейский, садясь за большой стол посреди гостиной.
- Ну… он дал мой номер одному арт-дилеру, который вчера звонил и спрашивал, не продаю ли я картину. Я не помню, чтобы еще кому-то говорил о ней.
- Ну, ладно, более подробные вопросы вам задаст следователь, а пока я составлю протокол, - сержант вынул из своей папки бланк и начал его заполнять. - Мне ваш паспорт понадобится, чтобы заполнить протокол, и описание украденной картины тоже.
- У меня в компьютере фотография картины есть, могу ее сейчас распечатать.
- Ну, давайте, - кивнул полицейский.
Половина пятого утра
Марио подъехал к серебристому седану, стоявшему на заднем дворе коричневого пятиэтажного дома, резко затормозил и соскочил на асфальт, снимая со спины рюкзак. Спортивного костюма на нем уже не было - его он выбросил в два разных мусорных бака, встретившихся по дороге, и остался в одной серой футболке и голубых шортах. Он достал из кармана шорт ключи, которые ему при встрече двумя днями ранее дал Георг, открыл багажник и спрятал в нем картину, завернутую в черный полиэтиленовый пакет.
Заперев багажник, Вегерс сел обратно на мотороллер, закрутил ручку газа и исчез так же внезапно, как и появился. По пути домой он сделал еще одну короткую остановку, стараясь держаться на безопасном расстоянии от полицейских патрулей, сновавших по центральным улицам, и подбежал к таксофону, резким движением снимая каску с головы.
- Алло, у меня "новая девушка", - сказал Марио, оглядываясь по сторонам.
- Я понял, поздравляю, - в трубке послышался заспанный голос Георга.
Вегерс бросил трубку, надел шлем, выдернул карточку из телефонного аппарата (таксофоны постепенно исчезали с городских улиц, не выдерживая конкуренции со стороны сотовых телефонов и интернета), купленную днем специально для этого звонка, и бросил ее в урну с мусором. Через полминуты улица снова погрузилась в привычную тишину.
Девять часов утра
- Господин Икс? - в трубке мобильного телефона послышался деловой мужской голос приятного тембра.
- Да, это я.
- Доброе утро, я следователь Теодор Муус. Мне передали дело о пропаже картины из вашего дома этой ночью. Вы не могли бы сегодня заехать в центральное управление? Мне нужно задать вам несколько вопросов насчет кражи.
- Да, я приеду, а возможно это сделать после обеда? Мне надо дождаться техников из телефонной компании, да и ваши коллеги все еще не закончили работать.
- Ну, хорошо. Я буду в управлении с часу до шести. Мой кабинет на третьем этаже, последняя дверь справа. Вы запишите и номер моего телефона в кабинете.
- Да, сейчас запишу, секундочку. Диктуйте, - Икс взял со стола лист бумаги и карандаш и начал записывать цифры.
- Спасибо, господин Икс, я буду ждать вас. Вы не могли бы перед приездом позвонить в кабинет и предупредить меня?
- Да, конечно, господин Муус.
- Отлично, до встречи.
8
Половина четвертого. Центральное управление полиции города Калиопа
- Здравствуйте, я Ян Икс, - представился Икс, заходя в кабинет следователя Мууса.
- Здравствуйте, Икс, заходите, - любезно ответил следователь, сидевший за своим скромным рабочим столом в углу комнаты.
Икс покорно кивнул и уселся на металлический стул перед столом офицера.
- Так, посмотрим, - тихо пробурчал Муус и открыл папку с делом о ночной краже - это был тридцатипятилетний мужчина приятной интеллигентной внешности, среднего роста и телосложения, с высоким лбом, на котором в частые моменты раздумья прорезались две отчетливые параллельные морщины, всегда гладко выбритый, с аккуратно причесанными короткими черными волосами. - Вы указали, что украдена только картина?
- Да, все остальные вещи на месте.
- Можете поподробнее рассказать, что это за картина, как она к вам попала и так далее.
- Картину я нашел в апреле, в доме моего покойного деда в Фарбелене. Я ее случайно обнаружил, когда разбирал хлам на чердаке. Я подумал, что это какой-то дешевый сувенир и решил ее домой взять, на стену повесить…
- А вы не нашли какой-либо провенанс к ней?
- Провенанс? - переспросил Икс.
- Ну, история владения картиной, документы…
- Нет, я ничего не нашел. Она просто валялась там, завернутая в тряпку, и все. Другого ничего не было.
