Водитель новенькой "Волги" не справился с управлением, вылетел в кювет и погиб. При этом в машине обнаруживают несколько десятков тысяч рублей. Откуда они у скромного работника городской службы времени? Да и ездил он на собранном им лично "Москвиче"…
Ольга Лаврова, Александр Лавров
Он где-то здесь
1
Яркий летний день. Высокое небо. Крепкие, недавней постройки дома деревни соседствуют с заколоченными избами в зарослях крапивы.
Артамонов, молодой мужчина в модном светлом костюме, покинув серую "Волгу", подходит к избе, которая слепыми окнами смотрит из-за поваленного забора. Он озирается, словно впервые видит окружающий пейзаж. Лицо у него потрясенное. Автомобильный гудок заставляет его очнуться. Шофер грузовика, доверху нагруженного ящиками с надписью "Не бросать!", дает понять, что легковушка мешает ему проехать.
Артамонов возвращается к "Волге" и подает назад, освобождая путь грузовику. А затем рвет с места и катит, катит прочь, не разбирая дороги. Проселок. Шоссе. На спидометре уже - 120, на авточасах - половина четвертого…
В половине шестого Знаменский и Томин торопливо подходят к лифту на одном из этажей Петровки, ждут лифт.
- Через час тридцать контора закроется.
- Да, в обрез. А завтра там все будут знать.
Махнув рукой на лифт, они сбегают по лестнице. Во дворе Управления к ним подруливает машина. Кибрит садится в другую, со спецсигналом на крыше.
- Связь через дежурного! - кричит Пал Палыч.
- Хорошо, желаю успеха! - отзывается Кибрит.
Контора по техобслуживанию уличных электрочасов, куда прибыли Знаменский и Томин, - одна из тех организаций, которые ютятся вместе с десятком других в большом старом доме. Просторная лестничная площадка выполняет функции фойе, курилки и клуба.
- Где бы найти Артамонова? - спрашивает Томин одного из перекуривающих.
- Седьмая комната, - указывает тот направление, взмахнув рукой.
Томин заглядывает в седьмую комнату.
- Простите, девушка, Артамонова ищу…
- Вышел.
- Вышел или ушел?
- Нет, вон его плащ, вон портфель. Где-то здесь.
Друзья переглядываются. Проходит женщина средних лет, неся сумки с продуктами.
- Извините, вы Артамонова не видели?
- Попадался в коридоре, - охотно приостанавливается женщина.
- Давно?
- Вроде до обеда. Да сейчас прибежит. К концу работы все собираются.
- Прекрасный обычай, - хмыкает ей вслед Томин. - Ну? - оборачивается он к Пал Палычу.
- Я - к начальнику, ты - в свободную разведку. Встречаемся у фонтана. - И Знаменский стучит в дверь с табличкой "Управляющий".
Томин возвращается на лестничную площадку, прикидывает, с кого начать расспросы.
До прихода Пал Палыча пожилой управляющий листал иллюстрированный журнал. Визит следователя вызвал у него любопытство и приятное оживление.
- Что значит - нет на месте? Сейчас найдем. - Он стучит в стену.
- А часто Артамонову приходится уезжать по службе?
- Понедельник и четверг у него разъездные дни. Остальные оседлые. Он учет ведет, что, где, когда сделано: осмотр, ремонт, новые точки.
- Значит, если сейчас отсутствует, то по личной надобности?
- Выходит, так, - соглашается управляющий.
Он снова барабанит в стену, на пороге появляется давешняя женщина, но, естественно, без сумок.
- Артамонова ко мне!
- Отлучился куда-то, Дмитрий Савельич.
- Кто в универмаг, кто в универсам, кто неизвестно куда, - добродушно ворчит управляющий. - Признаться, любопытно, в связи с чем вы… - Он выжидающе замолкает, но Пал Палыч не торопится отвечать. - Какая-нибудь, конечно, есть причина, но должен сказать, что Толя Артамонов как работник добросовестный и аккуратный. Раньше он был техник-смотритель в ЖЭКе, нам принес прямо блестящую характеристику. Между прочим, непьющий. И со всеми ладит.
