– Нет, шутить вы больше не будете. Вы вернетесь на свои места, и мы поедем дальше. Тогда я выполню то, о чем попросил меня Руслан Гелхаев. В противном случае я просто откажусь заниматься вашим чертовым компьютером. Выкручивайтесь сами.
– Ты знаешь, что с тобой за это сделают? – осведомился замерший на полпути водитель.
– Догадываюсь, – кивнула Алиса. – Примерно то же самое, что собираетесь сделать вы. Так что терять мне нечего.
– Ты не догадываешься. С тебя в лучшем случае шкуру спустят, а потом на муравейнике плясать заставят. Черный Ворон шутить не любит.
– Я тоже шутить не люблю. Но еще больше я не люблю, когда мной пытаются командовать такие отмороженные ублюдки, как вы. Поэтому я сейчас побегу, а ты, – палец Алисы указал на Ильяса, – стреляй из своего пистолета. И объясняй потом Ворону, как вышло, что ты не доставил меня до места назначения. Может, с вас самих шкуру спустят, а? Может, вы сами на муравейнике станцуете?
– Она над нами издевается, – догадался водитель с обиженным выражением на лице. – Она берет нас на понт, эта шлюха.
– Давай проверим. – Алиса заставила себя пренебрежительно усмехнуться. – Попробуйте меня трахнуть, попробуйте убить. А потом посмотрим, кто кого брал на понт. Лично я не блефую. А вы?
Парни переглянулись, обменялись парой чеченских фраз, после чего водитель, сверля несостоявшуюся жертву ненавидящим взглядом, принялся пристраивать свой ремень на прежнее место.
– Садись в машину, – распорядился Ильяс, конопляную жизнерадостность которого как ветром сдуло. – Мы хотели тебя немножечко разыграть, не обижайся.
– Не обижайся, – поддакнул водитель, но, когда Алиса проходила мимо, не удержался и ткнул ее кулаком под ребра. – Тварь!
У нее в глазах потемнело от боли, но она удержала готовый вырваться наружу стон.
– Еще одна такая выходка, – она распрямилась, держась за бок, – еще одна такая выходка, и наш договор будет расторгнут.
– А ты не думаешь, что станет с твоим знаменитым мужем, если ты откажешься? – полюбопытствовал водитель, не торопясь разжимать занесенный над ней кулак.
– Еще как думаю, – призналась Алиса, глядя ему в глаза. – Надеюсь, что он испытает на себе то же самое, что испытала я. А ударишь еще раз, я тебе нос откушу, джигит.
Парни опять заговорили по-своему, после чего водитель занял свое место за рулем, хлопнув дверцей так сильно, что корпус машины еще долго раскачивался на подвесках.
– Смотри, – предупредил Алису Ильяс, прежде чем последовать его примеру. – Если не справишься с делом, которое тебе поручено, я позвоню дяде и попрошу отдать тебя нам.
– Пожалуйста, – буркнула она, забираясь в машину последней. – Только пусть тогда и Никитушка мне компанию составит. Он ведь клялся быть со мною в радости и горести, до гробовой доски.
– Не любишь мужа, а? – прищурился Ильяс.
– До сегодняшнего дня любила, – сказала Алиса, уставившись в окно неуклюже разворачивающегося автомобиля. – Думала, что люблю.
– А теперь что думаешь?
Алиса промолчала. Ей было не до разговоров на отвлеченные темы. Она вспоминала все, что успела узнать о взломе кодов, и молилась о том, чтобы успешно справиться с задачей. Мрак, сгущающийся снаружи, выглядел не таким уж беспросветным в сравнении с тем, что творилось у нее в душе и мыслях. Вот где было темно так уж темно. И лишь один лучик высвечивался в этом темном царстве. Вера в себя.
* * *
Насколько можно было понять из туманных объяснений Руслана Гелхаева, задача Алисы заключалась не во взломе какой-то сверхсложной компьютерной системы, защищенной специальными магнитными картами, ключами или даже биометрическими приборами, считывающими отпечатки пальцев пользователя. Следовательно, ей придется столкнуться с традиционными методами защиты. Взломать два-три пароля, чтобы снять блокировку введенных в компьютер данных, разархивировать данные и отключить систему сигнализации.