- То есть, вы не знаете, являлся ли ваш дед ее владельцем?
- Нет, не знаю, господин следователь. Я и не припомню, чтобы он имел какое-либо отношение к живописи и к искусству вообще.
- А кто-то еще знал, что у вас дома висит эта картина?
- Да, я ее отдавал моему знакомому, Альберту Хоману, куратору музея НАМСИ. Его коллеги провели экспертизу и сказали, что это может быть подлинником Леонарда Эуса. Альберт посоветовал мне передать ее госкомиссии…
- Подлинник Эуса? - с удивлением в голосе спросил Муус, перебивая собеседника, - а когда вы собирались ее передать?
- Ну, буквально сегодня. Я бы и раньше это сделал, но все времени не было. Но вот как все вышло…
- Хоман говорите? Я его знаю. Так… а кроме него, другие люди не видели картину?
- Мне позавчера звонил хозяин галереи "Эклектика", сейчас я скажу вам его имя, - Икс достал из кармана мобильный телефон и начал искать номер Эдуарда Хори, - он был в музее и увидел в руках Хомана картину и выпросил у него мой номер. Эдуард Хори - так зовут этого человека.
- И о чем он вас расспрашивал?
- Интересовался, не собираюсь ли я продавать картину, сказал, что может мне найти покупателей, просил перезвонить, когда я решу что с ней делать.
- И что вы ему ответили? - записывая данные Хори, спросил Муус.
- Что продавать ее не буду и что собираюсь передать ее госкомиссии. Он попросил, чтобы я все равно имел его в виду.
- Это все?
- Да, господин следователь, - кивнул Икс.
- А кому-то еще вы о картине не рассказывали? Никто вам больше не звонил?
- Нет, никто. Я никому другому не говорил о картине.
- Ну, ладно. Я проверю этого Хори. А ваш знакомый, Хоман, не спрашивал вас, в какой именно день вы планируете отнести картину в госкомиссию?
- Да нет. Он мне ее вернул и все. Больше ничего не спрашивал.
- А вы можете вспомнить, кто у вас в последнее время гостил, не обращал ли кто внимания на картину? Заходили ли к вам какие-то рабочие? Электрики, курьеры, рабочие и так далее.
- Ну… нет. В последнее время никто посторонний не заходил в дом, да и я ни перед кем не хвастался картиной, - покачал головой Ян.
- Понятно. Я фотографию картины отсканирую и введу в электронную базу данных, так что, если ее попытаются провезти через границу, таможенники ее сразу перехватят. Если вам позвонят и потребуют выкуп, что, впрочем, очень маловероятно, вы сразу свяжитесь со мной, на свою голову ничего не предпринимайте.
- Хорошо, господин Муус. А скажите - у меня могут быть какие-то проблемы из-за того, что ее украли у меня. Пока ведь не понятно, и кто ее владелец.
- Нет, не думаю, что к вам придерутся, - покачал головой следователь, вкладывая лист бумаги с цветным снимком украденной картины в сканер, стоявший на столе, сбоку от компьютерного монитора. - Сперва нужно вернуть картину, выяснить, подлинник ли она или подделка, а уж потом разбираться, кто ее владелец, и так далее. Вам незачем беспокоиться.
Задав еще несколько уточняющих вопросов, Муус отпустил Яна Икса, предупредив его, что в ближайшее время его могут вызвать на дополнительную беседу. Икс послушно кивнул, уверил, что всегда готов посодействовать органам и покинул помещение. После того, как следователь остался один в своем скромном однотипном кабинете, он открыл записную книжку, разыскал номер Альберта Хомана и снял трубку служебного телефона.
- Алло, добрый день, у телефона Альберт Хоман?
- Да, это я, чем могу быть полезен? - ответил Хоман.
- Здравствуйте, Альберт, это следователь Муус. Этой ночью из дома вашего знакомого, Яна Икса, была похищена одна картина. Он сказал, что недавно вы делали ей экспертизу и что она может быть подлинником Леонарда Эуса.
- Здравствуйте, Теодор. Да, я попросил наших экспертов проверить ее. Экспертиза, действительно, указала на то, что это, вполне вероятно, работа Эуса. Мне прямо не верится, что к Яну из-за нее залезли воры. Я ему говорил, что лучше всего отнести ее в Министерство культуры. А Ян в порядке? Он мне не звонил еще.