- А вне работы?
- Вполне, вполне. Семьянин и прочее. У нас коллектив небольшой, немного по-домашнему. Бывает, в детском саду карантин - он сынишку приводит. Смирный такой мальчик, весь в отца. Да я и жену его неоднократно видел, очень порядочное впечатление. В общем, симпатичный парень Артамонов. Без затей, но приятный.
Томин останавливает спешащую вверх по лестнице девушку.
- Марина?
- Да.
- Мне позарез нужна "уедиенция". Где-нибудь на завалинке.
- Да? - Марина лукаво оглядывает Томина. - Тогда лучше к соседям. - Она спускается на несколько ступенек и вводит его в коридор другой организации.
- Куда-то уехал Артамонов. Говорят, вы можете знать.
- А почему я за спиной человека должна сплетничать?
- Держаться со мной откровенно - не называется сплетничать. - Томин предъявляет удостоверение.
Марина с веселым изумлением изучает красную книжечку.
- Надо же! Старший инспектор! Детям и внукам буду рассказывать! Выходит, у нас с вами допрос?
- Предварительный сбор информации.
- Об Артамонове?!
- А что?
- Да какая о нем информация! Любит профсоюзные собрания и ездит только на зеленый свет.
Вертолет ГАИ опускается рядом с шоссе. Из него выходит Кибрит. На место дорожного происшествия уже прибыла "скорая помощь", здесь же работники ГАИ, кучка любопытствующих. Кибрит присоединяется к сотрудникам милиции, которые фиксируют обстоятельства аварии. Ее знакомят с молоденьким, только со студенческой скамьи, экспертом; он сразу же начинает что-то объяснять и рассказывать.
А в кювете видна завалившаяся набок серая "Волга"…
На откосе кювета лежит тело молодого мужчины. Подходят санитары, перекладывают его на носилки: на земле остаются зловещие темные пятна.
Санитары минуют Кибрит и эксперта, который "ассистирует" ей при осмотре машины.
- Ремень так и был не застегнут?
- Да, по-дурацки угробился, - говорит эксперт и невольно оглядывается на носилки.
- Просто опомниться не могу! - ужасается управляющий. - Вот так, в тридцать два года, а?.. - От огорчения он больно стукнул кулаком по столу. - Ну что за нелепость! Куда его, спрашивается, понесло?!
- Да, это вопрос… Может, кто-нибудь знает?
- Конечно, кто-нибудь знает! - Управляющий по привычке барабанит в стенку и убежденно говорит: - Толя весь был на виду, никаких тайн…
- А к финансовым операциям он имел доступ?
- Да мы, собственно, финансовых не ведем. Зарплату получаем в тресте. Даже касса взаимопомощи - в тресте.
- Тогда такой резкий вопрос: есть у вас что красть?
Управляющий огорошен.
- Красть?.. Что же в конторе возьмешь?
- Решительно нечего?
Тот пожимает плечами как бы даже с сожалением:
- Вы поймите нашу специфику: обслуживание уличных электрочасов. Стоят столбы по улицам, на них эти кастрюли с циферблатами. Что тут украдешь? Минутную стрелку?
Томин расспрашивает сослуживцев Артамонова.
- Сегодня минут пятнадцать он разговаривал с вами, по-видимому, незадолго до отъезда, - вопросительно взглядывает он на Марину.
- Да не со мной - по телефону. У них в комнате аппарата нет, я его к нашему подзываю.
- А кто ему звонил? И о чем он говорил? Ну же, Мариночка! Даю честнейшее слово, что лично Артамонову ваша откровенность не повредит!
- Я просто не хочу, чтобы дошло до его грымзы. Что ребенка, что мужа завоспитывала до одурения.
- Строго между нами! - заверяет Томин.
- Женский голос. Уже с год звонит. Сорок шестой размер, третий рост. Мне заказаны джинсы.
- Недурна собой?
