Когда я закончил рассказ, некоторое время мы сидели молча. Я взял одну пачку и протянул ее Саре. Я знал, что она хочет потрогать деньги, посмотреть на них вблизи, но сама бы она не решилась взять их в руки.
- Ты хочешь оставить их, да? - спросила она.
Я пожал плечами:
- Наверное. То есть я хочу сказать, что не вижу причин, по которым я не должен этого делать.
На это Сара ничего не ответила. Она просто положила руку на живот и молча посмотрела вниз. У нее было какое-то растерянное выражение лица. Ребенок толкался.
- Если мы оставим их, - сказал я, - нам больше никогда не придется заботиться о деньгах, о том, как заработать на жизнь.
- Мы и сейчас не думаем об этом, Хэнк. У нас всего достаточно. Нам не нужны эти деньги.
Думая о словах жены, я смотрел на огонь. Постепенно пламя становилось все слабее. Я неохотно встал и подложил в камин полено.
Сара была права. Нам не приходилось жаловаться на нашу жизнь. Возможно, Джекоб и Луи могли быть чем-то недовольны, но только не мы. Если бы, например, до этого дня дожили бы наши родители, тогда эти деньги на самом деле нам бы не помешали, ведь нужно было бы содержать большую семью. А так… мы особенно не нуждались в деньгах. И наша жизнь отнюдь не напоминала борьбу за существование.
Мы с Сарой принадлежали к среднему классу, и если и волновались за свое будущее, то эти мысли уж никак не были связаны с вопросом о том, как прокормить себя, как заплатить по счетам или как дать хорошее образование нашим детям. Эти вопросы были скорее связаны с тем, как накопить на более просторный дом, на машину получше и тому подобное. То есть у нас не было острой необходимости в деньгах, мы вполне могли бы подождать до лучших времен, до момента, когда разбогатеем каким-то другим способом. В любом случае на все надо заработать собственным трудом, надо побороться за свое счастье, а не получить его случайно, каким-то довольно сомнительным способом.
Я работал бухгалтером в продуктовом магазине в родном городе, в городе, где я провел все свое детство и всегда мечтал уехать куда-нибудь подальше. Да, конечно, я осуществил далеко не все свои юношеские планы, но в какой-то момент я убедил себя, что вполне доволен всем и что меня абсолютно все устраивает. Только теперь я понял, что это не так. Нашу с Сарой жизнь ограничивало слишком много рамок, которые диктовали нам, как мы должны жить и что делать, но эта груда денег, лежавшая перед нами, могла разрушить все эти границы, могла дать нам абсолютную свободу и осуществить все мечты. Эти деньги давали нам шанс воплотить в жизнь то, чего бы мы никогда не смогли сделать без них.
Я попытался найти подходящие слова, чтобы объяснить все это Саре.
- На своей работе мне никогда столько не заработать, - сказал я, ковыряя в камине кочергой. - Да, когда Том Батлер выйдет на пенсию или умрет, я стану менеджером. Но он не намного старше меня, так что вряд ли это произойдет, а если и произойдет, мне самому будет уже очень много лет.
Несколько раз я думал об этом. Признаться, такая перспектива меня абсолютно не радовала… Раньше я никогда не говорил об этом с Сарой… И теперь мне самому было как-то странно и печально слушать самого себя. У меня было впечатление, что говорю не я, а кто-то другой рассказывает о сером и тоскливом будущем, которое меня ждет.
Сара кивнула. Ее лицо не выражало никаких эмоций. Она была абсолютно спокойна. Я был слегка шокирован тем, что жена совершенно не удивилась моим словам. Да, она уже давно знала о перспективах, которые ждали меня в магазине, знала о них так же, как и я… знала, но никогда не говорила.
Я подождал, пока Сара скажет что-нибудь, я надеялся, что она возразит мне, но она молчала.
- Подумай о том, что мы сможем дать ребенку, - шепотом сказал я, - безопасность, обеспеченность.