Легко ли это сделать? И да, и нет.
Обычно пароль содержит не менее четырех-пяти букв, однако он может включать в себя строчные и заглавные буквы вперемешку с цифрами. Все зависит от изобретательности владельца компьютера. Движимый тщеславием, он мог воспользоваться своей фамилией или датой рождения, и тогда расколоть этот орешек будет парой пустяков. Но если пароль построен на полусловах, на ключевых фразах, на интерактивной последовательности "вопрос – ответ", то придется хорошенько поломать голову… "Или за тебя это сделают другие, – сказала себе Алиса. – Проломят голову тебе и поищут другую, посмышленее".
Неужели все так серьезно?
Не то слово. Серьезней не бывает.
Она покосилась на Ильяса, издающего во сне звуки, напоминающие ворчание собаки. Злобный цепной пес, от которого не дождешься пощады. Водитель ничем не лучше, он только и мечтает о том, чтобы Алиса дала промашку. Но даже если у нее все получится, то где гарантии, что ее отпустят с миром, даже не изнасиловав на прощание? Мало ли что обещал Руслан Гелхаев в перерывах между тостами. Он остался далеко, в Москве, а машина с каждым километром приближается к дикой Чечне, где свои понятия о чести и справедливости.
"Это бог меня наказал, – уныло подумала Алиса, завороженно следя за сиянием встречных фар. – Не нужно было ввязываться в темные махинации, идя на поводу у Никиты". Мало того что он ее на преступление толкнул, уговорив скачать деньги с какого-нибудь электронного счета, так он же ее и чеченцам сдал, расплатился собственной женой за карточные долги. Теперь Никита небось опять в казино развлекается, а Алиса тем временем катит неведомо куда в сопровождении двух бандитов, готовых разорвать ее на части при первой возможности. Они злопамятны и коварны. Не слишком ли грубо она их отшила?
"Жалеешь? – ехидно спросил внутренний голос. – Боишься, что тебе твою несговорчивость припомнят? Ну, так не все еще потеряно. Разбуди Ильяса и попроси прощения. Скажи, что готова загладить свою вину. Он и его напарник долго уговаривать себя не заставят, они над тобой сжалятся. Вот только ублажать их придется не раз и не два, и обращаться с тобой станут, как с половой тряпкой".
– Ни за что, – прошептала Алиса сквозь стиснутые зубы.
– Что ты сказала? – встрепенулся Ильяс.
Водитель с интересом уставился в зеркало заднего обзора и предположил:
– Она, наверное, передумала. Хочет попросить нас сделать еще одну остановку. Потом ведь будет поздно.
– Ты за дорогой следи, – посоветовала ему Алиса. – Попадем в аварию – с тебя спросят. Дело ведь срочное?
– Спрашивать с тебя будут, сука, – осклабился Ильяс. – Ты просто не знаешь, что за человек Черный Ворон. Он оправданий слушать не станет. Не сумеешь компьютер взломать, тебя саму на запчасти разберут, до последнего винтика.
Вот те на, этот молодой чеченец, проживающий не в горах, а в центре Москвы, похоже, убежден, что Алиса станет колдовать над компьютером с помощью отвертки или каких-нибудь хитроумных отмычек.
На самом деле ее единственными инструментами будут собственные пальцы, бегающие по клавиатуре. Если код состоит из случайной последовательности символов, что-нибудь вроде daed-1234-siluap, то это еще полбеды, пальцы до кровавых волдырей не натрешь. Гораздо большую сложность представляют собой полуслова, созданные даже не человеком, а процессором. Ты придумываешь легко запоминающийся пароль, к примеру, "секрет", а компьютер превращает его в маловразумительное "секр,1DYWnt", и разгадывать такую головоломку очень утомительно. Еще хуже иметь дело с ключевыми фразами, которые легко запоминаются, но зато плохо угадываются человеком, понятия не имеющим, о чем идет речь. Допустим, владелец увлекается творчеством Сэлинджера, допустим, ему ничего не стоит воскресить в памяти строчку "Catcher in the rye", но посторонний мозги набекрень свернет, пока догадается, что за фраза применена в качестве шифра. Тем более если из нее будет составлен акроним, когда в пароле задействуются лишь первые буквы задействованных слов: "citr".
