12
У Знаменского сидят коллега Томина Птахин и таксист.
На бланке, который он рассматривает, наклеено в ряд несколько фотографий.
- Вот этот, улыбистый, - таксист указывает на Царапова. - Позавчера этот пассажир предложил мне джинсы.
- Взяли?
- У меня принцип: от пассажиров не брать. Вы бы их с меня сейчас даром сняли!
- В котором часу вы его везли? - спрашивает между тем Птахин.
- Под вечер, часов в девять.
- Было у него что-нибудь с собой?
- Чемодан не особо большой.
- Открывал?
- Нет, поскольку от джинсов я отказался.
- Обождите немного в коридоре. С вами поедет наш товарищ, покажете поточней, где высадили.
- Именно позавчера он вдобавок к видеоприставке царапнул джинсы! - говорит Знаменский.
- Так что, Пал Палыч, начинаем новый этап? - торжествующе спрашивает Птахин.
- Да, начинаем! Уже третий шофер возил его на Басманную, чего нам еще? Давайте поднимать участковых: пусть прочесывают территорию - кто у них там балуется жильцами без прописки?
* * *
Раиса и Царапов осматривают небольшой стадион, заглядывают во все уголки.
- Вы, по-моему, давно поняли, что никаких угнанных машин здесь нет, - говорит Раиса. - Лазаете для моего удовольствия.
- Да нет, мне здесь нравится, - улыбается вор, помахивая кейсом. Он ловко и уверенно проходит по бревну. - Очень просто, - говорит, спрыгивая. - Надо только забыть о высоте.
Они выходят на футбольное поле. Безлюдье, кое-где травка пробивается, солнышко светит.
- Если бы не эти паразиты - была бы сейчас на юге! До чего же я ненавижу всякое ворье!
- А я, как кончу тут свои дела, махну, пожалуй, на взморье! Люблю там отдыхать.
Раиса мимоходом срывает под забором одуванчик, подносит к лицу.
- Медом пахнет…
Вдруг вор прислушивается, оглядывается и, схватив Раису в охапку, кидается в укрытие - за агитационный щит.
- Что такое? Отпустите! - отталкивая его руки, сопротивляется Раиса.
- Не брыкайтесь! - резко обрывает Царапов. - Директор едет.
Ворота стадиона раскрываются, в них въезжают две "Волги". Первую ведет Пузановский, с ним сидит Молотков, из другой выходят Печкин с Тыквой.
Кто-то затворяет ворота, а Пузановский с Молотковым осматривают вторую "Волгу". Спрятавшиеся Раиса и вор не слышат, о чем завязалась перебранка между четверкой, они только видят, как все четверо усаживаются за врытым в землю столом возле административной хибары.
Вор вынимает из кейса подзорную трубу, наводит. Близко видит, как Пузановский чистит апельсин.
- Ого! - говорит Раиса. - Вы недурно оснащены! Дайте посмотреть. - Она прилипает к трубе…
- Не возьму я машину в обработку! - злится механик. - Из-за той стервы участковый зачастил.
- Прикажешь обратно хозяину подарить? - негодует Тыква.
- Там как хотите, а я не могу!
- Выходит, мы с Тыквой задаром работали? - требовательно спрашивает Печкин у Пузановского, который уминает второй апельсин.
- Я эту машину у вас покупаю, - самодовольно предлагает Пузановский. - Идет?
- И куда денешь? - с любопытством спрашивает Печкин.
- Сожрет! - радуется Тыква.
- Поставлю в тихом месте, а там посмотрю, - скрытничает Пузановский.
Во время разговора они жестикулируют и оглядываются на машину, что подсказывает Раисе догадку:
- Глеб, наверно, они эту "Волгу" угнали!.. Теперь "бегемот" вынул деньги!..
- Это уже по моей части, - говорит вор. - Позвольте! - и решительно отбирает у нее трубу.
Он видит, как Пузановский отсчитывает Пчелкину и Тыкве по пачке купюр, а солидный остаток сует в карман.