Я взглянул на жену. Она смотрела на деньги.
- Это потерянные деньги, Сара. Никто ничего о них не знает. И если мы захотим, они могут стать нашими.
- Но это воровство. За это могут посадить.
- Никто не пострадает от того, что мы оставим деньги себе. Так какое же это преступление?
Сара покачала головой:
- Это преступление, потому что это противозаконно. И то, что никто не пострадает от этого, тут ни при чем. За это тебя все равно могут посадить. А я не собираюсь одна воспитывать ребенка, потому что однажды мой муж совершил большую глупость и оказался за решеткой. Я не хочу такого развития событий.
- Но эти деньги пойдут нам на благо, у нас есть много причин, по которым стоит оставить их, - уверял я жену. - Они принесут нам добро.
Я уже начал путаться в своих словах и доводах. В голове осталась единственная ясная и четкая мысль - я хотел оставить деньги и желал, чтобы Сара захотела того же.
Она раздражительно вздохнула. А когда Сара заговорила, тон ее голоса явно повысился. Она начинала сердиться.
- Я сейчас не думаю о моральной стороне вопроса, Хэнк. Я думаю о том, что тебя могут поймать и осудить. Вот что важно, все остальное - просто слова. Если тебя поймают, тебя осудят и отправят за решетку. Я была бы не против того, чтобы оставить деньги, если бы это было не опасно. Но это не так, и поэтому я против.
Услышав эти слова, я замер. Я понял, что мои опасения по поводу того, что Сара будет против моего плана из-за моральной стороны дела, не оправдались. А если бы это было так, переубедить ее было бы намного сложнее. Теперь все было гораздо проще. Сара хотела оставить деньги, но боялась, что нас могут поймать и осудить за этот поступок. Так-так… Я вспомнил весь наш разговор с самого начала. Да, сейчас в Саре проявилось одно качество, которое я просто обожал в ней, - ее прагматизм. Итак, для нее решение о том, чтобы оставить деньги, могло быть основано на двух условиях. Первым было то, что никто от этого решения не пострадает. Что ж, в этом мне удалось ее убедить. А второе - то, что мы не попадем в беду из-за этих денег. Все остальное для нее было пустыми словами, никак не относящимися к реальности, абсолютно не связанными с материальным миром.
Тогда я рассказал жене о своем плане.
- Единственная улика, которую нам могут предъявить, - это сами деньги, - говорил я. - Так что пока мы можем просто спрятать их и посмотреть, как будут развиваться события. Если появится кто-нибудь, кто будет искать деньги, мы сразу же избавимся от них, например, сожжем. И все, нас никто ни в чем не сможет обвинить.
Сара внимательно слушала меня, крепко сжав губы. Наблюдая за ней, я чувствовал, что мои слова производят должное впечатление.
- Так что никакого риска для нас нет, - продолжал я, - все под контролем.
- Хэнк, доля риска всегда остается.
- Представь, что ее нет. Тогда как бы ты поступила?
Она не ответила.
- Ну? Ты бы оставила деньги? - настаивал я.
- Вы уже оставили много улик против себя.
- Улик?
- Например, ваши следы на снегу. Они же ведут от дороги прямо к самолету и обратно.
- Я думаю, завтра пойдет снег, - сказал я, довольный своей идеей, - к вечеру от наших следов ничего не останется.
Сара сделала какой-то странный жест - то ли пожала плечами, то ли кивнула. Значит, она уже серьезно сомневалась. Это хорошо.
- Ты дотрагивался до пилота, - сказала она, немного подумав.
Я нахмурился, вспомнив, как Джекоб спросил у Карла о самолете. Этот его поступок снова показался мне крайне глупым и непредусмотрительным.