- А я видела? Кто, где - покрыто мраком. Тайная связь, - смачно сообщает Марина…
…Пожилой канцелярист в комнате, где находятся трое женщин за другими столами, среди них Марина, говорит Томину:
- Нет, машину Анатолий купил в бросовом состоянии, только что не даром. И все руками, два года по винтику. Ему бы в механиках цены не было! Руки сами все насквозь знают.
- Что ж он с золотыми руками просиживает здесь штаны?
- Вкалывать не хочет. Лишь бы как, только попроще. Характером жидкий.
- А я слышал, он мужик крепкий… и деньги водятся.
- Какие наши деньги! Рупь пятьдесят в день, и скажи жене спасибо.
На месте происшествия Кибрит в сопровождении эксперта и фотографа подходит к машине ГАИ, где на заднем сиденье на расстеленной газете лежит небольшой чемодан. Надев перчатки, она поднимает крышку. Чемодан набит плотно уложенными пачками денег. Поверх пачек - пухлый конверт, на котором размашистыми полупечатными буквами написано: "А. П.".
По просьбе Кибрит фотограф снимает общий вид чемодана и отдельно - конверт.
- Такой вот оригинальный чемоданчик, - усмехается капитан, дежурящий возле радиотелефона. - Крупным делом пахнет.
У окна на столе Марины звонит телефон.
- Да?.. Минуточку. Его законная! - сообщает она Томину, прикрыв микрофон.
Томин, не раздумывая, забирает трубку, спросив шепотом:
- Зовут?
- Галя.
- Это Галя?.. - непринужденно включается Томин, - Анатолий где-то здесь, вышел. Что-нибудь передать?.. Ах, вы уже рядом! Тогда поднимитесь, пожалуйста, в контору. Да-да, он просил! - Кладя трубку, Томин придвигается к стеклу, стараясь увидеть что-то на улице, и жестом просит Марину присоединиться.
Внизу на тротуаре стоят двое женщин и мужчина. Женщина помоложе направляется ко входу в здание.
- Артамонова, - говорит Марина, следя из окна.
- А та пара?
- По-моему, ее сестра с мужем.
- У них это в обычае - поджидать?
- Нет, что-то новенькое…
- Прошу! - Томин открывает дверь перед Артамоновой, и та входит в кабинет управляющего с вопросительным выражением на лице. Недурна собой, скромно причесана и одета, немного чопорна.
- Здравствуйте, Дмитрий Савельич.
- Здравствуйте, Галина… не припомню по отчеству…
- Степановна. Вы что-то хотели сказать?
- Вот товарищ выразил желание побеседовать, - мямлит управляющий. Ему очень не по себе.
Женщина садится на краешек стула и недоумевающе смотрит на Знаменского.
- Вы рассчитывали застать мужа в конторе? - начинает следователь.
- Да.
- А он знал, что его будут ждать?
Женщина оглядывается на управляющего - к чему эти расспросы? - но тот прячет глаза.
- Да, он знал.
- А вчера или сегодня с утра никто его не посещал?
Артамонова отрицательно качает головой.
- Не звонил? Нежданное письмо… нет? Я, понимаете ли, все пытаюсь сообразить, не назначил ли ему кто-либо встречу.
- В рабочее время надо быть на работе. Без всяких встреч!
За ее тоном Знаменский угадывает раздражение, отголосок свежей ссоры.
- В поведении вашего мужа появилось что-нибудь тревожное? Давно это?
Артамонова снова оборачивается к управляющему протестующим движением. Тот виновато разводит руками: дескать, что поделаешь.
- Сегодня утром, например, как вы расстались? - настаивает Знаменский.
- Как всегда. - Всем видом Артамонова дает понять, что Знаменский лезет в сугубо личные дела.
- А если я попрошу вас вспомнить получше?
И против воли женщина вспоминает утреннюю сцену.
…Всхлипывая, она одевала ребенка, а муж мялся рядом, страдающий и сердитый.
- Я хоть раз не ночевал? - спрашивал он. - Или меня с кем видели? Ну какие у тебя основания? Нет же оснований!