* * *
Вечером Царапов дома. Он снимает ботинки, садится в кресло, вытягивает ноги. Берет сигарету, лезет за зажигалкой, вытаскивает из кармана смятый одуванчик. Нюхает, кидает в пепельницу. Невесело ему что-то.
В передней раздается слишком длинный звонок, затем шлепающие шаги хозяйки и ее голос: "Кто там?.. А в чем дело?.. Сейчас открою, сейчас! Халат надену, минуточку…" Голос из недовольного становится испуганным.
Вору большего не надо, чтобы все понять. Мгновение - и ножка стула засунута в ручку двери, еще мгновение - надеты ботинки и погашен свет. Прихватив кейс, Царапов перекидывает ноги через подоконник. Путь для отступления был им предусмотрен еще при найме комнаты: под окном относительно широкий карниз. Правда, внизу пять-шесть этажей пустоты, но вниз вор не смотрит. Распластавшись по стене - правая рука вытянута по движению, в левой кейс, - он осторожно, но достаточно быстро приближается к балкону соседней квартиры, о котором расспрашивал хозяйку.
Из коридора доносится: "Ваш жилец дома? Где его дверь?"
Но стука в дверь он уже не слышит, так как вышибает дверь балкона, затем дверь из квартиры на площадку, стремительно сбегает вниз по лестнице к наружным дверям, около которых ночуют две пустые детские коляски.
И вот из подъезда выходит молодой заботливый папаша, хоть и поздновато, но выкроивший время погулять с младенцем.
А у соседнего подъезда оперативная машина ждет "под парами" с невыключенным мотором.
Вор с коляской скрывается за углом, достает из нее кейс - и нет его, сгинул…
* * *
Раиса читает в постели перед сном. Вдруг - кого принесло так поздно? - тренькает дверной звонок. Она встает отпереть: "Кто?" - И слышит: "Глеб".
- Что случилось? - спрашивает Раиса, открыв, и осматривает его изумленно. - У вас такой вид… как будто из дому выгнали.
- Напротив! - кривовато усмехается Царапов. - Очень старались удержать. Но я все-таки ушел. И больше я в тот дом ни ногой… Извините, если разбудил.
- Нет, я не спала… - В глазах невысказанный вопрос: зачем он, собственно, явился?
- Я уезжаю. Хотелось проститься.
- Надолго?
- Скорей, надолго.
Раиса молчит. В обычное время она только корректно попрощалась бы и пожелала счастливого пути. Но, застигнутая врасплох, не успевает скрыть огорчения, разочарования. Сама того не заметив, в нарушение своих жизненных принципов, она стала как бы несколько зависима от Царапова за последние дни. И вот стоит перед ним сейчас немного растерянная, немного растрепанная.
Вор достает зачем-то железнодорожный билет с плацкартой, показывает. Раиса машинально смотрит, возвращает.
- Поезд через час десять… - говорит вор.
- А как же я?.. Наши поиски?.. - невольно вырывается у Раисы.
- Самому обидно уезжать… Не доделал то, что собирался. Такой убыток… другу моему. Но что поделаешь!
Он уже берет свой кейс, медлит… И ставит его обратно.
13
В обычном для новых кварталов дворе - не дворе, а пространстве между домами - стоит ряд машин.
Вдоль ряда идут Томин и Пузановский.
- Ты ж говорил, можно без документов, - пыхтит на ходу Пузановский.
- И не отказываюсь. Человек купил списанную железку. Документы есть - тачки нет. Но вот без доверенности, дорогой, нельзя. Как он без доверенности в Ростов погонит?
- Ладно, договоримся - будет доверенность. В обмен, между прочим, на деньги.
- А я думал - в кредит! - Томин подталкивает Пузановского кулаком в бок и покатывается, дескать, остроумно пошутил. Тот одышливо похохатывает в ответ.
Они подходят к новенькой "Волге". (Той самой, что Пузановский купил у своих компаньонов).