Алиса вздрогнула, выведенная из задумчивости голосом водителя.
– Через полтора часа будем на месте, – объявил он через плечо. – Там нас встретят люди Ворона, дальше тебя поведут пешком. Не вздумай, сука, кому-нибудь жаловаться по пути.
– Она не станет, – томно произнес Ильяс, успевший прикурить очередную дурманящую папироску. – Мы ведь можем все так повернуть, что она сама виновата останется. И вообще, надо было ее шлепнуть при попытке к бегству. – Сделав несколько коротких быстрых затяжек, он задержал дым в легких и добавил сдавленным голосом: – Еще не поздно.
– Так давай, – воскликнул водитель, сбрасывая скорость. – Ты это хорошо придумал. Отдерем ее по первое число, а потом шлепнем. Совместим приятное с полезным.
На протяжении двадцати томительных секунд Алиса сидела ни жива ни мертва, ожидая окончательного приговора. Он не последовал. Затянувшись еще раз, Ильяс закрыл глаза и пробормотал:
– Ну ее на хер. Успеется.
– Ладно, тогда я в обратную дорогу бутылку шампанского захвачу, – пообещал водитель. – Даже две.
– Побереги денежки, – сказала ему Алиса. – Меня споить не удастся, даже не надейся.
– А кто тебя собирается спаивать? – вяло удивился Ильяс. – Бутылки тебе между ног загоним, по одной в каждую дырку.
– Но не сразу, – мечтательно произнес водитель, – не сразу.
– Еще одна шуточка подобного рода, и я выпрыгну на ходу, – сказала Алиса, встретившись взглядом с отражением его глаз.
– Молчу, молчу, – быстро сказал он, изобразив на лице улыбку, самую фальшивую из всех, которые когда-либо доводилось видеть Алисе.
"Нужно будет потребовать у Черного Ворона, чтобы обратно меня отвезли другие люди, – подумала Алиса. – Он не откажет мне, если я оправдаю его надежды. Только бы память не подвела да знаний хватило. Опыт тут не поможет, его почти нет, опыта. Есть лишь теория, которую предстоит осуществить на практике".
Пользуясь тем, что конвоиры оставили ее в покое, Алиса опять напрягла память, выуживая в ней сведения, от которых зависела ее жизнь.
Не приведи господь столкнуться с кодировкой, построенной по принципу "вопрос – ответ". Ты пытаешься открыть документ, а компьютер просит назвать девичью фамилию троюродной сестры владельца, вышедшей впоследствии замуж за его киевского дядьку, и ты садишься в калошу. Иногда компьютер с коварством иезуита сам предлагает несколько вариантов ответа, устраивая своеобразную викторину. Делаешь ошибку, и перед твоими глазами всплывает ехидная надпись: "Ответ неверный. В доступе отказано".
Для Алисы это будет равносильно смертному приговору. Казнить, нельзя помиловать.
Она незаметно вытерла вспотевшие ладони об юбку, приказывая себе: "Не смей раскисать, не смей, не смей!"
Владелец компьютера совсем необязательно пошел по сложному пути. И гении, и безнадежные тупицы одинаково теряются, когда надо принимать быстрые решения. Как только компьютер впервые запрашивает пароль, владелец, вместо того чтобы погрузиться в долгие раздумья, выдает первое, что приходит на ум. Так что пароли, как правило, создаются впопыхах, а менять их потом лень. Таким образом, ключевые фразы и слова извлекаются из мыслей, которые плавают на поверхности сознания: о себе, любимом. Даты рождения, знаки Зодиака, имена родственников и сожителей – вот обычный набор слов, из которых составляются пароли.