- Не обязательно видеть… Я чувствую. Ты стал мне врать. Это самое ужасное - ты стал врать!
- Ну с чего ты вдруг взяла, Галя… Вот забрала себе в голову неизвестно что… - бормочет Артамонов упавшим голосом и нерешительно трогает жену за плечо. - Галочка… - Она отталкивает руку.
Потеряв надежду на примирение, Артамонов ушел…
Артамонова отгоняет воспоминание.
- Мы расстались, как обычно, - холодно говорит она чудовищно бестактному товарищу. - Мне неприятен разговор с вами. Извините.
По улице перед зданием конторы прогуливаются сестра Артамоновой с мужем. Из дверей густо валят служащие, отъезжают машины: рабочий день кончился.
Томин подходит к "Волге", которая привезла их со Знаменским (и теперь осталась тут в одиночестве), что-то говорит шоферу и снова скрывается в подъезде.
Шофер, читавший книгу, начинает исподтишка приглядывать за нашей парой.
- Следователь?.. - переспрашивает Артамонова у Знаменского, преградившего ей выход в коридор.
Он берет ее под локоть, возвращает и усаживает на прежнее место.
- Мои вопросы могут казаться нелепыми, даже нескромными, но на самом деле они носят чисто профессиональный характер. Вы понимаете, Галина Степановна?
Та делает неопределенное движение.
- Кто-нибудь из близких или друзей вашего мужа живет за городом?
- Родители. Под Загорском.
- Очень хорошо. А по Калужскому шоссе?
- Ннет… не знаю.
- Кстати, сколько у него могло быть с собой денег? - Пал Палыч делает вид, что вопрос возник у него случайно.
- Я по карманам не шарю! - Артамонова добавляет драматическим шепотом: - Какой позор!
Получается аффектированно, и не поймешь, действительно ей неприятен этот вопрос или это притворство. Но при каждом следующем ответе понятно, что никакого притворства тут нет, что слова: "Какой позор!" - ее искреннее отношение к подобным поступкам.
- Не волнуйтесь, - говорит Пал Палыч. - Нам нужно выяснить простую вещь: какую примерно сумму мог иметь с собой ваш муж.
- Рублей пять… семь…
- Вы контролируете его расходы?
- По-моему, это естественно.
- Значит, больше - исключено?
- Ннет… - выдавливает женщина страдальчески. - Раз он отсутствует… возможно, у него и была крупная сумма.
- Порядка?
- Сто рублей… даже сто пятьдесят, я допускаю. Ему предложили какие-то фары, колпаки…
- А если бы у вашего мужа обнаружились не сотни, а тысячи рублей?
Артамонова вскидывает руки к вискам и замирает в ужасе.
- Как бы вы их объяснили?
- Это не его, не его, нет! - громкой лихорадочной скороговоркой открещивается она. - Это чужие. Чьи-нибудь, конечно…
- Чьи же?
- Спросите, Толя скажет. Он объяснит. Его спрашивали?
- Меня интересует ваше мнение.
- Я не знаю. Какие тысячи? Немыслимо! - Она вдруг находит единственную точку опоры в охватившем ее смятении: - Я вам не верю! - Отнимает руки от лица, отчаянно сцепляет на коленях. - Не верю!
Изумленный управляющий застывает с открытым ртом.
Пара на улице скрывается за углом, через минуту возвращается, и мужчина перехватывает взгляд шофера.
- Фиалки пахнут не тем, - говорит он. - Пойду разбираться.
- Я с тобой!
- Только ни во что не вмешивайся.
- Почему это?
- Потому что так надо!
Они сворачивают к подъезду.
Пал Палыч в раздумье: рассказать Артамоновой правду или еще погодить. Колебания прерывает Томин, знаком вызывающий его в коридор.
- Паша, родственники волнуются. Этот шурин или деверь рвется к тебе.
- Милости просим. А ты поприсутствуй - как там сестры встретятся.
Оба возвращаются в кабинет.
- Галина Степановна, наш сотрудник вас проводит.
Артамонова молча выходит в сопровождении Томина. Знаменский набирает ноль-два.