- Во, гляди! - хвалится Пузановский. - Экспортное исполнение, шипованная резина, все любоваться будут! - Он отпирает машину и приглашает Томина за руль, а сам садится с другой стороны и вставляет ключ зажигания. - Обрати внимание: панель, обивка.
И в этот миг взявшиеся буквально из-под земли люди в милицейской форме окружают "Волгу".
- Выйти из машины, предъявить документы! - командует старший по званию, капитан.
Томин выскакивает резво, Пузановский пыхтя и наливаясь страхом.
- Документы! - повторяют Томину. Он роется для виду по карманам, придумывая, как быть.
- Ничего с собой нету, - говорит он. - Да вы зря думаете, мы случайно сели, дверца была открыта, - это он кидает Пузановскому ориентир на первое время.
- Молчать! - обрывает капитан.
- Я его вообще не знаю, у него плохо с сердцем стало, - частит Томин и с этими словами вдруг рывком выдирается из рук придерживавшего его милиционера и пускается наутек.
- Стой! Буду стрелять! - кричит капитан.
Томин начинает выписывать зигзаги, будто не замечая, что один из милиционеров бежит ему наперерез. Инспектор бросается в сторону, и тут его сшибает с ног дюжий милиционер. Пока они катаются по земле - достаточно далеко от всех, - Томин спокойно говорит:
- Повозись со мной… Я инспектор угрозыска. Томин… Да не отпускай руку, балда, заломи… Ой!.. Позвони на Петровку следователю Знаменскому. Только чтобы толстый не догадался. В отделение нас надо доставить порознь. Понял?.. Теперь пошуми на меня!
- Ты еще поговори тут! - подыгрывает милиционер. - А ну вставай! А ну пошли! - И, как положено, ведет беглеца назад с заломленной за спину рукой.
* * *
В той же одежде, что и при задержании, Томин торопливо подкрепляется в буфете Управления. Видит Кибрит, окликает:
- Зинаида, подсядь к арестованному!
- Шурик! О тебе страшные слухи, пойман с поличным, бежал из-под стражи… - смеется Кибрит.
- Пытался, - усмехается он и мнет плечо. - Мм… Крепкие есть ребята в отделениях.
- Я не пойму, это было запланировано?
- Что ты! Злодейская шутка судьбы! Участковый засек угнанную машину, отделение устроило засаду. А я работал с Пузановским под своей легендой. В итоге мы оба задержаны, и вся операция накануне срыва.
- Ну что за непруха! - огорчается Кибрит.
- Пересеклись две случайности, - он опять трет руку. - Н-да, хороший парень… Слушай, в трудные минуты мы всегда мыслили коллективно. Пошли со мной к Пал Палычу, а?
Знаменский расхаживает по кабинету. Постучав, заглядывает Кибрит - один ли он - и входит вместе с Томиным.
- Допросил? - спрашивает Томин.
- Допросил… - кивает Пал Палыч. - Пузановский - солидный, уважаемый человек. Закружилась голова, ухватился за дверцу, она открылась, он сел в машину отдышаться. Вдруг явился незнакомый брюнет. Возможно, хотел обчистить карманы - недаром потом удирал. Все.
- Молодец! - удовлетворенно говорит Томин. - С лету понял подсказку! Трусил сильно?
- Больше возмущался: "Больного человека - на Петровку!" Пришлось намекнуть, что ты по приметам похож на одного бандита.
- Браво! Все гораздо лучше, чем я боялся!
- Да чего хорошего?! - взрывается Пал Палыч. - Мы оба в идиотском положении! Что, по-твоему, дальше?
- Отпускать за недоказанностью!
- Вас обоих?
- Если ты не решил меня упечь!
- А ты понимаешь, чем это пахнет?
- Ну… не впервой же, Паша, вывернусь.
- Пузановский его подозревает? - догадывается Кибрит.
- Не знаю, Зина. Этот трюк с побегом…
- Боюсь, именно это и растолкуют Пузановскому его приятели!