Алиса попыталась представить себе человека, сидящего за компьютером и старательно вводящего в качестве пароля нечто вроде "ШигккшувЗфгд", и воспряла духом. Такого чокнутого конспиратора не существовало в природе, не могло существовать. Скорее всего, дядечка, компьютер которого заинтересовал чеченцев, написал свою фамилию, причем латинскими буквами для пущей важности. Лишь бы он не оказался малограмотным. Ты уже почти разгадал слово, ты подставляешь нужные буквы, а компьютер снова и снова отвергает твои варианты ответа. Почему? Да потому, что какой-то кретин написал "Iwanoy" вместо "Ivanov". Или ввел "Bertsday" вместо "Birthday". На выяснение этого можно потратить кучу времени, а ведь Алиса будет работать не в тиши кабинета, предоставленная сама себе. Скорее всего, за ее спиной поставят какого-нибудь бородатого горца с кинжалом, который станет дышать в затылок и флиртовать на свой манер… с заранее расстегнутой ширинкой.
"Боже мой, боже мой, – подумала Алиса с отчаянием. – Куда же ты вляпалась, дура бестолковая? Твоя жизнь зависит от сочетания клавиш, а их бесконечно много, миллионы, может быть, даже миллиарды. Можно потратить годы в поисках одного-единственного слова, а их у тебя нет, хакерша доморощенная. День, два от силы. А потом?"
"Суп с котом", – невесело пошутил внутренний голос.
Не самый скверный сюрприз, который может преподнести судьба. Конечно, если в качестве кота не сварят заживо лично вас.
Глава 10
Проверка боем
Генерала Конягина увезли с летного поля на сверкающем лаком джипе, уже довольно пьяного, но оттого только более надутого и высокомерного. Хвата же дожидался урчащий бронетранспортер, водитель которого рванул с места так резво, словно всю жизнь мечтал поучаствовать в гонках Дакар – Париж. Насчет Хвата у него явно имелись какие-то инструкции, потому что, коротко поприветствовав пассажира, он не проронил больше ни слова, зато включил на полную громкость раздолбанный радиоприемник, давая понять, что вступать в разговоры не намерен.
Пришлось послушать десяток русских шлягеров, среди которых самым назойливым оказался "Хочу быть любимым и необходимым", едва не доведший Хвата до легкого умопомешательства. Потом заголосили сразу пять девушек, потерявших единственного, ненаглядного, а их сменила певица, пока что своего милого как раз не встретившая. "Где ты, где ты? – вопрошала она у аудитории. – Приди скорей в мои мечты. Я подарю тебе цветы как символ вечной красоты". Хвату было заранее жаль парня, который попадется на эту удочку. Цветы-то он, возможно, и получит, но от него потребуют совсем других подарков, гораздо более дорогих и существенных. От нынешних сексуальных охотниц символами вечной красоты не отделаешься. Высосут, как омарову клешню, и устремятся на поиски новой добычи.
"От любви не убежишь, милый мой, ты зря дрожишь, это будет словно сон, ты поймешь, что ты влюблен".
То, что это завопило девичье трио, а не какой-нибудь поп-квинтет или квартет, дела не меняло. Хват выслушал лишь пару куплетов с рефреном, после чего взмолился, обращаясь к толстокожей водительской спине:
– Сержант, если тебе не жаль моих ушей, то пожалей хотя бы собственные мозги.
– А чего их жалеть? – удивился водитель, приглушив радио.
– Засохнут ведь от такого музона.
– Нет, не засохнут. Я с седьмого класса попсу слушаю, а башке хоть бы хны.
В подтверждение своим словам водитель опять вывернул регулятор громкости на полную мощность и, прежде чем отвернуться от Хвата, улыбнулся ему улыбкой законченного идиота. Такого ни "грезы-слезы" не проймут, ни "любовь-кровь", ни даже "мечты-цветы". Ему любую напрямую к обоим полушариям подключи, а он будет все так же улыбаться и крутить баранку, подпевая властителям своих дум:
– Улетай, прилетай, но скучать мне не давай, ай-яй-яй, ай-яй-яй, это наш с тобою май…
Де-де-де-дех – вторили вокалисту то ли ударные, то ли пустые жестянки, перекатывающиеся по полу. Рум-тум-тум-тум, откликался то ли синтезатор, то ли карбюратор.