- Если по каким-то причинам вы попадете под подозрение, - продолжала Сара, - полицейским будет несложно выяснить, что вы были там. Им будет достаточно найти на месте один волосок или ниточку от твоей куртки. Вот и все. А я думаю, судя по тому, как, по твоим словам, ты забирался в самолет, эти улики точно там остались.
Я взмахнул руками.
- Но почему кто-то должен меня подозревать? - воскликнул я.
Сара ответила быстро, хотя она могла бы и не говорить этого, я сам понимал, о чем она.
- Из-за Джекоба и Луи.
- С Джекобом все в порядке, - сказал я, хотя сам уже сомневался в этом. - Он будет делать то, что я ему скажу.
- А Луи?
- До тех пор, пока деньги у нас, мы можем контролировать Луи. Мы всегда можем припугнуть его тем, что сожжем деньги.
- А после того, как разделим их?
- Вот тогда он будет представлять определенную опасность. Но что делать, нам придется с этим жить.
Сара нахмурилась, на ее лбу появилось несколько морщинок.
- Но это не такая уж большая цена за то, что мы в итоге получим, - произнес я.
Сара продолжала молчать.
- Мы можем сжечь деньги в любой момент, Сара. Абсолютно в любой. Мне кажется, глупо сдаваться и бросать все сейчас, когда все идет хорошо, и пока нет никаких препятствий.
Жена молчала, но я видел, что она принимала решение. Я положил кочергу и склонился над деньгами. Сара на меня не смотрела.
- Ты должен съездить к самолету и вернуть часть денег, - наконец, сказала она.
- Вернуть? - переспросил я, не понимая, что она имеет в виду.
- Часть. Завтра рано утром съезди туда. А снегопад потом заметет твои следы.
- Так мы оставляем себе деньги? - спросил я, чувствуя, что по телу побежали мурашки.
Сара кивнула.
- Мы вернем пятьсот тысяч в самолет, а остальное оставим себе. Так что, если самолет найдут и там будут деньги, никому и в голову не придет, что там уже кто-то был.
- Но пятьсот тысяч это очень много.
- У нас останется намного больше.
- Это же полмиллиона долларов.
Сара кивнула.
- Остальное разделим поровну, - добавила она.
- А может, достаточно двухсот тысяч?
- Нет, не достаточно. Должно быть пятьсот. Понимаешь, никто бы не прошел мимо такой суммы денег, так что подозрений о том, что части не хватает, не будет.
- Я не думаю… - начал я, но Сара не дала договорить.
- Пятьсот тысяч, Хэнк. Либо мы делаем так, как я говорю, либо вообще возвращаем все.
Я взглянул на жену. Признаться, я был удивлен столь уверенному тону, с которым она говорила.
- По-моему, не стоит жадничать, ведь от этого зависит наша безопасность, - заметила Сара.
Я подумал немного и сказал:
- Хорошо. Пятьсот тысяч.
Я сразу же отсчитал пятьсот тысяч, как будто боялся, что Сара может передумать, и положил их к ногам жены, как жертву на алтарь. Остальные деньги я начал складывать в мешок. Сара наблюдала за мной молча. Заполнив мешок, я завязал его и улыбнулся жене.
- Теперь ты довольна? - спросил я.
В ответ Сара махнула рукой и громко произнесла:
- Теперь нас точно не поймают, а это очень важно.
Я кивнул, наклонился к ней и взял ее за руку.
- Конечно, не поймают, милая.
Вдруг Сара снова нахмурилась:
- Ты обещаешь, что сожжешь все деньги, если что-то пойдет не так?
- Конечно, - ответил я и показал на камин, - сожгу прямо здесь. И в твоем присутствии.
Я спрятал деньги под нашей кроватью, затолкав мешок к самой стене и заставив его пустыми коробками и чемоданами, которые хранились там же.
В ту ночь мы допоздна смотрели новогодние телешоу. Сара подпевала артистам. У нее был высокий голос, немного резкий, но все равно очень милый и приятный. Мы пили безалкогольный газированный сидр, чтобы не навредить ребенку. В полночь мы чокнулись бокалами и пожелали друг другу всего самого лучшего в наступающем году.