- Побег я объясню, не беспокойтесь, - возражает Томин. - Хуже, что все у них до меня шло гладко, а со мной - сразу забрала милиция. Хоть тут я как раз ни сном ни духом, однако… немножко нехорошо.
- Словом, если Пузановского освобождать - тебя надо выводить из операции, - резюмирует Знаменский.
- И все труды кошке под хвост?! - взвивается Томин. - А новый человек будет начинать с нуля? Не пойдет!
- А как пойдет?
- Почему его не посадить, раз невыгодно отпускать? - вмешивается Кибрит.
- Рано, Зинаида, рано! Я даже не знаю полного состава шайки и кто делает документы!
- Посадить непросто, - возражает и Знаменский. - Это только кажется, что Пузановского взяли чуть не с поличным. На поверку доказательств - с гулькин нос.
- Но если Шурик предстанет в форме, с майорскими погонами… неужели он не дрогнет?
Знаменский пожимает плечами. Это, скорее, вопрос к Томину, он общался с Пузановским и точнее предскажет его реакцию.
- Дрогнет. Но не признается, - качает головой Томин. - Тяжесть улик, понимаешь, должна возрастать на килограмм живого веса… Паша, нам с Пузановским надо уйти отсюда в обнимку! Только сложились нужные отношения - и родная милиция вдарила под дых! - Томин страдает, как может страдать оперативный работник, у которого рухнула тщательно обдуманная операция. - Докажи ему, что я не ваш человек!
- Доказать не моту… - Знаменский снова начинает ходить.
- Можно показать на очной ставке, - подает голос Кибрит.
- Очная ставка? Про что?
- Какая разница, Пал Палыч? Придумай. В чем-нибудь да есть у них разногласия!
Знаменский останавливается, и они с Томиным некоторое время смотрят друг на друга.
- Хм, - произносит Знаменский.
- Хм, - откликается Томин.
Чувствуется, что обдумывают одну и ту же идею.
- Ну, Томин, держись! - говорит с веселой угрозой Пал Палыч и хлопает его по плечу…
И вот очная ставка. Пузановский заканчивает свои показания.
- Я принял валидол, сердце начало отпускать. И тут окружает милиция. Верите, чуть не начался второй приступ!
- Верю, верю, - говорит Знаменский. - Но давайте уточним: стало плохо рядом с машиной или на расстоянии?
- Знаете, в такой момент уже слабо воспринимаешь… как бы в тумане… Возможно, гражданин сам подвел меня и усадил… не могу утверждать.
- Понятно. Ну, теперь что вы скажете? - меняя тон, обращается Пал Палыч к Томину.
- А что, начальник? Вижу - человек сомлел, а спереди машина открытая. Ну подвел - чего такого? Пускай, думаю, посидит, очухается.
- А сам за руль?! - беспощадно обличает Пал Палыч. - Тоже сомлел?
- Зачем, у меня здоровье приличное. Думал это… к врачу его отвезти, если будет загибаться.
- Вы не крутите! - Знаменский вскакивает, наклоняется через стол и трясет указательным пальцем перед носом Томина. - Имя-фамилию почему скрываете, а?
- Нну-у… ммм… - тянет Томин, и это по интонации близко к "сам толком не знаю".
- А почему от милиции побежал? - энергично напирает Знаменский.
- Да так… - мямлит Томин.
- Из-ви-ни-те! От милиции просто так не бегают! Молчите? По часам засекаю, сколько молчите! - Знаменский гневно барабанит по циферблату на руке.
- Живот схватило! - тонким голосом выпаливает "додумавшийся" Томин.
Завершая очную ставку, Пал Палыч говорит извиняющимся тоном:
- От ошибок мы не застрахованы, товарищ Пузановский. - Капитан с сотрудниками случайно проходил, вдруг видит - номер, который недавно объявлен в розыск. Шипованная резина. А в машине люди. Естественно, скомандовал задержать.
- Возможно, на мое счастье, - подхватывает Пузановский, окончательно вошедший в роль. - Еще неизвестно, что этот тип собирался со мной сделать!