- Он в порядке. А вот скажите, Альберт, вы не давали арт-дилеру Эдуарду Хори номер телефона Яна Икса?
- Я дал его номер Денису Тальману. Тальман пытается помочь нашему музею вернуть несколько экспонатов, украденных в прошлом году. Он встретил меня на днях в коридоре музея и увидел у меня в руках картину, вот и выпросил номер. Хори связался с Яном от имени Тальмана. Тальман сам мне об этом сказал, когда я ему позвонил, чтобы узнать, почему он передал номер Хори.
- А почему он использовал Хори как посредника, он вам не объяснил?
- Думал, что Ян прочитает в прессе о его прошлом и подумает, что Тальман хочет его обмануть. Так он это мотивировал.
- А Хори, случайно, вам не звонил?
- Нет, не звонил. Лично я его не знаю и связь с ним не поддерживаю.
- А вы планируете куда-либо в скором времени ехать? С вами можно будет при необходимости встретиться и поговорить с глазу на глаз?
- В следующую среду я поеду в командировку в Париж и пробуду там три дня, потом вернусь в Калиопу. В середине августа я возьму отпуск на две недели. Вот такие у меня планы.
- Хорошо, а кто из ваших экспертов имел доступ к картине?
- Ну, ее проверял наш главный эксперт, Борис Ховац. В лаборатории ее кто угодно из наших сотрудников мог видеть.
- Вы можете дать мне номер мобильного телефона Ховаца?
- Хорошо, дам. Записывайте.
- Так, ноль… восемь… две девятки… - Муус стал записывать номер в записную книжку, - …спасибо, Альберт, пока это все. Если понадобится, я вам снова позвоню.
- Хорошо, звоните.
Положив трубку, Муус откинулся на спинку кресла и о чем-то задумался, затем, через полминуты, протянулся к помятой записной книжке и, отыскав нужный номер, снял трубку служебного телефона.
- Алло, Эдуард Хори?
- Да, это я, слушаю.
- Добрый день, вас беспокоит следователь Теодор Муус из Центрального управления. Этой ночью у господина Яна Икса была украдена картина, предположительно, написанная художником Леонардом Эусом. Вы позавчера звонили Иксу и спрашивали, не собирается ли он ее продавать, не так ли?
- Да, я ему позвонил по просьбе Тальмана. Дениса Тальмана. Он узнал, что у Икса есть какая-то картина Эуса. Вот Тальман хотел предложить Иксу найти покупателей для нее.
- Господин Хори, а он вам не объяснил, почему сам не хочет позвонить Иксу?
- Ну, вы, думаю, знаете, какая у Тальмана репутация. Он боялся, что Икс прочитает, что пишут о нем в интернете, и не захочет иметь с ним дела.
- А вы сейчас в Калиопе находитесь?
- Нет, я сейчас в Берлине по служебным делам, в Имагинеру прилечу завтра после обеда. Надеюсь, вы не думаете, что это я заказал кражу? Если бы у меня были такие намерения, я бы не стал звонить Иксу и засвечиваться.
- Я пока лишь проверяю разную информацию, господин Хори. А вы не могли бы связаться со мной, когда вернетесь в Калиопу? Я хотел бы поговорить с вами лично.
- Хорошо, перезвоню. Не проблема…
Закончив разговор, Муус зевнул, оперся локтями о стол и посмотрел влево, на окно за полуспущенными жалюзи, анализируя мысленно слова Эдуарда Хори. Предстояло позвонить еще двум людям, о которых было известно, что имели непосредственный контакт с картиной Эуса - это были Денис Тальман и Борис Ховац.
Около половины девятого вечера
Марио, усевшийся на скамейку у забора на задней стороне ботанического сада на улице "Кафедральная", достал из кармана мобильный телефон и снова посмотрел на часы - Георг Кессель опаздывал уже на пятнадцать минут. Разносчик пиццы убрал аппарат обратно в карман брюк, останавливая скучающий взгляд на своем мотоцикле, стоявшем у тротуара, в линейке припаркованных автомобилей, затем поднял голову к наливающемуся пурпурным окрасом небу над горизонтом и протер внешней стороной ладони влажный, горячий лоб, рассматривая подсохшие ветви дерева, нависшие над забором сада.