Перед тем как заснуть, мы занялись любовью, медленно и аккуратно. Сара была сверху. Ее живот лежал на моем, ее груди ритмично двигались над моим лицом в такт нашим телам. Я нежно взял их в руки и начал ласкать соски кончиками пальцев, пока Сара не начала тихонько стонать. Прислушиваясь к ней, я подумал о ребенке… он был в Саре и ждал своего рождения… от этой мысли по моему телу пробежали мурашки… снова появилось то самое странное волнительное ощущение.
После секса Сара отдыхала, лежа на спине рядом со мной и держа мою руку у себя на животе.
Мы лежали под одеялом. В комнате было холодно. Оконные рамы с наружной стороны покрылись льдом.
Я слушал дыхание Сары, пытаясь угадать, спит она или нет. Она дышала медленно и глубоко, так что можно было подумать, что жена действительно спит. Но вместе с тем в ее теле чувствовалась какая-то напряженность, как будто она ждала, что вот-вот должно что-то произойти. Я осторожно погладил ее живот. Сара не отреагировала.
Я сам уже начинал засыпать. В полудреме я думал о мешке денег под нашей кроватью и о мертвом пилоте в темном самолете, вокруг которого был только снег, лед и сад, кишащий воронами…
Вдруг Сара повернулась ко мне и что-то прошептала.
- Что? - переспросил я и сделал над собой усилие, чтобы проснуться.
- Надо сжечь их, да? - спросила Сара.
Я приподнялся на локте и посмотрел на жену. В темноте я разглядел ее глаза, устремленные на меня.
- Такое нельзя скрыть. Это не может остаться безнаказанным, - добавила она.
Я нежно погладил Сару по волосам. Она была очень бледная, и мне показалось, что у нее жар.
- Успокойся, милая. Все будет хорошо. У нас все получится, - сказал я. - Я знаю, что надо делать.
Сара покачала головой:
- Нет. Мы же просто обычные люди, Хэнк. Нам никогда особенно не везло, мы не сильные, не смелые.
- Мы сильные, - ответил я и поднес руку к ее губам в знак того, чтобы Сара больше ничего не говорила. Потом я склонился и, вдыхая нежный аромат ее волос, тихо прошептал ей на ухо:
- Не волнуйся, нас не поймают.
Я не знаю, был ли я сам уверен тогда в том, что говорил. Конечно, страх был. Но это и естественно в такой ситуации. Да, нас еще ждали трудности. Все было не так просто, как я нарисовал в своем воображении. Был еще Джекоб, Луи, Карл, самолет, сотни других деталей, от которых исходила опасность и из-за которых мы могли попасть под подозрение. Да и, честно говоря, я просто должен был бояться только потому, что совершал преступление. Я никогда не делал ничего подобного… и, естественно, мне стало страшно. Я боялся даже не наказания, не чего-то конкретного, мне просто было страшно. Но отчетливо я это понял только сейчас, когда уже прошло время… тогда я не осознавал ничего… Тогда я считал себя счастливчиком, да, я был счастлив. И это перебивало все остальные ощущения и чувства… Наступил светлый праздник - Новый год. Мне было всего тридцать… у меня была любимая жена… скоро должен был родиться мой первенец. Я думал, что я в безопасности. Думал, что со мной ничего не может случиться… Мы с женой лежали рядом, закутавшись в теплое одеяло. Мы только что занимались любовью. Под кроватью у нас лежал мешок с миллионами долларов. Все было хорошо, даже отлично. А сейчас, оборачиваясь назад, я могу с уверенностью сказать, что тот момент был апогеем моей жизни, особой точкой отсчета… точкой, к которой стремилась вся моя прошлая жизнь и от которой начиналась будущая.