- Зачем плохо думаешь! - обиженно укоряет Томин. - Зачем его слушаешь? - кивает он в сторону наблюдающего за ними Знаменского.
В кабинет, постучав, входит лейтенант и браво рапортует:
- Товарищ майор, просили передать вам дактокарты на неизвестного. На него ничего нет!
Знаменский делает вид, что разочарован, мечет на Томина угрожающие взгляды: не удалось выяснить, что за птица попала в сети.
- Погоди! - обещает он. - Ты еще нам попадешься!
Все намеченные мероприятия по дезориентации Пузановского выполнены.
- Прошу подписать протокол.
Пузановский расписывается. Томин ставит крестик.
- Неграмотный, - извиняется он.
Знаменский нажимает кнопку, входит конвой и задержанных порознь (Томина первым) выводят. Пал Палыч стоит в задумчивости. Что-то его беспокоит…
Возвращается Томин.
- Уф! И как это преступный элемент выдерживает - допросы, очные ставки, я уж не говорю, суд! - Он переходит к делу. - Почему не отпускаешь? Что за финт?
- Ощущение, что я перегнул палку, - отвечает Знаменский, недовольный самим собой. - Для такого деятеля, как Пузановский, попасть на Петровку и шутя отделаться… Не заподозрит подвох?
Задумывается и Томин, перебирая в памяти подробности очной ставки.
- Что-нибудь в противовес бы, этакое легонькое… - размышляет Знаменский. - Для продления… Может быть… С тобой он это не свяжет, ни в чем мы его не уличим… А рвение свое продемонстрируем.
- Глазунова? - догадывается Томин.
- Если б хоть сейчас застать дома!
14
Раиса занята приготовлением завтрака. В кухню заглядывает Царапов, смотрит на часы.
- Выходит, я проспал полдень… фантастика! - Он осторожно обнимает ее за плечи.
Эти первые слова наутро - какую окраску они придадут тому, что произошло? А он, будто подслушав, говорит:
- Клясться в вечной любви я тебе не буду.
Ну вот! Клятв она не ждала, но вместе с "добрым утром" это все же грубовато. Однако Раиса "отбивает мяч" почти без паузы:
- Я - тем более! Я вообще по натуре амазонка. Привыкла одна.
- И замужем не была?
- Попробовала. Занятие не по мне.
- А я и не пробовал… Где взять чашки?
- Не изображай семейного человека. Садись и жди.
- Я понимаю, что я тут гость. Втерся к тебе по старой солдатской присказке: "Хозяюшка, не дашь ли водицы испить, а то так есть хочется, что даже переночевать негде…" Сколько ты вытерпишь меня в своей квартире?
- Пока не надоешь.
Обстановка в комнате Раисы отражает характер и вкусы хозяйки: ничего лишнего, а то, что есть, недорого, но удобно и несколько необычно. Вместо мебельной стенки - простые широкие полки, на них книги, парадная посуда, лампа, телефон, часы и прочие функциональные вещи и лишь кое-где памятные безделушки. Перед диваном скамья, покрытая рушником. У окна мольберт с наброском какого-то интерьера.
- Сама все придумала? - спрашивает Царапов, осматривая комнату опытным взглядом.
- Я ведь кончила художественное училище, работаю дизайнером.
- А-а. Сколько видел квартир - такую впервые… Поговорим? Надо всерьез браться за Пузановского - раз я остался. Давай смотреть правде в глаза: "жигуля" твоего загнали, не вернешь. Надо выдирать деньги.
- Как их выдерешь?
- Как - не твоя забота. Тут ты должна положиться на меня. Это дело сугубо мужское.
Его прерывает телефонный звонок. Раиса снимает трубку:
- Слушаю… Здравствуйте… Да вы скажите толком: машину-то мою нашли?!.. - И тянет разочарованно: - А-а… Да, я почти не бываю дома… Опознать толстяка?.. Еще бы, конечно, опознаю! Теперь убедились, что он за фрукт? А то я у вас была мнительная!
- Арестован или нет? - взволнованно подсказывает ей Царапов.