Через минуту на улице появился большой черный джип и остановился за последней из машин, выстроившихся вдоль тротуара, метрах в двадцати от того места, где сидел Марио. Молодой мужчина вскочил на ноги и пошел к джипу, за рулем которого сидел знакомый ему персонаж.
- Привет, Марио. Ты извини, что заставил тебя ждать - пробки везде, - сказал Георг, обратившись к разносчику пиццы, подошедшему к окну правой передней дверцы.
- Ничего, не беда. Привет, Лиза, - Марио поздоровался с сидевшей на пассажирском сидении подругой водителя, встретившись с ней взглядом.
- Привет, Марио, - на краях пухлых вишнево-красных губ Лизы выступила тонкая улыбка.
- Все прошло, как по маслу, вот тебе обещанный остаток. Молодец, выполнил задачу отлично. Лиза, передай ему, - Георг достал из нагрудного кармана рубашки несколько свернутых банкнот и подал их своей подруге, которая, молча, передала их Марио. - Ладно, будь осторожен и берегись.
- Вы тоже берегитесь, - кивнул Марио, принимая деньги.
Пока черный джип пропускал машину за машиной, пытаясь выехать на проезжую часть и вклиниться в гудящий поток, взгляды Лизы и Марио снова встретились. Глаза черноволосой красавицы, всегда искрившиеся легким задором, стрельнули в молодого мужчину, выражая некий необъяснимый интерес, как будто пытались прочитать на лице разносчика пиццы все его сокровенные мысли.
"И чего она на меня так глядела? - подумал Вегерс, возвращаясь к своему старому мотоциклу. - Она вправду очень красивая. Хорошенького спарринг-партнера подобрал себе наш тренер по боксу…".
"Тренером по боксу" Марио с иронией называл Георга Кесселя, заказавшего ему похищение картины из дома Яна Икса. Георг, действительно, пару раз в неделю преподавал боксерское мастерство в небольшом клубе одного из своих знакомых. В прошлом Кессель сам боксировал на любительском уровне, но его карьера закончилась еще в двадцать четыре года - поняв, что славы и почестей ему никогда не видать, как, собственно, и хороших денег, он предпочел повесить перчатки на гвоздь и подыскать себе какое-нибудь более доходное занятие.
Таким занятием для него, спустя некоторое время, стала торговля крадеными предметами искусства - вступить в ряды одной из группировок ему помог знакомый боксер, так же, как и он, забросивший спорт. За четыре года Кессель довольно хорошо освоился на новом поприще, появились и страстно желаемые им деньги - много и сразу. Но, в конце концов, четыре года сладкой жизни быстро пролетели - именно столько понадобилось полицейским, чтобы выйти на него. Георгу впаяли первый срок, правда, отделался он довольно легким наказанием - за активное сотрудничество со следствием и признание вины он получил предельно смягченный приговор и всего через полтора года досрочно вышел на свободу.
Месяцы, проведенные за решеткой (там он заодно обрел новые связи), впрочем, не заставили Кесселя раскаяться или заняться законным родом деятельности, также его не пугала перспектива снова загреметь в тюрьму, но уже на намного более длительный срок.
После освобождения Георг на пару месяцев покинул Калиопу и вел себя прилично, готовясь в ближайшем будущем снова взяться за подпольную торговлю искусством, тем более его сбережения стремительно таяли. На этот раз, однако, он учел прежние ошибки и придумал более сложную схему, пытаясь в максимальной степени затруднить сыщиков. Пока это ему, кажется, удавалось.
9
Девять часов вечера того же дня
- Алло, Альберт, прости, что поздно. Тебе тоже сегодня звонил следователь?
- Да. К Яну, моему знакомому, ночью залез вор и украл картину.
- А чего он ее не сдал Министерству культуры? Ты ведь ему сам советовал это сделать.
- Говорит, что у него времени не было. Собирался сегодня идти…
- И вот что получилось… - хмыкнул в трубку Борис Ховац, - следователь спрашивал, кто из коллег знал о картине. Видимо, считает, что информацию вынес кто-то из наших. Я ее только Марте давал, она графологическую экспертизу делала, а так никто другой ее в руки не брал. Ты кому-нибудь о ней не рассказывал?
- Когда ты мне на днях вернул картину, меня в коридоре остановил Денис Тальман и выпросил телефонный номер Яна. Он, оказывается, был рядом и подслушал наш с тобой разговор.
- Тальман? Ты ведь знаешь, что он за тип. Ты следователю о нем рассказал?