В тот момент ничто не могло бы меня заставить подумать, что мы еще понесем наказание за то, что совершили. Тогда наше преступление казалось мне незначительным, а наша удача - огромной.
Сара довольно долго молчала.
- Пообещай мне, - наконец тихо сказала она, взяв мою голову и положив ее себе на живот.
Я поцеловал живот, приблизился к лицу Сары и прошептал ей на ухо:
- Я обещаю тебе, что нас не поймают.
И мы заснули…
3
Я проснулся около восьми утра. Сара уже встала. Я слышал, как шумит вода в ванной, Сара принимала душ. Некоторое время я лежал под теплым одеялом и слушал шум воды. Было так уютно, что не хотелось вставать.
В доме моих родителей всегда, когда включали воду, начинали громко шуметь трубы. Когда я был ребенком, Джекоб как-то сказал мне, что это стонут и пытаются выбраться призраки, замурованные в стены. И я поверил брату. Однажды мои родители пришли домой довольно поздно. Они были пьяны и начали танцевать на кухне. Мне тогда было шесть или семь лет. Я проснулся от шума и побежал на кухню. Я застал их как раз в тот момент, когда они, обнявшись, наклонились в своем веселом танце и отец случайно, не рассчитав расстояния до стены, пробил в ней небольшую дырку. Это оказалось сделать не так сложно, так как стена, а вернее перегородка, была очень тонкой, из картона. Я, испугавшись, бросился в свою комнату и принес комок газеты, чтобы скорее заткнуть дырку и не дать призракам пробраться на свободу. Увидев меня, худого, испуганного, сонного ребенка в пижаме, судорожно засовывающего бумагу в дырку, родители рассмеялись. Они долго не могли остановиться, ведь зрелище это было действительно уморительное. Тогда впервые мне стало стыдно. Но теперь, спустя много лет, вспоминая то утро, я уже не злился на родителей за то, что они посмеялись надо мной. Теперь я чувствовал ностальгию по тем дням, еще в полудреме я понял, что очень скучаю по родителям, что мне искренне не хватает их. И я погрузился в легкий полусон… почему-то мне стало казаться, что в тот момент в доме были не мы с Сарой, а мои родители… мама, молодая, беременная была в душе, а папа ждал ее, лежа под одеялом на кровати в комнате, где царил полумрак зимнего утра, и слушал шум воды в трубах.
Я всегда старался вспоминать родителей молодыми. Как правило, вспоминал счастливые моменты начала их совместной жизни. Это даже были больше не воспоминания, а фантазии. Дело в том, что я родился незадолго до того, как хозяйство пошло на спад и все начало рушиться. Так что мои настоящие воспоминания были не такими уж и безоблачными и приятными. Когда я достиг сознательного возраста, родители уже начали довольно часто выпивать, и хозяйство таяло на глазах.
Когда я видел отца живым последний раз, он тоже был пьян. Однажды утром он позвонил мне в магазин. Он был как будто смущен и чем-то обеспокоен. Отец попросил меня заехать к нему, когда будет свободное время, и посмотреть его счета. Я, конечно, согласился, хотя сам, признаться, чувствовал некоторую неловкость. Однако одновременно с этим просьба отца в некоторой степени льстила мне. Дело в том, что он никогда раньше не просил моей помощи.
Вечером того же дня я прямо с работы поехал на ферму. У отца был небольшой кабинет, вход в который проходил через кухню. Так вот, следующие минут пятьдесят я провел, изучая финансовое состояние хозяйства. Отец хранил все чеки и счета в большой кожаной папке, в ней была куча разных бумаг, подсчетов и записей всех расходов. Практически все бумаги отец заполнял чернилами, а не карандашом, поэтому, если он делал ошибку, что, кстати, случалось довольно часто, ему приходилось все зачеркивать, из-за этого в бумагах творился ужасный беспорядок. Так что единственное, что я ясно понял после изучения этих документов, было то, что мои родители скоро окончательно потеряют ферму.