Одним словом, это была поездка не того рода, о которой остаются приятные воспоминания. По лесным дорогам БТР прыгал так, как будто намеревался обеспечить седоков сотрясением мозгов, зато усилившееся завывание мотора избавило Хвата от необходимости слушать продолжение радиоконцерта так же отчетливо, как прежде.
Вывалившись из железного чрева бронетранспортера, он с наслаждением вдохнул ночной воздух и поднял лицо к звездам, проглядывающим сквозь кроны сосен. Хотелось верить, что у братьев по разуму, обитающих там, в космических далях, не существует ни хит-парадов, ни развязных ведущих, умеющих молоть языком значительно лучше, чем думать. А если у них имеются собственные Витасы и Децлы, то за каким лешим налаживать с ними контакты? Чтобы обогатиться записями какого-нибудь несравненного поп-кумира из созвездия тау Кита?
"Нет уж, спасибо, мы уж как-нибудь сами, на такой грешной, но зато на своей собственной Земле", – подумал Хват, оглядываясь по сторонам.
Похоже, он находился на территории военного городка, хотя до ближайших светящихся окон было не меньше двух километров. Бронетранспортер уже катил прочь, слева полыхал костер, возле которого не было ни души, хотя постороннее присутствие все же ощущалось – кожей, кончиками волос, настороженно ощетинившихся на затылке. Выискивать взглядом того, кто наблюдал за ним из темноты, Хват не стал, предпочитая разыгрывать из себя штатского недотепу. С него взяли слово сохранять цель прибытия в тайне, а слово нужно держать… пока другая сторона соблюдает свои обязательства. Хвату доводилось нарушать договоренности, и не раз, но он никогда не делал этого первым. Может быть, именно поэтому, любуясь звездным небом, он не испытывал страха перед вечностью и неотвратимостью смерти. Его совесть была чиста, насколько она может быть чистой в этом бренном мире, сотворенном, что бы там ни говорили, из самой обыкновенной грязи.
– С прибытием.
Обернувшись на голос, Хват увидел седого мужчину, выросшего за спиной бесшумнее любого здешнего гриба. Седой, покрытый несмываемым бурым загаром, одетый в камуфляж без знаков различия, он производил впечатление человека, дружить с которым гораздо спокойнее, чем враждовать.
– Михаил, – представился Хват, пожимая протянутую руку.
– Реутов. Полковник спецназа Главного разведывательного управления Генштаба России. – Мужчина прищурился. – Нашего племени?
– Извините, распространяться на подобные темы не имею права.
– Какие могут быть извинения? – Реутов пожал плечами. – Мне и так все ясно. Я наших с первого взгляда вычисляю. – Его прищур сделался дружелюбным. – К "чехам" один пойдешь? Без прикрытия?
– Даже не знаю, что вам ответить, – смутился Хват.
– А ничего не отвечай. Я сам соображу, что к чему. – Реутов махнул рукой в сторону костра, полыхающего неподалеку. – Пойдем к огню, потолкуем. Помощь какая-нибудь нужна?
– Меня обещали обеспечить всем необходимым.
– Снаряжение готово, сам подбирал. Что еще?
– Потренироваться бы. В полную силу.
– Сколько у тебя времени? – поинтересовался Реутов, усаживаясь возле костра.
– Думаю, совсем мало, – уклончиво ответил Хват, следуя его примеру.
– Жаль, – сказал Реутов. – Погонял бы тебя на славу. Признайся, давно на подножном корму жить не доводилось? На деревьях спать, марш-броски с полной выкладкой совершать, стрельбы чередовать с рукопашкой?
– Скажу одно: с 95-го я сугубо штатский человек.
– Ну, не беда. Настоящее мастерство ведь не пропьешь, верно?
– Какое мастерство? – удивился Хват. – Не было никакого мастерства. Мы, кажется, договорились.
– Конечно, – кивнул Реутов. – Но если не хочешь на вопросы отвечать, то меня, старого служаку, послушай. Это ведь тебе не возбраняется?
– Да вроде бы нет.