- Дежурного по городу.
На месте дорожного происшествия рядом с "Волгой" расстелен кусок брезента, на нем разложены предметы, найденные в машине Артамонова: бумажник с документами, сигареты, зажигалка, аптечка, уже известный нам чемодан, разорвавшийся газетный сверток с чеканкой по металлу, сплющенная шляпа и плащ.
Фотограф делает снимки, щелкая аппаратом.
- Попросить, чтобы поставили на колеса, Зинаида Яновна? - спрашивает молодой эксперт, указывая на лежащую в кювете "Волгу".
- Да, пожалуй, - но, помедлив, говорит: - Погодите, Володя, возьмем-ка пробы грунта. И с протекторов и с днища. Смотрите, какие нашлепки грязи.
- Хвойные иголки прилипли, - замечает молодой эксперт, присматриваясь.
- Проселочная дорога, Володя.
- Благодарю за услугу, Дмитрий Савельич, - прощается с управляющим конторой Знаменский. - Доверите мне еще на часок кабинет?
- Хоть до утра.
Управляющий берет свой журнал, кепку… и не выдерживает:
- Простите стариковское любопытство - вправду, тысячи?
- Вправду.
- А… сколько же?
Знаменский не успевает ответить, как на пороге появляется шурин Артамонова, приятной наружности, лет сорока.
- Бардин, - представляется он.
- Знаменский, - так же коротко отзывается Пал Палыч.
Сделав Знаменскому ручкой за спиной Бардина, разочарованный управляющий покидает кабинет.
- Бедный Анатолий! - восклицает Бардин. - Хорошо, что пока Галине не сказали, я боялся застать ее в истерике.
- О чем не сказали?
- Но у него же авария?
- Откуда вам известно?
- Машины на обычном месте нет, самого нет, а здесь милиция… - Бардин разводит руками: дескать, все ясно. - Он в больнице?
- Нет. В морге.
- Разбился?!..
Бардин сгибается, упирается лбом в сжатые кулаки…
…Три дня назад в теплый солнечный день они гуляли в парке: обе сестры с мужьями и на плече у Артамонова трехлетний сынишка. Женщины с мальчиком отправились на качели, а мужчины, наблюдая за их весельем, пили пиво неподалеку, и Артамонов повторял с тоской:
- Думал, буду другой человек… жизнь увижу… вроде достиг, а все не то…
- Мы давно это обговорили, Толька, - отозвался Бардин с раздражением. - Знал, на что идешь.
- Много я знал… Все не так, и не пойму, что делать… Тупик!..
- Куда вы сегодня вместе собирались? - слышит Бардин голос Знаменского и возвращается в настоящее.
- К теще на именины, - тяжело вздыхает он. - А вы не из ГАИ?
- Нет, не из ГАИ… Было заранее уговорено заехать за Артамоновым?
- Они с Галиной повздорили что-то. Думали по дороге их помирить. Кому нужны постные лица за столом? Простите, с кем имею честь разговаривать?
Знаменский подает удостоверение. Бардин разглядывает его дольше, чем требуется: внутренне готовится к серьезному разговору.
- Куда мог отправиться Артамонов, если день на службе не разъездной?
- Тут, скорей, Галина…
- Галина Степановна сочла мои вопросы странными.
- Да?
- А вам они не кажутся странными?
- Что прикидываться! Раз вы с Петровки, очевидно, не просто авария. Что-то еще вас смущает… - Он выжидающе замолкает, но Знаменский не отрицает и не подтверждает. - Потому вы от Галины и скрыли, чтобы разговор не потонул в слезах… Так что вопросы, я понимаю, любые возможны. Пожалуйста.
Бардин держится свободно и с достоинством, но Пал Палыч не спешит переходить на доверительный тон. Meшает скрытое давление собеседника: ну спрашивайте, спрашивайте, у меня готовы ответы!
Бардин первый прерывает паузу.
- Я должен помочь, чтобы рассеялось недоразумение. Толя парень безобидный. Возможно только недоразумение.